Не смотри на меня, Жанна Д'Арк!

Шесть утра. Пять, пятьдесят девять, если точнее. Хонджун выключил вибрацию на часах за минуту до будильника. Этот обычно незаменимый предмет сегодня остался не у дел. В конце концов, айдол этой ночью так и не смог заснуть. Темнота вселяла в парня неуверенность, заставляя сильнее тереть глаза. Только почти прозрачная полоска зеленовато-серого света, ножом разрезающая сгустившийся в апартаментах мрак, давала понять, что Хонджун всё же не спал. Он быстро выдохнул, стараясь собраться с мыслями. Но разум прибывал в полном замешательстве и беспорядке, утомлённый переживаниями. Выпустив изо рта ещё немного воздуха, Хонджун медленно повернул голову, чтобы в предрассветной тьме разглядеть лежащий рядом силуэт. Как и ожидалось, Сонхва мирно спал. Он перебрался в номер лидера поздним вечером, надеясь на порцию ласк, но Хон был слишком взбудоражен предстоящими событиями. Поэтому старший, не получив должного внимания, вскоре засопел под боком любимого, оставив того наедине со своими чувствами. Хонджун не был расстроен этим поступком, скорее наоборот, был благодарен Хва. Его партнёр вполне справлялся с ролью хорошего слушателя, даже если надеялся изначально лишь на необремененный разговорами секс. Он смиренно пропускал через себя бурный словесный поток Джуна, диктуемый нервозностью. Но вместе с этим Хва был слишком измотан концертным графиком и заснул гораздо быстрее, чем Хонджун ожидал. Но одно только нахождение старшего в постели рядом успокаивало и вместе с этим приободряло капитана. Далеко не сразу, но Хонджун всё же нашёл в себе силы сесть. Привыкшие к темноте глаза уже узнавали номер отеля, такой же однотипный, как и все предыдущие отели Европы. Эйтиз и не нужны неоправданно дорогие фешенебельные места пребывания, в конце концов, у них не было времени сидеть в душных комнатах. Свет, пробивавшийся сквозь плотные шторы, постепенно приобретал всё более розовато-желтоватый оттенок. Светало. Обычное утро в Копенгагене не особо отличалось от других таких же, однако это конкретное утро мало того, что было необыкновенно ранним, так ещё и влекло за собой совершенно удивительный день. Хонджун потёр лицо ладонями в попытке прийти в себя после бессонной ночи. Ему нужно собраться, встать и быстро позавтракать, чтобы не тормозить работу стилистов. Наверняка стафф проснулся ещё раньше, чтобы подготовить всё необходимое для преображения айдола. Хон далеко не с первого раза включил прикроватную лампу, не догадавшись воспользоваться светом от экрана телефона. Тёплое тусклое освещение мёдом мазнуло по близлежащим предметам. Также оно коснулось лица Сонхвы, мирно спящего на боку лицом к младшему. Явственно видя образ любимого, Хонджун хотел было дотронуться до этой самой медовой щеки, мягкой и тёплой, но побоялся нарушить сон старшего. Капитан позволил себе любоваться родными чертами ещё несколько минут, прежде чем покинуть постель. Умиротворенное лицо Сонхвы, немного припухшее, но от этого не менее очаровательное, побуждало в Хонджуне тёплые чувства. Он любил своего парня и хотел бы взять его сегодня с собой, но приглашение подразумевало только одну персону. Это понимание придало сладким мыслям лёгкую горечь тоски, однако Хон постарался успокоить себя тем, что это мероприятие разлучит их всего лишь на день. И то, больше времени он проведёт в пути, нежели на самой презентации дома Balmain. Едва поднявшись с кровати, Хонджун ощутил, как что-то задержало его лёгким прикосновением к футболке. Парень замер, поняв, что неосоторожным движением или навязчивым светом разбудил старшего. - Хоон... - хрипло протянул Сонхва, всё ещё стараясь нащупать что-то существеннее одежды. - Я здесь, милый, - прошептал Хонджун, накрыв блуждающую ладонь старшего своей, - прости, что разбудил. - Нет, не разбудил, - Хва приоткрыл заспанные глаза, - я просто хотел убедиться... Хонджун улыбнулся, слушая медленный монолог своего парня. Тот немного приподнялся на локте, продолжая держать капитана за руку. -... Хотел убедиться, что ты не лысый, - ухмыльнулся он. Хонджун закатил глаза и наигранно выдернул руку из пальцев старшего. - Как ты можешь заметить, я всё также великолепен, - язвительно произнёс лидер. Хотя ему всё же пришлось поволноваться за здоровье своих волос. Чтобы не ехать к самому Оливье Рустену с причёской, похожей на чучело барсука, Ким в попыхах поздним вечером высветлялся в блонд, стараниями уставшего стаффа. С горем пополам стилисты изобразили на его голове что-то приемлемое и даже не цеплячье жёлтое. Но опасения за здоровье волос всё же присутствовали. Однако, Хонджун точно ощущал на макушке растительность, а это уже, можно сказать, победа сегодняшнего дня. - Порви там всех, файтин! - промурчал Сонхва, снова захватывая в ладонь руку парня и нежно целуя её, как бы извиняясь за язвительность с самого утра. - Спасибо, - Хонджун улыбнулся, мысленно жалея, что ему придётся оставить эту тёплую нежность и улететь в Париж. Он потянулся к старшему, даря ему лёгкий поцелуй. Сначала верхняя губа, потом нижняя, и снова верхняя. Младшему нравилось прижиматься так к своиму любимому, не решаясь пускать в ход язык. - Джуни... - прошептал Сонхва спустя минуты, переполненые нежностью, - ты так опоздаешь... Хонджун лишь болезненно простонал в ответ. Но старший был прав, времени почти не осталось. - Я только помоюсь и всё. С этими словами Хон направился к ванной комнате. - Признайся, ты просто не хочешь портить фигуру едой сегодня, - последние слова Сонхвы ударились о закрытую дверь. В некотором смысле старший был прав. Но в тоже время, одна только мысль о еде вызывала в Хонджуне тошноту. Он очень нервничал, понимая, насколько важным не только для него, но и для Эйтиз с KQ было это мероприятие. Он должен не ударить в грязь лицом и показать себя с лучшей стороны. Хонджун устремил взгляд в небольшое зеркало, находящееся над крошечной прямоугольной раковиной. Хвала всем богам, стресс не одарил лицо айдола свежей порцией воспалений. Бессонная ночь будто бы немного подсушила его, сделав лицо чуть более угловатым, а светлые волосы, торчащие во все стороны, только подчеркивали очерченные тенью скулы. Эта полуболезненная тонкость, обычно Хонджуну не свойственная, как нельзя кстати подойдёт его сегодняшнему образу. Но и не только тяжёлая ночь помогла ему в достижении такого результата. Загруженный график тура заставлял айдола сжигать колоссальное количество калорий. Поэтому он не переживал, что, не приведи Господь, не влезет в шикарный бархатный костюм, презентованный ему модным домом. Он переживал за множество других вещей. Выйдя из душа Хонджун обнаружил, что его любимый всё ещё бодрствовал. Этот факт осел в мыслях капитана неприятным осадком. Старший бодрился, видимо руководствуясь теми соображениями, что если тот не будет спать, то Хону будет не так обидно собираться ни свет ни заря. Но его поведение только больше нервировало и беспокоило последнего. В конце концов, обменявшись быстрыми поцелуями, Хонджун требовательно вытолкал сонное тело Хва из своего номера и принялся дожидаться стилистов. Сонхва, хоть и действовал из лучших побуждений, но все же вносил излишний сумбур, ничего толком при этом не делая. Это раздражало капитана, но вместе с этим заставило проснуться. Оставшись один, он раздвинул шторы, впуская блеклый свет весеннего Копенгагена. Самое начало марта прохладным туманом купалось в лучах ещё расцветающего солнца, до сей поры мирно дремавшего в тишине облаков, между скатами крыш стройных, аккуратных домиков и строгих чёрных фонарей. Город медленно просыпался под приглушенное автомобильное движение, наполняясь светом из окон и ароматами кофе со свежей выпечкой. Близость воды при проживании в Копенгагене особенно сильно ощущалась по утрам, когда остывшие за ночь водоёмы Дании делились теперь лишь промозглой сыростью и кое-где запахом плесени. Хонджуна эта холодная влажность немного взбодрила, хоть и не на долго. Удалив из комнаты старшего, парень немного успокоился, и его тут же начало клонить в сон. Благо, стафф за дверью будто бы дождался подходящего момента, чтобы постучаться ровно тогда, когда айдол, устав бороться, опустил голову на грудь. Посмотрев на волосы Хонджуна свежим взглядом, стилисты были относительно удовлетворены результатом. С другой стороны, что-либо менять у них не было ни времени, ни сил. Девушки засуетились, усаживая Хонджуна в кресло. Тот уже приготовился вкусить ещё немного крупиц драгоценного сна, но царящая вокруг атмосфера не дала ему это сделать, накрутив его ещё больше. Стилистки заметно нервничали, хотя их сегодняшняя работа мало чем отличалась от обыденной. Они то и дело стукали чемоданчиками, щелкали замочками и колпачками, кружа вокруг Хонджуна, как феи. Крышечки от средств падали на пол, руки тряслись, девушки взволнованно охали, продолжая свой суетливый танец. Неброский повседневный макияж именно сегодня оказался для них чем-то сложным. Возможно, на работниц давил груз ответственности и общая нервозность от столь плотного графика. Парикмахерка не сразу разобралась, что делать с волосами Хонджуна. Цвет лёг безукоризненно ровно, но причёска требовала стайлинга. Как ни крути, совсем безболезненно такое окрашивание получить было невозможно, поэтому сухие кончики волосков так и норовили разойтись по стрижке в произвольном порядке. Всё это заставило Хонджуна снова нервничать. Он уже не был уверен в том, насколько хорошо выглядит, хотя визажистки старались убедить его, что он очень хорош сегодня. Сам айдол не мог понять свое отражение. Будто на него из зеркала смотрел совершенно другой человек. Эта иллюзия добавляла тревоги в и без того взволнованное сознание. Когда большая часть мэйка была нанесена, Хонджун решил всё-таки включить камеру, дабы остался материал для влога с этого знаменательного дня. Хотя он всё ещё не был уверен в себе, своём лице и своём образе, он всё же решил начать съёмки. В конце концов, он же делает это для эйтини. Он немного пообщался со стаффом и вкратце объяснил, что же сейчас происходит. Семь утра, его готовят к предстоящему перелету из Дании во Францию, и Хонджун, конечно же, переживает. Переживает настолько, что никакой другой информации выдать на камеру не может. Как бы его не подбадривали окружающие, состояние айдола колебалось от приятного возбуждения до полного отчаяния. Это читалось во всём: во взгляде, голосе, неловкой улыбке... Хонджун не раз представлял себе, что окажется в каком-то подобном месте. На модном показе или творческом вечере. Как будет сиять под жаром софитов, как увидит, и возможно даже сможет пообщаться, со всеми теми людьми, которыми так восхищался. Конечно же, когда такая возможность появилась в реальности, айдол не мог не воспользоваться ей. Такой шанс упускать было бы просто глупо. Хонджун снова взглянул на своё отражение. Сомнения подтачивали уверенность, заставляя искать в нём всё больше недостатков. Быть может, он и правда выглядит не так хорошо, как хотелось бы... - Не переживай, Хонджун, всё будет отлично! - менеджер уселся в светлое кресло, - ты хорошо справишься сегодня! Он будто бы прочитал мысли айдола. Можно сказать, это было почти так. Всё-таки они уже долгое время работали бок о бок, чтобы менеджер без слов понимал и считывал состояния Хонджуна. - Спасибо, - проговорил Хон, коротко улыбнувшись. - Тебе не нужно будет делать ничего особенного, ничего такого, чего ты не делал раньше, - голос менеджера звучал уверенно на фоне прочего мельтешения, - просто будь красивым, улыбайся и скажи пару слов на английском, вот и всё. - Я постараюсь, - голос Хонджуна же казался каким-то упавшим, лишённым яркости. - Не думай о том, насколько ты хорош во всем этом. В конце концов, ты уже достаточно хорош, чтобы тебя пригласили. Монолог менеджера был прерван телефонным звонком. Его постоянно дёргали другие люди. Хонджун задумался над сказанным. В этих словах хранилось зерно истины и оно успокаивало его. Он просто будет делать то, что обычно, будет тем, кем и всегда - самим собой. Ведь это работает. Хонджун выглядит милым и добрым, быть может, слегка неловким, но по крайней мере это лучшее, что он может предложить. Нет смысла напускать на себя излишний пафос - ведь он не на сцене. Главной звездой этого вечера будет мисье Оливье Рустен и его прекрасная коллекция. Дело Хонджуна маленькое: быть гостем и по возможности завести на встрече новые знакомства. Об остальном уже позаботились. Лететь из Копенгагена в Париж какие-то жалкие два часа, но время съедалось обыкновенно по пути в аэропорт, в зале ожидания и при осмотре багажа. Группа Хонджуна почти ничего с собой не везла, чтобы все вещи вполне уместились в рамках ручной клади. Но даже при таких условиях путешествие ощущалось масштабнее, чем оно есть на самом деле. Менеджер Хонджуна всячески подбадривал его на пути в аэропорт. Перед отправкой в Каструп он даже предложил айдолу устроить небольшую фотосессию. Результат не заставил себя ждать - получившиеся кадры придали парню уверенности в своём образе и немного его расслабили. Несмотря на сочившуюся сквозь маску профессионализма нервозность, Хон бодрился как мог, стараясь скрасить путешествие отвлеченными разговорами и юмором. В конце концов он понимал, что его состояние сильно влияет на настроение окружающих. Его тревога вредила не только ему самому. Однако, если менеджер и айдол спокойны, то остальному стаффу вообще не о чем волноваться. Конечно, это не совсем так. Этих людей обучили беспокоиться обо всем чуть сильнее, чем следовало бы, чтобы на выходе они выдавали потрясающий результат. Будет лучше, если сотрудники десять раз всё перепроверят и убедятся что всё в порядке, чем упустят что-либо из виду. После фотосессии небольшая группа во главе с менеджером выдвинулась в сторону аэропорта. Беспокойство Хонджуна постепенно сменилось приятным предвкушением. Сколько впечатлений ждёт его сегодня! Посетить Париж, великолепный отель, увидеть моделей, дизайнеров, звёздных гостей... В описании презентации было отмечено, что обстановка предполагается весьма интимная. Это словосочетание подразумевало камерность мероприятия. Помпезной масштабной встречи не будет, но это даже хорошо. Понимая, что гостей планировалось не так много, Хонджун чувствовал в некотором роде свою исключительность. В конце концов, Balmain пусть и менее известный, но всё же достаточно влиятельный бренд. Многие артисты, в том числе айдолы, носят его, но Хонджун оказался тем, кого захотел видеть на своей презентации сам мисье Рустен. Когда все формальности для успешного перелёта были соблюдены, и команду проводили на борт, остатки напряжения рассосались сами собой. Рейс уже не пугал пассажиров - в конце концов они совершили огромное количество путешествий на самолёте. Гораздо страшнее застрять в аэропорту из-за неполадок или изменения в расписании. И если такое случится, то дальше весь день насмарку. Поэтому, когда все наконец уселись в свои кресла, Хонджуну только и оставалось, что выдохнуть с облегчением. Вместе с успокоением пришла дрёма и вот, не успели они взлететь, как Хонджун заснул. Даже эти ничтожные два часа сна в самолёте помогут ему продержаться весь оставшийся день. Чёрный автомобиль с тихим шуршанием вырулил на улицу Риволи. Хонджуну открылся потрясающий вид из окна: вереница пыльно-желтых каменных зданий, прячущая тайны парижских вельмож прошлых столетий в тени украшенных лепниной арок, танец узоров балконных оград, серые мазки полукруглых крыш. Конечно же, первые этажи этих роскошных строений были всецело облюбованы ресторанчиками и кафе. Нужное здание находилось в самом сердце Парижа, примерно в пятнадцати минутах от острова Сите. И в двух шагах от самого Лувра. Местом назначения был отель "Режина" , расположенный практически в соседнем от Лувра здании. По левую руку от него чернел сад Каррузель, плавно переходящий в Тюильри. Хонджуну уже нетерпелось наконец выйти из машины. Он то и дело поправлял ткань своего чёрного бархатного костюма. Жизнь часто бывает несправедлива, но иногда она всё же превращается в сказку. Айдол не был ярым фанатом историй про принцесс, но сейчас ему казалось, что нечто похожее должна была ощущать Золушка, первый раз оказавшись на балу. Приятное волнение и лёгкий мандраж окутывали его. Тёплый дневной свет исчезал в золоте статуи Жанны Д'Арк, стоящей между зданием отеля и кафе "Каррузель." Привычные шумы города съедал гул толпы. Люди теснились у статуи, стараясь не мешать и не перегораживать путь транспорту, поворачивающему на улицу Пирамид. Когда машина наконец остановилась у входа в бар, менеджер с улыбкой посмотрел на Хонджуна. - Не переживай слишком сильно, - сказал он, похлопав айдола по колену, - если что, я рядом. Хонджун кивнул. Менеджер вышел из машины и включил камеру, чтобы запечатлеть первые шаги айдола к отлею. Хонджун, оставшись в машине, коротко выдохнул, стараясь сбросить с себя лишнее напряжение. Всё хорошо. Всё пройдёт замечательно. Он приехал сюда прежде всего отлично провести время и познакомиться с новыми людьми. Ещё раз разгладив складки на пиджаке, он наконец вышел на улицу. Английский бар, в котором проходила встреча, отличался необычным дизайном и освещением. Преобладание красно-коричневых цветов в интерьере и обилие всевозможных таршеров, ламп и прочих локальных осветительных приборов, придавали помещению камерность и уют. Несмотря на английский стиль, общая лёгкость, сквозившая в цветочных орнаментах зеркал, отсылающих к модерну, неизбежно напоминала о Франции. Такие же плавные линии, присущие этому стилю, были замечены и на обоях в незатейливый растительный орнамент, и даже на отделаном деревом потолке. Терраса в этот раз была закрыта, но через неё внутрь также проходили солнечные лучи, будто чуть розоватые, придающие окружению воздушности. Но даже они не спасали общую картину от перегруженности. Обилие дерева придавало интерьеру неприятную тяжесть, ложащуюся на плечи усталостью. Хонджун медленно продвигался вглубь бара, наступая на плотные узорчатые паласы. Новая волна беспокойства накрыла его, заставив до сей поры расправленные плечи опуститься и смотреть вперёд. Джун нервно поджал губы. Он делал так совершенно непроизвольно, когда нервничал и пытался сосредоточиться. Он ощущал себя неловко, стараясь давить улыбку, встречая проходящих мимо людей. Айдолу казалось, что он выглядит недостаточно состоятельно на фоне высоких, статных моделей и мудуреных опытом фешн журналистов. Хонджун всегда полагался на уверенность в себе, но иногда даже она отказывала ему, оставляя парня в растерянности. Хорошо, что его менеджер, как и обещал, всегда был рядом. Мужчина не привлекал к себе лишнего внимания и не ходил за айдолом попятам, чтобы дать тому возможность привыкнуть к обстановке. Но для Хонджуна было важно видеть в толпе знакомое лицо, чтобы чувствовать себя немного увереннее. Окружающих не особо интересовал Джун, однако ему все же удалось завести беседу с некоторыми людьми. Историк моды, явно француз, высокий мужчина средних лет, обратил внимание на то, как идут Хонджуну прямоугольные очки в золотой оправе. Один из моделей, кучеравый молодой человек с острым носом, тоже оценил образ Джуна. Гости не щадили корейца, бегло разговаривая на английском в шумном зале. Однако Хонджун не был тем, кто в такой ситуации будет паниковать. Он неплохо знал язык и более того понимал, за что нужно зацепиться, чтобы в общих чертах понять смысл фразы. Если удавалось выделить существительное и глагол, то уже было легче понять собеседника. Ко всему прочему никто при первом знакомстве не заваливал парня сложными терминами и философскими рассуждениями. В основном вопросы были однотипными и касались всего двух аспектов: кто такой Ким Хонджун и как он здесь оказался. Обычно спрашивающие вполне удовлетворялись односложными ответами артиста и обменявшись дежурными фразами о том, что "презентейшон" весьма "эмейзинг", а модели очень "хэндсом" и "бьютифул", покидали айдола. Такое общение удовлетворяло обе стороны. Журналисты были более пытливыми, но тем не менее, не ставили Хонджуна в неловкие ситуации, когда он просто не мог ответить на вопрос. Для крупных изданий айдолу даже придумывать ничего не приходилось, ему позволяли говорить на корейском. Большую часть времени Хонджун циркулировал по бару и фотографировался. Он спокойно сидел рядом с разодетыми моделями и смущённо становился рядом с ними для фото, отмечая для себя, что каждый манекенщик выше его минимум на голову. Тем не менее, привычка оставаться профессионалом в любой ситуации спасала его. Хонджун хорошо держался перед камерой, стараясь выглядеть не совсем странно на фоне высоких моделей. Молодые парни, все как один с острыми скулами и пухлыми губами, приветствовали Хонджуна. Постепенно парень всё больше входил во вкус, общаясь с незнакомыми ему людьми, находя их приятными и интересными. Ему нравилось быть здесь, среди французской богемы. Об одном лишь Хонджун жалел. Никого из ребят рядом не было. Особенно Сонхвы. Ему бы точно понравилось это место и эти люди. Разве что еда бы его не устроила - грустные канапешки и игристое вино только раззадоривали аппетит, но наесться ими было невозможно. Скорее всего они были сделаны таким образом, чтобы никто, включая моделей, не зафаршмачил люксовые костюмы. Хотя Хонджун не видел, чтобы они вообще ели. К тому моменту, как айдол постоял, наверное, у каждой стены, отделаной деревом и посидел на каждом бархатном кресле, под одобрителньные возгласы в помещение вплыл виновник торжества. Хонджун затаил дыхание. Кончики пальцев приятно закололо, а по спине пробежали мурашки. Одно дело смотреть на предмет обожания через экран телефона, а совсем другое - увидеть в живую. Мисье Рустен выглядел исключительно. Простой чёрный пиджак и белая кофта выглядели на нём утонченно и изысканно. Половину лица скрывали массивные тёмные очки в толстой чёрной оправе. Пястья запрятаны в кожаные перчатки. Он улыбался гостям, жал руки и обнимал знакомых. Журналисты обступили его, продолжая задавать одни и те же вопросы о коллекции. Дизайнер был любезен и учтив со всеми, он вкратчиво объяснял философию бренда, упоминая основателя модного дома Пьера Бальмена и силу приемственности в купе с верностью традициям. В свои почти сорок лет Оливье Рустен выглядел ослепительно. Под стать своим моделям, он обладал широкими острыми скулами и большими губами. Его гладкая кожа цвета молочного шоколада бархатисто поблескивала в свете ламп. Кажется, чуть только привыкнув к обстановке, Хонджун снова растерялся, увидя мисье Рустена воочию. Лёгкое похлопывание по плечу вывело айдола из транса. Он обернулся и встретился взглядом с менеджером. - Всё хорошо? - почти прошептал мужчина. Тот лишь благодарно кивнул с улыбкой. Менеджер улыбнулся подопечному в ответ и будто бы чуть толкнул его рукой, прежде чем отойти в дальний угол зала. Хонджун понял намёк и нетвердой походкой отправился навстречу модельеру. Сердце Хонджуна затрепетало, как только мисье Рустен поздоровался с ним. Модельер явно был рад его видеть и поблагодарил парня за то, что тот смог посетить презентацию. Его английский звучал великолепно, голос приятно затекал в уши, будто бы обволакивая. Настрой дизайнера ясно давал понять Хонджуну - айдол здесь не случайно. Хон держался уверенно, хотя в душе переживал целую бурю эмоций. С одной стороны он был переполнен радостью: в конце концов Balmain был и остаётся его любимым брендом и, конечно, айдол давно мечтал об этой знаковой встрече. С самого дебюта он не раз упоминал этот модный дом в интервью, носил его вещи как на концертах, так и в обычной жизни. С другой стороны, что, если он испортит впечатление о себе? Что, если в его незатейливом "Hello! How are you?" мало того, что звучал отвратительный акцент, так ещё и он успел наделать в этой фразе сотню ошибок? Его никогда особо не волновало такое прежде, в конце концов в общении на другом языке главное - держаться уверенно. Но сейчас ему казалось, что любая ошибка может очень дорого стоить. Благо Хонджун умело скрывал свои переживания за лучезарной улыбкой. Да и мисье Рустен был крайне приветлив. Прошло всего несколько минут непринужденного общения, чтобы айдол почувствовал себя комфортно с ним. Мужчина не давил, не ждал от артиста громоздких тирад про свою коллекцию, ему вполне было достаточно "Yes, sure" и кивков головой. В какой-то момент он легко приобнял Хонджуна за плечи. Ким принял этот жест как знак того, что он всё делает правильно. Менеджеру удалось заснять многие моменты разговора Рустена и Хонджуна. Особенно ценными оказались кадры, на которых запечатлено искреннее удивление айдола, когда модельер сказал ему, что вдохновлялся в том числе и образами Хонджуна при создании коллекции. Услышать такое от любимого дизайнера - потрясающе. Хон действительно будто бы оказался в сказке или фанфике. Ему сложно было поверить в услышанное, но Оливье Рустен сказал именно то, что сказал. В какой-то момент модельера снова отвлекли и он вежливо откланялся. - Ох, - только и смог выдавить из себя Хонджун с нервной улыбкой, когда к нему подошёл менеджер, - я в приятном шоке... - Ты хорошо справился, Джуни! - мужчина снова похлопал айдола по плечу, - ты ещё побудешь здесь или поедем? Если что, у нас есть ещё немного времени. - Я бы остался здесь... Ненадолго, - кивнул Хонджун, - не против? - Отлично, я могу оставить тебя здесь на некоторое время? - Да, конечно, если что... Пиши. На том и распрощались. Хонджун снова направился бродить по залу, теперь уже в одиночестве. Но после разговора с Рустеном его будто бы отпустило и бар теперь выглядел совершенно по-новому. Айдол вздохнул с облегчением и мог полностью насладиться пребыванием в этом шикарном месте. Он ощущал себя учеником, сдавшим сложный экзамен на сто баллов. Бар "Режина" уже не казался таким тёмным и душным, хотелось снова посидеть в этих красных бархатных креслах и, быть может, даже немного выпить игристого. На пути к стойке айдола остановила статная пожилая дама в широкополой шляпе. Она не очень хорошо говорила по-английски и в силу возраста проглатывала окончания слов, от чего её было тяжело понять. В таких ситуациях Хонджун просто старался казаться милым и добродушным. Благо она ничего у него не спрашивала, только рассказывала что-то. Айдол кивал и улыбался, не в силах её понять. Только одну фразу он смог перевести в своей голове - "о вас (или о тебе) рассказал Оливье Рустен". Хонджуну уже было этого достаточно. Презентация продолжалась. Люди приходили и уходили, фотографировали, спрашивали одно и то же и пили вино. За окнами уже опускался вечер, накрывая Париж сизой пеленой. Хонджун посмотрел на часы - уже пора. Коротко выдохнув, он снова вошёл в толпу людей, в надежде найти мисье Рустена, чтобы попрощаться с ним. Завидив блондинистую макушку, модельер улыбнулся и протянул парню руку, чтобы тот подошёл ближе. - Большое спасибо за приглашение. Я должен уехать, - проговорил Хонджун, поровнявшись с дизайнером. - Спасибо, что смогли приехать, - кивнул ему Рустен, - я был рад встречи с вами. - Я тоже очень рад! - заулыбался айдол. - Наш модный дом, - продолжил модельер, - заинтересован в дальнейшем сотрудничестве с вами. Эти слова заставили Хонджуна вздрогнуть. - Я... Я был бы счастлив работать с вами! - Хон по привычке отвесил поклон мужчине. - Это замечательно, - Рустен коснулся плеча айдола. Стоя рядом с дизайнером, Хонджун совершенно забыл, что ему нужно было куда-то идти. Оливье Рустен обладал магической притягательностью, которую айдол никак не мог для себя объяснить. Ему просто хотелось находиться рядом и слушать его голос, даже если не все слова были ему понятны. Модельер тоже никуда не спешил и, казалось, наслаждался каждым моментом, каждым мнгновением этого дня. Так бы они и стояли, обмениваясь любезностями, если бы не менеджер. Хонджуну ещё нужно было доехать до отеля, переодеться, собрать вещи и улететь обратно в Копенгаген, поэтому им стоило поторопиться. Прощание выдалось коротким и будто бы скомканным, но будучи занятыми людьми, Хонджун и Рустен понимали, что затягивать больше нельзя. Коротко кивнув на прощание, корейцы направились к выходу из бара. Свежий вечерний воздух взбодрил Хонджуна. Он был доволен сегодняшним днем и теперь наслаждался лёгким ветром весеннего Парижа. Он оглянулся напоследок. Золотая статуя Жанны Д'Арк поблескивала, ловя на себе последние солнечные лучи. В сиреневой дымке утопало колесо обозрения, круглым гребнем торчащее из ещё голого сада Тюильри. В здании напротив горел свет, янтарем осыпавший чёрный асфальт. Их автомобиль должен подъехать с минуты на минуту. На улице становилось всё прохладнее. - Ну, как тебе презентация? - нарушил молчание менеджер. - Всё просто прекрасно, - на выдохе произнёс Хонджун и поправил очки, - Мы со всем справились... - Я так и понял. У меня уже есть все нужные контакты, так что... Я тоже считаю, что ты сегодня молодец. Айдол ухмыльнулся. - Обычно ты не столь оптимистично настроен, - Хон похлопал старшего по плечу. - Просто я сыт и доволен жизнью, вот и всё... - развёл руками мужчина. - В смысле сыт?! Ты когда успел поесть? - Хонджун наиграно упер руки в бока. - Тут Макдональдс на углу... Честно, мне уже было не очень хорошо в этом баре и я решил перекусить. Если хочешь, возьму тебе что-нибудь тоже. - Жрёшь не пойми что, - покачал головой айдол, - если там не продают "БТС милл", то зачем вообще это всё? Я лучше потерплю до отеля и поем там нормальной еды. - "Жрёшь не пойми что" сказал человек, готовый хрустеть сухим рамёном и пьющий энергетики... - усмехнулся в ответ менеджер. - Это был не я! Тебе показалось! - засмеялся Хонджун. Чёрный автомобиль завернул к парковке у бара. Менеджер любезно открыл Хонджуну дверь, а после сам сел рядом. Им нужно было снять заключительную часть влога, чтобы повествование было целостным и законченным. Оказавшись в машине, айдол конечно всё ещё ощущал эйфорию, но чем дальше его увозили, тем сильнее он чувствовал усталость. - Вот и всё, - менеджер выключил камеру, - теперь точно можно выдохнуть. - Да... - сонно протянул Джун, - хотя, может я проведу лайв, когда прилетим. - И откуда в тебе столько сил? Неужели ты совсем не устал? Хонджун повернул голову к окну. - Конечно устал, - пожал плечами айдол, - но я в тоже время очень... "Эксайтед" ... - Ох, мистер - ухмыльнулся менеджер в ответ, - вы не наговорились "ин инглиш" за сегодня? Лучше поспите, молодой человек, вон, уже носом клюешь. - Да не хочу я спать, - буркнул Хонджун, поправляя лежащую на коленях сумочку. Он откинулся в кресле и устремил взгяд в даль. Через лобовое стекло было видно, как зажигались огни вечереющего Парижа. Не прошло и пяти минут, как айдол заснул. Когда автомобиль снова припарковался у бара, Хонджуна совершенно это не смутило. Он поднял глаза, рассматривая всё также приветствующую его блестящую Жанну Д'Арк и тёмные каменные арки здания. Великолепная золотая женщина, устремившая по обыкновению взгляд в сторону сада, повернула голову, чтобы полюбоваться на айдола. - Не смотри на меня, - нахмурил брови Хонджун. Людей вокруг всё ещё было достаточно, когда парень вышел из машины, но всё это теперь стало для него не столь важным. Само же помещение оказалось совершенно пустым. Будучи смущенным этим обстоятельством, айдол скромно уселся на красный бархат кресла и огляделся по сторонам. Даже за барной стойкой никого не было. Он обернулся и вздрогнул от неожиданности. Прямо перед ним стоял мисье Рустен. - Ещё раз здравствуйте, - заговорил Хонджун на корейском. - Здравствуйте, - ответил ему модельер. Его корейский звучал также восхитительно, как и английский. - Модели придут? - этот вопрос показался Хонджуну самым логичным. - Вы хотите, чтобы они пришли? Чтобы они смотрели? - Рустен продолжал улыбаться. - Я... Не знаю... - айдол опустил голову. Тут же тёплые пальцы коснулись его подбородка, поднимая вверх. На дизайнере не было перчаток. Хонджун снова поднял глаза на Рустена. Тот стоял прямо перед ним, загораживая освещение. Подушечка большого пальца нежно коснулась нижней губы айдола, чуть оттягивая её вниз. - Красивые зубы, - заключил Рустен. - Спасибо, - Хондужн ни капли не удивился странному комплименту, впервые услышанному не от стоматолога. - Вставайте, - скомандовал дизайнер. Хонджун послушно встал, всё ещё ощущая пальцы на подбородке. Наконец рука отпустила его лицо, медленно опустившись к ключнице. Пальцы пробежались по кости, как по клавишам пианино. Айдол не смел сопротивляться. Он вообще мало понимал, что происходит. Оливье Рустен продолжал смотреть на него сквозь темноту очков. Его рука соскользнула чуть ниже и завернула за ткань пиджака, чтобы прощупать горячую грудь. Хонджуна это действие нисколько не смутило. Наоборот, он прижал свою ладонь сверху к бархату, чтобы пальцы сильнее сжали грудную мышцу. - Упругая, как бриошь, - констатировал дизайнер. Хонджун не нашёл, что ответить. Его дыхание участилось, пытаясь догнать биение сердца. Рука выскользнула из пиджака, чем вызвала разочарованный вздох айдола. Рустен усмехнулся. Он чуть отодвинул лацкан, чтобы обножить правую грудь Хонджуна. - Сэ манифик! - внезапный французский от модельера заставил всё тело айдола покрыться мурашками. Лишённый одежды сосок заметно твердел. После недолгой паузы Рустен наконец прижался губами к губам Хонджуна, параллельно захватывая пальцами тёмный бугорок. Мужчина не торопился, делая поцелуй вязким и томным. Он медленно захватывал своими большими, пухлыми губами губы Хонджуна в сладостный плен. Большой палец француза тем временем выводил круги по ореолу соска, заставляя айдола податься вперёд. После он остановился и вжал короткий ноготь в самый центр, вынуждая Хонджуна охнуть. Этот удивлённый возглас со стороны артиста позволил Рустену углубить поцелуй. Хонджун чувствовал себя тающим кусочком масла. Всего лишь стимуляция одного соска и эти огромные губы, мягкие, как свежие пегоди, сводили его с ума. Возбуждение бурлило внизу живота, кончики пальцев ног приятно покалывало, а голова горела. Хонджун плавился и изнемогал от таких лёгких прикосновений. У него уже очень давно не было секса, и каждая чувствительная клеточка его кожи просила о продолжении. Рот модельера был больше, он источал влагу и похоть, готовый съесть Хонджуна целиком. Они горячо сплелись языками, не в силах оторваться друг от друга. В какой-то момент Рустен чуть отстранился, маня Хонджуна за собой. Он обвел кончиком языка выставленный напоказ язык айдола, обильно сдабривая его слюной. Это было так пошло, но так сладко. Тяжело дыша, Хонджун поднял дрожащие руки, чтобы снять с модельера очки. В следующее мгновение аксессуар полетел на пол. А вместе с ним и бархатный пиджак айдола. - Никогда прежде я не видел такого шикарного тела, - проговорил Рустен, следом сбрасывая и свой пиджак. Хонджун не ответил ему. Он смиренно ждал, когда же эти крепкие тёмные руки схватят его покрепче за талию и повалят на какую-нибудь поверхность. Хон в нетерпении принялся натирать свои соски с особым усердием. Оба тёмных пятнышка должны быть твёрдыми и очень чувствительными, специально для мисье Рустена. Чем активнее он трогал себя, тем более нездержано возбужденными стонами он наполнял помещение бара. Член неприятно тянуло, организм требовал большего. Но Рустен продолжал смотреть на айдола, ничего не предпринимая. - Мон бьен гарсон - наконец прошептал дизайнер, - же вё вуар тон мембре э та тру. Хонджун ничего не понял, но снял штаны. - Члены у азиатов такие хорошенькие, - Рустен вложил ещё не до конца вставший пенис Хона в свою горячую и сухую ладонь. - Мисье, - пролепетал айдол, - когда крепкие пальцы сжались вокруг его чувствительного органа, - это... Это слишком... - Всё хорошо, доверься мне, - Рустен с интересом наблюдал за тем, как розовая головка выглядывает из кожи, чуть подрагивая. Как только рука дизайнера начала привычные поступательные движения, Хонджун окончательно поплыл. Рустену пришлось приобнять его за талию, прижавшись к нему сбоку. - Такой чувствительный, - прошептал мужчина в самое ухо айдолу, холодя дыханием серьги. Он медленно поглаживал член Хонджуна, то держа его крепко, то едва касаясь пальцами. С каждым прикосновением к головке он собирал немного предэякулята и распределял его по всей длине, чтобы улучшить скольжение. Собрав ещё немного вязких капель, рука модельера отпустила член айдола. Рустен погрузил пальцы в свой рот и с громким причмокиванием всосал телесную жидкость. Хонджун явственно это видел и был совершенно ошарашен этим действием. Не успел он сказать хоть что-то мужчине, как тот резко схватил его за телию и развернул спиной к себе. Хонджуну не всегда нравилось такое в сексе, он сам предпочитал занимать доминирующую позицию, но в этот раз он был готов позволить модельеру всё. Влажные пальцы скользнули меж ягодиц артиста, недвусмысленно намекая на дальнейшие действия. Хонджун закусил припухшую после страстных поцелуев губу. В следующий миг что-то большое и горячее легло на его напряженную задницу. Айдол затаил дыхание. - Как красиво, - донесся голос Рустена из-за спины, - мой тёмный член сочетается с твоей белой попкой. Ты заметил? Я люблю сочетание тёмного и светлого. Это лейтмотив моей коллекции и дань уважения великим модельерам прошлого... - Ох... - только и смог выдавить из себя Хонджун, - Так мы уже можем перейти на "ты"? Рустен не ответил. Он подвёл парня к одному из круглых столиков из окрашеного в красный дерева и уложил его животом на холодную лакированную поверхность. Ноги Хонджуна дрожали в предвкушении. Он очень давно не был на принимающей позиции и уже забыл, каково это - растягиваться вокруг чужого члена. Рустен немного помял половинки в ладонях, сжимая пальцы. Хонджун не сдерживал стоны, касаясь перевозбужденным членом гладкого дерева. Первый толчок оказался для Хона приятным сюрпризом. Рустен явно входил на сухую в нерастянутый анус, но видимо, он был настолько хорош в сексе, что ни коем образом не сделал айдолу больно. Это было логично, в конце концов, Оливье Рустен был открытым геем, у него явно имелся опыт. Хонджуну нравилось ощущение горячих рук на своей талии, нравилось, что его любимый дизайнер делал с ним непристойные вещи. В голове не было никаких мыслей, ничего такого, что могло бы дать ему усомниться в своих действиях. Всё, что ощущал Хонджун сейчас - чистое удовольствие. Он стонал и кричал "анкор!", совершенно не понимая значения слова. Но Рустен слушался его и двигался всё жёстче и быстрее. Айдол, несмотря на возбужденное состояние, всё же не мог дойти до оргазма. Рустен будто намеренно держал его на одном уровне возбуждения, не давая Хонджуну уйти с головой в бездну страсти. Это почти расстраивало. Так они до завтрашнего вечера не управятся, а у Хонджуна, между прочим, концерт! Парень оглянулся назад, но ничего толком не увидел. Повернувшись обратно, он встретился взглядом с пожилой дамой в широкополой шляпе, стоящей аккурат напротив сотрясающегося стола. Ни эту женщину, ни самого Хонджуна, ни тем более мисье Рустена не смущала происходящая вакханалия. - Экскюзе муа, - шамкая губами обратилась к айдолу женщина, - не подскажите, где здесь Макдональдс? Хонджун, которого возил взад-вперёд по столу модельер, приподнял брови, ощущая, как капли пота стекают по лбу. - Выйдете из бара и идите до конца здания, там прямо на углу, с этой же стороны... - буднично проговорил айдол и указал на выход. Не успела женщина отвесить парню благодраностей, как тот получил резкий и весьма болезненный толчок. Хонджун зажмурился, скривившись от боли. Открыв глаза, он обнаружил себя в салоне автомобиля. Кажется, он немного ударился коленом. - Да куда прёт этот...!? - вскрикнул водитель. - Всё в порядке?! - менеджер чуть приподнялся, пытаясь понять, что происходит. - Видимо кто-то решил нас подрезать, сволочь... - пробубнил менеджер, садясь обратно в кресло, - ты как, Хонджун, не ушибся? - Немного коленом ударился... Но ничего страшного, - не обращая внимания на макияж, айдол потёр лицо руками. Он сильно вспотел, его конечности подрагивали. Сумка упала с колен. Он попытался дотянуться до неё, но полутвердый член помешал ему. Уши и щёки в миг залились краской. Хоть бы менеджер не увидел его стояк! Мужчина тем временем поднял аксессуар и протянул его айдолу. - С-спасибо, - промямлил Хонджун и прикрыл сумкой пах. - Точно всё в порядке? Парень измученным взглядом посмотрел на сотрудника KQ. - Кошмар приснился, - соврал айдол. Менеджер чуть нахмурился, но допытывать артиста не стал. Хонджун смущённо опустил глаза. В некотором роде, ему действительно приснился страшный сон. В конце концов, в реальности он бы ни за что не переспал с мисье Рустеном. Не дал бы себя разложить на столе. Всё-таки, он встречался с Сонхвой и их отношения были стабильными, крепкими. Но во сне он был готов изменить ему. Даже не подумал о том, что это измена... Хонджун тряхнул головой. Это всего лишь сон. Ничего более. Но неприятный осадок остался. Скорее всего, отсутствие секса на него так повлияло. Встреча с любимым дизайнером впечатлила айдола... Вот мозг и решил так поиздеваться над ним. Чувство тоски навалилось на уставшие плечи. Сонхва... Хотелось встретиться с ним, прижать к себе и расцеловать тонкую шею. Он уехал всего на день, но уже соскучился по старшему. Хонджун прикрыл глаза, представляя образ Хва. Его улыбку, его голос... Его горячее тело и пухлые губы, выстанывающие имя Хонджуна... Парень поправил сумку. - Потерпи, мы уже скоро приедем, - язвительно произнёс менеджер, заставив Хонджуна поперхнуться воздухом, - я так понимаю, тебе приснился страшный сон священника. - Ни слова не говори, - рыкнул на мужчину айдол и повернул голову к окну. Перелет в Копенгаген прошёл успешно. Группа приземлилась в Данию уже поздним вечером. Оставалось только доехать до отеля и закончить этот тяжёлый день. Хонджун всю поездку пребывал в растрепанных чувствах. Некоторый ореол возбуждения, а если точнее, неудовлетворённости, витал вокруг него. Если Сонхва не будет против, то этот вечер они проведут вместе. Раз уж прошлый раз не задался. Он уже обещал себе лайв, когда прилетит, но никто же не говорил, что эфир должен быть длинным. Хонджун поделится впечатлениями и пойдёт приставать к Сонхве. В Копенгагене было уже совсем прохладно и темно. Остывший асфальт влажно поблескивал в свете фонарей. За треугольные крыши домов начал цепляться туман. Этот город казался более строгим в сравнении с Парижем. Сказывался дух северных широт и близость к Германии. Даже в историческом центре здания казались куда более скромными. На их фоне музейные комплексы Парижа выглядели вычурными, даже перегруженными. Но всё это мало волновало айдола. Хонджун считал минуты до приезда в отель, ему нетерпелось оказаться в объятиях Сонхвы. Приглушенный свет в номере должен был успокаивать и наводить дремоту, но Сонхва всё же немного нервничал. Он знал, что капитан уже прилетел и скоро приедет, но всё же... Старший тоже старался хорошо провести сегодняшний день и немного отдохнуть, но совсем не думать о Хонджуне не получалось. Хва поправил влажные после душа пряди волос и уставился в телефон. Решительно ничего интересного. Парень бесцельно скроллил ленту. Картинки, посты, новости... Всё как всегда. Внезапно прилетевшее сообщение от Хонджуна заставило его вздрогнуть. Сейчас капитан проведёт лайв и придёт к нему... Интересно. Не прошло и десяти минут, как прилетела ссылка на трансляцию. Сонхва не был уверен, что ему очень хотелось её смотреть, в конце концов они могут обсудить прошедший день в живую. Но всё же он открыл эфир, вдруг там будет что-то эдакое? От части, так и было. Хонджун сидел в сером кресле, под светом унылого торшера и что-то искал в телефоне. После он отложил устройство и поприветствовал зрителей. Сонхва нервно сглотнул. То есть вот так вот, да? - И где, вы потеряли водолазку, молодой человек?! - не сдержал восклицания парень, сильнее сжав телефон. Кошмар какой, его ненаглядный хоть и старается прикрыть голую грудь, но от этого он выглядит только сексуальнее. Капитан говорил очень размеренно, было видно, что он устал. Он благодарил эйтини и радовался тому, что встретил Оливье Рустена... Но слова парня летели мимо ушей Сонхвы. Он смотрел на сгущающуюся тень в "декольте" своего парня. Хонджун выглядел совершенно невинно и говорил об отвлеченных вещах. Но из-за этого он казался ещё более развратным. Чёртов серый пиджак - настоящее наказание! Сонхва опустил руку себе на пах. У них уже очень давно ничего не было, а тут такое... Опять он дразнится! Хонджуну нравилось играть с Сонхвой в публичном пространстве. То этот проказник обнимет его на сцене, но когда его хотят обнять, вертится как живой угорь и кривит лицо, то устраивает сцены ревности, то нарочито не обращает внимание и называет Сонхву "дурачком". Хонджуна забавляли такие вещи, но он никогда не заходил слишком далеко. Как и сейчас, он покажет эйтини ровно столько, сколько хочет показать. Сонхва точно знал, что всё остальное будет предназначено лишь для него одного. Горячая рука сжала ещё мягкий член сквозь ткань пижамных штанов. Когда уже этот гребаный лайв закончится... Сонхва закусил губу. Грязная мысль о том, что Хонджун только приехал и ещё не был в душе возбуждала только сильнее. Старшему нравился естественный запах Джуна, смешанный с его излюбленным Creed aventus. Всё, чего хотел Хва сейчас - прижаться лицом к этой горячей голой груди и пощипать своего развратного парня за соски. А потом выпустить его из объятий и позволить ему делать с ним всё, что тот захочет. Хонджуна, тем не менее, тоже хватило не на долго. Не прошло и двадцати минут, как он попощался с эйтини и пожелал им спокойной ночи. Сонхва медленно выдохнул, обозначив для себя возбуждение. Он опустил телефон, продолжая поглаживать пенис через штаны. Хонджун должен скоро прийти и ему наверняка понравится то, что Хва был вполне готов. Старший закрыл глаза, всё глубже погружаясь в свои ощущения. Он едва касался себя, чтобы лишь немного возбудить, доводя себя до сладостной истомы. Бедра сами собой подавались вперёд, губы шептали любимое имя. Когда в дверь постучали, Хва сообразил далеко не сразу, что это был за звук. Не успел он полностью открыть дверь, как небольшие ладошки толкнули его в грудь. Хонджун церемониться явно не собирался. - Ждал меня? - на выдохе произнёс рэпер, прижимая парня к себе. - А ты как думаешь? - Хва недвусмысленно дёрнул бёдрами, чтобы Хон ощутил его возбуждение. Он полной грудью вдохнул мускусно-сладкий запах Хона, смешанный с его любимым парфюмом. - Ты же в водолазке был, а где она теперь? Хонджун хмыкнул. - Разве тебе не нравится, что я без неё? Сонхва чуть отстранился, чтобы его руки имели доступ к пуговицам серого пиджака. - Я не очень хочу делиться такой красотой с эйтини... - А ещё говорят, что я ревнив! - засмеялся Хонджун. Он перенял инициативу и, расправившись с пиджаком, предстал перед Хва в одной чёрной майке и брюках. Сонхва хотел было последовать примеру капитана и снять ночную рубашку, но Джун подтолкнул старшего к креслу, точно такому же, как и в его номере. Хва с тихим вздохом упал на мягкое сидение. Не дав старшему опомниться, Хонджун вжал его в спинку, впившись в горячие губы. Сонхва громко застонал в рот Хона, одурманенный ласками. Голова гудела, уши горели. Старший цеплялся ногтями о серую обивку, утопая в страстном поцелуе. Хонджун требовательно сдабривал слюной рот любимого, проводил кончиком языка по губам, касался щёк изнутри, щекотно скользил по нёбу и проталкивал язык глубже, насколько хватало сил. Сонхва задыхался, его рот был переполнен Хонджуном, челюсти ныли, губы жгло и покалывало. Он поглаживал языком язык своего парня, подбадривая его. Хонджун мокро и скользко двигался, упрямо доводя Сонхву до иступления. Когда дрожащая потная рука старшего болезненно схватила рэпера за голое плечо, тот слегка отстранился, давая передохнуть. Но Хва не спешил отпускать язык парня, чуть прихватив его губами. Он сделал несколько посасывающих движений и только потом освободил Хонджуна из влажных объятий. Сонхва любовался своим возбужденным парнем. Лидер, казалось, сейчас рухнет на пол. Он взмок, белые волоски прилипли ко лбу, красные припухшие губы поблескивали от слюны, стекающей на подбородок. Взгляд горел огнём, мерцая в радужке глаз янтарными отблесками. Напоследок мягко коснувшись губами губ, капитан опустился ниже, чтобы поцеловать Сонхву в его длинную шею. Это была большая слабость старшего. Чувствительная кожа пылала от невесомых прикосновений разгоряченных губ. Хонджун не ставил засосов и был очень осторожен в своих действиях, но даже те поцелуи, что он дарил своему парню, уже будто бы оставляли нестираемый отпечаток. Капитан чуть лизнул кожу у кадыка и растер слюну пальцами. Хотелось вгрызться зубами в адамово яблоко, но стилисты завтра вряд ли поймут его порыв. Сонхва стонал, продолжая терзать несчастное кресло. Он уже не мог себя контролировать - желание было слишком велико. Хонджун стал таким темпераментным, таким требовательным сегодня, что Хва ничего не мог предпринять. Он лишь беспомощно подергивал бёдрами всякий раз, когда язык младшего, горячий, как раскаленное железо, прижимался к его шее. Прикосновения Хонджуна заставляли его будто бы вспыхивать и искриться, как бенгальский огонь. Член Сонхвы безжалостно натягивал и пачкал брюки для сна, по затвердевшим соскам невыносимо чувствительно ерзала гладкая ткань рубашки, цепляясь за них при каждом движении. Хва надеялся, что Хонджун уделит внимание его горячей груди, но вместо этого младший опустился на колени. - Т-ты...ты чего... - промямлил Сонхва, едва осознавая себя. - Я хочу тебе отсосать, - рапортовал Хонджун, зацепившись пальцами за резинку штанов старшего. - Но... Тебе же не нравится... А если... Горло... Заболит... - Позволь мне сделать тебе приятно, - голос Хонджуна сексуально хрипел, заставляя колени старшего возбуждено дрожать. Как бы капитан не заливал эйтини, что он хорош во всех позициях, оральный секс не был его сильной стороной. К большому разочарованию Хва, любящему такое. Тем не менее, Хонджун старался. Очень редко он решался на минет, но если решался, то подходил к этому делу основательно. И старшего такой подход вполне удовлетворял. Во всех смыслах. Сонхва смущённо приспустился и раздвинул ноги, чтобы дать любимому достаточно пространства. Хонджун благодарно погладил парня по бёдрам и аккуратно вытащил влажный член старшего. Резинка штанов оказалась под основанием, создавая дополнительное давление на чувствительном органе. Старший продолжил ёрзать на кресле, не сводя глаз с любимого. Это не могло быть реальностью, это точно сон... Хонджун ни в жизни не занялся бы минетом посреди концертного тура. Но первое прикосновение губ к нежной головке безошибочно обозначило точку реальности. Хва приоткрыл рот, не в силах выносить все те ощущения, что дарил ему Хонджун. Лидер тем временем обнимал влажный кончик губами так, будто ел мороженое. Он собирал капли предэякулята и причмокивал, пытаясь распробовать вкус. Подергивания Сонхвы становились всё более резкими и непроизвольными - он был слишком чувствителен сейчас. Ему казалось, что он кончит от одного только вида Хона, усевшегося между его ног. Лидер обхватил основание члена и чуть сжал пальцы, выдавливая из старшего новые стоны и следующую порцию жидкости. Он продолжил пытать орган поцелуями, проходясь губами по всей длине. Крепкий, покрытый венками член подергивался и краснел, получающий одновременно слишком мало и слишком много. Дополнительно увлажденный слюной, он замерзал и при этом горел огнём. Хонджун немного поменял позу, стараясь приблизить себя к просящему Сонхве. Он немного приподнялся и осторожно запустил головку в рот. Она потерлась о его чуть шершавый язык и неприятно уперлась в нёбо, от чего капитан нервно задышал через нос. - Н... Не торопись... - прошептал Сонхва, видя, что младшему не так-то просто справиться со всем этим. Хонджун молча взглянул на своего парня изподлобья. Сонхва был уже в полном беспорядке: припухщие губы, слезы в уголках глаз, пунцовые щёки, уши, шея... Он тяжело дышал и продолжал подрагивать, царапая пальцами кресло. Лидера это забавляло. Он ещё немного приподнялся, чтобы сменить угол проникновения и постарался расслабить горло. Зубы лишь слегка задели нежную плоть, вызвав у Сонхвы болезненный стон. В остальном же, член оказался в узком и влажном горле, объятый нежными стенками и языком. Хонджун заглотил примерно на половину. Он сильно жмурился, стараясь привыкнуть к тому, что так горячо застряло в его горле. Организм всецело сопротивлялся толстому члену, не давая ему проникнуть глубже, как бы Сонхва не пытался толкаться бёдрами. Хон не мог нормально двигаться, его нижняя челюсть уже болела, язык вжимало в зубы, а горло пульсировало, то ли пытаясь проглотить застрявшее в нем нечто, то ли наоборот извергнуть его из себя вместе со скудными остатками пищи, что покоились на дне желудка. Капитану даже ничего не пришлось делать, судорожные сжатия горла и попытки сглотнуть отлично стимулировали член. Сонхва не мог усидеть на месте, упираясь головкой пениса во влажные стенки, каждый раз отвечающие ему амплитудными всасывающими движениями. Ему очень хотелось продвинуться дальше, но Хонджун не мог ему этого позволить. Капитан давился членом и плакал, тщетно пытаясь расслабить горло сильнее. Наконец дрожащая рука Сонхвы больно схватила парня за волосы, попытавшись направить голову ниже. Громкий шлепок по бедру отрезвил его. Хонджун сбросил с себя руку старшего и наконец вытащил изо рта член. Ему нужно было отдышаться и прийти в себя. Слезы продолжали катиться по красным щекам, слюна, смешанная с предэякулятом Сонхвы покрыла всю нижнюю часть лица лидера. Хонджун взглянул на своего парня и по-хозяйски вцепился в его бедра. Следующим резким движением он подвинул того ещё ниже и стянул мешающие штаны. Сонхва совсем растерялся, оказавшись полностью голым ниже пояса. Теперь он упирался шейными позвонками в спинку кресла и надеялся, что последующие движения не заставят его упасть. Всё происходящее вызывало у Сонхвы головокружение. Нежность упругих пальцев на мошонке заставила его закатить глаза и застонать ещё громче. Хонджун поглаживал другой рукой внутреннюю сторону бедра и, кажется, что-то спросил, но Хва был совершенно расхристан в своих ощущениях. Он потерялся в собственном беспорядке и не понял вопроса. Капитан рыкнул и прикусил кожу на бедре, в том месте, куда лучи солнца вряд ли когда-нибудь попадут. Этот жест вернул Сонхву в реальность. - Где смазка, слышишь меня? - прохрипел лидер, зализывая укус. - В сумке... - проговорил старший, теряющий способность мыслить с каждой секундой. Хонджун почти встал, но свалился на пол из-за затекших ног. Сонхва хотел было помочь, но тот одернул его, оставив в кресле. Хон догадывался, в каком кармане стоит искать, и чутье его не подвело. Он вернулся на исходную, неловко подмяв под себя ноги. В следующие минуты Сонхва окончательно потерялся. Мысли вылетели из его головы, как пробка из шампанского. Он беспорядочно бился локтями и рёбрами об узкое кресло, уже влажное от пота. Воздуха отчаянно не хватало, перенапряжение мышц только усиливало дрожь в конечностях. Сонхва вымаливал имя Хонджуна, прогибаясь в спине и хватась руками то за воздух, то за измученные подлокотники, то за скользкую ткань рубашки. Пальцы ног упирались в ковролин и больно тёрлись об него, тщетно пытаясь удержать старшего на месте. Весь этот сладкий беспорядок, который устроил его парень, не смущал Хонджуна нисколько. Капитан выводил круги языком по красной головке, параллельно проникая внутрь Сонхвы. Да, быть может Джун не обладал такими же длинными пальцами как Юнхо или даже сам Сонхва, но зато он хорошо умел работать ими. Сначала вошёл указательный, чтобы Хва снова привык к забытым ощущениям. Хонджун немного покрутил запястьем, всё это время продолжая вылизывать член партнёра. Старший был таким узким, таким горячим внутри... Плотные мышцы сжимали палец Хонджуна, отвечая упругостью на каждое его движение. Капитан ввёл средний. Ему нравилось поглаживать, прощупывать Хва, слушая стоны и мольбы. Сонхве казалось, что он сейчас рассыпется, развалится под гнетом ощущений. Он не мог насытиться всем тем, что давал ему лидер. Его член был весь мокрый от обилия слюны, Хонджун вылизывал его, временами оттягивая губами тонкую кожу, целуя и посасывая уретру. Рот младшего казался раскаленным, каждое его прикосновение к возбужденныму органу обжигало. К разочарованию старшего Хонджун вынул пальцы, так толком его и не растянув. - Я... Я не готов ещё... - проскулил Хва. - Всё хорошо, - рэпер поднырнул парню под ноги, переместив его бедра себе на плечи. Таким образом он открыл его себе сильнее и вместе с этим снял лишнее напряжение с ног. Пальцы с лёгкостью вернулись на прежнее место. Вторая рука вцепилась в основание члена и начала медленно надрачивать. Это было уже слишком. Сонхва не мог выдержать такой сильной стимуляции. Неосознанно он пытался отодвинуться, но его партнёр полностью подчинил его себе. Член и дырочка Сонхвы оказались во власти Хонджуна. Он делал с ними всё, что хотел, играя, целуя, покусывая. Старший дергался в кресле, заставляя мебель жалобно поскрипывать. При очередной попытке двинуть бёдрами, чтобы пальцы Хона не двигались так сладостно глубоко, Сонхва ощутил, как проминая и даже будто бы чуть царапая его гладкие тугие стенки, два пальца медленно согнулись, доводя его до иступления. - Куда собрался? - фыркнул Хонджун, холодя дыханием член старшего, - всё, ты у меня на крючке. Сонхва не нашёл, что ответить. Он был совершенно беспомощен перед Хонджуном и всё, что мог сделать - отдаться ему полностью. Капитан увёл руку чуть вниз, чтобы сместить угол и распрямил пальцы, попав ногтями по простате. Это действие возымело незамедлительный эффект. Белесые капли семенной жидкости обильно смочили Хонджуну лицо, попали на живот и бедра старшего. Сонхва плакал и дрожал, выгибаясь в спине так сильно, что Хонджуну пришлось придерживать его свободной рукой. Хон ещё несколько раз скользнул по сверхчувствительному месту, запрятаному в мягком нутре старшего, чтобы Хва выдал ещё немного спермы. - Всё... Всё...Пожалуйста... - горячие слезы катились по пунцовому лицу Сонхвы. Он переживал свой оргазм почти болезненно, пропуская через себя мышечные спазмы. Хонджун медленно вытащил пальцы, ему не хотелось терять ощущение плотных гладких мышц, обнимающих его. Другой рукой он частично вытер лицо, но семени было слишком много, кажется, даже на волосах что-то осталось. Он осторожно снял с себя ноги старшего и перехватил его за торс, чтобы спокойно опустить на пол. Хонджун посмотрел сверху вниз, на до сих пор подрагивающее горячее тело. Он всегда был счастлив видеть Сонхву таким, растерянным и мокрым, объятым оргазмом со всех сторон, пускающим слюну из приоткрытого рта. Хонджун опустился на него, присев на бедра, чтобы утянуть старшего во влажный, липкий поцелуй. Сонхва был готов принять всё: горячий язык, слюну и свою же сперму. Хонджун поглаживал потный лоб и щёки Хва, забываясь в поцелуе. Руки же старшего сначала обозначили свое местоположение на груди капитана, помяв её пальцами через ткань чёрной майки. А после двинулись вниз, к забытому самим Хонджуном члену, уже давно возбужденному. Лидер начал постанывать в губы Сонхвы, когда почувствовал вспотевшие ладони старшего в своих брюках. Хва нарочито грубо двигал рукой, намеренно оставляя без внимания головку, пачкающую предэякулятом штаны. Старший ускорился. Хонджун не мог это вытерпеть. Он отпустил губы Хва и уткнулся носом ему в плечо, поскуливая при каждом движении по члену. Вторая рука парня легла Хону на спину, поглаживая, будто бы успокаивая. - Хва... - Хонджун превратился в хнычущее нечто, - я хочу кончить, дай... Дай мне кончить.... - Потерпи чуть-чуть, сейчас, - Сонхва не без труда стянул с партнёра штаны, чтобы наконец иметь для рук достаточно пространства. Его движения по члену стали лёгкими, быстрыми и беспорядочными, теперь он захватывал и головку, каждый раз собирая у основания кожу и натягивая её почти до самого кончика. Хонджуну многого было не надо, чтобы примешать свою сперму к сперме Сонхвы, подсыхающей на животе старшего. Хва убрал руку не сразу, давая своему парню пережить оргазм. Хон немного толкался в его влажную ладонь, покачиваясь. Когда движение прекратилось, а дыхание стало более ровным, Хонджун неловко перекатился на пол. - Давно мне так хорошо не было, - со вздохом произнёс Сонхва, - спасибо. - Я облажался, - голос Хонджуна был всё ещё хриплым, - не получается у меня делать минет... - Всё хорошо, - Сонхва повернул голову, чтобы разглядеть лицо капитана, - да и я тебя не просил его делать. - Я... Просто хотел сделать тебе приятно. Но вышло как всегда. Хонджун повернулся на бок, лицом к своему парню. - Не переживай, хорошо? Меня всё более, чем устроило... Сонхва тоже повернулся, чтобы лучше видеть любимого. - Тебе нужно помыться сейчас, иначе сперма в волосах засохнет, - старший чуть коснулся ещё горячей щеки парня. Хонджун не ответил. Но по его печальному выражению лица Хва понял, что капитана что-то тревожит. - Всё в порядке? Джун поджал губы. - Знаешь... - неуверенно начал он, - в общем... Прости меня. - За что ты извиняешься? - нахмурился Хва. - Мне... Мне приснилось, что я переспал с Оливье Рустеном. Хонджун смущённо закусил нижнюю губу и устремил взгляд вниз, чтобы избежать зрительного контакта со старшим. - Ты извиняешься за сон? - ухмыльнулся Сонхва, - мало ли, что там тебе могло присниться! - Ну... Во сне я даже не подумал о том, что это измена. Но я бы никогда не сделал это! - Хонджун схватил ладонь своего парня, - я не хочу изменять тебе... Я хотел показать, что хочу только тебя. Что хочу быть только с тобой. - Я и так это знаю, милый, - Сонхва приблизился к любимому, прижавшись лбом к его лбу, - тебе не нужно ничего доказывать, я знаю, что ты меня любишь. - Спасибо... Я правда люблю тебя, - прошептал Хонджун в ответ и потянулся за поцелуем. Хва легонько чмокнул просящие губы. - Пойдём в душ, - заключил старший. Хонджун одобрительно хмыкнул, но он уже начал засыпать. Сегодняшний день утомил его. - Опять хочешь заняться сексом с Рустеном? - засмеялся Хва, легонько шлепнув парня по бедру. - Нет! Нет! Уже встаю! - капитан бодро вскочил и направился в ванную комнату. Сонхва усмехнулся. Кажется, "Рустен" станет их кодовым словом для быстрого пробуждения.