Сирена

      В глубине темно и тихо — тишина давит на уши метрами воды, холодной и тяжёлой, темнота обращается в безвременье.       «Онни, прости, мне так жаль…»       Она заперта в клетке тела: не шевельнуться, не крикнуть, даже глаза не закрыть. Не вдохнуть — но ей уже не нужно дышать. В лёгких, полных солёной влаги, прорастает что-то, ветвится, толкается в рёбра, выгибая и ломая. Она чувствует, как гниёт и отходит лоскутами кожа, и обнажённые мышцы под ней меняют форму; как трескаются и сдвигаются кости, прорываются сквозь плоть, как вокруг цветками распускаются язвы.       Что-то внутри переваривает само себя, разрастается опухолью; что-то шевелится в глазницах, разъедает склизкую мякоть, скребётся о стенки.       Она не может закрыть глаза, потому что у неё нет глаз.       Она не видит, но начинает слышать — море, и рыб, и тварей в нём, и крики их душ, и движение волн и течений, и далёкий рокот моторных кораблей.       Что-то внутри пожирает сердце и пульсирует вместо него.       

***

      Наконец она поднимается на поверхность, и чувствует холод, и слышит ветер, и чует темноту, но сильнее другое чувство.       Она голодна. Что-то внутри сожрало само себя и теперь требует иной пищи.       Тогда она открывает пасть, полную острых зубов, и поёт, откуда-то зная, что неподалёку есть те, кто откликнется и придёт.       Их плотью, их сердцами и душами она насытится.

февраль 2022