Божество гор и рек

      Гид должен был встречать их на станции. За два часа поездки на комфортабельном синкансэне из Токио до места назначения Сяо Чжань совсем не устал. Он встал очень рано и честно собирался дремать в поезде, но переполнявший его энтузиазм не позволил.       Собственно, за этими эмоциями он и гнался в своём неожиданном путешествии. Этого требовало сердце. Пусть не разбитое вдребезги, но уже покрытое трещинами.       С Мэн Цзыи они встречались несколько месяцев, но казалось, что несколько лет. Возлюбленная требовала внимания и красивых ухаживаний, но средняя зарплата малоопытного финансового аналитика не покрывала её чрезмерных потребностей. Чтобы больше зарабатывать, Сяо Чжань оставался сверхурочно и в выходные, отчего совместное времяпрепровождение становилось невозможным. Круг замыкался, а голова от её постоянных капризов болела всё сильнее. В итоге, эти отношения так измотали, что когда Мэн Цзыи заявила, что уходит, Сяо Чжань не испытал ничего, кроме облегчения. Влюблённость прошла, а он и не заметил.       Ван Ифэй была до Мэн Цзыи и бросила его по настоянию родителей, потому что Сяо Чжань показался им не слишком перспективным. Но разве он виноват, что не соответствовал высоким запросам взыскательных девушек? И сейчас, по прошествии череды неприятных расставаний, университетская подружка, с которой порвал именно Сяо Чжань, казалась не такой уж плохой. Хотя неизвестно, как годы изменили бы эти отношения. Итог оставался прежним: в любви ему везло как утопленнику.       Поэтому к выводу он пришёл вполне очевидному: хватит с него отношений. Просуществовав пару месяцев в одиночестве, он понял, что ему и так замечательно. Календарь пару недель назад начал отсчитывать его двадцать пятую осень, и Сяо Чжань чувствовал себя «видевшим некоторое дерьмо» в этой жизни.       Зарплата больше не тратилась на красивые ненужные вещи, а с неожиданной премией за усердную работу Сяо Чжаню удалось немного скопить. Правда, сбережения он спустил быстрее, чем рассчитывал.       Когда случайно наткнулся на любопытную информацию на популярном форуме, посвящённом синтоизму, то загорелся идеей. Сумасбродной и бесполезной, как посчитали бы друзья и родители. Собственно, Ван Чжочэн, приятель с работы, так и сказал:       — Только сентиментальный авантюрист поедет любоваться на сезон красных клёнов в другую страну.       И это он ещё не знал, что целью Сяо Чжаня являлись не столько местные красоты, сколько небольшое святилище на вершине горы. Тогда бы точно вызвал медиков проверить психическое состояние коллеги.       Сяо Чжань рассказал про храм старшей с работы, и Сюань Лу, как подруга и наставница, искренне пожелала удачи.       — Никого не слушай, раз решил, Чжань-Чжань! — сказала она. — Тебе нужно это отвлечение! Расслабься и получай удовольствие! Наслаждайся новыми впечатлениями и без долгих размышлений хватай подарки судьбы. Дерзай!       Она была права — смена обстановки должна была пойти на пользу и благотворно сказаться на его ментальном самочувствии.       Как только Сяо Чжань вышел из тёплого вагона на стылый октябрьский воздух, то новые впечатления не заставили себя ждать. Маленькую уютную станцию с трёх сторон укрывали горы. Казалось, низко плывущие белые облака вот-вот осядут на зелёные возвышенности, а снег на вершине дальней сопки заискрится на солнце. Смотрелось всё это так захватывающе, что сердце зашлось от восторга.       Сяо Чжань немедленно достал и защёлкал старенькой камерой, но, сделав пару снимков, понял, что по обыкновению фотообъектив уступал глазу — фокус ловился на промышленных зданиях, а горы смазывались на фоне.       За короткое время, пока он фотографировал, ладони замёрзли, и он убрал камеру в рюкзак. Подтянул повыше замок куртки, нацепил меховые наушники и отправился на место встречи.       Экскурсионный автобус нашёлся быстро: по названию национального парка на борту. Группа оказалась небольшой, чуть больше десяти человек. В основном иностранцы: две супружеские пары, одна с детьми-подростками, две подруги-японки средних лет и две пожилые тётушки из Китая. Сяо Чжань появился как раз на моменте их представления. Сам он по-английски знал лишь несколько ходовых фраз и не рисковал пользоваться ими в больших компаниях, а любая компания, больше двух человек, считалась по его меркам большой. Однако в этот раз отмолчаться не удалось.       — Меня зовут Сяо Чжань, рад знакомству, — представился он на ломаном английском. — А к соотечественницам обратился на путунхуа: — Пожалуйста, позаботьтесь обо мне!       Однако ответили ему не они. Из-за спины вдруг донесся очаровывающе низкий голос:       — Я вернулся! Могу проводить в туалет, если кто-то хочет. Там вполне цивильно.       Сяо Чжань обернулся. И чуть рот не раскрыл.       Подошедший парень выглядел эпатажно: кожаная куртка с крупными металлическими заклёпками, синие волосы, ремень с патронами. В мочке уха болталось сразу три колечка, ещё одно охватывало хрящ. На ногах — узкие джинсы и высокие ботинки на шнуровке. Как он не мёрз в кожанке на тонкий чёрный свитер, оставалось загадкой.       Лицо этого «короля улиц» казалось маленьким, отчего черты выделялись резко и запоминались надолго: чувственный изгиб полных губ, длинные ресницы, выразительный разрез глаз. Он выглядел слишком дерзким и свободным, что все девушки Сяо Чжаня со своими капризами и ошибочными представлениями о нём, как-то сразу поблекли. Этот парень чувствовал себя уверено, не тушевался и, похоже, достиг того уровня раскрепощения, какой и не снился Сяо Чжаню.       Он никогда не встречал парней с такой яркой внешностью, поэтому заморгал, элементарно смущаясь. Синеволосый тоже говорил на путунхуа, и Сяо Чжань задумался, может, он айдол, модель, певец или актёр? Простые смертные не могли быть такими завораживающе красивыми.       Подошедший задержал на нём внимательный взгляд. Игриво вздёрнутые губы намекали на то, что предложение проводить до туалета, вероятно, относилось к нему.       — Не нужно, спасибо, — на автомате выпалил Сяо Чжань, и взгляд парня блеснул ещё большим любопытством.       — Что ж, прекрасно, если кишечник слаженно работает. Так ведь, тётушка Бай, тётушка Мо? — подмигнул он.       Все трое засмеялись, а Сяо Чжань насупился и отвернулся. Что это за шутки такие?       — Раз все в сборе, давайте отправляться, — заявил гид, и народ начал загружаться в автобус.       Синеволосый парень зашёл одним из первых и сразу занял место на «галёрке».       Похоже, он тоже путешествовал один. Не составило бы труда подсесть к нему, спросить, что забыл китаец в Японии или любую другую ерунду — парень производил располагающее впечатление и вполне согласился бы поболтать. Но прямо за ним в автобус, диковинно гомоня, потянулись иностранцы, и шанс Сяо Чжаня на компанию по возрасту сдулся — пробираться через них назад было уже как-то невежливо. Он сел на свободное кресло впереди и уставился в окно.       Однако жуть как хотелось обернуться.       Сяо Чжань нервно почесал шею и вздохнул. Что это с ним?       Он ведь никогда не западал на парней. Но если бы сказал, что они никогда ему не нравились, то слукавил. Тут была целая история…       Во время учёбы в университете и после он встречался исключительно с девушками. Они ему правда нравились, всё нормально. Однако опыт с парнем у него тоже имелся, если это можно так назвать.       На последнем году старшей школы он сдружился с парнем из соседнего класса. И ближе к выпуску, на одной из вечеринок, когда оба были слегка нетрезвы, приятель признался, что влюблён. И поцеловал.       Для Сяо Чжаня это стало шоком. В особенности то, что отвращения он не испытал. Всё случилось слишком стремительно, он не ожидал такой «подставы» от друга и, само собой, не видел в нём кого-то больше. Парень тем же летом уехал учиться заграницу, больше их пути не пересекались, однако обронённое зерно проросло. И теперь Сяо Чжань иногда засматривался и на парней тоже, отмечал достоинства, приценивался, но подкатить не пробовал. Потому, что не у каждого можно было спросить: «Я тебе нравлюсь? Давай замутим?» Он, бездна его забери, жил в Китае, где подобное не восхвалялось.       К тому же он не замечал интереса к себе со стороны парней. Возможно, просто не умел различать, ведь не уловил со стороны друга никаких знаков.       Но от взгляда синеволосого парня натурально пекло кожу, а дыхание учащалось. Хотя странная реакция могла быть не столько на внешний раздражитель, сколько отражением внутреннего состояния. Естественно, никакого глубокого продолжения Сяо Чжань не планировал, он ехал не за тем, чтобы флиртовать с незнакомцем, напротив… Однако его самолюбию очень польстило бы, обрати такой красивый парень на него внимание.       Путь по горному серпантину занял часа два, потому что автобус полз вверх как улитка. Иногда колёса подскакивали на кочках, но сидящий впереди Сяо Чжань дискомфорта не испытывал. Это те, кто облюбовал последние ряды, должны были чувствовать задницей каждый бугорок на дороге. Подавив смешок, он мысленно посочувствовал булочкам синеволосого.       Однако собственные булочки тоже вскоре запросили пощады. Хотелось встать и размяться. Хорошо хоть перепад давления не ощущался, ещё не хватало головной боли.       Когда наконец прибыли на место, Сяо Чжань вышел одним из первых, и холодный ветер немедленно заставил поёжиться. Надев капюшон поверх меховых наушников, он полез за перчатками, с опасением глядя на потемневшее небо. В горах погода переменчивая. Буквально полчаса назад светило солнце и в белых пушистых облаках можно было узнать животных, а сейчас в любой момент мог пойти дождь, если не снег — температура казалась близкой к нулю. Но стоило Сяо Чжаню оглядеться, как он позабыл о холоде.       Автобус привёз их к туристической стоянке. Тут было много машин и таких же, как они, ценителей прекрасного. Кафе и гостиницы расположились у подножия высокой горы. По всей видимости, именно на неё и предстоял подъём. С другой стороны раскинулось озеро, и зубы у Сяо Чжаня заплясали, едва он подумал, как холодна сейчас вода. Однако мурашки стали ещё неистовее, когда он увидел, каким красным огнём горели клёны. Многие уже облетели, особенно на вершине горы, но контраст багровых и охряных листьев с синими горами вдали и хмурым небом вызвал невероятный восторг.       — Небеса, какая же красота! — воскликнула тётушка Бай, совершенно точно озвучивая эмоции Сяо Чжаня. — Мо-аи, смотри скорее!       — Боги, вот это виды! Приехать сюда того стоило! — подтвердила тётушка Мо, подходя к ним. — Только вот дубак страшенный. Эй, паренёк, ты как? Не замёрз? Уж слишком легко оделся. Родители, что, тёплых вещей не положили?       — Какие родители, он уже, наверное, женат, — возразила тётушка Бай.       — Ага, а чего он тогда жену с собой не взял? Много ты знаешь! — недовольно отозвалась тётушка Мо. — Молоденький он совсем! Тебе сколько лет, мой хороший?       — И то правда, кольца-то нет! — покивала тётушка Мо. — Всё правильно, мужчина должен сначала построить карьеру, а уже потом о свадьбе думать. Не переживай, парень, всё впереди, ещё встретишь свою любовь. Ты в Пекине живёшь? Квартира своя или снимаешь?       — А работаешь где? Большая компания? Доход приличный?       Похоже, тётушки испытывали трудности в общении с иностранцами, поэтому прибились к нему, проявляя чудеса бестактности. Сяо Чжань отвечал по возможности лаконично и уклончиво и посматривал по сторонам, ища, куда бы смыться.       Синеволосый парень выбрался из автобуса, широко зевая и потягиваясь. Развёл руки, словно хотел объять весь мир, и Сяо Чжань снова содрогнулся от холода, глядя на расстёгнутую кожанку и голую шею, на которой так соблазнительно очерчивался острый кадык. Сам он подтянул узел шарфа ближе к подбородку.       Парень заметил уморённый взгляд Сяо Чжаня, но лишь приподнял уголок губ в кривой усмешке. И пока тётушки не заметили «новую кровь» и не засыпали градом личных вопросов уже его, технично исчез из поля зрения.       Сяо Чжань хмыкнул, но не обиделся. Всё нормально, с чего бы незнакомому парню его выручать? Да и он в состоянии сам справиться с ситуацией.       На его счастье гид подозвал всех ближе, чтобы объяснить правила поведения на горе. Пока он рассказывал об особенностях тропы и местах с крутым подъёмом, Сяо Чжань сместился подальше от тётушек и снова увидел парня. Тот отошёл от группы и встал лицом к горе. Сложил руки перед грудью и, прикрыв глаза, что-то забормотал.       Сяо Чжань моргнул. Разобрать слов он, конечно, не мог и читать по губам не умел, но… он ведь собирался сделать то же самое. Какова вероятность, что этому парню на глаза попался тот же форум? Мог ли он, поддавшись жажде приключений, приехать сюда за тем же, за чем и Сяо Чжань?       Совершенно исключено.       Синеволосый поклонился, а после с непринуждённым видом вернулся к группе.       Сяо Чжань покосился на него, отошёл чуть дальше, сложил руки домиком и, глубоко вдохнув, проговорил шёпотом:       — Безымянный ками гор и рек, разрешите пройти через ваши владения. Обещаю быть почтительным к святыням и щедро отблагодарить за расположение.       Когда он закончил обращение и обернулся, то как на стену натолкнулся на изучающий взгляд. Похоже, действия Сяо Чжаня не остались незамеченными, и их сходство со своими озадачило парня. Однако спустя мгновение, усмешка рассекла его губы, а в глазах мелькнула насмешка.       Сяо Чжань подумал, что его, вероятно, неправильно поняли — как будто он передразнивал. Но он ни в коем случае не собирался. Мелькнула мысль подойти и объясниться, но тогда пришлось бы рассказывать об истинной цели своего путешествия, а вдруг он ошибся? Сяо Чжань не был готов к язвительным комментариям в духе Ван Чжочэна, если этот хулиганский тип не окажется таким же безнадёжным мечтателем, как он сам.       Пока он раздумывал, как исчерпать возникший микроконфликт, парень отвернулся. Сяо Чжань решил отложить всякие разговоры на потом. Потому что группа наконец-то начала двигаться вверх.       Парень обогнал всех практически сразу. Иностранцы держали хороший темп, и даже тётушка Бай и тётушка Мо не жаловались. А вот Сяо Чжань, непривычный к нагрузкам, к своему недовольству, начал уставать. Но возобновившийся поток вопросов: есть ли у него братья и сёстры, сколько человек работает в компании и даже сколько стоит его рюкзак, открыли в нём второе дыхание. Сяо Чжань обошёл группу иностранцев и устремился вверх.       Само собой, когда он достиг скошенной вершины, то уже обливался по́том. Ноги гудели, дыхание вырывалось почти со свистом, а пронизывающий ветер подталкивал к краю обрыва. Сяо Чжань остановился, уперев ладонь в дерево, и продышался. Всё, можно дальше не гнать и немного передохнуть — он оторвался на приличное расстояние, и ещё некоторое время не придётся делиться ценной информацией о своей уморительно занятной личной жизни.       Заслышав звук, похожий на шум воды, Сяо Чжань осторожно подошёл к заграждению и увидел источник звука. Петляя по склону, горная река срывалась с уступа и в брызги разбивалась внизу о камни. Вода проточила себе путь в скалах, и сейчас тонкие ручейки напоминали белые прожилки в горной породе. С другой стороны скала формировала пологий выступ, и вода, стекающая вниз, завесой укрывала заводь.       Свежесть от водопада для разгорячённого тела ощущалась как благодать.       Вид с вершины не поддавался описанию. Сяо Чжань снова не удержался от восторженного возгласа. Отсюда открывалось всё великолепие сезона, названного момидзи: тревожимые ветром клёны раскачивались кронами, и их листва напоминала алые языки пламени, ползущие по склону вниз, к деревянному мосту, протянутому через шумливую горную реку. Зелёные пятна вечнозелёных сосен на холмах перемежались с проплешинами от уже сбросивших листья деревьев. Красок было так много, что казалось, в природе не существует достаточного количества названий для их описания.       Сяо Чжань сел на камень, сбросил рюкзак под ноги, но только достал бутылку воды, как откуда-то справа раздалось:       — Сигаретки не найдётся?       Сяо Чжань резко развернулся. Он уже и забыл про парня. Вернее, думал, что тот ушёл далеко вперёд. А он, оказывается, поджидал его на вершине. Вернее, не его, конечно, просто отдыхал после подъёма. Вон как раскраснелись губы и порозовели круглые щёки, а глаза сияли тем самым блеском, который дарила только радость от физической нагрузки.       Парень подошёл, остановившись в нескольких шагах. Вблизи он оказался ещё красивее. Ветер растрепал волосы, и их ультрамариновый цвет знатно разбавлял багряно-золотое великолепие. Но, что удивительно, совершенно не портил картины, напротив, словно стал её центральным элементом. На ремне джинсов болталась длинная цепочка. Сяо Чжаню захотелось узнать, цеплялась ли она за кусты, но он дьявольски устал и ещё не до конца выровнял дыхание, поэтому пару секунд похлопал глазами. А потом вспомнил заданный вопрос и вспыхнул:       — Сигаретки? Серьёзно? Я похож на того, кто курит?       — Нет, ты похож на того, кто сейчас достанет мольберт и палитру и зарисует этот дивный пейзаж, — парень улыбнулся во весь рот, но, заметив хмурый взгляд, поспешил объясниться: — Блин, не злись! Я затупил. Просто хотел как-нибудь оригинально начать разговор.       — Соригинальничал, будь здоров, — фыркнул Сяо Чжань, отмечая, что градус раздражения снизился, хоть и не прошёл окончательно. — Сигаретки! Да если бы я курил, то уже помер на полдороге, заваленный кучей бестактных вопросов!       Он сделал большой глоток из бутылки. На палящую пустыню в горле обрушился долгожданный дождь.       Парень тем временем подошёл почти вплотную, а после и вовсе сел рядом. Вблизи его волосы имели насыщенный, но наряду с тем достаточно нежный оттенок. Если приглядеться, можно было уловить светло-фиолетовые переходы ближе к корням. Кончики ушей у него алели. Похоже, от смущения. Сяо Чжаню вдруг стало интересно, краснели ли у него уши от чего-нибудь ещё. Например, от желания чихнуть или…. от возбуждения.       — Да уж, тётушки не знают пощады. Меня они ещё до твоего прихода допросили с пристрастием, — усмехнулся парень. — Ты думаешь, почему я на гору-то рванул? Больше всего, конечно, до моего внешнего вида докапывались. Как мои домашние это терпят, пускают ли меня в таком виде на работу, зачем я наделал лишних дырок в теле и даже не проколот ли у меня… ну, ты понял? — он поиграл бровями и красноречиво указал глазами.       Сяо Чжань посмотрел, куда намекали, и упёрся взглядом в ширинку джинсов.       — Боги, потрясающая беспардонность! — воскликнул он, усмешкой маскируя волнение.       — Ага, тётушка Бай та ещё извращенка. Наверное, в молодости была горячей штукой, — хохотнул парень. — Кстати меня зовут Ван Ибо.       — Приятно познакомиться. Меня — Сяо Чжань.       — Обижаешь, я запомнил. Мы тут с тобой одни самые нормальные.       Нормальные? С учётом того, что Сяо Чжань уже несколько раз посмотрел, куда не следовало, и крайне заинтересовался тем, был ли на самом деле у парня пирсинг на члене? Самая нормальная реакция, да.       Он расстегнул куртку и достал из-за пазухи камеру.       — Собираешься сфоткать меня? Вот так сразу? Что ж, я согласен, — мгновенно отреагировал Ван Ибо.       — Причём здесь ты? Я нацелен на красивые пейзажи, — буркнул Сяо Чжань.       — Так я и говорю, меня! — упрямо заявил Ван Ибо.       — Потрясающее самомнение, — фыркнул Сяо Чжань, про себя отмечая, что Ван Ибо, бездна его разбери, прав — он здесь лучший пейзаж.       — Хотя верно. Есть кое-кто красивее меня. Но чтобы сфотографировать его, — Ван Ибо наклонился и проговорил едва ли не на ухо, — тебе придётся сделать селфи.       Лицо Сяо Чжаня вспыхнуло как спичка, а уши покраснели под цвет листьев клёна. Низкий голос, рокочуще прокатившийся по коже шеи, воссоздал водопад из мурашек.       — Ой-ой, что за лесть Ван Ибо! Нехорошо издеваться над старшими!       — Это не лесть, а истина. Ты красивее всех, кого я видел, а я каждый день много людей вижу, уж поверь. И не торопись в наставники, ты не настолько старше меня, чтобы устанавливать именно такие отношения, — Ван Ибо показал ему язык.       — Ладно, не буду с тобой спорить, — махнул в его сторону Сяо Чжань, стараясь не уплывать с тем потоком мыслей, куда устремили разум слова Ван Ибо.       Если он отказывался называть его «гэгэ» и не видел в нём старшего. То кого видел? Случайного попутчика? Друга? Потенциального парня?       Ван Ибо достал из рюкзака бутылку воды, откупорил и ополовинил за пару глотков. Сяо Чжань быстро остывал от подъёма, но от вида, как острый кадык двигался на длинной шее, снова стало жарко. А этот Ван Ибо неплохой обогреватель.       Дьявол, снова мысли не в то русло.       Сяо Чжань перевёл взгляд на кисть, держащую бутылку, и не нашёл в этом отвлечения от мыслей, которые засахаривали его, точно карамельный сироп. Изящная длина и утонченность пальцев сглаживали грубость крупных кистей. Захотелось сфотографировать эти руки, дотронуться до сухой шершавой кожи ладоней, до протёртых мозолей, какие бывают от гантелей или от руля байка, если ездить без перчаток. Интересно, какой вариант подходил Ван Ибо? Язык зачесался, как захотелось уподобиться беспардонным попутчикам.       — Сяо Чжань, ты совсем себя не бережёшь, сидя задницей на голом камне. Ну-ка, поднимайся, — Ван Ибо тут же встал и стянул с плеч кожанку. — Садись на мою куртку.       Простужаются обычно от холода, Сяо Чжаня же объяло пламя. Без куртки широкие плечи Ван Ибо были ещё более выражены. Тонкий чёрный свитер облеплял подтянутый торс, и Сяо Чжань с трудом отогнал мимолётное наваждение коснуться изгиба крепкой поясницы.       — Задницей на голом камне не одно и то же, что голой задницей на камне. Хотя нам обещали горячие источники, и там уж, наверное, не избежать… — проворчал он, не веря, что кто-то на полном серьёзе позаботился о его пятой точке.       Ван Ибо замер, вгляделся в него, а потом разразился хохотом. Звучало это… Как внезапный камнепад на жестяную крышу. Но почему-то этот ослиный гогот откликался внутри странным томлением, словно проходился по незримым струнам души. Хотелось улыбнуться в ответ и даже поддержать смехом. Прежде Сяо Чжань не встречал таких заразительных улыбок. Глядя на Ван Ибо он чувствовал себя заворожённым и послушным, как клинок, на который наложили заклинание.       Он уселся на предложенную куртку. Она ещё хранила тепло и напоминала подушку с подогревом. Сяо Чжань еле сдержался, чтобы не зажмуриться от удовольствия.       — Садись тоже, — похлопал он по подкладке, и сбитые бёдра мгновенно оказались рядом, почти прижавшись к его. Исходящий от них жар ощущался явственно.       Немного помолчали. Сяо Чжань потратил это время на то, чтобы сделать несколько снимков.       — Так ты за этим приехал? Ради классных фоток? — спросил Ван Ибо.       — В том числе. — Сяо Чжань уложил камеру на колени и подышал на озябшие пальцы. Если не согреть их, скоро октябрьская хмарь выкрутит суставы.       Ван Ибо кивнул, предоставляя возможность деликатно увести разговор в другое русло, и, будь рядом кто-то другой, Сяо Чжань, наверняка, так и сделал бы, но почему-то сейчас не испугался показаться чудаковатым и смешным.       — Я хочу загадать желание, — выпалил он и замер. — Я слышал одну байку…       — Про ками гор и рек? — тут же воодушевился Ван Ибо. — То есть ты тоже ехал на гору за желанием?       — Тоже? — Сяо Чжань чуть ли не подпрыгнул на камне и ткнул в Ван Ибо пальцем: — Так меня не приглючило! Ты сложил руки и шептал…       — Да, — склонил он голову. — Попросил пройти через его владения. С могущественными, пусть и безымянными духами нужно быть вежливыми. Как ты узнал про него?       — Прочитал на форуме синтоизма, а ты?       — Услышал разговор в баре. Нет, ну надо же! — Ван Ибо поражённо рассмеялся. — Это так круто!       — Лететь в чужую страну, в сезон красных клёнов, чтобы забраться на неизвестную гору и обратиться к безымянному божеству? — хохотнул Сяо Чжань.       — По пустякам такие подвиги не совершают, — улыбнулся Ван Ибо. — Значит, ты хочешь загадать что-то очень важное.       — Не знаю, насколько важным можно считать… — поджал тот плечо.       — Эй, надеюсь ты не собираешься произнести это вслух? — перебил его Ван Ибо. — На мой взгляд, байку о том, что желание нужно проговаривать, иначе не сбудется, придумали любопытные китайцы. Но мы ведь с тобой люди такта, верно?       Он улыбнулся, и Сяо Чжань кивнул. Он не рассказал о своём желании даже Сюань Лу, но чуть не выболтал незнакомому парню. Хотя, возможно, он собирался это сделать для того, чтобы Ван Ибо оказал ему ответную любезность и открыл собственное желание. Интересно, чего ему хотелось? Богатства и славы? Удачи в карьере или здоровья близким? А может, фу, как банально, любви до гроба…       — Эй, Сяо Чжань, что такое? Передумал и решил спросить ками, в каких скрытых местах у меня пирсинг? Не трать желание, я могу рассказать или даже показать.       Ван Ибо придвинулся и поиграл бровями.       — С ума сошёл? — Сяо Чжань отшатнулся.       — Есть такое, прям голова кругом, —признался он. — Наверное, от чистого воздуха, в городе такого не бывает. Так что, расслабься, я просто угораю.       Ван Ибо рассмеялся и хлопнул его по бедру, а после защипнул мясистую часть через ткань брюк. Сяо Чжань покрылся мурашками, но решил не показывать, что его это взволновало. Похоже, для Ван Ибо подобное обращение было в порядке вещей — привык, наверное, со своими друзьями-коллегами.       — Это камнепад начался или ты ржёшь? — буркнул он, и Ван Ибо захохотал ещё пуще.       — А ты молодец! — отозвался он. — О, смотри-ка, у нас гости!       Сяо Чжань обернулся и увидел, как на вершину выходили дети одной из супружеских пар, а следом и взрослые. Ван Ибо немедленно поднялся.       — Можете присесть здесь. Не торопитесь, отдыхайте, а мы пойдём дальше, — проговорил он на превосходном английском, а после махнул Сяо Чжаню: — Валим!       — Ты так хорошо знаешь английский, — почти завистливо проговорил Сяо Чжань, когда они скрылись в чаще. Ван Ибо шёл, зацепляясь за стволы деревьев и повисая на руке.       — Учил в универе, по работе пригодилось. Многие клиенты иностранцы, так что практикой я обеспечен.       — Клиенты?       — Ага. Нет, я не работаю в эскорте, — прыснул Ван Ибо. — Клиенты ночного клуба, где я волшебник и заклинатель горячительных напитков. Попросту старший бармен.       — Ого! Так ты приехал в Японию по работе? Ну, помимо свидания с богом.       — Как точно ты заметил, однако, — усмехнулся Ван Ибо, остановив на нём взгляд на пару долгих секунд. — Да, я прилетел на фестиваль барной индустрии. Выставки, конкурсы, мастер-классы, увлекательная и насыщенная программа. Получил диплом за коктейльное мастерство, — горделиво выпятил он грудь.       — Поздравляю! Так уже всё закончилось? Жаль не удалось попробовать твоих коктейлей.       — Ещё не всё потеряно. Мои двери для тебя всегда открыты. Мы же в одном городе живём. Что? Ты сам сказал тётушкам, — ответил он на удивлённый взгляд Сяо Чжаня. — Но я не подслушивал, клянусь, ушёл на вопросах о работе, — Ван Ибо с очередного разворота врезался Сяо Чжаню в плечо, а после и вовсе повис на нём, когда рука соскользнула со ствола. — Ой, извини, я случайно. Так что, чем ты занимаешься, для меня осталось тайной.       — Какое громкое слово для рядового финансового аналитика, — закатил глаза Сяо Чжань.       — А по-моему, очень подходит. Потому что я без понятия, что они вообще делают.       — Я иногда задаюсь тем же вопросом. Нагрузка большая, работа нервная. Кстати, извини, что психанул на тебя. Стресс накопился, а в таком случае триггером становится что угодно. Вот я и…       — Не извиняйся, я всё понимаю. Я работаю в сфере обслуживания, и обижать клиента для нас неприемлемо. Но ты сам знаешь, какие мудаки порой попадаются.       — О, боги, да! — воскликнул Сяо Чжань, смеясь. — Ещё как знаю!       — Главное, найти способ избавиться от напряжения. Я, например, гоняю на байке, — не без гордости отозвался Ван Ибо.       — Да ладно? Хотя, собственно, чего я удивляюсь?       — Я такой предсказуемый? Чёрт, ну извини, не все такие загадочные, как ты.       — Зашибись, загадочный, — хмыкнул Сяо Чжань. — Ты меня с первого взгляда разгадал. И пусть у меня не мольберт и палитра, а цветные карандаши и скетчбук…       — Ты рисуешь? Серьёзно? Это же офигеть, как круто! Я как чувствовал! — Ван Ибо обрадовался так, что Сяо Чжань смутился.       — Да это просто баловство.       — Нельзя называть отдушину баловством. О, кажется, мы пришли!       Между деревьями мелькнуло величественное сооружение, и вскоре тропинка вывела из леса. Поднявшись по каменным ступенькам, они оказались перед богато украшенными воротами ромон, которые охранялись мистическими комаину. Каменные стражи напоминали помесь собаки со львом и выглядели завораживающе. Сяо Чжань поклонился им и с благоговейным трепетом прошёл на священную землю.       Народу в дзиндзя почти не было, священнослужители не обращали на них внимания, но обхвативший трепет заставил понизить голоса. Где-то от ветра звенели колокольчики, и их тонкие переливы перемежались с тяжёлым звучанием гонга. Пахло дымом и благовониями, и Сяо Чжань остановился послушать звучание сандала и кедра. Всё здесь действовало на беспокойную душу благотворно, заставляя ощутить сверхъестественное присутствие.       В округе располагалось много массивных бронзовых светильников и каменных фонарей торо, частично заросших мхом. Сяо Чжань пожалел, что сейчас день — сразу захотелось увидеть территорию святилища в мистическом свете этих древних сооружений.       Ван Ибо поманил его под навес, где стояла ёмкость с водой. Омыв руки, они направились к молельному залу. Причудливая резьба и декоративные элементы из бронзы роскошно смотрелись на традиционных волнообразных фронтонах крыши кумирни. Не хватало солнечных лучей, чтобы придать этому месту сверкающее благолепие.       Толстый жгут из рисовой соломы ограждал священное пространство, за которым стоял ящик для пожертвований.       — Ну что, готов? Давай сделаем то, зачем приехали, — сказал Ван Ибо, прикрыл глаза и сложил ладони домиком.       Между его пальцев торчала монетка, но Сяо Чжань быстро переключил внимание на сами руки, а после заглянул в лицо. Длина густых ресниц завораживала. Ультрамариновые пряди воздушно загибались ко лбу и казались голубыми на кончиках, словно озарённые внутренним сиянием.       Губы Ван Ибо шевельнулись, вероятно, проговаривая желание. То самое, ради воплощения которого он проделал это нелёгкое путешествие. Однако, даже если Сяо Чжань умел бы читать по губам, то всё равно не узнал сокровенное желание Ван Ибо, потому что на разум упала пелена, когда он посмотрел на ровно очерченные пухлые губы. В горле пересохло, а в ушах зашумело, словно кто-то неловко сдвинул ползунок радиоприёмника на пустую волну.       Ван Ибо дёрнул плечом, словно сгонял с него насекомое, и луч заходящего солнца, не пойми каким чудом пробившийся через густую листву окружающих храм деревьев, отразился от кнопки кожаной куртки Сяо Чжаню прямо в глаза.       Он понял посыл и отвернулся. Поморгал, прогоняя чёрные мушки, и прикрыл глаза. Повертел в пальцах монетку, нагревая её, и задумался. Нужно было проговорить желание, но изначальная формулировка, с которой он сюда ехал, начала видоизменяться, как только он приложил к ней мысленное усилие.       «Я больше никогда не влюбляюсь» преобразилось в «Ван Ибо влюбляется в меня».       Нет, это неправильно. Желание нужно загадывать на себя, невозможно заставить кого-то воспылать чувствами. Но сам факт, что такая мысль не просто родилась, но и затмила искренний порыв никогда больше не влюбляться самому, ошпарила осознанием.       Он уже, разрази его небеса, влюбился.       Сяо Чжань распахнул глаза и повернулся. Сердце зачастило, потому что Ван Ибо тоже смотрел на него. Монетка по-прежнему торчала из его сомкнутых пальцев, а самоуверенный вид несколько смазался.       — Что-то не так? — поинтересовался Сяо Чжань.       — Как бы сказать… — поджал плечо Ван Ибо. — Я только что понял, что желание, похоже, уже сбылось, — и он так пристально посмотрел на Сяо Чжаня, словно тот имел к этому какое-то отношение.       — Да ладно? А этот ками, похоже, могущественный.       — Именно. Поэтому не медли. Не зря же ты ехал в такую даль, — глаза Ван Ибо загорелись от предвкушения. Он бросил монету в ящик и прозвонил в колокольчик. — Для закрепления, — пояснил он.       Сяо Чжань усмехнулся. Да, ехал он точно не зря. Влюбился до того, как попросил избавления от любовных мук. Влип, так влип. Осталось только броситься в омут с первым встречным. Но вот засада, Сяо Чжань хотел в этот омут.       Именно поэтому он мотнул головой, прикрыл глаза и с упрямством осла проговорил желание. И пусть оно уже неактуально, он докажет ками, что достоин его благосклонности. Всемогущий бог избавит его от пробуждающегося чувства.       Ван Ибо не мешал, только с кошачьим любопытством следил, как Сяо Чжань бросал монетку в ящик и дёргал за колокольчик.       — Готово! Теперь давай вернёмся к группе. Нас, наверное, ждут.       Группа действительно ждала их у подножия лестницы, ведущей к дзиндзя.       — Сядешь со мной? — спросил Ван Ибо, заходя в автобус.       Заметив призывный взгляд тётушки Мо с одной стороны и томную улыбку тётушки Бай с другой, Сяо Чжань поспешно кивнул:       — Конечно.       Ван Ибо улыбнулся во всю ширь и, схватив Сяо Чжаня за рукав, потащил в конец салона.       До рёкана — отеля в традиционном японском стиле — добирались почти час, но для Сяо Чжаня время пролетело, потому что всю дорогу они с Ван Ибо болтали. Настроение зашкаливало.       Солнце окончательно закатилось за горизонт, и сумерки сгущались с каждой минутой. Когда Сяо Чжань вышел из тёплого автобуса, то передёрнул плечами от холодного ветра. А следом широко зевнул — сказывалась усталость от прогулки и езды. Преодолевать такие расстояния с непривычки оказалось тяжело. Завтра, наверняка, будут ныть мышцы.       — Выглядишь сонным, — подтвердил очевидное Ван Ибо.       — Да, уже мечтаю о тёплой постельке, — снова зевнул Сяо Чжань.       — Для того чтобы она стала тёплой, кто-то должен её согреть. Кого выберешь? Тётушка Бай, по-моему, ещё очень горяча, — ухмыльнулся он и поиграл бровями.       — Да иди ты, — махнул на него Сяо Чжань, и Ван Ибо засмеялся.       — Накинешь мою куртку? А-то продрог совсем.       — Спасибо, не надо. У меня кофта есть, если что.       Зубы уже стучали, но взыграла гордость — позволить Ван Ибо ухаживать за собой, значило, поверить в возможность чего-то большего между ними. Дать себе надежду.       Ван Ибо кивнул, словно другого ответа и не ждал.       — Потерпи, в источниках согреешься, — сказал он и качнулся, соприкасаясь с Сяо Чжанем плечами.       Онсэны, или термальные источники, значились в обязательной программе тура. Сяо Чжань повёлся на романтику купания под открытым небом в живописном местечке, объятом горами. Сейчас же стемнело так, что ничего не было видно. Похоже, его надули.       На стойке регистрации их группе предложили несколько двухместных и трёхместных номеров. Сяо Чжань с Ван Ибо переглянулись. Им угрожала судьба оказаться «третьими лишними» либо с пожилыми подругами, либо с супружеской парой, что никак не прельщало, поэтому они как по команде заявили, что заселяются в двухместный.       — Надеюсь, у тебя нет привычки расхаживать голым? — спросил Сяо Чжань, идя по узкому коридору.       — Боги, как ты узнал? — округлил глаза Ван Ибо, а потом рассмеялся так громко, что это напомнило грохот гравия под колёсами тягача. — Так не терпится увидеть меня без одежды? Да шучу я, не дерись!       Сяо Чжань и правда стукнул его в плечо, чего сам от себя не ожидал — такие вольности он не позволял себе даже с близкими друзьями, а вот с Ван Ибо почему-то оказалось легко.       Отперев двери, они прошли внутрь. Номер был, нетрудно догадаться, в японском стиле: укрытые татами полы, лёгкие раздвижные двери, ниша в стене с благовониями и талисманами. В центре стоял низкий квадратный стол с подстилками для сидения, у окна — высокий круглый столик с чайными принадлежностями.       — О, смотри футоны! Если мы залезем под одеяло, то будем похожи на пару палочек в чехле. — Ван Ибо указал на расстеленную постель.       — Готовься получить в ухо, если будешь храпеть, — фыркнул Сяо Чжань.       Но внутри всё затрепетало. Пару, значит?       Местный бог посылал испытания, чтобы проверить его искренность в стремлении завязать с отношениями. Это всего на одну ночь, проговорил он про себя.       Ван Ибо пристально посмотрел на него, а потом беззаботно кивнул.       — Меня даже фейерверк в праздник весны не разбудит, не то, что твои ласковые тычки. Небеса, наконец-то! — воскликнул он, стаскивая куртку. — Кажется, я с ней сросся. Давай, переодевайся скорее и пошли на источники. Нужно выпарить усталость, а то завтра не поднимемся.       — Выпарить усталость? — вскинул бровь Сяо Чжань. — Мне кажется, я усну на подступах.       — Не волнуйся, я буду рядом.       Собственно, именно этого Сяо Чжань и опасался. Но как он сам сказал: всего одна ночь. И пусть она покажется бесконечно долгой, нужно просто её пережить.       Ван Ибо подмигнул и взялся за пряжку ремня. Сяо Чжань деликатно отвернулся, чтобы случайно не узнать много нового. Например, наличие интимного пирсинга.       Хотя проколоты могли быть соски, или, чём демоны не шутят, пупок. То, что Сяо Чжаню хотелось, чтобы пирсинг был именно на члене, не значило, что он должен там быть. Проклятье!       В номере нашлись два комплекта юката. Хлопчатобумажная ткань оказалась приятна к телу. Облачившись в свою, Сяо Чжань погладил плечи, расправил длинные полы кимоно и поискал глазами зеркало. А не найдя, спросил:       — Я не слишком глупо в этом выгляжу?       Ван Ибо только-только накинул юката на плечи и ещё не успел завязать пояс. Поэтому, когда он повернулся, Сяо Чжаню достался превосходный вид на его рельефный пресс и широкую грудь. Хвала небесам, снять брюки тот ещё не успел.       Ван Ибо оглядел его от взъерошенной макушки до босых ступней и обратно, и от этого взгляда мурашки затанцевали по телу, как ворох осенних листьев на ветру.       — Глупо? — удивился он. — Если только спрашивать о таком. Тебе офигенно идёт.       Сяо Чжань кивнул и отвернулся. Чистосердечный ответ и бескомпромиссная искренность в голосе снова его взволновали.       Когда Ван Ибо собрался, не удалось быстро оторвать взгляд от контуров его силуэта. Острый угол запахнутого ворота подчёркивал ключицы и длинную шею, на которой красиво выделялся кадык, прослеживались вены и сухожилия. Широкий пояс обрисовывал талию, она казалась тонкой при таком размахе плеч. Объёмные рукава ниже локтей обнажали крепкие запястья и предплечья, оплетённые венами.       Сяо Чжань подумал, что судилища Диюя несравнимы с его текущими муками.       — Классно выглядишь, — проговорил он сдавленным голосом, и улыбка Ван Ибо засияла ярче, чем бриллиант.       Надев сандалии на босу носу и взяв мыльные принадлежности, они отправились в душевую зону. На счастье, она оказалась оборудована индивидуальными кабинками.       — Встретимся в онсэне, — сказал ему Ван Ибо, входя в одну.       Дочиста вымывшись и снова облачившись в юката, Сяо Чжань вышел на каменистую тропу, ведущую к термальным источникам. И здесь его поджидал шокирующий сюрприз: входить в онсэн разрешалось только обнажёнными. Сяо Чжань малодушно обернулся, но отступать было поздно. Вода в душевой ещё шумела, поэтому он заторопился в раздевалку. Нужно просто оказаться в воде первым и деликатно отвернуться, когда появится Ван Ибо. Беспроигрышная комбинация.       Дул холодный ветер, и распаренный после душа Сяо Чжань быстро начал отбивать зубами ритм, несмотря на то, что от термальных источников по всей территории поднимался белый пар. Крепкие деревья раскинули густые кроны прямо над головами. Онсэны располагались на расстоянии друг от друга, в низине, и огороженные декоративными камнями и высокими статуями, создавали уютный уединённый уголок для отдыхающих.       Сяо Чжань никогда прежде не купался голым, поэтому оставив одежду в раздевалке, мгновенно почувствовал себя неловко. Хорошо, что они с Ван Ибо будут тут только вдвоём. Или, напротив, ничего хорошего?       Ступив босиком на прогретые камни, Сяо Чжань зажмурился от удовольствия. От большого каменного фонаря, расположенного на уступе, лился янтарный свет, и вода казалась чернильно-чёрной, а сам онсэн — бездонным. Нарушить покой водной глади он решился не сразу, потрогав сначала кончиками пальцев ног. Тепло окутало, поманило, и Сяо Чжань, держась за поручень, шагнул в горячую воду.       А через мгновение из-за спины раздался весёлый голос:       — Сяо Чжань, нельзя быть таким совершенным! Я принял тебя за статую божества!       Сяо Чжань сжал зубы, усмиряя трусливое желание плюхнуться в воду. Останавливала только выдержка да беззаботность в голосе Ван Ибо. Подумаешь, увидел, как сосед по номеру голым заходил в источник. Он же не пялился на его задницу, нет?       — Тоже мне нашёл соверш… — проворчал он, оборачиваясь.       И не смог договорить. Потому что он-то, похоже, совершенство как раз таки нашёл: Ван Ибо подходил к онсэну совершенно обнажённым.       Всё случилось так быстро, что Сяо Чжань от неожиданности, вместо того, чтобы тактично отвести взгляд, устремил его вниз. А после уже было поздно отворачиваться. Уши запылали, потому что он увидел всё, что хотел.       Крепкие бёдра, побритый лобок и внушительный, даже в спокойном состоянии, член. Хотя, когда Ван Ибо ступил в воду, тот тяжело качнулся, а значит, был слегка возбуждён. Сяо Чжаня ждала та же катастрофа, если он продолжит пялиться. Он честно попытался отвернуться, но взгляд точно намагнитился. Как Ван Ибо вообще укладывал это в штаны?       Сделав усилие, он уже почти, было, отвернулся, как в свете фонаря что-то блеснуло на самом кончике.       — Проклятье! — Сяо Чжань закрыл руками лицо. — У тебя и правда пирсинг! За сколько тётушка Бай купит такую информацию?       — Боюсь, без практического применения эта информация не стоит и фэня.       Ван Ибо самодовольно ухмыльнулся и, войдя наконец по пояс, скрыл своего демона сладострастия от голодных глаз Сяо Чжаня. А аппетит в нём проснулся нездоровый. Пришлось спешно входить в воду, пока не случился конфуз. Но нет, не менять же свой без пяти минут целибат на чёртов пирсинг! Но от мысли как при более тесном знакомстве он ощущался бы в руке, на языке или где-нибудь ещё, по телу растёкся жар, несравнимый с температурой воды в источнике.       — Боги, какой кайф! — воскликнул Ван Ибо, подплывая.       Острые углы его подбородка и ключиц, окутанные тонкими завитками белого пара, пленяли. Если Ван Ибо не красовался, то Сяо Чжань не разбирался в психологии. А судя по количеству неудачных отношений… не разбирался.       Казалось, от усталости не получится сделать и гребка, однако горячая вода расслабляла натруженные мышцы лучше любого массажа.       — Блаженство! — согласился Сяо Чжань, опираясь на каменный бортик.       — Уже чувствуешь гармонию с природой? — спросил Ван Ибо, а потом исподтишка плеснул водой в лицо.       — Эй, не балуйся! — одёрнул его Сяо Чжань, смахивая брызги.       — Что ты мне сделаешь? Сначала догони, — ухмыльнулся тот и окатил волной.       — Ну всё, тебе конец! — воскликнул Сяо Чжань и пустился в погоню.       Онсэн был небольшим, поэтому загнать безобразника в тупик удалось быстро, вот только сдаваться без боя тот не собирался. Они встревожили всю воду, создавая нешуточные цунами. А после, отфыркиваясь и моргая от попавшей воды, перешли к ближнему бою. И хохоча на всю округу, как чокнутые, щекотали и пытались окунуть друг друга.       Мокрые пряди Ван Ибо, спутавшиеся на лбу, по цвету напоминали тёмно-синий турмалин. В сочетании с опалово белой кожей и гранатовыми губами смотрелось сногсшибательно. Весь Ван Ибо был сногсшибательным. А его взгляд… Заворожённый, неотступный, жадный, заставлял покрываться мурашками, потому что в чёрных, как ониксы, глазах безошибочно угадывалось желание.       Похоже, Сяо Чжаню повезло впервые в жизни — наконец-то он распознал открытый, искренний интерес к себе у другого парня. И готов был ответить взаимностью.       Осознав это, он остановился прямо в разгар шуточного поединка, и Ван Ибо, не ожидавший подобной капитуляции, врезался в него. Ладони соскользнули с плеч, дыхание опалило скулу, член прижался к бедру. Мгновение спустя, оба замерли, глядя друг на друга ошеломлёнными глазами.       — Вот зараза! Прости, я… кхм… не хотел так настойчиво флиртовать, — откашлялся Ван Ибо, пытаясь за шуткой скрыть неловкость. Его шея и грудь пошли пятнами, и Сяо Чжаню нестерпимо захотелось коснуться его не случайно, не в драке, а ревностно провести по разгорячённой влажной коже кончиками пальцев.       Но позволить это себе, значило, нанести очередную рану. Возможно, самую глубокую из всех. Знай он заранее, что его путешествие приведёт в купальню к красивому обнажённому парню, то… согласился бы он? Сюань Лу велела хватать подарки судьбы. И этот классный сексуальный парень очень смахивал на настоящее сокровище.       — А что если я не против? — проговорил Сяо Чжань и не узнал свой голос, так низко и чувственно он прозвучал.       Неужели всё так просто? Не нужно никого изображать, улавливать намёки и разгадывать уловки? Можно быть собой. Можно сказать прямо. Сяо Чжаня буквально заштормило от равноправия и свободы, которую ему никогда не давали. А ещё от неверия и ликования, так явственно проскользнувших в расширившихся глазах напротив, что он понял: не ошибся. Возможно, впервые в жизни сделал всё правильно.       Поэтому, когда Ван Ибо, не отводя взгляда, подступил и потянулся к губам, Сяо Чжань подался навстречу их первому и долгожданному поцелую.       По телу рассыпались искры, когда губы соприкоснулись. Показалось, что светящиеся огоньки поднялись с неведомых глубин, кружа в грациозном танце, но на самом деле это были просто блики фонарей.       В первый момент Ван Ибо прижался к его губам осторожно, после пропустил между своими, притираясь теснее. Немного выждал и, не ощутив сопротивления, скользнул рукой на затылок и надавил.       И вот тогда-то показалось, что вода в онсэне закипела.       Вспомнился единственный неумелый поцелуй с парнем. И тут же забылся. Потому что Ван Ибо целовался иначе: дерзко, напористо, страстно. Без предрассудков и компромиссов брал то, что нравилось, и не собирался отдавать.       Сяо Чжаню и в голову не приходила мысль целовать девушку так безумно и развязно, как делал его сейчас Ибо. Словно хотел разжечь нешуточное пламя, чтобы вместе сгореть от желания. От вседозволенности зашумело в ушах. Сяо Чжань отвечал чувственно и пылко под тихий плеск воды и бухающее в груди сердце. Казалось, оно вот-вот остановится от переизбытка впечатлений. Он поддался исступлённым рукам и сам зашарил по телу Ибо.       С такими бурными поцелуями дыхание быстро кончилось. Они расцепились и попытались сфокусировать взгляды друг на друге.       — Мы не слишком торопимся? — спросил Сяо Чжань, пытаясь отдышаться.       Ибо посмотрел ему в глаза и поморгал, перезагружая мозг.       — Можем замедлиться, не вопрос. — Его голос тоже изменился, стал глубоким, сексуальным. — Отпусти мой член и дальше сегодня не зайдём.       — Я держу тебя за член? — удивился Сяо Чжань.       — Да. И очень… эм… надёжно, — кривая усмешка растянула губы.       Сяо Чжань и правда не помнил, когда руки нырнули под воду и жадно сжали крепкий ствол. Он понял это только сейчас, когда провёл рукой.       — Я не хочу отпускать, — признался он.       Ван Ибо еле слышно простонал. Его пьяный взгляд пламенем скользнул по лицу, груди, рукам.       — Понял, беру свои слова обратно, — заявил он.       И снова поцеловал.       Нетерпеливо, ненасытно. Кажется, ещё безумнее, чем раньше. Сяо Чжань откликнулся согласным мычанием, когда руки Ибо нырнули под воду. Сначала его пальцы погладили бедро, пощекотали внутреннюю сторону, и лишь некоторое время спустя бережно обхватили член. Стало хорошо, и не просто, а запредельно. Вода стирала ощущения, размывала движения руки, казалось, удовольствие растекалось внутри без внешнего вмешательства. Тело вздрагивало от пресытившего его возбуждения, а звуки сочных поцелуев кружили голову и придавали отчаянной смелости. Сяо Чжань ещё никогда не чувствовал себя так легко.       И никогда не подходил к краю так быстро. В темноте воды ничего не было видно, да и жадно целующий его всё время Ибо не давал сконцентрироваться на том, что происходило внизу, но на эти руки он уже насмотрелся за день и представить, как они ласкают его, труда не составило. Через тело прошла сильная, почти болезненная судорога предоргазма, и Сяо Чжань, громко всхлипнув, перехватил Ибо за запястье.       — Подожди! А то ещё немного, и я кончу.       Он тяжело дышал, а голова кружилась, словно он сошёл с карусели.       — Разве замысел не в этом?       Вибрации насыщенного тембра Ибо вызвали мурашки, возбуждённое до крайности тело восприняло их очень остро. Сяо Чжань сглотнул, подумав, что обязательно заставит Ибо говорить много и долго, когда они останутся наедине и займутся сексом нормально — эта царапающая хрипотца околдовывала.       — Не думаю, что тем, кто войдёт в онсэн после нас, это понравится, — ответил он.       Ван Ибо посмотрел на него так, словно тот только что озвучил непреложные истины. А потом расхохотался.       — Чёрт, ты прав! Я об этом не подумал. У меня от тебя знатно крышу снесло.       Слышать такое было невероятно приятно, и Сяо Чжань не стал этого скрывать. Ему больше не хотелось скрывать ничего. Ни желаний, ни чувств.       — Продолжим в более спокойном месте? Нас ждёт чехол для палочек.       Ван Ибо закивал.       — Кстати, палочки должны лежать в чехле очень тесно, буквально впритык…       Он снова подступил, обхватил руками, вжал Сяо Чжаня в себя. Их члены соприкоснулись, и остаточные искры усмирённого костра снова взвились над головами. Успокоившееся слегка сердце разогналось, и Сяо Чжаня пронзило неистовым желанием довести начатое до конца. Ему хватит и того, что они с Ибо потирались друг о друга. Бесстыдно, нетерпеливо.       Ван Ибо наклонился, но вместо того, чтобы с новой неудержимой силой поработить губы, прижался ко лбу и выдохнул. Прикрыв глаза, замер и словно превратился в каменного истукана. Фонари бросали на его лицо тёплые отсветы, и ресницы в этом медовом свете казались завораживающе длинными и красивыми. О былом любовном шторме напоминала только высоко вздымающаяся грудь, лицо же уподобилось гипсовому слепку. Сяо Чжань нахмурился на то, как быстро Ибо успокоился, и мгновенно захотелось отомстить, довести его до исступления, до беспамятства.       И почти сразу поразился своим мыслям. Что возбуждение с ним сотворило, он никогда не думал ни о чём подобном. Но он никогда и не влюблялся, чтобы безумно захотеть кого-то и дойти до близости в день знакомства.       Но с Ван Ибо это казалось естественным.       Воздух обдал ледяным дыханием, когда они выбрались из онсэна. Зубы неистово застучали, и пришлось бежать в раздевалку, чтобы обтереться полотенцем и одеться. Но Сяо Чжань отчасти был благодарен за отрезвляющую прохладу — немного прояснить мысли не мешало. И самое любопытное, когда возбуждение отступило, и разум возобладал, он не испугался того, что наделал, а решимость переспать с Ван Ибо и вовсе приобрела навязчивый характер.       Сейчас в отношениях между ними словно сняли барьер. Сяо Чжаню казалось, что он влюбился впервые в жизни, и это чувство, когда текущий момент перекрывал всё, что было прежде, подсказало, что он будет круглым дураком, если упустит шанс.       Идя по коридору, они с Ван Ибо толкались плечами, переглядывались и неудержимо смеялись. Но ни один не мог объяснить, что их веселило.       — Ржи потише, люди отдыхают, — шикнул Сяо Чжань.       — Вот опять! — указал на него пальцем Ван Ибо. — Думаешь о других больше, чем о себе.       — Привычка и воспитание, что поделать? — пожал плечами Сяо Чжань.       — Побыть немного эгоистом и поставить свои потребности выше прочих, — заявил Ван Ибо, открывая дверь и, наклонившись, проговорил на ухо: — Например, потребовать, чтобы я отсосал тебе первым.       — Бесстыдник, — прошипел Сяо Чжань, входя внутрь, хотя бесстрастный ответ дался ему нелегко, пришлось задействовать всю имеющуюся выдержку, чтобы не начать представлять Ван Ибо на коленях.       В васицу было темно, но не кромешно — свет вышедшей луны и фонарей лился в окно. Можно было проследить контуры вещей, стола, расправленных футонов. Ван Ибо вошёл и запер дверь, а когда потянулся к выключателю, Сяо Чжань перехватил его кисть.       — Давай пока не будем включать свет.       — Как скажешь.       Глаза Ибо в полумраке казались демонически-чёрными, а кожа от тусклого света словно светилась. Сяо Чжаню на мгновение померещилось, не Ибо ли то самое божество, явившееся одарить его своей благосклонностью. Он даже поднял руку, чтобы удостовериться, что перед ним не призрак, а человек из плоти и крови.       Тёплая гладкая кожа щеки, нежный шёлк губ, лёгкая колкость на подбородке. Былое возбуждение вернулось стремительно, принуждая продолжить с того, на чём они остановились. А для этого требовалось раздеться.       Сяо Чжань потянул за конец пояса, развязывая узел, и полы юката Ибо приглашающе распахнулись. Сам он не двигался, позволяя раздевать себя, только жадно следил за движениями Сяо Чжаня. Его грудная клетка начала вздыматься чаще, когда Сяо Чжань уложил на неё ладони. Они оказались прохладными по сравнению с распаренной кожей, и Ван Ибо вздрогнул.       — Прости, — проговорил Сяо Чжань одними губами, потому что было кощунством нарушить голосом тишину, в которой шуршала сползающая с плеч ткань и шелестело учащающееся дыхание.       Ибо мотнул головой, перехватил Сяо Чжаня за запястье и прижал ладонь к груди, словно ставил клеймо.       — Я хотел поцеловать тебя с первого момента, как увидел, — проговорил он тихо.       — Это когда ты предложил прогуляться до сортира? — усмехнулся Сяо Чжань.       — Говорю же, хотелось быть оригинальным, привлечь твоё внимание, — сокрушённо отозвался Ибо. — Но в голову лезла всякая ерунда. Когда мне реально кто-то нравится, я обычно несу полный бред. На мою память, этот раз превзошёл все прочие.       Когда реально кто-то нравится…       Сяо Чжань не сдержал улыбки и от волнения не сразу сказал:       — Приятно, что ты так старался ради меня. Из твоих уст горячо прозвучит любая экстравагантная чушь. Но впредь, лучше будь собой.       — «Впредь» не понадобится, ты ведь уже оценил, — возразил Ибо. — А если хочешь, чтобы я замолчал — заставь. Потому что болтать я могу до утра…       — До утра лучше заниматься кое-чем другим, — проговорил Сяо Чжань ему на ухо и прикусил хрящ.       Для Ван Ибо это стало спусковым крючком. Ему разрешили, ему дали «зелёный» свет. Он жадными руками обвил податливое тело, и Сяо Чжань чуть не рассмеялся его нетерпеливости, когда Ибо в один момент прижал его крепче, даже не целуя, а надавливая губами и скользя языком. Свободной рукой Ибо дёрнул пояс, стараясь обнажить Сяо Чжаня поскорее, и чуть не затянул узел намертво.       — Я никуда не денусь. Эй, я здесь и на всё согласен, — поспешил сказать Сяо Чжань, когда Ибо в очередном порыве сдавил его так, что перекрыл доступ воздуха.       — Проклятье, прости. Просто поверить не могу, что это не сон. Ты же грёбаная мечта!       — Так меня ещё никто не называл, — усмехнулся Сяо Чжань, отступая.       Глаза совсем привыкли к полумраку, и он хорошо видел, как похоть закружилась во взгляде, обращённом на него, когда он потянул и развязал узел. Юката распахнулась, стекла с плеч и осталась чёрным пятном на полу. Сяо Чжань не предпринял ни малейшей попытки поднять её. Его больше не смущало оказаться голым перед понравившимся парнем, не хотелось прикрыться. Он лишь зябко повёл плечами от прохлады помещения, и Ибо немедленно настиг, скользя по спине горячими руками, и поцеловал наконец так, что под прикрытыми от наслаждениями веками заплясали разноцветные круги.       Не размыкая губ, они на ощупь двинулись в сторону расстеленных футонов, но Ибо споткнулся о собственный оставленный у порога рюкзак, а Сяо Чжань смахнул что-то с полки на стене. Глухо ударившись о татами, предметы укатились в темноту ниши.       — Кажется, я только что оскорбил местного ками непочтительностью.       — Думаю, пора принять горизонтальное положение, пока ты не накликал на себя проклятье, — гоготнул Ибо.       Они улеглись на мягкие футоны и прильнули друг другу, спеша наверстать мгновения, когда их кожа не соприкасалась. Ибо снова жадно поцеловал, а после перевернул Сяо Чжаня на спину и накрыл горячим телом. Сяо Чжань отвёл колено в сторону, и Ибо устроился между его бёдер, нарочно надавливая вставшим в полную силу членом. Терзать губы он перестал как раз в тот миг, когда Сяо Чжаню перестало хватать воздуха, после чего ускользнул на шею.       Сяо Чжань прикрыл глаза и тихими, но, несомненно, красноречивыми звуками, подавал знаки, что эти ласки доставляли ему наслаждение. Ибо целовал сначала нежно, после надавил сильнее, и в итоге прикусил основание шеи. По телу прошла горячая волна, и Сяо Чжань замычал. Ибо отзеркалил звук и стёк поцелуями на грудь.       Его горячие ладони, словно наэлектризованные, липли к телу, и Сяо Чжань вздрагивал каждый раз от острой щекотки. Сердце стучало слишком громко, а от мокрого языка Ибо, оглаживающего уплотнившуюся горошину, по телу расходились волны лавы. Сяо Чжань вплёл пальцы в ещё влажные волосы Ибо, вдавив его в грудь сильнее, так, что почувствовал зубы. Вскинулся, толкаясь членом в упругое бедро над собой, и расслабленно растёкся по футону.       Ибо в этот момент ласкал языком его сосок, и Сяо Чжань почувствовал, как растянулись в самодовольную усмешку его губы. Ибо нравилось доставлять ему удовольствие, тогда почему и ему не насладиться этим на полную?       — Ибо, я… — начал он и сглотнул. — Хочу немного побыть эгоистом.       Он приподнял голову и посмотрел на Ибо. Те несколько мгновений, когда он оказался лишён всяких ласк, показались томительными. Он попросил слишком многого? Влажные соски напряглись, от того, что их обдало прохладой выдоха, а мгновение спустя Ибо стёк вниз, чтобы удовлетворить требование Сяо Чжаня.       Уши вспыхнули, а виски сдавило, когда Ибо насадился ртом на член. Приласкав языком головку, он лизнул ствол, не вынимая изо рта, а после принялся ритмично сосать. Сяо Чжань не вскрикнул только потому, что закусил губы. Пальцы, ещё не до конца выпутавшиеся из волос, зарылись глубже. Но не для того, чтобы надавить или направить. Просто ощущение того, как раскачивалась голова, заводило до крайности.       Рот Ибо обволакивал жарко и туго, подвижное давление сводило с ума. Сяо Чжань отпустил себя и тихо простонал. Услышав это, Ибо ускорился. Ладонь погладила раскрытое бедро, пальцы утонули в ложбинке под коленом. От этой нежности в сравнении с беспощадностью, с какой Ибо владел процессом, Сяо Чжаня снова неукоснительно повлекло к финалу. Но он не собирался кончать сейчас, когда ещё столького не попробовал.       Он несильно потянул Ибо за волосы, отстраняя от члена. Полные губы влажно блеснули в полумраке, а затуманенные от возбуждения глаза не сразу обрели фокус.       — Что теперь? Соседи проснутся от того, что ты громко стонешь? — сипло спросил он.       — Нет, просто я тоже хочу попробовать. Моя очередь.       — Меня ещё никогда не останавливали для того, чтобы отсосать.       — Для меня сегодня тоже многое впервые, так что мы квиты, — усмехнулся Сяо Чжань, меняясь местами и сползая вниз.       — Впервые?       — Нет, я не девственник. Я имею в виду с парнем.       — Вау! Для меня это честь! — склонил голову Ибо и зажал губы зубами, чтобы не рассмеяться, когда на него бросили сердитый взгляд.       — Ещё слово и… — Сяо Чжань просунул мизинец в кольцо пирсинга и слегка потянул. Ибо подался бёдрами за направляющей рукой и замычал.       — Понял-понял, захлопываюсь.       Небольшое кольцо проходило от уздечки к уретре. Сяо Чжань слегка пошевелил его кончиком пальца, отчего член дёрнулся, а у него по телу проскочили электрические искры.       — Больно было?       — Уже сто лет как зажило, не переживай.       Сяо Чжань кивнул и взялся рукой за крепкий ствол, провёл пару раз, наблюдая, как сдвигалась крайняя плоть, прикрывая кольцо. Возбуждение напополам с любопытством заставили его наклониться и лизнуть. Металл не был холодным, поэтому в следующий момент Сяо Чжань обхватил головку губами.       Ибо что-то неразборчиво пробормотал, но его бёдра были более красноречивы и дёрнулись навстречу. Сяо Чжань подразнил уретру, поддел пирсинг языком, а после опустился ниже, пока член не упёрся в горло.       Ощущения были необычными. Странными, но не неприятными. В первую очередь любопытство побуждало пробовать различные вариации движений руки и ласк языка и губ, а уже спустя некоторое время Сяо Чжань понял, что ему нравилось то, что делал. И нравилась реакция Ибо на его действия. Он тихо постанывал, и от этого низкого возбуждённого голоса, волоски на коже вставали дыбом.       Скользнув губами по шёлковому стволу, Сяо Чжань ощупал языком выпуклость с нижней стороны, и тело постепенно сдалось новому витку возбуждения.       Когда он примерился опускаться ниже, колечко пирсинга защекотало нёбный язычок, и голова закружилась от притока впечатлений. В один момент он принялся помогать себе рукой, и обхватил бедро Ибо, где натолкнулся на его пальцы. Это показалось таким интимным, что Сяо Чжань прикрыл глаза и пропустил головку глубоко в горло. В нос закрался сильный мускусный запах, язык напрягся, а в глазах потемнело.       Но Сяо Чжань не собирался сдаваться. Теперь он раскачивал головой слегка, поддерживая максимум глубины. Рот был заполнен до предела, и выдыхать он старался только на движении вниз.       Справляться с размером было сложно, поэтому спустя время подобных усилий, челюсть заныла. Сяо Чжань пытался игнорировать дискомфорт, но вскоре затекла шея и поясница. Ибо, похоже, кончать пока не собирался, и Сяо Чжань решил пойти на второй заход после короткой передышки.       Подразнив напоследок кольцо языком, он снялся с члена и пошевелил челюстью, возвращая ей чувствительность. Ибо поднял голову и, заметив незапланированную лицевую гимнастику, прыснул.       — Больше практики, Сяо Чжань, и всё получится.       — Поговори мне ещё, — ощерился тот, на что Ибо криво усмехнулся:       — Будет затруднительно говорить с занятым ртом. Меняемся?       Он игриво приподнял бровь, отчего по телу Сяо Чжаня разбежались мурашки предвкушения. Много чего он пробовал сегодня впервые и воистину мог назвать этот вечер вечером откровений. Как далеко заведёт его жажда ощущений?       — Но тогда всё кончится. А мы… разве остановимся на этом?       Ибо уселся на постели и склонил голову, как пёс, заслышавший «гулять», но ещё не до конца поверивший в своё счастье.       — Серьёзно? Ты же сказал, что раньше никогда этого не делал. А мы ещё в онсэне договорились не спешить.       — Разве ты не взял свои слова обратно? И разве, по-твоему, я спешу? Я уже два раза отсрочил свой оргазм.       — Резонно, — хохотнул Ибо и тут же спрятал улыбку. — Тогда надо поискать, положили ли нам презервативы в номер, потому что у меня только… кхм… моего размера. С тебя будет слетать в процессе, а это не очень удобно.       Ибо бросил быстрый взгляд на Сяо Чжаня, и тот сразу понял, что ему деликатно уступали активную позицию.       — Ибо, не суетись, пусть он будет на тебе. Всё хорошо, я хочу именно так.       — Для первого раза может быть… избыток впечатлений. Ты уверен? — снова недоверчиво сдвинул брови Ибо.       — Нет, я передумал. Сейчас подрочим и спать. Тащи уже, — закатил глаза Сяо Чжань. — Если мне будет некомфортно, я скажу.       — Понял, — больше аргументов Ибо не понадобилось.       Он метнулся к рюкзаку, и у Сяо Чжаня появилось время подумать, как следует.       Сейчас он впервые в жизни собирался переспать с парнем. У которого так неожиданно оказался большой член. С бонусом в виде пирсинга. Сяо Чжань должен был испугаться, и ему правда было немного боязно. Он ведь почти не знал Ван Ибо. Но то, насколько успел узнать, подсказывало, что разочарован или обижен он не будет. Несмотря на самоуверенность, Ибо не казался грубым и несдержанным, он шёл на диалог, слышал, что ему говорили. Порой смущался, подстраивался под настроение, заботился. А ещё безумно хотел Сяо Чжаня. В этом не осталось никаких сомнений.       — У нас всего один шанс, — сообщил Ибо, возвращаясь с хрустким фольгированным пакетиком. — Чудом нашёлся, ведь я планировал деловую поездку. Зато смазку можно не экономить. У неё, кажется, истекает срок годности.       Он положил флакончик на футон и, заметив, что Сяо Чжань притих, положил руку ему на колено.       — Эй, мы всё ещё можем подрочить и лечь спать.       — Тебя и правда нужно иногда затыкать, — мотнул головой Сяо Чжань и подался вперёд, накрывая губы Ибо своими.       Он уже успел соскучиться по ним, и в груди заныло от мысли, что это всего на одну ночь. Что он сейчас поддаётся искушению, принимая всерьёз случайный секс. Но надежда, что всё не кончается, а только начинается, горела внутри. Ярко и неугасимо, как огонёк в каменном фонаре торо. Надежду навевали жадные губы Ибо, его ласковые руки и несгибаемая уверенность.       А если завтра всё же придётся сгрести осколки окончательно разбитого сердца в рюкзак и вернуться в Китай с дырой в груди, то это будет завтра. А сегодня…       Сегодня он будет собой. И получит своё сокровище.       — Я всё сделаю, как надо. Повернись, так будет удобнее, — велел Ибо, и Сяо Чжань медленно послушался.       Вставая на колени, он в первое мгновение подумал, что это унизительно. Голос теряемой гетеросексуальности воззвал к нему, и его отрезвляющее эхо почти добралось до замутнённого желанием разума, когда Ибо наклонился к нему.       — Какой красивый, боже мой… Ты же мне и шанса не оставил… — раздался его глубокий голос.       Он рокотал на таких низких частотах, что напоминал рычание хищников в густых зарослях. Голова затуманилась ещё сильнее, когда Сяо Чжань ощутил обволакивающее тепло тела. Языки пламени в виде пальцев скользнули от лопаток к копчику и ниже, в узкую ложбинку. Проникли между ягодиц, раздвинули и…       — Ибо! — Сяо Чжань охнул и отстранился.       Но только он собрался отползти, как Ибо дёрнул его за ногу и накрыл собой, обрывая попытку к бегству.       — Куда собрался? — выдохнул он в шею, и Сяо Чжань заёрзал от того, как ему стало жарко. От дыхания Ибо, его тела и, чёрт возьми, члена, вдавившегося туда, где мгновение назад был язык.       — Зачем ты… лизал? — воскликнул он, вспыхивая лицом.       — За тем, что хотел, — ответил Ибо, потираясь о его затылок, точно большой кот.       Крупные ладони сжали узкие плечи, рука скользнула вниз. Сяо Чжань ахнул и снова забился под ним, хотя ничего ещё не произошло, и длинные узловатые пальцы всего лишь нежно погладили вход.       — Мне понравилось. Расслабься, позволь сделать тебе хорошо.       В голосе Ибо всего на мгновение прозвучала сталь, а пальцы надавили, заставляя Сяо Чжаня зашевелиться. Только сумасшедший отказался бы от Ван Ибо по собственной воле.       Придавленный им, Сяо Чжань не мог перевернуться, и после пары безуспешных попыток отклонил голову и подался на горячие губы. Прикосновение высекло искру, которая опалила влажные губы, защекотала горло, пробежала по груди и разлилась теплом внизу живота.       Ибо, словно жадное пламя на хрусткие ветки, набросился на его губы. А Сяо Чжань расслабил свои, впуская, отдаваясь, предвкушая. Ибо хозяйничал языком у него во рту так, словно отвоёвывал территорию. У Сяо Чжаня совсем закружилась голова, он только и мог, что задыхаться под властными жёсткими поцелуями и мысленно умолять, чтобы ему дали чуть больше, чем трущиеся об анус пальцы.       Поэтому когда Сяо Чжань прикусил властвующий язык и заворчал, как голодный зверёк, Ибо хватило взгляда понять его нетерпение.       — Сейчас, — отозвался он, подхватывая флакончик со смазкой.       Сяо Чжань сделал глубокий вдох, недовольный наступившей свободой, но Ибо вернулся быстро. С мокрыми поцелуями, собственническими движениями и мокрой от смазки ладонью. Вязкой жидкости мгновенно стало много везде, но Сяо Чжань уже не отвлекался на мелочи. Он улёгся на спину, закинул ногу Ибо на сгиб локтя, раскрываясь, и принялся сосать его язык, сильнее втягивая в рот. Он почувствовал между ягодиц холодок, но не успел испугаться, как стало тепло от слегка надавившего пальца.       Защитные рефлексы сработали, как надо. Сяо Чжань зажался. Даже челюсть свело от напряжения.       Ибо почувствовал и сбавил напор. Хотя какой напор, он ведь по-прежнему не проник внутрь и кончиком пальца. Но теперь его поцелуи тянули из Сяо Чжаня душу. Страстные, томные, сочные. Ибо обрывал ласку, чтобы прихватить губы с другой стороны, и так сладко их посасывал, что тугой узел в животе развязался, как пояс юката.       Стало жарче прежнего. Сяо Чжань расслабился, и палец, замерший на его анусе, как на точке включения, неминуемо провалился внутрь. Стоило стенкам поддаться, как Ибо втолкнул его до конца и замер. Сяо Чжань раскрыл рот, пронзённый ощущениями, и Ибо принялся вылизывать его ещё тщательнее. Некоторое время спустя его палец принялся описывать круги, и Сяо Чжань натурально всхлипнул.       — Пока всего один, — поспешил успокоить его Ибо. — Больно?       Сяо Чжань мотнул головой, не в силах подобрать определение своим ощущениям. Ему в лицо прянул зной, словно из жерла вулкана. Голова отказалась соображать, и, чтобы не страдать в одиночестве, он запустил руку между ними и взялся за член Ибо. Шелковая горячая плоть хорошо заскользила в быстро намокающих пальцах, и взгляд напротив подёрнулся поволокой.       — Давай дальше, — проговорил Сяо Чжань.       Стоило ему просигналить, что он готов к большему, как необъяснимые, бурные ощущения заполнили его до краев. Ибо так старательно разрабатывал его, что по телу проходила одна волна мурашек за другой. Пальцы то оказывались глубоко внутри, то скользили наружу, то их как будто становилось больше, то почти не ощущалось нажима. Это превращалось в безумно сладкую пытку. Стоило шевельнуться, огонь распространялся по телу, и нестерпимо хотелось сбросить сексуальное напряжение.       Движения его руки на члене Ибо становились всё более рваными и хаотичными. Сяо Чжань выравнивал ритм, но быстро его расстраивал. А губы, похоже, совсем искусал.       Для устойчивости уперев пятку за спиной Ибо, он принялся мягко раскачивать бёдрами, подаваясь на пальцы. Ибо посмотрел на него с восторгом и не смог отвести взгляда. Сяо Чжань смутился, прикрыл глаза и нырнул в сгиб его шеи, вдыхая терпкий древесный аромат, оттенённый морской солью.       Он шумно сглотнул и попытался заглянуть вниз, но собственная рука заслоняла обзор. Он сдвинул её в сторону, словно вручную управлял переключением скоростей в автомобиле, но заметил лишь поблескивающее от геля напряжённое запястье и движущуюся кисть. Картина потрясала, и, чтобы не застонать в голос, Сяо Чжань прикусил дрожащую губу.       — Сколько во мне? — спросил он сквозь набат сердца в ушах.       — Три, — еле слышно проговорил Ибо и облизал пересохшие губы. — Пора?       Сяо Чжань кивнул.       В этот раз на колени он вставал совершенно с другим чувством, хотя между подходами прошло всего минут десять. Ему не было стыдно, не было стрёмно, он немного боялся, да, но не боли. Ему понравилось, когда его имели пальцами, а значит, понравится и с членом.       Страх был неявный и неосознанный. Страх чего-то нового, страх за то, что сегодня безвозвратно закончится. Соглашаясь на секс с парнем, он вступал на иной путь и обрывал прочие возможности. Но когда Ибо, вытерев руки от тягучей смазки, ласково погладил бёдра и спросил, удобно ли ему, понял, что никакие другие возможности не нужны.       — Удобно, — ответил он.       — От пирсинга в презервативе не должно быть больно, но если что — говори.       Сяо Чжань угукнул. Его колени мягко утонули в одеяле, когда Ибо надавил на поясницу, заставляя прогнуться и отставить зад. Сяо Чжань задержал дыхание, когда член медленно толкнулся в него, и выдохнул, когда заполнил. Он не понимал, насколько тот вошёл, но, помня размеры Ибо, шире расставил ноги и устойчивее упёрся ладонями. Ему придётся потерпеть, если он хочет принять его целиком. А он хочет.       — Всё хорошо? — спросил Ибо, замирая в нём.       Его руки погладили по мгновенно охладевшей пояснице, приласкали бёдра. Сердце Сяо Чжаня собиралось выйти из горла, поэтому он просто согласно промычал.       Ибо задвигался медленно, постепенно входя глубже. Мягкими толчками заваливал Сяо Чжаня вперёд, и тот поддавался, потому что каждый раз ему было чересчур. Не больно, но он ощущал это остро, на физиологическом уровне: как член скользил внутрь и обратно, как растягивал стенки, проникая глубже между ягодиц, и снова освобождал проход.       Сяо Чжань занервничал и поджался. Ибо делал всё хорошо, брал его методично, в правильном ритме. Но проблема была в нём самом. Сяо Чжань не мог расслабиться, не мог принять, что занимался сексом с другим парнем.       Истома от ласк пальцами испарилась, и Сяо Чжань испугался, что так и не испытает приятных ощущений. И тогда Ибо, чутко уловив скованность, остался внутри, а сам наклонился, покрывая взмокшую спину дорожкой поцелуев вдоль позвоночника. Его рука скользнула по животу и обхватила вялый член.       — Ты так зажат. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Закрой глаза, — велел Ибо, и Сяо Чжань с глубоким вдохом покорился.       Он отклонился вперёд, вставая на локти, и уложил голову на руки. И позволил Ибо умело и ласково работать рукой. Тёплые волны удовольствия заструились по телу почти сразу, смывая напряжение и расслабляя мышцы. Ибо за его спиной сладко выдохнул и добавил амплитуды кулаку. Сяо Чжань стремительно твердел в его ладони. Исчезнувшее возбуждение вернулось острым импульсом, затанцевало на нервных окончаниях, заставило чувствовать на максимум.       Бешеный пульс застучал в висках. Сяо Чжань ощущал заполненность сзади, но она больше не приносила дискомфорта. Он покрутил бёдрами и задел Ибо. Осознание пронзило вспышкой — член в нём на бо́льшую часть, почти целиком. Сяо Чжань застонал и подался назад, устраняя это «почти». Прохладные ягодицы вдавились в горячий живот, и Ибо всё понял правильно: перехватил его бёдра двумя руками и возобновил ритм. Сначала мерный и неспешный, но чем больше возбуждался Сяо Чжань, тем резче становились движения. Вталкиваясь глубоко, Ибо на миг застывал, быстро скользил обратно и хлёстким толчком возвращался.       Сяо Чжань по-прежнему чувствовал скольжение члена в себе, но уже иначе. Томные, сочные шлепки, горячая твёрдая плоть, головокружение и иссушающее желание. Жажда на грани. Больше, сильнее, жарче. Ещё…       — Я кончаю, — проговорил Ибо, едва не задыхаясь.       Сяо Чжань воспринял новость с горьким разочарованием. Уже? Они же только начали. Времени прошло всего ничего, он ещё так далеко…       Сяо Чжань звонко всхлипнул, когда разбухший член плотно придавил что-то внутри. Что-то похожее на задетую струну. Теперь она завибрировала на низкой частоте, то затихая, то вновь набирая громкость. В животе стало густо и горячо. Плечи и спину закололо, а в пояснице хрустнуло, когда Сяо Чжань жадно вскинулся навстречу, позволяя этому члену скользить по простате и проникать так глубоко, как он хотел. Позволяя ему всё.       Он понял, что если не коснётся себя сейчас, то взорвётся.       Перенеся вес на одну руку, Сяо Чжань потянулся к своему члену и сжал его в кулаке. Расплата за отсроченные оргазмы настигла стремительно. Всего пара движений рукой, и он спустил на футон под аккомпанемент живописного вздоха за спиной. Сяо Чжань ещё выплёскивался, когда Ибо кончил, стиснув его бёдра.       — Я испачкал свой футон, нам придётся спать в твоём, — простонал Сяо Чжань.       — Меня это более чем устраивает, я же говорил про палочки, — Ибо закряхтел и поднялся. — Лежи, я всё сделаю.       Сяо Чжань и не собирался вставать.       Опрокидываясь на подушку, он снова подумал о своём желании. Всё-таки оно исполнилось. Да, он влюбился в Ибо раньше, чем загадал, что больше не будет влюбляться, но это было продиктовано небесным планом. Он должен был встретить Ибо до того, как монетка упадёт в ящик для пожертвований, а молитва вознесётся в безымянному ками. Сейчас Сяо Чжань был готов поверить в то, что и правда больше ни в кого не сможет влюбиться.       Чувства к Ибо заполнили естество без остатка.       Когда Ибо вернулся, его встретила развалившаяся на футоне морская звезда.       — Эй, ты уснул? — спросил он, присаживаясь рядом и обтирая Сяо Чжаня горячим полотенцем. — Я чего-нибудь съел бы. Как думаешь, есть шанс получить поздний ужин?       — Понятия не имею, — отозвался Сяо Чжань, нежась под прикосновениями. — Но составлю тебе компанию. Только давай немного полежим.       — Хорошо, — ответил Ибо и улёгся поперек, определив голову ему на грудь.       Он согнул ногу в колене, и его член вяло склонил голову к бедру. Ночь длинна, возможно, они успеют ещё раз. Ненасытность шевельнулась в Сяо Чжане и тут же пригорюнилась — они же истратили единственный презерватив, подходящий Ибо. Возможно, если поиски в номере увенчаются успехом, продолжение не заставит себя ждать. Уже с ним в активной роли.       — Ты веришь в судьбу? — вдруг спросил Ибо, перебивая пошлые мысли.       — Не знаю, не задумывался, — ответил Сяо Чжань, подпирая голову рукой.       — А я до сегодняшнего дня не верил.       — Ох, Ван Ибо, романтика из тебя так и брызжет.       — Да-да, только что смыл с рук. Но ведь это правда, мы могли и не встретиться, но оба отправились в одно и то же время в одно и то же место. Что это, если не судьба?       — Случайность.       — Очень приятно, спасибо. Но случайность знаковая, это ты отрицать не можешь. Ты ведь отправился загадать желание чужому богу в чужой стране, значит, поверил в предназначение?       — Я поверил комментариям в интернете. Или просто отчаялся. Надоело обжигаться в любви.       — То есть твоё желание тоже касается любви? И ты ещё говоришь, что мы не связаны? — Ибо встрепенулся и принял вертикальное положение. Его глаза сверкали.       — Тоже? — недоверчиво посмотрел на него Сяо Чжань и сел.       — Я хотел встретить настоящую любовь. Это было моим желанием.       — «Настоящая любовь»? — рассмеялся Сяо Чжань. — Боги, Ван Ибо! Ты гоняешь на байке, ходишь в коже, красишь волосы в бунтарский синий и носишь пирсинг на члене! Откуда эта сентиментальность?       — Что смешного? Все хотят любви! — надулся Ван Ибо, отчего вид у него стал примилейший.       — И с чего ты вообще решил, что я — твоя настоящая любовь? Мы ведь даже на свидание не ходили.       — У нас было свидание, в онсэне, — упрямо заявил Ибо.       — Это когда ты показал товар лицом, то есть, простите, членом? — снова захохотал Сяо Чжань, за то его немедленно хлестнули по бедру.       — Если я сказал свидание, значит, свидание, — зашипел Ибо, сгребая его в охапку. — Хватит ржать, жопа карамельная, у нас мало времени, а ещё много чего нужно решить.       — Как ты меня назвал? — смех, казалось, не собирался прекращаться — и сам Ван Ибо умелыми замечаниями способствовал веселью. — И что ты собрался решать?       — Что будем делать дальше. Когда я сказал, что мои двери открыты для тебя, я имел в виду не только ночной клуб. Вернее, совсем не его. Я только-только снял квартиру, но она небольшая для двоих. Если тебя не смущает размер, и нет, я не про член, то добро пожаловать. В противном случае, придётся искать варианты попросторнее.       — Ван Ибо! — Сяо Чжань округлил глаза. — Мы день знакомы, а ты уже собрался съезжаться?       — Я не говорю, что это случится завтра. Но в долгосрочной перспективе нам нужно решить, где жить.       — А мы не слишком торопимся?       — «А разве мы остановимся на этом?» — передразнил Ван Ибо. — Вопрос всё тот же, только декорации меняются. Не забудь спросить об этом, когда будешь заносить чемоданы в нашу квартиру или готовить ужин на знакомство с родителями.       — Ты невыносим! — воскликнул Сяо Чжань, закрывая лицо руками. — Отношения — это не шутка, всё гораздо серьёзнее.       — Именно поэтому я и хочу прояснить намерения с самого начала. Это не интрижка и я не собираюсь так просто тебя отпускать. Даже если ты всему синтоистскому пантеону загадаешь отделаться от меня.       — Отделаться? — хмыкнул Сяо Чжань. — Будь это так просто, ками исполнил бы моё желание. Что ты так смотришь? Да, я загадал никогда больше не влюбляться, — ответил он на красноречивый взгляд. — Вернее хотел загадать, но не успел. Влюбился раньше, — он зыркнул в сторону Ибо, и щёки зарделись от того, какая счастливая улыбка выплыла на его лицо.       — Ты, наверное, не знал, что просить надо о сокровенном. Ками исполняет только то, чего желает душа на самом деле, а не то, что проговаривает прагматичный разум.       — Хочешь сказать, я не хотел того, что загадал? — насупился Сяо Чжань.       — Отчасти. Ты не хотел больше влюбляться в тех, кто причинит тебе боль. А на деле хотел равноправия, честности, искренних чувств без границ. Хотел влюбиться в правильного человека. И ками помог тебе в этом.       — Феноменальное самомнение, — закатил глаза Сяо Чжань. — То есть ты весь такой идеальный, посланный мне самими богами?       — Не могу гарантировать, что мы не будем ссориться. Будем, скорее всего, у меня порох характер, но я постараюсь мириться максимально быстро. Обещаю. Перед тобой мне не устоять.       Ибо подался вперёд и поцеловал. Мягко, нежно, трепетно. Сяо Чжань ответил, чувствуя, как надежда пустила корни глубоко внутри, чтобы прорасти любовью.       Неспешный ритм они продержали недолго, уже мгновение спустя Ван Ибо сжал его в крепких объятьях и повалил на футон. Вставший член требовательно ткнулся в бедро.       — Прости-прости, нам не обязательно. Просто я снова тебя хочу. И, похоже, буду хотеть в любой ситуации. У меня просто мурашки от тебя, всё зудит! Но не думай, это не только секс. Обещаю, буду возить тебя на работу и с работы на мотоцикле. А ещё хочу завести добермана. У тебя нет аллергии на шерсть? Я согласен и на кошку, если ты не любишь собак… И вообще, луна сегодня прекрасна, не находишь?       Сяо Чжань уставился на него, не сразу среагировав на неожиданную смену темы. Ван Ибо смотрел въедливо, подчеркивая важность последнего вопроса. И Сяо Чжань вспомнил.       Он узнал об этом примерно в то же время, когда и о ками, прочитал в комментариях на том же форуме. Для такого интроверта, как он, это признание в любви показалось безумно романтичным. Какова была вероятность, что в далёкой Японии он встретит человека, от которого захочет это услышать? Нулевая. Ровно как и шанс встретить человека с теми же намерениями.       Но Сяо Чжань получил этот шанс. И использовал.       Он вымел из головы все предрассудки и опасения. Приготовился наслаждаться.       Моментом, одним днём, целой жизнью.       — Настолько, что готов умереть, — проговорил он.       Ибо счастливо улыбнулся, принимая признание во взаимности и, наклонившись, поцеловал.