свадьба фигаро

Май — отличный месяц. Он не такой назойливый, как июньская жара, и не такой непостоянный, как апрель. Он — воплощение лучших весенних дней, которые словно сотворил добрый волшебник. *** Вечером, тридцатого апреля Юхён входит в свою квартиру с ужасом замечая, что замок взломан. Переступив через порог она понимает, что она здесь не одна. Стоявшая у порога бейсбольная бита куда-то пропала. Дверь за спиной закрывается с тихим щелчком. Она проходит вглубь квартиры, боясь включить свет. Сзади слышится шорох, а за ним следует острая боль в затылке. Должно быть, она сделала что-то действительно ужасное, раз оказалась в такой жалкой ситуации. Прибита в собственной квартире. Должно быть, она сделала ошибку, прогнав из своей жизни всех, кто мог бы её поддержать. Ведь в себя она приходит в собственной ванной, обездвиженная. И она не одна. — Ну, здравствуй, Ким Юхён. Давненько не виделись. Она не может ответить, ведь рот грубо заклеен скотчем и набит старой тряпкой. Голос кажется смутно знакомым, но далеко забытым и незначительным. — Помнишь меня? — она появляется в поле зрения, улыбаясь и обнажая зубы. — Или звёзды не помнят, кого они отвергли? И Юхён вспоминает. Вспоминает эту пианистку, которой она предпочла Хандон, свою концертмейстерку. — Выбрала «Свадьбу Фигаро» в две руки от этой нищей китаянки, — она с отвращением корчит лицо, — вместо Чайковского выбрала Моцарта. Фатальная ошибка. Юхён мотает головой и мычит, когда Минджи заносит над ней канистру с бензином. Она щедро обливает её, пока в глазах плещется настоящее дьявольское безумие. Психопатка. — Выступите вместе там, — она машет рукой в сторону потолка, — на том свете. Она уже ждёт тебя там. Минджи включает симфонию на полной громкости, прежде чем зажечь спичку. — Наслаждайся. — бросает горящую щепку в Юхён, от чего та вскрикивает. Но никто этого не услышит. — Ты ведь звезда. Так гори же.