Ha, who you? (Ха, ты кто?)

      Антон сверлил недовольным взглядом сияющего от счастья на всю Ивановскую актера-юмориста, пока визажистки бегали вокруг юноши, пытаясь уложить гнездо кудряшек во что-то более приличное. Убрать синяки под глазами перестали пытаться даже они, те слишком глубоко залегли черными тенями на лице.       Нет, современная мода индивидуальна для каждого человека, Шастун это понимал и признавал. Как и соглашался с тем, что у всех людей свои принципы, свое восприятие мира и отношение к окружающей его среде.       Но, блять, ярко-зеленая ковбойская шляпа и такие же ярко-зеленые сапоги той же тематики…       Финиш. Антон категорически отказывался, блять, адекватно и серьезно воспринимать человека, явившегося на кулинарное (кулинарное нахуй!) шоу в таком наряде. И ведь главное, что всем, сука, зашла эта хуйня?       Шастун мотает головой, вызывая недовольные возгласы девушек-визажисток за спиной, и пытается отогнать рвущиеся наружу «блять-переблять» и «сука кто тебя придумал долбоеб несчастный», потому что он, вообще-то считает себя приличным человеком, толерантным к современности.       Просто сам предпочитает послушно надеть черную оверсайз футболку и куртку с какими-то висючками (заботливо выданную костюмерами), отдаленно напоминающими Дикий Запад, а не выебываться.       Если быть совсем честным, концепт ковбойской кухни в целом звучит достаточно сомнительно. Но если уж совсем откровенничать — не сомнительнее того факта, что он тут поневоле, из-за шантажа несовершеннолетней (пиздючки мелкой) младшей сестры. Выиграть счастливый билет на программу с кумиром — выиграла, а попасть не смогла, фейс-контроль заметил малявковость.       Собственно, ради Мелкой можно было бы и сходить на это стремное бессмысленное мероприятие — пусть радуется, что брат окажется на одном экране с «господи, это же они».       А они, если честно, напоминали больше Смэш (хотя этот гений в зеленой шляпе больше походил на Киркорова), но свое название, тем не менее, полностью оправдывали — «сразу», «крейзи» и еще миллиард истолкований их названия. Почему-то Шастун готов был поставить почку на то, что его придумывал Мистер Каламбур, что сейчас смешил второго приглашенного на шоу фаната какой-то шуткой.       — Все, вы готовы, Антон, — слышится за спиной, и Шаст переводит взгляд в зеркале с попугайчика на визажистку, что улыбается ободряюще. — Думаю, вам имеет смысл сразу идти на площадку, вам выдадут фартук уже там.       Шастун поправляет челку привычным движением, что за мгновений выдает хозяину тела собственную нервозность, что раньше не ощущалась. Поднимаясь с крутящегося кресла, мужчина одергивает футболку, и широким шагом подходит к кухонным столешницам, лавируя между звуковиками, копающимися в своих меховых хернюшках, и камераменами, готовящимися по камандам начать записывать.       — Здравствуйте вновь! — тут же расплывается в улыбке Арсений, завидя подходящего гостя программы и отвлекаясь от своего разговора с партнером по дуэту и вторым приглашенным, что теперь смотрел на него нечитаемым взглядом почти не моргая.       — Вы вампир? — интересуется он учтиво, обращаясь к товарищу по (не)счастью, стоит ему отреагировать на реплику звезды. — Просто почти не моргаете, так интересно.       — Ага, дампир, — закатывает он глаза и Шаст усмехается чужой шутке. — А то как бы я на солнце ходил.       — Антон, — протягивает он руку мужчине немного постарше него и улыбается уголками губ. — Любите их дуэт? — кивает он головой в сторону Арсения, что уже успел найти своего партнера по шуткам юмора и начать ему что-то активно активно доказывать, жестикулируя руками.       — Не могу сказать, что прям фанат, но дочка фанючит, а я мимо прохожу, — пожимает тот плечами. — У нее все время удается затащить меня смотреть с ней. У Попова шутки специфичные, но мне смешно через раз почти.       Новый знакомый усмехается, покачивая головой, и, вместе с самим Шастуном на пару, благодарно принимает протянутые фартуки, начиная нацеплять поверх одежды.       Шастун накидывает тканевую петельку на шею и хмурится, заводя руки за спину в попытке завязать узелок.       — А от Матвиенко просто пиздец ржать тянет, я уссываюсь каждый раз когда он просто хуйню творить начинает, — хмыкает он. — Савина, дочка моя, конечно, фанатка Арсения.       Мужчина закатывает глаза, расправляясь с собственными завязками, и поворачивает голову на съемочную площадку именно в тот момент, когда Шастун, окончательно отчаявшись решает попросить помощи.       — Ща, пять сек, я приду, — бросает он через плечо, а после, видимо, что-то вспоминает, тут же добавляя, — я Дима, кстати!       И уносится куда-то в сторону диванчика, где лежали их вещи.       Антон раздраженно выдыхает, шипя ругательства сквозь сжатые зубы и хорошее настроение пропадает ровно за секунду. Даже перспектива возможно целого одного человека, с которым можно будет перетереть за жизнь на этой съемочной площадке быстро меркла.       — Господи, ну вы тут уже мучаетесь минут пять, дайте вам помочь, пожалуйста. Смотреть уже больно, — слышится за спиной, прежде чем воздух выбивает из легких сильным дерганием пояса от фартука. — Прошу прощения! — с легкой смешинкой и совсем не извиняющимся тоном добавляет голос.       Шастун поджимает губы.       Ну конечно, блять. Именно мистер модник года раздевший крокодила должен завязывать его фартук. Там из этих двух завязочек наверное макраме получилось.       — Вы ведь Антон Шастун, да? — вопрошает Арсений, улыбаясь мягкой улыбкой и обходя парня по кругу, чтобы встать перед ним, упирая руки в бока. — Меня вы, думаю, знаете, но в любом случае будем знакомиться в начале программы, так что еще успеется.       Напевая себе под нос какую-то мелодию, он машет рукой и уходит, восклицая кому-то вдалеке «Эй, Сереж!», чтобы получить в ответ порцию матов, чей-то недовольный и максимально неразборчивый бубнеж, а еще указание режиссера о готовности в две минуты.       Коллега по несчастью по имени Дима отключается от телефона, убирая устройство в карман, и встает рядом с Шастуном, как им объяснили полчаса назад. Изначально предполагалось, что гости будут в центре, а Чокнутые по бокам, но потом Антон приехал на съемочную площадку и поразил всех тем, что выше даже самого Попова. Пришлось срочно менять планы — теперь с одной стороны стояли гости, а с другой звезды.       Стоя в кадре и абсолютно профессионально на пару с Димой улыбаясь камерам, Антон изредка поворачивает голову, кивая радостным словам Матвиенко и фэшн-катастрофы. Настолько изредка, что Диме приходится наступить ему на ногу под столешницей, вырывая из собственных мыслей и давая понять, что вопрос был адресован ему.       — Я понимаю, что на меня можно и залипнуть, но хоть не в самом же начале, — легко смеется Арсений, без укора смотря на гостя. — Но лучше все же представиться зрителям и нам. Было бы приятно знать, кто прожигает тебя взглядом, не находите?       Матвиенко отворачивается, чтобы скрыть смешок под видом чиха. Позов громко и без стеснения фыркает. А Антон просто в ахуе, потому что… вау. Настолько самовлюбленный?       Нет, Антон не отрицал, что мужчиной Арсений был красивым. Да, самооценка юмориста была не безосновательной — он умел использовать природной обаяние, знал, как преподнести себя и сиял харизмой во все стороны.       Но, блять, на просторах российского интернета надо быть либо ебнутым, либо совсем бесстрашным, чтобы флиртовать в открытую с мужиком.       — Шастун Антон, — выдавливает парень, наконец, исподлобья смотря на Арсения. — Не фанат Crazy, не слежу за вашими успехами или неудачами и честно скажу, пришел ради сестры, которая слишком мелкая, чтобы пройти ваш возрастной ценз.       Попов лишь улыбается в ответ, а Матвиенко фыркает:       — Ну мы тут не про куклы разговариваем, а про хуи и секс шутим обычно. Были уже инциденты с чокнутыми родителями, которые не хотят, чтобы их дети такое слушали, — усмехается он.       Арсений громко хлопает в ладоши перед собой, привлекая к себе внимание (как будто Шастун отводил от него охуевший взгляд) и поворачиваясь к камерам.       — В любом случае, знакомство можно продолжить и в процессе, особенно, раз, как оказывается, кто-то тут с нами не знаком, — мужчина кидает выразительный взгляд на Шастуна, который только поджимает губы и отворачивается к своей разделочной доске, закатывая глаза. — Как вы могли понять, у нас сегодня тематика ковбоев.       Он заигрывает бровями с камерой, изображая из себя ковбоя, пока Сергей все же не выдерживает и ржет в открытую под аккомпанимент «но!» и «пшла!» Попова.       — С нашими гостями вы познакомились, так что следующим шагом будет узнать какие блюда они собрались сегодня с нами готовить, — щелкает пальцами Матвиенко, гася остаточные смешки. — Мы попросили их принести что-то ковбойское, а наша группа подготовила ингридиенты, — торжественно кивает он. — Насколько я знаю, у Тохи должно быть основное блюдо, так что начнем с тебя.       Шастун уже было открывает рот, чтобы начать рассказывать, действительно отмечая, что все продукты готовенькие лежат на столе, ожидая своего часа, когда Арсений врывается в диалог:       — Стейк?! — восклицает он, тыкая пальцем в кусок говядины, расположившейся прямо по центру столешницы.       Позов поджимает губы, чуть кивая, и, видимо, имел то же предположение в голове, а Матвиенко закатывает глаза.       — Мне кажется он не наш фанат, потому что ты громко орешь и несмешно шутишь.       — Несмешно шутить это по твоей части, а в моей роте смешно — комбат, потому привык орать! — обвиняюще тыкает Попова в напарника, который качает головой, даже не пытаясь понять, как работает мозг друга.       В помещении повисает тишина, пока присутствующие пытаются переварить шутку. Арсений закатывает глаза, но не проходит и секунды, как Шастун не выдерживает и прыскает со смеху.       — Сука, сдай ключи от каламбурочной, позорник, — смеется он, неосознанно протягивая руку Арсению, мол, отдавай прям сюда.       Попов несколько секунд изображает потуги закрывания несуществующей двери, а после с видом великомученика сдает невидимые ключи.       — Вот так-то, — самодовольно изрекает Шастун и внутри становится как-то подозрительно легко, когда кто-то читает твои мысли точно по щелчку пальцев и способен отвечать в том же тоне.       В следующее мгновение он хмурится, не понимая неожиданного прилива взаимопонимания и желания шутить с ним всю оставшуюся жизнь.       — Спелись блять, — бормочет Матвиенко, кидая взгляд то на одного, то на другого.       — Так что с блюдом-то, Шаст? — возвращает программу в серьезное русло на удивление сам Арсений, ободряюще улыбаясь.       Антон косит взгляд на мужчину за неожиданное прозвище, потому что даже коллеги в офисе предпочитают не сокращать его имя, не то что фамилию, а тут целое «Шаст».       — Никто из вас не угадал, — самодовольно усмехается он, глядя в камеру. — И вы, скорее всего тоже!       Парень не сдерживается и показывает язык всем вокруг.       — Я принес рецепт рагу сонофабич! — улыбаясь как довольный код он поворачивается к троице стоящей рядом.       Понимание расцветает со смехом сначала на лице Попова, и лишь мгновениями позже у Сережи с Димой.       — Сукин ты сын, я в деле, — смеется Арс.       И неожиданно почему-то становится абсолютно плевать на кислотно-зеленые шапку с сапогами. Потому что смех настолько приятных, что хочется слушать его все время, а главное — быть его причиной.       И нет, Антон не может сказать, что резко полюбил современный юмор, полный похабных шуток, или стал фанатом Попова, а то и вовсе дуэта Crazy, просто… Стало легче находиться в студии? Определённо.       Предрассудки о том, что Попов напыщенный и самовлюбленный индюк, странношутящий и глупо одевающийся (а его фотосессии, пару раз попадавшиеся в ленте — вообще пиздец) заставляли на автомате высказывать свое беззвучное «фи» на все чужие действия.       (А он, оказывается, действительно классно шутит).       Программа двигается своим ходом, в сковородке шкварчат овощи, туда-сюда снует четверка (не)удачливых поваров.       — Попов, Шастун, так, а ну расскажите классу, вместе посмеемся, — хлопает лопаточкой по уже и так грязной разделочной доске Позов, свободную руку упирая в бока.       Названные, секунду назад хихикав на пару, точно по струночке одновременно выпрямляются из-за столешницы, где они копались в шкафчиках в поисках каких-то приправ. С громким стуком Шастун ударяется затылком о раскрытый ящик, шипя, точно кот, и потирая ударенное место.       — Да ты ж горюшко луковое, — хихикает Арсений, касаясь чужого затылка поверх рук самого Антона. — И нахера тебе столько колец… Холод приложишь?       Шастун мотает головой и отпускает голову, смотря на свои руки.       — Нравится, — коротко пожимает он плечами.       — Ну пальцы у тебя красивые, — со знанием дела подмечает Попов. — Много где пригодились бы.       Антон кашляет, поперхнувшись воздухом, пока где-то позади Матвиенко театрально громко шепчет Диме что-то про любовь с первого взгляда.       Видимо посчитав свою миссию по смущению Антона успешной комик идет вк своему месту, незаметно для камер подмигивая юношей, который, к своему позору явственно ощущает, как горят уши.       Ну, нет…       Антон проходится взглядом по фигуре Арсения, отмечая чуть подергивающийся кадык, когда тот сглатывает опробованное сливочное пиво, приготовленное по рецепту Димы.       Блять, ну нет. Нельзя прийти на программу натуралом, а уйти геем с желанием подрочить на известного актера, которого увидел один раз в жизни и больше никогда не встретишь. Нельзя прийти недолюбливая человека, а потом пускать на него фигуральные слюни.       Но взгляд то и дело цепляется за чужие (пиздец, нихуя себе какие) ноги, маячащие рядом, когда Антон приседает за новой кастрюлькой. Застревает на чужой макушке, когда мука случайно разлетается по воздуху и белой пылью оседает в чужих волосах.       Антон даже не думает, когда тянется к темной шевелюре, чуть ероша ее и старательно стряхивая оттуда муку. Осознание происходящего приходит только когда чужая рука щупает собственные кудряшки, перебирая их между пальцами.       — Я между прочим спасал твой имидж от мемов с наркотой. Ты весь в муке был, — беззлобно закатывает глаза Шастун, надеясь на аналогичный ответ хотя бы ради.       — А я хотел проверить, насколько они мягкие, — пожимает плечами Арс, очевидно нехотя убирая руку.       — Ну и как? — из-за спины Позова вылезает довольная и интересующаяся моська Сережи.       Арс строит серьезную мину и показывает два больших пальца:       — На соточку.       Остается лишь сервировка и подача блюд, и Арс как самый шустрый ответственный поворачивается спиной к камерам, чтобы достать с верхних полок нужные тарелки и кружки. Тем самым он оставляет троицу беседовать с камерой.       — Ты же врач, получается, да? — обращается Матвиенко к Диме, на что тот кивает.       — И по профессии, и по специальности стоматолог, — отвечает он.       Антон открывает рот, чтобы шуткануть что-то про «буду знать куда обращаться», когда Попов где-то сзади завет его к себе:       — Шаст, достань эту хуйню бога ради, пока я ничего не разбил! — с нотками раздражения произносит он.       Оборачиваясь, Антон вскидывает брови, видя, как тот на носочках стоит, ловя равновесие, и активно пытается дотянуться до какой-то стопки посуды, что, по гениальному дизайнерскому решению (читай: ради хорошего кадра) стояла не на полках в шкафчиках, а поверх этих самых настенных шкафов.       За пару длинных шагов пересекая кухню, Шастун прислоняется к Арсу со спины, рукой чуть придерживаясь за чужую спину в районе талии. Поднимая руку он с легкостью дотягивается до нужных тарелок, имея в запасе те несчастные пару сантиметров, которых не хватало Попову.       Он медленно опускает тарелки, держа их навесу одной рукой и ставит перед актером.       — Обращайся, — шепчет он куда-то в затылок старшему, краем глаза цепляя, как тот вздрагивает, покрываясь мурашками и смотрит на него неожиданно большими-большими глазами. Антон надеется, что биение его сердца не уловит чувствительный микрофон, пуская в уши звукорежиссера бешеную барабанную партию.       Оставшееся до конца программы время, Шастун проводит, ловя на себе взгляды Арсений, прожигающие собственный профиль. Но парень активно воротит голову в стороны камер, пытаясь участвовать в диалоге сдружившихся Димы с Сережей.       Получается плохо, потому что на этого чудика хочется теперь смотреть все время.       Режиссёр, наконец, командует «Стоп. Снято!». Все (Антон) облегченно выдыхают.       Дима торопливо благодарит всех за съемку, обменивается номерами со всей троицей и спешит к дочери — кажется, тот говорил, что сегодня у него выступление и он пока успевает.       Стоит оставшемуся трио выйти с куртками в коридор, как Матвиенко, заговорщицки подмигивая Арсению, уматывает куда-то по важным делам.       — Надеюсь, тебе понравилась передача, — роняет Арс, накидывая пальто и проверяя ключи от авто в кармане.       Шастун хмурится, кутаясь в пуховик и натягивая шапку.       — Ты что, так пойдешь? — игнорируя чужой вопрос, он кидает возмущенный взгляд на Попова, который осматривает себя непонимающим взглядом.       Шастун закатывает глаза, хватая еще неодетый теплый шарф поудобнее, и обматывая его вокруг шеи Арсения, чтобы прикрывало еще и раскрытую холодному ветру грудную клетку.       Попов замирает, точно не зная, как в новом образе двигаться, и хлопает глазами, смотря по-глупому на Антона.       — Да ладно тебе, мне три шага до машины пройти, — выдавливает он неожиданно робко, прежде чем совсем тише прошептать. — Спасибо.       Парень в ответ что-то неразборчивое бормочет, на ощупь находя в кармане пачку сигарет с зажигалкой и крепко хватаясь за стартовый набор человека с тревожностью.       — У меня твой номер есть, — роняет он, кидая взгляд на Попова, что мгновенно расплывается в улыбке, понимая, в чем дело.       — Ну, раз номер снял, то надо пользоваться, — хмыкает он, с удовольствием отмечая улыбку на лице младшего.       — Я напишу тебе, если ты не будешь против, — кивает Антон.       — Я буду против, если не напишешь.