***
Иногда Роза начинала петь, не дожидаясь появления иллюзии. За время, проведённое вдали от Доктора девушка настолько полюбила музыку, что даже выпросила у родителей простенькую акустическую гитару. Правда, нормально играть пока не научилась, но несколько элементарных аккордов без баррэ — это уже прогресс. Рука нежно коснулась предварительно настроенных струн, губы тронула улыбка с лёгкой примесью грусти. Гитара сочувствующе завибрировала, напоминая этим старушку ТАРДИС. — Бледный бармен с дрожащей рукой, дыма табачного пленный… Второй голос — такой родной и далёкий — не заставил себя ждать: — И та, что согласна ехать со мной, тоже является частью Вселенной… Роза до сих пор помнила первую встречу с Доктором. То сумасшедшее приключение с ожившими манекенами, с которого всё и началось. Это было невероятно, хотя загадочный тогда ещё незнакомец чуть не угробил и себя, и её с Микки своими дипломатическими замашками. Правда, впоследствии эти самые замашки частенько спасали мир. Девушка до сих пор не до конца поняла, почему в тот раз согласилась путешествовать с чудаковатым мужчиной в кожаной куртке по его первому — второму, если быть более точной, — зову, но точно знала, что никогда об этом не пожалеет. И использует любую возможность, чтобы вернуться к своему Доктору и его машине времени. — Счётчик такси, похожий на пульс. Прямо во двор и налево… — Звёзды — следы трассирующих пуль — тоже являются частью Вселенной… Звёзды… Они прекрасны в любом из миров. Особенно вблизи. Они завораживают своим сиянием и навсегда остаются где-то в душе увидевшего их, отбивая всякое желание вернуться к нормальной жизни. Роза почувствовала это на своём опыте, и теперь непрерывно искала свои потерянные крылья. «Я найду тебя, Доктор. Обещаю».***
Джеки Тайлер не без оснований считала, что понимает состояние дочери, как никто другой. Женщина ещё помнила, как долго приходила в себя после смерти Пита. Хотя, в отличие от неё тогда, у Розы осталась надежда. Слабенькая, едва горящая, но очень упрямая. А это дорогого стоит. — Не прячь пули, стреляй смело. Пускай стрелы в моё тело… После разделения параллельных вселенных Джеки часто слышала пение дочери, и оно неизменно пробивало её на слёзы. То, что у Розы красивый голос, было ясно и раньше, однако теперь… Теперь в нём звучал ощутимый надлом, и от этого материнское сердце разрывалось. — Я не ангел, и ты тоже. Я так делал, и ты сможешь молчать… Впрочем, было ещё кое-что. Женщина могла поклясться, что улавливала и второй голос. Мужской. Тихий, едва различимый. И очень знакомый. Создавалось впечатление, будто Роза и Доктор поют друг другу через вселенные. Такого ведь не может быть, правда? Джеки однажды спросила об этом у дочери, но та лишь отмахнулась. — Гораздо больнее молчать… — Лучше голос сорвать! — Кричать! Пауза перед припевом длилась буквально одно мгновение. Лишь на секунду замерли оба голоса. Лишь на секунду замолкла гитара. И в тот же момент женщина, стоявшая возле двери, ведущей в комнату Розы, обессиленно прислонилась спиной к стене. — В самое сердце! — влюблённо. — На пораженье… — виновато. — Что же ты медлишь с этой мишенью? — отчаянно. — Я всё растратил, карты открыты! — горько. — Бей, что есть силы, и будем квиты! — умоляюще. Рваные реплики, небрежно раскиданные на две партии, напоминали своеобразный диалог. Не сценически-наигранный, а безнадёжно-настоящий. И ещё, Джеки только сейчас обратила внимание, что её дочь и Доктор всегда пели вместе, но никогда — одновременно. Словно могли чувствовать друг друга и старались услышать и запомнить как можно больше. — Опять мыслей слепых стая… — Мне так мало тебя стало! Не прячь пули обид тайных… — Не прячь слёзы в глазах чайных… Жутко хотелось распахнуть дверь и войти без стука под каким-нибудь нелепым предлогом. Хотелось прервать всё сейчас, чтобы уберечь Розу от ещё большей боли в будущем. Однако женщина понимала — нельзя лишать дочь этой малости, пока есть хоть какая-то надежда на лучшее. А надежда была. Слабенькая, но очень упрямая…***
Бухта Злого Волка, Норвегия. Волны о чём-то перешёптываются, лениво перекатываясь с боку на бок. Доктор упрямо отводит взгляд, а его метакризис смотрит с надеждой. Всё повторяется. Оно не должно повторяться. — Но ведь он не ты! — восклицает Роза и с нарастающим страхом понимает, что её доводы не работают. Она не хотела возвращаться сюда, вновь переживать худший день своей жизни. Почему же всё происходит именно так? — Прислушайся, — взор повелителя времени до сих пор устремлён куда-то в сторону. — Он такой же, как я, только у него одно сердце. Он, в отличие от меня, сможет разделить с тобой даже старость. Ты нужна ему, Роза. «А тебе?» — невысказанный вопрос застревает в горле, заставляя задыхаться. Не буквально, конечно, иначе кто-нибудь бы это заметил. Лавина из неправильных слов упрямо продолжает скрывать под собой то важное, в чём девушка призналась тогда. И то, что она тогда не услышала. — Вы, оба! — Роза немного удивляется твёрдости своего голоса, но быстро берёт себя в руки. — В самый худший день моей жизни… что вы сказали мне, когда связь прервалась? — Я сказал: «Роза Тайлер», — Доктор нарочито небрежно пожимает плечами. — А дальше? — Разве я должен продолжать? «Я ошиблась с тактикой», — понимает девушка, услышав три заветных слова из уст метакризиса. Она верит. Она хочет подарить ему поцелуй — утешительный и прощальный, — однако время почти на исходе. Остаётся последний шанс. — А дождь на окнах рисует, напоминая о твоих поцелуях, — Роза поёт тихо, но повелитель времени всё равно замирает, напрягшись, на полпути к ТАРДИС. Метакризис понимающе молчит. — Всё дело в том, что дождь ничем не рискует, а я боюсь вновь потерять тебя… — Я невозможно скучаю, — Доктор подхватывает, и весь мир схлопывается до единственной мужской фигуры в коричневом плаще. Такой сильной и такой одинокой. — Я очень болен, я почти умираю, а где-то ты и ничего не узнаешь… А я боюсь вновь потерять тебя… До закрытия щели остаются считанные секунды. Не говоря ни слова, девушка берёт оцепеневшего повелителя времени за руку, буквально силой затаскивает его в синюю будку и закрывает дверь. Донна, глядя на вошедших, довольно улыбается. — Но… — начинает Доктор, и Роза перебивает, крепче сжимая его ладонь: — Я ведь говорила, что останусь с тобой навсегда. Позволь мне исполнить своё обещание.