Дневник старого панка, или Из прошлого с приветом

Раз не пил, значит — не белка, только если по совокупности преступлений против печени, почек и нейронов — те не объявили Мише забастовку и не наградили протёкшей крышей и личностным полураспадом… Ну, и не соседи! Это уж точно, коли слова выводит невидимая рука. Если только шутник не разжился соответствующей шапкой. Ну, или мантией, или чё там щас у колдунов в моде?! Нет, бред. Живём не в сказке. Только вот тогда объяснение было лишь одно — Горшочек его варить перестал. В это верить не хотелось совсем, потому Миха продолжал оторопело таращиться на дьявольскую тетрадь. «Случайно нашел? Где, бл*?», — мелькнула первая относительно цензурная мысль. Аккуратно подошёл, ткнул пальцем в страницу — не, она всё ещё здесь. Вот же, перед ним лежит. Так что у той хтони из тетрадочки глюки, видимо (Он по-прежнему отчаянно старался не думать, что глюки у него… Для дебюта шизы тоже, вроде, поздно, не?). Ну, либо какой-то шутник в шапке-невидимке над ним издевался, во! Ну, а че… И Миха приободрился заметно. Наука ж на месте не стоит — создали какой-нибудь прибор в секретной лаборатории. Испытать решили на алкашах, вроде него, которым всё равно, как не прискорбно осознавать, никто не поверит! Однако если это правительственный проект, то лучше не счиниваться… А то знает он их брата! Вон, батя у него. Не, Горшок лучше сделает вид, что в сказку поверил… И всё же Мишка понимал, что обманывает себя и как только слова снова начнут выводиться — сцапает невидимую, но вполне осязаемую, если догадка верна, руку… А затем и рожу за такой взрыв мозга набьёт! И будь что будет! Двум смертям не бывать. Однако, чтоб получить ответ, надо что-то спросить. Хотел было первую мыслишку свою излить, ну, про находку случайную, в грубой форме, но в последний момент решил на всякий случай повежливее… Мало ли, подскочит тетрадка, да нос откусит, ха! Ну, это если в неё реально бес вселился… «Миха. Чё за странное оправдание, нашёл где-то. Вот же, прям передо мной лежит», — застрочил быстро. Ответ не замедлил появиться, только вот поймать «шутника» за руку не вышло — той просто не было. Совсем. Значит, не наука дошла, а его мозг. Вот и спета его песенка. Что ж, сваливаться в безумие — так хоть с искрой! «А тебя вообще не смущает, что мы одновременно в ней пишем?» — а этот фрукт весьма саркастичен, Горшок мог бы поклясться, что его невидимый собеседник хмыкнул или фыркнул… Или глаза закатил. Нормальная реакция, чё. Вообще-то, прав этот, ну, на той стороне. Если глюки, так значит обоюдные. Вообще Миша ж не ханжа какой. В существование непознанного человеком на этой ступени развития он верил. Однажды и вот этой, самопишущей тетрадке найдут объяснение. Обязательно! А пока он старательно отгонял от себя мысль, что бабка-соседка, к которой он мотался за бухлом, настоятельно рекомендовала ему оставлять пищу для Домового. Может, это он в тетрадь вселился? Не, бабкины бредни — это уж совсем… И всё же факт на лицо, так сказать. Правда, для пущей достоверности и проверяемости Михе надобно сейчас всё это дело на видео записать да выслать кому-нибудь, в чьём разуме сомнений пока нет. Да, отлично, ща только аппарат найдет… А, вот и он! С дрожащими от нетерпения (и от количества выпитого) руками положил поближе, разблокировав. Настрочил ответ. «Ну, смущает, и чё?», — а внутри где-то к раздражению и недоумению любопытство примешалось. Азарт какой-то. «И разобраться не хочется?» — не в бровь а в глаз бьёт этот неведомый типок. Только вот вместо нормального видоса у Горшка одни помехи записались… Ну что за аномальщина?! А, может, и правда места тут такие… Хм, надо местных аккуратно прошарить… Хотя, нет же — выпивал он не так давно культурненько с дедом Егором, тот ему многое выболтал про здешние порядки, а про чертовщину — ни слова. Значит, первый случай… Да уж. Мишка разочарованно прицокнул языком, придется насухую недельку продержаться, чтоб точно факт самопищущей тетради установить! Только вот — это почти нереально для него сейчас… Поэтому, пусть хоть сам Волдеморт — Горшочку не страшно. Вот ещё, панки ничего не боятся! «Допустим», — нельзя показать, что заинтересовал. А то вдруг это призрак какой, влезет в душу, потом не отмахнёшься. Очнёшься где-нибудь с бритвой над хладным трупом. И доказывай, что не убивец. Почему с бритвой? А, пёс её знает. Привиделась тут же картиночка — он, весь лохматый, с безумным взглядом и в рванине (ну, ладно после запоя, бывало и тут так выползал за опохмелом, но не к бабке-самогонщице, а деду Егору, тот пиво варил, только сам его всё и выпивал, но литр можно было выпросить — правда, с того пива потом так полоскало… Но вкусное пиво, да, живое прям, и восставать с него сподручнее было. А побочки у любого лекарства есть, во, ё-моё!) с бритвой старинной брадобрея гонялся за каким-то упитанным субъектом в красно-полосатой футболке, но никак догнать не мог. «Ок, давай тогда с начала — Меня зовут Андрей Князев, сейчас 2023 год, а пишу я это в старой тетради, которую нашёл в только что купленном домике в тайге», — о-па, а тетрадочка-то уже представляется. Князев, а че сразу не Царёв?! Иль Королёв? Глюк мог бы получше расстараться, а то выдал ему тут аллюзию на Льва Толстого. Пф, Князь Андрей, чё бросила тебя твоя Наташа, Наполеона не нашлось, вот и пришлось медведям на съедение бросаться?! Чё вообще это за фигня, понимаешь ли, а?! Хмырь этот с книжицы, получается, сидит тут же, в его домике? Только через 10 лет? И Миха попытался вообразить себе какого-то там типа, что сидит вот на этом самом кресле и строчит в ответ ему. Отчего-то представился молодой мужик, почти пацан, а не дед старый, хотя Горшенёв на этой деревне самый молодой мужик, во, на сию дату! Тут все пенсионеры — в колхозе работали, пока не развалился. Хм, интересно, если сесть прямо сейчас — почувствует ли Андрейка?! Не долго думая, с размаху плюхнулся в вышеупомянутое кресло. Тетрадочка промолчала, не завизжала бабьим голосом, не сматерилась суровым басом, а вот Мишка чуть жопу себе костлявую не отбил. Ну, нафиг такие эксперименты — костей не соберешь. А он, чай, не Кощей. Рассеянно потирая зад, долго думал, чтоб такое написать, да не придумал, плюнул и вывел: «Михаил Горшенёв, почти новая тетрадь, 2013 год». Вместо ответа типок в этот раз прислал рисуночек. Ба, Каспер-художник! Ха, а вот то нечто, вылезающее из тетрадки, похоже на него. Ну, чет есть. Вот значит, как Князев его вообразил, ну-ну. Прикольный кадр, однако, и рисунки его интересные. Неожиданно это отозвалось теплотой где-то внутри. И это напугало до трясучки. Какое на х*р, тёплое чувство к куску бумаги, пусть и неожиданно разговорчивому? Поэтому решительно отбросил так и манящую пообщаться с чем-то потусторонним тетрадочку, да и пошёл делами заниматься. Авось вернётся, а это всё глюк всё же был. И не будет там никаких посторонних, окромя каракуль его, надписей-рисуночков. Только вот мысль эта неожиданным сожалением внутри отозвалась. Отчаянно отмахиваясь от этого жужжащего чувства, пошёл кормить прибившуюся к нему собачонку Жучку да чёрного кота. Те гуляли сами по себе и столовались явно не только у него, но томимому одиночеством Горшку и эта приходящая раз в день компания была приятна. Только вот вернувшись, он дрожащими лапами схватил тетрадку и не поверил… Был, бл*дь. Рисуночек ржачный никуда не исчез. И делать уже было нечего — всё переделал. Можно, конечно, закинуть тетрадь за печку, или прямо — в печку… Для надёжности. Но что-то мешало это сделать. Выпить хотелось. Это желание и родило гениальную идею — надо проверить, настоящий ли это кент, или всё ж игры подсознания. От нахлынувшего энтузиазма аж руки зачесались. Воспрянув духом, схватил бутылку водки (не травить ж человека из будущего самопальной сивухой!), да и погнал в дальний угол сада. А по пути, хоть и летел окрылённо, приметил птичку на ёлке, яркую такую, коричневато-рыжеватую, с крылышками сизыми. Сойка, надо же. Та сидела себе спокойненько и как будто следила за ним своими бусинками-глазками с неподдельным интересом — всё, приплыли, граждане — крыша едет не спеша… Отмахнувшись от странно навязчивых мыслей о сойке-преследовательнице, выкопал в левом углу у берёзки небольшой ямку, да и закопал туда бутылёк. Бросив лопату, чуть не спотыкаясь от предвкушения, поспешил обратно: «Слышь, художник. Рисунки прикольные, на Хармса похожи. А давай проверим, не чудится ли нам все вот это. Под берёзой, слева, в левом углу презент тебе закопал, за знакомство. Откопай, да напиши, чё там». Ответа пришлось подождать. Долго чет. Мож, ошибся Миха, и это старый дед. Вон как расшеперился, не торопясь! А люди, ну, человек, между прочим, ответа ждёт, как на иголках! Спустя полчаса примерно, тетрадка, наконец, выдала: «Ну, ты и гад! Ты в курсе, что там крапива с меня ростом, а? И это всё ради водяры?» — в написанных строчках чувствовалась легкая обида, которую перевешивал почти щенячий восторг от таких вот игр разума… Не одному ему, стало быть, подтверждение нужно было. А хотя, че там за рост у мужика, что крапива его выше, а? Карлик? Гном? Или дом этот Миха так давно забросил, что та мутировала до 2 метров?! Последнее немножко напугало. Но Горшочек быстро вытряс из головы — объяснимо всё, ё-моё. Не было его там годик — продали дом парню, за весну-лето наросла. Почему только дневник со столь личным тут позабыл — непонятно. «Крапива полезна!» — парировал, отчаянно замыкая поглубже свои нехорошие подозрения, вместо этого смеясь — такого он не предусмотрел. Ну, то, что дружок его потусторонний должен будет с зарослями воевать. Там, в углу сарая, мачете старое было — тупое, конечно, но что-то с ним сообразить можно было. Ну или вспомнить, как пацанами были — палку взять да кусты ушатать. Делов-то! И снова это странное чувство мелькнуло… Тёплое что-то. Может, оттого что детство вспомнил. Так нет же, смотрел Миха на появляющиеся новые слова и лыбился, как дурак какой. «Ну, за Хармса!» — провозгласил этот парень. Горшок торопливо налил и выпил. Вот и собутыльничек нашёлся. Сквозь года, но без расстояния! А ниче так, это получше, чем собственные мысли вписывать. Спасибо, Агатка, за подгон… Правда, и он тут же подавился этой мыслью… Не, по телефону спрашивать, чё за дела не станет — лично покажет. Скоро та должна заявиться! Тогда и спросим, что за чудеса в тетрадях. «А ты че кроме Хармса читал? А слушаешь что?» — решил сразу с главного начать. Прощупать, так сказать, почву. Не прогадал — общие интересы нашлись. Правда в музыке… ну, всё было глухо. Ну, не прям, чтоб совсем, но слушал этот парень нечто далекое от панк-рока. Каких-то там своих бардов, народников знал на зубок, да классику рока — не более. Попсу откровенную современную, впрочем, тоже не жаловал, но и не говнил. Старую — так вообще защищал, кажется, даже ручку сломав. Было, короче, о чём поспорить. Благо душа не совсем пропащая и к храму панк-рока всё ж путь отыскать могла. Так что Мишка с удвоенным энтузиазмом стал просвещать своего неожиданного собеседника. От музыки и литературы постепенно на историю съехали. И Горшенев не мог свой шанс упустить — Андрюха этот (современное образование совсем уже, блин!) практически ничего не знал о Кропоткине и Махно! Караул, срочно исправить. Так незаметно пролетела вместе с десятком ручек (благо автолавка раз в неделю приезжала и была там простейшая канцелярия) неделя, затем другая. Мишка вскоре обнаружил, что с нетерпением ждёт новых записей и что, когда те запаздывают, начинает чувствовать раздражение, как при ломке. удивительное дело, заменив коноплю тетрадкой, он почти не ощущал к первой такой зверской тяги. Они с Князевым удивительно сошлись — с полуслова почти понимали шутки друг друга, могли часами обсуждать разные темы, не уставая друг от друга. Андро часто ему что-то рисовал такое своеобразное весёлое, отчего ржать тянуло порой до колик. Незаметно поселившееся в нём от бесед этих чувство какой-то внутренней теплоты стало постоянным спутником. Горшок даже подумывал теперь, как вернётся в Питер, найти что-ли, Андрейку — тот, правда, мелкий ещё совсем в его времени, всего-то 20 годков, должно быть, по его расчетам. Но посмотреть хоть издали охота было, о том, чтоб заявить: «Князев-Князев, морда ты Купчинская, а я тебя знаю, как ты кошек по двору не со зла гонял!» — он помышлял, но останавливался… Инфаркт, говорили, помолодел. Как ж он тогда до Медвежьего угла доберется да тетрадку отыщет, если в цвете лет помрёт с перепугу?! Да и вообще обо всяких там эффектах бабочек и прочих тварей, как и о том, как они вообще общаются — предпочитал не думать. Хорошо — и ладно. Ему так часто невыносимо погано было в последние годы, что спугнуть всё это нечаянное счастье боялся. Пусть даже это и бред его разлагающегося мозга. Плевать. В один тёплый вечер, 26-го июля, Мишка ржал над очередным рисунком. Там был изображен он сам, в виде вампира (и как про зубы узнал, а?!), кусающего с выражением отвращения мерзкого на вид типа бандитской наружности. И подпись имелась: «Я не кусаю всех подряд, Жертву выбираю Обычно это сладкий гад!» Ещё и поэт его Андро, надо потом попросить у него полный вариант, у него и подходящая музыка есть, наложить — может что-то интересное выйти. Может, вот оно, то, что всю жизнь искал, а? Родственная душа, отброшенная от него во времени, с которой не быть на одной тропе. Потому что Князев, молодой и дерзкий, в своем 2023 г., а Миха здесь в 2013, по ощущениям дряхлая, больная развалина. На этих словах, точно в подтверждение, грудь внезапно словно резко и больно кольнуло острой иглой. А потом снова и снова. Сердце стучало, точно в космос на старт разгоняясь, воздуха не хватало. Голова кружилась. Он потянулся было к тетрадке, зачем — не понятно. Страшно было, что сейчас помрёт тут, только-только ведь нашёл… И плевать, что во времени затеряны. И всё ж ему бы к телефону лапы тянуть, не к тетрадке, где мигая проступало новое, но с такого расстояния, увы, не различимое послание… Но сил уже не хватило, грохнулся с кресла и завалился на бок. Меркнущим сознанием, сквозь пелену боли, увидел вбегающую в дом Агату… Приехала всё же… А затем не осталось ничего…