Большая и вечная любовь

      Сян Лин обслужила последнего клиента и с тяжёлым вздохом взглянула на огромную кучу тарелок в раковине. В такие моменты она жалела о том, что их ресторан недостаточно большой, чтобы нанять помощников для мытья посуды. Как бы она ни обожала готовку, эта часть её немного угнетала.       Девушка натянула на свои загрубевшие руки перчатки, намылила губку и приступила к муторной работе. Засохший жир неохотно поддавался настойчивой шефине. Опять отец забыл залить посуду водой. Раньше, когда девочка только начинала кухарничать, он ругал её за рассеянность. Теперь же из них двоих менее внимательный и забывчивый именно он. Но она старалась не злиться на папу и даже не говорить ему про ошибки, относится к этому с пониманием. Всё-таки у него уже возраст не тот, чтобы держать каждую мелочь в голове.       Сян Лин осмотрела кухню на наличие грязных тарелок на столах и заметила включённую печь. Странно, она, вроде, её гасила. И сильный запах трески стоял в комнате, хотя в ближайшие часы посетители не заказывали ничего рыбного. Девушка сложила два плюс два и её янтарные глаза округлились.       Она подбежала к духовке, открыла дверцу и тут же отдёрнула обожжённую руку. Несмотря на то, что она была в перчатках, тонкий слой нитрила не смог защитить кожу.       Из печи повалил густой горячий пар, заставляя кареглазую закашляться. — О Моракс, сгорела что ли? — устало протянула она. — Неужто у великой шефини что-то не получилось? — промурлыкала девушка у входа, заставляя подругу подпрыгнуть от неожиданности.       Сян Лин испуганно повернулась на нежданную гостью, но увидев, кто к ней наведался, расплылась в улыбке. — Синь Янь! Я думала, ты не придёшь, — она радостно подбежала к приятельнице и заключила её в крепкие объятия. — Как я могла оставить свою печальную товарку наедине с горой немытой посуды?       Поварка рассмеялась, отстранилась от подруги, чтобы взглянуть в её ярко накрашенные глаза и понять, что соскучилась. Синь Янь уезжала на неделю в соседний город, но даже за такой короткий перерыв без её глупых шуточек Сян Лин истосковалась. — Ты только приехала? Проголодалась, наверное? — немного взволнованно уточнила она. — Если ты хочешь предложить мне сгоревшую рыбу, то, пожалуй, нет, я не голодна, — ухмыльнулась приятельница. — Очень зря! Я верхний слой срежу и всё. Внутри треска абсолютно нормальная.       Синь Янь сглотнула слюну. Шутки шутками, а она и правда очень хотела есть. В поездке перекусывать не приходилось, так что с последнего приёма пищи прошло около шести часов. Если бы другого варианта не было, она бы и сгоревшую рыбу уплела за обе щеки. — Так уж и быть, уговорила, — с наигранной серьёзностью согласилась она, вновь развеселив Сян Лин.       Та с грохотом уронила на стол противень с румяной треской. Рыба совсем не выглядела испорченной, но требовательная к себе шефиня нахмурилась и начала орудовать ножом, срезая даже те куски, которые казались более чем съедобными.       Её нетерпеливая приятельница не стала дожидаться, пока девушка разложит всё по тарелкам, сразу полезла ковырять еду вилкой. К тому же, она подумала, что будет практичнее не использовать посуду, чтобы потом ничего не мыть. — Ну, куда ты полезла? — обречённо простонала поварка. — Неужели тебе приятно есть вот так... Без особых церемоний, так сказать.       Счастливая Синь Янь с полностью набитым ртом утвердительно закивала и, через мгновение проглотив пищу, восторженно ответила: — Ещё как! Сянь Линь ты богиня! Так вкусно не готовит больше никто на этом свете! Твои блюда идеальны хоть на тарелке, хоть на противни.       Строгое личико шефини смягчилось от этих, безусловно, приятных слов. — Ты умеешь убеждать, — сказала она, присела на соседний стул и тоже воткнула свою вилку в треску.