Каролина

      Прохладный ветер бил в лицо и трепал ее волосы. Отсюда были хорошо видны людные улицы Нового Орлеана. Теплый свет фонарей разбивал густую темноту ночи, смех и голоса воспевали скорое начало выходных. Люди спешили в бары, чтобы смотреть матч и пить пиво, радуясь или напротив возмущаясь каждому голу. Каролина же стояла на крыше, вдыхая остывший воздух. Любила ли она этот город? Он принес кучу разочарований, разбил много надежд и подарил множество возможностей. Каролина взяла у него все, что он мог предложить, а значит, пора уходить, потому что ничего дать взамен она не могла. — Ты пришла… — раздался тихий голос, сопровождаемый едва различимым шорохом шагов. Каролина не обернулась, продолжая смотреть вперед. Клаус остановился рядом с ней, совсем близко, посмотрел на нее, обжигая взглядом. — Пришла, — ответила она, словно запоздалое эхо. Клаус подошел еще ближе и накрыл ее холодные пальцы своими, мягко погладил обветренную кожу рук. Он потянулся к ее лицу, подцепил двумя пальцами подбородок и повернул к себе, заглядывая в серые глаза. — Я рад видеть тебя, душа моя. Хочу в сотый раз сказать, что люблю тебя, — произнес он негромко, и его слова почти слились с шумом ветра. Клаус, грозный первородный король Нового Орлеана, никогда не чувствовал себя настолько слабым. Но одно ее движение, один ее взгляд, один лишь взмах ее ресниц, и судьба его решена. — Я уезжаю. Сейчас. Клаус отступил, стиснул зубы. Радость от того, что после всего она решила встретиться лично, рассеялась, словно дым. — И когда вернешься? — ответ был ему известен. — Я не вернусь. — Я не могу уехать с тобой. — Я знаю. Мне это не нужно. Над ним, кроме слова ее, не было властно лезвие ни одного ножа. И теперь Каролина попала в самое сердце. — Я надеялся, что ты вернешься ко мне. Мне тебя не хватает, — выдохнул Клаус, мягко коснувшись пальцами ее скулы. — Я нуждаюсь в тебе. Что мне сделать, чтобы ты осталась? — Ничего. Ты сделал все, чтобы я ушла. Теперь ничего не изменишь. Ты использовал меня, Клаус. Из-за тебя погибла моя сестра. Ты отталкивал меня снова и снова, а теперь пытаешься надеть на меня оковы. — Это не так… — Я ухожу, Клаус. Я приняла решение, ты ничего не сможешь сделать. — Я люблю тебя… — Я знаю, — Каролина сжала его ладонь. — Но такая любовь не для меня. Он подался вперед, накрывая ее губы своими. Обхватил рукой ее талию, прижимая к себе, запутался пальцами в пшеничных волосах. Клаус цеплялся за нее, словно утопающий. Она была его воздухом. Его солнцем. Его путеводной звездой. И теперь она уходит. Он целовал Каролину ненасытно, исступленно, жадно. Она обвила его шею руками, отдаваясь в его власть, чувствуя горячие прикосновения на спине, нежные пальцы в волосах, движение ласковых губ. Последний поцелуй. Последние прикосновения. Последний вечер. Каролина уперлась руками в его грудь, и Клаус послушно разорвал поцелуй. Переплел их пальцы, желая удержать ее. Любовь — это когда люди принадлежат друг другу. Навсегда. «Навсегда», — подумал он. Старые детские сказки! Ведь даже минуту не удержишь. Этот горько-сладкий миг. Что уж говорить о человеке? — Я готов продать душу, лишь бы ты осталась в моей жизни еще хотя бы на день, — прошептал Клаус. В ее глазах он видел отражение своей боли. — Если бы она у тебя была. Он вновь обнял ее, вдохнул аромат карамельных духов. Сладкий, но не приторный. Помедлив, она обняла его в ответ. — Ты забрала мое сердце, когда впервые посмотрела на меня со всем своим высокомерием, — его дыхание коснулось ее уха, опаляя кожу. — Когда я впервые поцеловал тебя, обняв за тонкую талию, я понял, что сорвался в пропасть. Ты мой горизонт. Я всегда буду думать о тебе. Все мои мечты и мысли будут устремляться к тебе, что бы я ни делал. Все начинается с тебя и заканчивается на тебе. Я люблю тебя. И так будет всегда. Каролина зажмурилась. Она бы хотела, чтобы все закончилось иначе. Чтобы она могла каждую ночь лежать в его постели, чтобы их стоны смешивались, чтобы он целовал ее шею, а она цеплялась за его плечи, шепча его имя под скрип кровати. Она хотела бы просыпаться рядом с ним, готовить завтрак, пить с ним кофе. Танцевать с ним под звуки скрипки уличного музыканта. Хотела бы защищать его и чувствовать себя защищенной. Она мечтала об этом. Но никакие мечты не могут победить реальность, в которой им не суждено быть вместе. Никакая любовь не поможет ей простить, а значит, не будет чистой и абсолютной. В море ее любви всегда будет несколько ядовитых капель ненависти. — Всегда… Это слишком зыбкое и опасное слово. Как и «никогда», — Каролина сделала шаг назад, еще острее ощущая ночную прохладу. — Я хочу, чтобы однажды ты снова появилась на моем пороге. Чтобы позволила вручить тебе весь мир. Но я ни на что не надеюсь и ничего не жду. — Прощай, Клаус. Она развернулась и пошла прочь. Устремляясь к свободе, слишком холодной и серой без него. — До встречи, Каролина, — ответил он, не в силах попрощаться навсегда. — До встречи, любовь моя. Каролина замерла на секунду, а потом пошла дальше, открыла тяжелую железную дверь и шагнула на лестницу, ведущую вниз. Дверь с грохотом закрылась, ставя точку в их прощании. Горячая слеза скатилась по щеке Клауса, в груди образовалась дыра. Он знал, что, обретя желанную корону, потерял то, что было намного дороже. И пусть Каролина не сказала, что никакой встречи не случится, Клаус и так это знал. Никакого многоточия. Никакой запятой. Точка. Конец есть конец.