Like a volcano

Из забвения Минхо помог вырваться его напуганный друг, готовый уже писать завещание от имени когтевранца. Чанбин видел этот взгляд и ему самому стало не по себе. Со был наслышан о способностях северного мага и что о нем говорят, но ему не верилось, что такие люди существуют. Быть настолько пугающе завораживающим выходило за рамки реалий волшебного мира. Даже такое иногда случалось. Самым удивляющим фактором стало то, что и сам Минхо не отводил взгляд от гостя. Осознавая это, шестеренки в голове парня с диким скрежетом и, волей не волей, похрустывая, начинали выполнять свою работу. Что-то тут было нечисто. Минхо всегда смотрел на окружение и людей с неким пренебрежением и брезгливостью. Колкости были его коронной формой ответа на все обидные фразочки, что летели в сторону его семьи. Это было адекватными для него поведением. Его мало кто мог заинтересовать. Иногда он мог спокойно забыть имена своих одногруппников, с которыми проучился уже более шести лет. Всегда так было. Но сейчас всё было абсолютно по-другому. Благоговение. Вот что читалось в его взгляде. Он впервые это увидел в глазах юноши. Когда завершилась официальная часть, Минхо не переставал украдкой смотреть в сторону Дурмстранга, машинально ища взглядом светлую макушку, что так застряла где-то на периферии сознания. Плохи дела. Страх быть пойманным с поличным иногда пересиливал желание смотреть, впитывать мужественный образ, что каждый раз находился слишком быстро. Это пугало и будоражило одновременно. Минхо слышал о подобной «симптоматике», и диагноз его совершенно не радовал. Либо мания, либо влюблённость. Оба варианта его совершенно не воодушевляли. Слишком красиво и печально. Осознание этого исхода било под дых больнее любого из слизеринцев, что любили периодически застать юношу в отдаленных коридорах школы. Все стали расходиться по своим гостиным комнатам факультетов ближе к десяти вечера. Последними вышли Чанбин и Минхо, что был тише обычного. Диалог ребят, что больше походил на монолог со стороны Чанбина, лился своим естественным темпом, словно сегодня был очередной день, который пролетел так же муторно, как и остальные будни. Пока Чанбин рассказывал об очередных подробностях своих успехов в тренировках, разговор резко свернул в совершенно другое русло. – Так ты что, действительно втюрился в него? – начал было смеяться посреди пустынного коридора гриффиндорец, но увидев дикий испуг в глазах друга и побледневшее лицо, что стало сливаться с мраморными статуями вокруг, Чанбин резко осекся, превращаясь в один сплошной страх за близкого друга. Минхо осознал весь масштаб своей проблемы. Умение держать лицо полетело к чертям, заставляя юношу в панике глазами искать укрытие. Помощь пришла сама по себе. Хогвартс всегда был на стороне учеников и среди мрачных коридоров из стены образовалась дверь, что так нужна была юноше. – Пойдем, впереди меня ждёт долгий монолог, хотел ты этого или нет, – с мрачным выражением лица просипел Минхо, мотнув в сторону двери головой. В тот момент все шутки, что так любил выкрикивать Чанбин, ушли на дальний план, показывая всю серьезность, что хоть маленькими крупицам, но оставалась в пареньке. Заходя в выручай комнату, Чанбин нервно сел на предоставленный Хогвартсом ему диван, глядя как нервный Минхо ходит из стороны в сторону, меряя комнату шагами. – Ты гей? – первый начал разговор Чанбин, спросив мягко и аккуратно. Ему было очень трудно завоевать доверие этого юноши, поэтому стараясь как можно аккуратнее подбирать слова, при этом стараясь не задеть чувства, спросил Со. Нервные шаги резко прекратились. Минхо все ещё с нисходящим ужасом посмотрел в сторону Чанбина. «Он догадался. Кошмар. Мне не жить.» Видя весь ужас на лице и буквально крик в глазах, Чанбин сразу начал ласково говорить, словно пытался приручить уличного кота, что видел слишком много боли и насилия в этом мире. – Не переживай, я только сейчас это понял. Никто не в курсе, никто не заметил. Я не против этого, – начал ласково говорить Со, вставая с дивана и мягким подступом идя в сторону Минхо, боясь того спугнуть. Этот парень видел слишком много боли и страха в этой жизни. Ли был словно брошенный ребенок в огромном мире в полном одиночестве, привыкший лишь защищаться и нападать. – Ты не бросишь меня? Чанбин остолбенел. Этот вопрос застал его врасплох. В этот момент Со видел перед собой маленького мальчика, что со страхом боялся услышать слова отказа и злобный смех. Как бы Чанбин не был несерьёзен, он никогда не думал на счёт того, что можно бросить человека только из-за того, что тот любит людей своего пола. Это слишком низко и глупо. Совершенно не по-человечески. Сердце сжалось до боли и крика. Он может и глуп, но не низок. Каждый имеет право на любовь, и Минхо в том числе. Не выдержав, Бин уверенным шагом окончательно подошёл к Минхо и обнял его, положив ладонь тому на затылок, прижимая голову юноши к себе на плечо. Реакция Ли не заставила долго ждать и тот дрожащими руками обнял Со поперек спины, начиная трястись. – Я всегда буду на твоей стороне. Даже если весь мир отвернется, я рядом. Да, моментами я могу быть слишком тупым и надоедливым, но это не меняет тот факт, что ты – мой друг и всегда можешь положиться на меня, – сам начиная дрожать, но пытаясь это скрыть, уверено сказал Бин. Он будет стеной и защитой для этого паренька. Он решил это задолго до этого момента. Слезы из глаз Минхо брызнули, не давая шанса на спокойный разговор. Вся та боль и страх, что хранилась внутри паренька, вырвались наружу, заполняя помещение и юноша внутри него всхлипами и прерывистым дыханием страха. Чанбину было больно на это смотреть. Его близкий друг был так красив и так несчастен. Мягко поглаживая по голове, он лишь тихо стоял, пытаясь хотя бы физически поддержать когтевранца. Слезы и скулеж сошел, но всхлипы так и не прекратились. Понимая, что нужно хоть немного, но поднять настроение юноше, Чанбин не придумал ничего лучше, чем ляпнуть фразу, что так давно крутилась у него на языке. – Я вот все думал, не родственник ли ты своей кошке. Оказалось правда. Зашуганные вы, – буркнул Чанбин, нарушая тишину момента, – даже если нет, когти у вас точно одни на двоих. Минхо резко поднял голову, смотря на друга в шоке и с непониманием, лишь потом осознавая, с какой силой и вцепился пальцами в спину Чанбина, пытаясь через них передать страдания. – Да не бойся ты, я уважаю твою кошку, и обожаю. И тебя тоже. Так что, мой прекрасный, кошачий друг, пойдем-ка на улицу освежимся. Вытирая следы от слез со щек рукавом мантии, Минхо кивнул, вставая рядом с теперь уже, лучшим другом. – Спасибо тебе,– немного смущённо, но от этого не менее искренне, сказал Минхо, замечая, как у гриффиндорца начинают наворачиваться слезы. – Спасибо, что доверился мне,– ласково улыбнулся Чанбин, потрепав волосы юноше. Он впервые позволил себе показать слабость кому-то. Это многого стоит. Выйдя на улицу, Чанбин вздохнул холодный воздух и резко выдохнул, с улыбкой смотря на Минхо, подмечая, что в нем что-то изменилось. Взгляд. Он стал другим. Это был взгляд надежды и проблесков света в этом мрачном и застывшем мире. Внутри Чанбин пообещал себе, во что бы то не стало, пытаться поддержать это. Любой ценой. – Он правда мне понравился, – хриплым из-за долгого молчания и плача голосом сказал Минхо, переводя взгляд с окружающего его пейзажа на друга, что смотрел на него украдкой, – только смысла от этого больше не станет. Где он, а где я. К этому всему, если отец узнает, то мне точно не жить. – Не узнает, а ещё мы сделаем все, чтобы ты смог завоевать его сердце, – тихо, но от этого не менее уверено сказал Чанбин, положив свою руку Минхо на плечо, – мой дорогой друг, я сделаю все, чтобы он смог влюбиться в тебя. От слов и уверенности в голосе Со Минхо покраснел, опуская глаза на землю, потихоньку, по крупицам начиная верить. Чанбин точно будет стараться. Минхо это знает. Возвращаясь обратно в замок, Ли стал сам периодически вести диалог, что не могло не порадовать гриффиндорца. Первая влюбленность – это так прекрасно. Даже не важен исход. Само то чувство, что начинает трепетать внутри сердца ярким фениксом, возродившимся из боли скитания и пустоты, что согревает изнутри все существо, заставляет жить. Начиная слышать что-то на подобии шуток и тихого, но прекрасного смеха, порождало чувство, возвращающее в детство и беззаботность, где твоими главными врагами были пчелы, а самой большой потерей было упорхнувшая бабочка из банки. Тогда все было намного проще. Уже лёжа в своей кровати и закрывшись синим балдахином, стараясь не скрипеть старыми опорами, Минхо лежал и улыбался, так ярко и искренне, что боялся своим писком разбудить соседей. «А ведь он где-то там, недалеко от меня скорее всего видит уже далеко не первый сон и отдыхает. Интересно, что ему сниться?» Сон не шел, но и тревога, на удивление, тоже. Из последних сил, что остались в юноше, он попытался уснуть, думая, насколько у Кристофера могут быть теплые объятия. Засыпая с его именем на губах, он и не вспомнит, что ему впервые снился яркий свет и тепло. Это был хороший сон спустя несколько лет холодных кошмаров и скитаний в темноте. Там был он, и его теплые объятия. Утро началось с яркого солнца и улыбки, что не могло не удивить соседей Минхо по комнате. Он первый пожелал доброго утра, впервые за многие годы. Воодушевление и трепет лились из него огромными потоками, что пронизывали каждое его слово и движение. Сокурсники хотели что-то пошутить в его сторону, но сразу же осеклись, понимая, что смысла в этом нет. Не маленькие всё-таки уже, нужно поддерживать друг друга. В приподнятом настроении и немного вприпрыжку, Ли спустился на первый этаж к доспехам рыцаря, где он всегда встречался перед завтраком с Чанбином, и после они шли на трапезу. Сегодня день начался совершенно не как обычно. Чанбина ещё не было на их месте встречи, а он обычно не задерживался. Спустя пару минут подлетает Со с диким криком и грохотом, чуть не падая на своего друга, снося все, что оказывалось рядом. – Рино, я тут такое придумал! – с писком и активно жестикулируя начал свою тираду Со, не забывая размахивать руками, – он точно клюнет, я уверен. Минхо не на шутку напугался. Да, он знал, что Со любит азарт и задачи посложнее, чтобы нужно было для начала поломать голову в поисках решения проблемы, но тут другая задача. Чувства. Человеку невозможно навязать это, не используя при этом амортенцию или чего похуже. Ли попытался немного охладить его запал, что готов был вырваться в истошный крик на все здание школы. – Чанбин, я тебе безмерно благодарен, но ты не мог бы немного сбавить обороты? – спокойно и украдкой заглядывая в глаза друга, тихо спросил Ли, – они только вчера приехали, а ты уже подготовил план по захвату мира. – Не мира, а его сердца для тебя, – поправил его Чанбин, начал трясти указательным пальцем в сторону Ли, – и вообще, они здесь ненадолго. Так и собираешься по нему лить слезы, даже не попытавшись связаться с ним? В этот момент осознание прокатилось по телу парня, заставляя его поежиться. Они же ведь приезжие, случится святочный бал, назовут имя победителя и всё. Всё закончится. Вновь начнутся обыденное существование и пустота внутри. Стало страшно. Минхо опустил глаза в пол и впервые за утро улыбка с его лица спала. – Пошли завтракать, а то скоро уже ничего не останется, да и времени мало осталось до начала занятий, – буркнул Ли, утягивая взбудораженного Чанбина за собой в главный зал. Большая часть учеников школы и гостей уже позавтракали, оставались лишь единицы, что разбрелись по разным столам, что-то обсуждая меж собой. Умиротворение сквозило в каждом моменте нахождения тут, словно сегодня полноценная суббота, когда все отправляются в Хогсмид хорошенько отдохнуть и повеселиться. Усаживаясь на свое излюбленное место, Минхо сразу же нашел взглядом небольшую компанию учеников из Дурмстранга, что сидели за этим же столом, в другом его конце. Рядом с ними уже крутились ученики и ученицы Хогвартса. Кто-то расспрашивал об учебной программе их школы, а кто-то неприкрыто флиртовал с гостями. От взгляда на эту неотесанную толпу, Минхо стало тошно. Он отодвинул от себя бокал тыквенного сока. Внутри все органы скрутились в тугой узел, мешая дышать и хоть как-то воспринимать что-либо извне. Чанбин заметил резкую перемену в лице сокурсника, сразу понимая, что послужило началом его грусти. – К сожалению, не только тебе он приглянулся. Что тут поделаешь, такова жизнь, но по итогу он будет смотреть только на тебя, – спокойно, и как-то слишком обыденно сказал Со, накладывая себе в тарелку тосты с маслом. Минхо поразила его уверенность в светлое будущее его чувств. Надо же быть настолько упёртым и верящим в свою правоту. Не зря он гриффиндорец, это его полностью оправдывает. Аппетит так и не шёл, и выпив лишь пол бокала сока, Минхо встал из-за стола, буркнув что-то на подобии «я на лекцию, ещё увидимся», сразу закидывая сумку на плечо, вышел из зала. В след ему смотрели две пары глаз. Одна – его удивленного друга, не веря, что тот просто «сбежал» от него, другая же, более продолжительно, с пламенем внутри. Этого уже никто не заметил. Лекции были ужасно нудными и слишком долгими. Выползая из кабинета, Минхо сверился с расписанием, понимая, что на обед он пойдет один. У Чанбина была тренировка по квиддичу и ему сейчас было совсем не до обеда. Для Со еда всегда была на первом месте, но тут отрабатывание приемов, уже ничего не поделаешь. Медленным, но от того не менее уверенным шагом, Минхо стал выходить из класса, обдумывая все, что произошло за последние сутки. Его жизнь начала слишком стремительно меняться и из-за этого ему становилось ещё более жутко. Он – спокойный планировщик и привык все делать в строгом порядке, даже на счёт жизни у него был план на ближайший десяток лет. Окончание Хогвартса, работа в Министерстве рядом с отцом, поиск любви… На этом моменте Минхо застыл на месте, стоя уже у входа в главный зал, слыша шепотки в свою сторону от находящейся рядом компании слизеринцев. Они постоянно не давали ему проходу, подшучивая и издеваясь над юношей. «Только вас тут не хватало. Да и Дурмстранг здесь неподалеку. Сразу же расскажут Кристоферу о таком недотёпе, как я, что за себя постоять не сможет». – Эй, ты, смотри на нас, когда мы с тобой разговариваем, – кто-то выкрикнул из этой толпы, сразу заливаясь противным хохотом, что так резал слух и задевал душу, – тут слушок прошел про тебя, очень интересный, я вот и хотел поинтересоваться, из чистого любопытства, ты и правда любишь члены? Если да, то опробуй мой. Громкий гогот и свист полетел на весь коридор первого этажа. Мерзко, обидно, противно. Минхо стоял побледневший, собираясь уже ответить обидчикам, как услышал громогласный голос из толпы Дурмстранга, стоящей у входа в главный зал. – Слышь, малец. Конечно, это не мое дело, но если ты считаешь себя настолько умным и смелым человеком, образцом подражания для будущего поколения магов, то не мог ли ты захлопнуться? Лишь позоришь свой именитый факультет. Минхо остолбенел. За него заступились? Впервые, это был не Чанбин, а кто-то другой. Судорожно поднимая взгляд на толпу учеников Дурмстранга, он увидел бритоголового юношу и его грозный взгляд. Он был благодарен, всеми фибрами души благодарен. Тот посмотрел на Минхо с небольшим сожалением и поддержкой. Когтевранец лишь одними губами проговорил «спасибо», быстро вылетая из здания школы. Ему нужно было срочно добежать до стадиона и все рассказать Чанбину. Бежав, как только позволяла его выносливость, Минхо запыхавшись, и уже бросив все попытки нормально отдышаться, ждал Чанбина на скамье для зрителей. Тренировка подходила к концу. Удивленный, Чанбин подлетел к Минхо, сразу подмечая состояние друга, взглядом буквально спрашивая «что случилось?». Минхо, маша руками, отправил Чанбина дальше тренироваться, объясняя, что расскажет тому позже. По окончанию тренировки, Чанбин сразу выбежал из раздевалки, направляясь к Ли. – Чанбин, они узнали, что я гей, – дрожа толи от холода, толи от подступающей истерики, тихо сказал Минхо, опуская взгляд на руки, – я уверен в том, что ты никому не рассказывал, но как, как они узнали? – начиная уже паниковать, протараторил когтевранец, чувствуя, как у него наворачиваются слезы. Быстро смахнув их рукавом мантии, Ли поднял взгляд на Чанбина, который сейчас готов был сорваться прямо на метле до Хогвартса и накостылять той компании, что уже не первый год серьезно усложняла жизнь Минхо. – Я им сейчас устрою, – злостно прошипел Со, готовый уже бежать за Нимбусом, но Минхо его остановил. – Не надо, один парень из компании Дурмстранга заступился за меня, те даже сами замолчали, – тихо пробубнил Минхо, вновь опуская глаза в землю, – и нет, это был не Кристофер. Его там не было. Сам даже не знаю, радоваться этому или нет. Чанбин же сразу просиял. Ему было радостно от того, что его близкий друг теперь точно не одинок. На его стороне не только сам гриффиндорец, но и большая часть делегации Дурмстранга. Воодушевленный Чанбин обнял друга, не забывая его сжать до хруста в спине и резко выдохнул. – Ты ещё не обедал, я так понимаю, – с усмешкой констатировал Чанбин, слыша, как урчит живот у когтевранца, – пойдем, покажешь мне того смельчака из Дурмстранга, я хочу ему пожать руку. И Минхо рассмеялся, что есть мочи. Чанбин всегда был таким. Первый на передовую и первый на контакт. В этом был его шарм. Одно из лучших его качеств, за что его так ценил Минхо. Действительно, лучший друг. Подходя к замку, юноши не переставали смеяться и подталкивать друг друга плечами. В данный момент, они чувствовали настолько прекрасен момент, что понимали друг друга с полуслова. Зайдя в главный зал, вновь подмечая про себя, что почти никого не осталось, Чанбин повернул голову в сторону Минхо. – Ну что, показывай своего спасителя, – с улыбкой от уха до уха спросил парень, выжидающе смотря на Ли, который уже взглядом высматривал того паренька. – Вон он, у прохода, третий слева. – Это который сидит справа от Кристофера? Тут Минхо как обухом ударило. Он совсем не обратил внимание, что объект его обожания находится там же, что-то активно обсуждая со своими друзьями. У Минхо подкосились ноги. – Можно я не пойду туда, просто тихо сяду на свое место, – начиная заикаться, протараторил Минхо, сразу разворачиваясь на месте, начиная движение в сторону своего стола. – Не-не-не, мой хороший, человека нужно правильно поблагодарить, – начал было смеяться Бин, но сразу видя панику во взгляде Ли, лишь тихо спросил, – тебе страшно? Минхо заторможено кивнул, боясь смотреть в сторону той толпы, что яро что-то обсуждала. – Не бойся. Они точно не обидят, а даже если так, я рядом, – взяв за запястье Минхо, уверенным голосом сказал Со, начиная движение в конец зала. С каждым шагом, приближаясь к толпе, ноги Минхо подгибались все сильнее, норовя не выдержать в последний момент и уронить юношу прямо посреди зала. Замечая всю нервозность друга, Бин стал незаметно поглаживать его запястье, показывая свою уверенность в том, что все пройдет хорошо. Подходя к столу, Со привлек на себя внимание. Юноши сразу обернулись на ребят, что выглядели как полные противоположности, но от этого гармония, что витала между ними, никуда не пропадала. Кристофер лишь посмотрел на каждого друга за столом, далее переводя взгляд на Минхо, задерживаясь на нем на несколько секунд. Несвойственная для людей бледность, что заметна только вблизи, маленькая аккуратную родинка на крыле носа, что так мило расположилась, кошачий взгляд. Немного одергивая себя, Бан посмотрел на его взлохмаченного друга, что стоял и своей спиной закрывал обзор на голубоволосого парня с когтеврана. Понимая, что смысла долго молчать нет, Чанбин прокашлялся, начиная разговор. – Э, привет, я хотел поблагодарить тебя, за то, что заступился за моего друга, – с улыбкой сказал Чанбин, протягивая руку для рукопожатия тому пареньку, что заступился за Минхо ранее и удивлённо смотрел на них двоих, – и правда, спасибо огромное. Минхо трясло изнутри. Он видел, как на него смотрел Кристофер, какой изучающий был его взгляд. Минхо стало дурно, толи от того, что ему хотелось есть, а еду он ещё вряд ли увидит, толи от сканирующего взгляда в его сторону во главе Бана. Слишком много взглядов. Слишком. – Что-то серьезное произошло? Тебя ещё обидели? — спросил тот парень, представившийся Микаэлем, смотря в упор на Минхо, не сводя с него взгляда. Он знал, что Бан сразу заприметил этого мальчика ещё в первый день. Красота словно с древних картин. С него только писать сюжеты в исторические книги и наслаждаться красотой. И кто-то посмел его оскорблять его? Они видимо давно не видели кулака перед носом. Минхо прошибло словно разрядом тока, неверяще поднимая глаза на Микаэля, он сразу встретился с ним взглядом. «За него переживают? Действительно?» –Н..Нет, все нормально, – дрожащим, едва слышимым голосом, сказал Минхо, вновь опуская голову в пол. Как ему было страшно и неловко. Он сплошное недоразумение, – мне нужно идти, увидимся позже, – вновь буркнул Ли, буквально срываясь на бег, когда уходил от этой разношёрстной толпы. Он так и не узнает, что ранее толпа гостей обсуждали то столкновение со слизеринцами и что нельзя все так оставлять. «Позорище, какое позорище». Вылетая из зала, и заворачивая за угол, Минхо прислонился к стене, буквально оседая на пол, уже не обращая внимания, что садится на грязный пол. «Теперь я не вылезу из своей спальни до конца турнира, решено». Пытаясь восстановить дыхание, и поднимаясь с насиженного место, где он провел минут пять в самобичевании, Минхо направился в свою спальню, еле волоча за собой ноги. Ещё эмоциональных потрясений за сегодня он не переживет. Угадав ответ при входе в башню только со второго раза, юноша кое-как добрался до спальни, понимая, что что-то здесь не так. «Чёрт, Дуни слова убежала». Уже чуть ли не воя и сгребая в охапку все свои силы, парень поднялся с кровати, понимая, что день его точно не закончится. Быстро осмотрев всю комнату на наличие питомца и окончательно убедившись в пропаже, Ли вырывается из комнаты продолжая поиски уже в гостиной своего факультета. Безрезультатно. Чуть ли не плача, он осматривает всю башню, понимая, что ее там тоже нет. Хогвартс огромен и чтобы найти кошку нужно очень много времени. Спускаясь на первый этаж, Минхо сразу услышал плач и крики, что доносились с улицы. Маленькая ученица с Пуффендуя громко плакала, говоря, что на Дракучую Иву посадили какую-то кошку и ей очень страшно за нее. Сердце Минхо упало в пятки и сознание осталось где-то на периферии сознания. Те сволочи. Они это сделали. Срываясь на бег, Минхо, расталкивая толпу, прорвался к дереву, видя напуганную Дуни, что своими когтями крепко вцепилась в кору дерева, пытаясь держаться изо всех сил. Неподалеку стояла та самая компания, не переставая заливаться противнейшим смехом. – Эй, подсосник, а как ты свою любимецу заберёшь? Или уже начнёшь отпевать, оправляя на тот свет? Инстинкт самосохранения отключился моментально, было только одно желание – спасти свое чудо. Подходя к дереву, перепрыгивая ветки, что с страшной силой били по земле, юноша почувствовал горячую руку на своей талии. Последовавший далее мягкий бархатный голос и теплый древесно-морской аромат, заполнил его легкие. – Это очень опасно, оставайся в стороне, я сам ее достану, – уверено сказал Бан, аккуратно отталкивая загипнотизированного юношу подальше от дерева в руки Чанбина, что сам, на крики девочки, выбежал на улицу. Минхо смотрел немигающим взглядом. Кристофер с такой лёгкостью и уверенностью карабкался по коре, словно это было обычное дерево, а не ива, которая может тебя запросто отправить, на тот свет. Аккуратно взяв кошку на руки, Крис спрыгнул на землю, уклонившись от ветки в последний момент, подошёл к Минхо, отдавая обратно пятнистое, напуганное чудо хозяину. Ли неверяще взял кошку на руки, сразу целуя ее в лоб, слыша сдавленное мяуканье и мурчание. Он так сильно боялся за нее, что готов был просто разрыдаться на месте из-за того, что все хорошо закончилось. – Красивая она у тебя, – с улыбкой сказал Бан, кивая в сторону кошки, – меня Крис зовут, а тебя - Минхо? – заглядывая в глаза юноши тихо представился Бан, не пряча мягкой полуулыбки с лица. – Д..да, спасибо,– с трепетом выдыхая в конце, тихо сказал Минхо, поднимая взгляд на спасителя. В близи он был ещё прекраснее. Широкие плечи, сильные руки и взгляд, что смотрел в самую глубь души, считающий каждую эмоцию на лице за доли секунды. Дышать стало просто невозможно. И этот запах, что проникал в каждую клетку, заставляя звёздочки летать перед глазами. – Это те посмели обижать тебя? я поговорю с нашим профессором, – чуть ли не рыча от злости, сказал Бан, оглядывая толпу вокруг, натыкаясь на них взглядом, полной стали. Опуская взгляд на Минхо, что был ниже его на пол головы, мягко улыбнувшись, – увидимся на ужине. Минхо смотрел в след Крису, машинально гладя Дуни. Его совсем не интересовали визги и писк со стороны Чанбина, который был буквально готов играть марш мендельсона, и слова о том, как быстро растут чужие дети. Ему было без разницы, что будет с той оравой, исключат их или нет. Все внимание было направлено в удаляющуюся спину. Крис был таким живым. Это невозможно. Все, кто говорил о нем плохое, очередные глупцы. Он солнце в полярную ночь, и свет среди чернеющей пустоты.