Котята для эпистата

      Маленькие серебряные спинки. Три светло розовых и два почти черных носика. Эвтида чувствовала себя частью большой семьи, когда доставая вкусности для Афири навещала маму и котят. Гнездо расположилось в соседнем углу комнаты за сундуком. И хотя корзина подаренная эпистатом была шире и глубже, всех все устраивало. Дия тоже радовалась наблюдая за семейством. Как малыши открывают глаза, делают первые неловкие шаги. Все это было приятно, умилительно и вместе с тем до дрожи сакрально. Друзья Эвы тоже приходили посмотреть на кошек. Исман конечно всегда приносил что-то вкусное для любимцы. Реймс принес веревочку привязанную к палке, на конце болтались перышки и котята часами забавлялись с ней. Эвтида вынесла из библиотеки пару кусочков папируса и скатала их в шарики. Это тоже казалось малышам отличной игрушкой. Дела у кошачьего семейства, шли как нельзя лучше.       Эпистат грузно опустился на просевшую под его весом кровать. Тяжело вздохнул, позволил себе сложить кисти рук вместе и потянутся. Мышцы на руках чуть расслабились, красиво перекатываясь в свете луны. Дело с хворью и черномагами совсем застопорилось. Нет, ниточки то у него уже были подобранны, но связать их в узор правды Амен пока не решался. Не было точки опоры. А еще он понимал что устал. Находить зацепки, по зёрнышку выуживать из земли испечённые лепешки всегда было его любимым занятием. Но здесь мужчина чувствовал и какую-то неясную тревогу. Словно скоро что-то должно было произойти. Нехорошее, Амен долго ворочался, прежде чем усталость взяла своё и он забылся тяжелым, беспокойным, сном, Чтобы через несколько часов проснуться от щекотки. Прикосновение к его щеке было влажным, шершавым. Кожей Амен чувствовал чужое тепло. И когда открыл глаза: — Эвтида! — его грозный рык сотряс покои. В дверь без стука ввалился караульный. Факел он взять не догадался, а луна вечером светившая в окно Амена уже успела сменить свою диспозицию. — Все в порядке, господин эпистат? — задал вопрос юноша. — Да, просто сон. Можешь идти, — Амен небрежно махнул рукой. Мягкий пушистый комочек на его подушке тем временем устроился поудобнее, мурчание достигло ушей Амена. И только теперь эпистат сподобился обратить внимание на то, что рядом с его грудью расположились еще четыре котенка, а мама кошка изредка приоткрывая один глаз, дабы следить за потомством, вольготно разлеглась у Амена в ногах. Мужчина вздохнул. Он уже и забыл про этот случай с беременностью Эвтиды, то есть кошки, а она вот, решила ему свое потомство показать. — Благословение ли вы для меня или наказание? — задал вопрос маленькой серой мордочке. Котенок в ответ зевнул, смешно вытянул одну лапку, словно бы дотронувшись до щеки эпистата. Мужчина не выдержал, провел пальцами по мягкой шерстке. На губах сама собой расцвела улыбка. Остаток ночи эпистат спал мирно, в котятах.       Чуть свет, за Эвтидой пришли караульные. Не вдаваясь в подробности, отволокли ее в покои Амена, и девушка уже хотела закатить грандиозный скандал, но открывшаяся ей картина заставила слова застрять в горле. Амен сидел на кровати, солнечный свет, от которого мужчина обычно прятался, сейчас позолотил белую как цветы жасмина, кожу и волосы, и казалось, будто мужчина светится изнутри. Ноги его были укрыты простыней, а вокруг него баловались четыре котенка. Пятый же лежал на коленях Амена стараясь маленьким коготками поймать так настойчиво дразнящий его палец. Амен даже не сразу повернулся, увлеченный такой простой забавой. — Господин Эпистат хотел меня видеть? — налюбовавшись прервала эту идиллию Эва. — Ты можешь забрать их домой? — задал вопрос Эпистат, — думаю с тобой им лучше будет. — Да, как скажите, — от чего-то Эва смутилась. Близость раздетого мужчины будоражила, но не как обычно. Сейчас она не чувствовала ни угрозы, ни агрессии в свой адрес. И это было так ново и свежо, что девушка растерялась. Собрав четырех котят в охапку, потянулась к пятому, но Амен мягко отстранил ее. — Этого, я пожалуй себе оставлю. Если конечно, вы с Афири не будете против. — Мы не против, — Эвтида улыбнулась и эпистат улыбнулся ей в ответ. В поселении началось очередное утро.