ПТИЧЬЕ МОЛОКО

Безумно хотелось ругаться во всю глотку самым страшным матом. Но рушить легенду о немом было категорически нежелательно. Поэтому Росинант просто ходил со злобной рожей, смолил одну сигарету за другой и всё чаще пинал детей. Навязчивые мысли мешали сосредоточиться на миссии. От шпионажа за членами Семьи и сбора информации постоянно отвлекали дела более насущные. Каким бы ответственным и ассертивным дозорным ни был Росинант, но и ему человеческие потребности были не чужды. Ебаться хотелось по-страшному. Уже третью неделю его член злостно желал в кого-нибудь втиснуться и долго-долго штурмовать чью-нибудь промежность. Ну или самому присесть на мясной кукан и скакать на нём, пока жопа не отвалится… Но чуваку оставалось только дрочить вприсядку и поминать добрым словцом братца-террориста. Желание потрахаться, недовольство братским игнором, сомнение по поводу их отношений – всё это накопилось в смертном теле Коразона в таких количествах, что казалось, будто попади очередная маленькая искра с тлеющей сигареты на тело, то он бомбанёт аки нервная пороховая бочка, и потроха его разлетятся по всему Гранд Лайну. Их отношения с братом были на грани абсурда. Мало того что два мужика любили друг друга во всех позах, так ещё это были не два рандомных человека, они были кровными братьями. Оба буквально вылезли из одной и той же женщины… что само по себе кринж. Вдобавок ко всему, они были по разные стороны мировых баррикад. Донкихот Росинант топил за справедливость и правосудие, считая своим долгом и обязанностью наказывать плохих ребят и помогать, пусть и насильственными методами, всем, кто этого заслуживал. Исполнительный, находчивый, добрый по натуре, неуклюжий и обманчиво комичный. Донкихот Дофламинго – человек, застреливший родного отца, являлся подлым пиратом, промышляющим грабежом, разбоем, торговлей оружием и прочим беззаконием. Властолюбивый, расчётливый, непредсказуемый преступник и редкостный мудила. По первости, когда старший братец настойчиво лез к нему в штаны, прилюдно жмякал за все мягкие места и весьма очевидно намекал на интим, тогда Коразон посчитал, что это может сыграть ему на руку, ведь доверия к нему не было. Старшие лидеры Семьи считали его хуем с горы, который объявился спустя 14 лет, непонятно где до этого был и чем занимался… В общем, подозрительный типочек. Так что посчитав, что сближение с братом пойдёт на пользу его репутации среди пиратов, Росинант сделал вид, что повёлся на птичьи пляски и позволил Дофламинго творить с ним всякие непотребства. Ради миссии можно и потерпеть. Позже Росинант поймал себя на мысли, что делает это не только ради задания, но и для собственного удовольствия. Совмещает приятное с полезным. Допустим. Но сейчас этот ублюдок Дофламинго постоянно запирался у себя в кабинете и на немые просьбы Росинанта качественно провести время за приятного рода развлечениями отвечал резким отказом. Это сбивало с толку и раздражало. Честно говоря, Роси начинал беспокоиться, а не проворачивает ли Дофламинго втихаря какие-нибудь сделки, планы в тайне даже от старших лидеров. Или, быть может, он догадался, что младший братец дозорная крыса и всё это время раздумывает каким жестоким способом его прикончить… Или это такая хитровыебанная манипуляция, чтобы, катая Росинанта на эмоциональных качельках, крепче привязать к себе… Теряясь в догадках, только нервный срыв и перелом мозга заработаешь. Надо срочно поговорить… или другим способом выяснить, что задумал этот псих в розовой шубе. Смачно харкнув и сплюнув на песок кусок лёгкого, Коразон нахлобучил на глаза свой нелепый капюшон, резко развернулся, запутался в своих же ногах, пизданулся, поднялся, отряхнулся и решительным шагом паука-палочника направился обратно к заводу, про себя матерясь на весь мир, и на брата в том числе. Не глядя по сторонам, спотыкаясь о мусор, он шёл и молча взывал к небесам о помощи, зациклившись на мысли о сексе. Пока его мысленные потоки не прервал крик маленькой девочки. - КОРАЗОН! Коразон! Детка Пять бежала ему навстречу. «Не место ей здесь, - подумал он, глядя как она перепрыгивает через железяки и прочий хлам, скопленный на этой помойке. – На кой хрен она с пиратами связалась? Жалко девчонку.» - Коразон! Я вас искала! – Детка, запыхавшись, остановилась на безопасном расстоянии, чтоб лишний раз не получить от ебанутого мужика, и орала оттуда. – Вас Молодой Господин требует к себе! Сказал, что нужно обсудить очень важное дело! «Сам таки решился поговорить, козлина… Что за важное дело? Опять на задание пошлёт? Или наконец-то потрахаться захотел? Или убить меня?.. блять, нужно быть готовым к любой ситуации.» Коразон кивнул Детке, и та поскакала обратно. Парень прекрасно понимал, что если Дофламинго всё узнал про брата-дозорного, то по-любому захочет избавиться от крысы самым жестоким методом. Объективно, у Росинанта мало шансов справиться с этим опасным чудищем. Его будут ждать пытки, допросы, а потом страшная мучительная смерть… Поэтому на всякий случай он лихорадочно соображал насчёт путей отступления и донесения в штаб о провале задания. Но всё-таки слабая надежда была на то, что они, как обычно, просто поебутся. По классике навернувшись на лестнице, Росинант добрался до комнаты своего брата и, собрав волю в кулак, от души подолбил в дверь. - Коразон, это ты? – голос за дверью звучал спокойно и тихо. Очко как-то предательски сжалось от плохого предчувствия. Но Роси всё-таки был парнем не слабонервным, поэтому решительно пнул ногой дверь, таким образом дав понять, что, мол, да, блять, это я. - Ты один? Очередной злой пинок в знак согласия. Послышался характерный звук поворачивающегося ключа в замочной скважине, дверь распахнулась, что-то блеснуло и втащило Росинанта внутрь, откинув на диванчик, который жалобно скрипнул под тяжестью его туши. Дверь за ним моментально захлопнулась, и воцарился полумрак. Брошенный на диван парень дёрнулся, но плечи и шею пронзила острая боль. «Нити… Ублюдок.» Парень забегал глазами в поисках обладателя фрукта Ито-Ито. - Да не трепещи ты так, - раздался голос сбоку. Щёлкнул выключатель настольной лампы. Приглушённый электрический свет выцепил из темноты мужскую фигуру в безобразной перьевой накидке. - Себе только хуже делаешь. Росинант в ответ задёргался настойчивее, возмущённо открывая рот и глазами кося на свои стянутые нитями руки. Хозяин комнаты склонил голову набок, наблюдая за его трепыханиями. Фигурные очки сверкнули при движении. - Жаль, что без карандаша ты говорить не можешь. Как же неудобно. Коразон зыркнул на него взглядом «отъебись, мне самому неудобно» и скорчил максимально недовольное ебало. - Дурак, - Доффи снисходительно улыбнулся, и нити исчезли. Недовольный младший брат тут же пошарился в карманах и, добыв изрядно помятый блокнот с карандашом, начал строчить матерные предъявы, скопившиеся за эти недели. Но спустя пару строк он остановился, глянул на брата и решил, что будет лучше поубавить пыл. Надо успокоиться. Очередная сигарета оказалась во рту. Огонь от зажигалки нервно заплясал перед губами. Горький дым наполнил лёгкие. Прикончив сигарету за пару затяжек, Росинант скомкал листочек и на следующем коротко чиркнул вопрос и показал: «По какому делу позвал?» Ответом ему было молчание. Роси считал тишину весьма полезной вещью и часто использовал её в своих целях (благо, ему достался такой крутой фрукт). Но в этот конкретный момент его эта ебучая тишина напрягала. А в принципе, что его не напрягало в последние дни? И так весь как на иголках… ещё этот тут… позвал и молчит, подлец. Чёртов любитель драматических пауз. Секунды шли, а Дофламинго не спешил говорить. Только полуотвернулся и как-то нервно повёл плечом. Розовые перья маняще колыхнулись. И только сейчас Роси заметил, что брат без рубашки. У Коразона нервно задёргался накрашенный глаз. Всё. Стоило действовать первым. Может, брат и не страдал от разлуки, но вот Росинант уже еле терпел. Срочно. Прямо сейчас. Потом, в процессе, может, выяснится, что там хотел от него Дофламинго, а пока разум занят столь желанным телом, которое наконец-то в пределах досягаемости. Скрип кресла, четыре торопливых шага, рука на плече, поворот ублюдка к себе, и вот уже рот стремительно сближается с другим ртом. Но лицо весьма недружелюбно встретила чужая ладонь. - Не торопись ты так, засранец. Дай сначала объяснить… Роси мученически вздохнул, отдирая свой взгляд от близких губ, и уставился на своё отражение в стёклах очков, вопросительно вскинув брови, чтобы брат продолжил говорить. - Ты обязан мне помочь, мой дорогой Коразон. С недавних пор меня мучает один страшный недуг… В голове Росинанта чередой пронеслись все страшные заболевания, от ветрянки до спида. Он отшатнулся, и в моменте предательская неуклюжесть снова решила организовать столкновение его жопы с полом. Непонятно как он умудрился запнуться на ровном месте, но чтобы предотвратить падение, Роси схватился за плечо Дофламинго и потянул за собой. Оба рухнули со всей дури на пол под дофламинговское «блять». Грохот от их падения получился отменный. Как говорится, чем больше шкаф, тем громче он падает. Росинанта малость придавило тушей брата, но он не растерялся и тут же схватил его за жопу. Чувство облегчения накрыло нашего пацанчика, словно он неделями шёл по пустыне без воды, а тут ему неожиданно плюнули в рожу, и это стало его спасением. К слову, Доффи обладал обычной мужской жопой. Не пышные, но крепкие ягодицы, которые так приятно сжимать. Приличная жопа. Настолько, насколько возможно для этой части тела. Росинанту она очень нравилась. Улыбка блаженства поползла по еблу, но Дофламинго схватил его за горло, и момент счастья быстренько улетучился. - Либо ты прекращаешь, либо я… ыгх!.. Он отпустил замершего Росинанта, опёрся на плечо и сел. Насторожившийся Коразон проводил взглядом его ладонь, которая схватилась за грудь, будто у Дофламинго ёкнуло сердце. Постойте… сердце? У Донкихота Дофламинго? Нет, тут дело явно было в чём-то ещё… Росинант тоже поднялся, осторожно подполз к брату и обеспокоенно положил руку ему на колено. - Роси… это… это началось внезапно. Столько дней я пытался выяснить причину, - Дофламинго тяжело дышал, склонив голову набок. – Я всё перепробовал. Пытался сам… Но оно не останавливается. Он поднял голову и драматично произнёс: - Из моей груди сочится молоко. Пауза. Росинант почувствовал, как его брови уползают куда-то на затылок, а щёки накаляются, будто к ним утюг приложили. Тем временем Дофламинго отнял руку от груди и накрыл ею ладонь младшего брата. - Ты мой самый близкий человек, равный мне. Только тебя я могу попросить о таком, ты же понимаешь? Но самый близкий человек просто в ахуе пялился на сиськи и гонял по кругу мысль: «Лактация… мужская лактация…» - Росинант, посмотри на меня. Усилием воли пришлось оторвать взгляд от молочных бидончиков и начать пыриться на серьёзное и несколько утомлённое лицо Дофламинго. - Я решился на крайние меры. Ты должен отсосать моё молоко ртом. Росинант сглотнул, моргнул и снова уставился на широкую грудь. Что-то дёрнулось в штанах и, скорее всего, это была предсмертная судорога здравого смысла. Красный как варёный рак, Росинант моментально кинулся к мужским титькам, словно пёс по команде «можно» к долгожданной аппетитной котлете. В полумраке он не сразу нашёл сосок, поэтому немного поелозил губами по коже, размазывая помаду, но всё же прилепился к нужному месту. Молоко брызнуло в рот, и Росинанта захлестнуло волной удовольствия с примесью ахуя от происходящего. Сам Дофламинго напрягся, схватив Росинанта за капюшон. - Больно! Роси, твою мать, полегче! Коразон виновато отлепился, сглотнул, подавился, откашлялся и аккуратно полизал языком горошинку соска. Молоко на вкус оказалось сладким. Решив, что одного рта для таких сисечек мало, он прикоснулся к ним руками. Грудь ощущалась мягкой и словно опухшей. Росинант нежно массировал пальцами настрадавшиеся за эти недели братские груди, размазывая сочившееся из них пойло для младенцев, под тяжёлые вздохи мужика в розовой шубе. Присасываясь поочерёдно то к одному соску, то к другому, он небольшими глотками опустошал молочные чресла, параллельно наглаживая мокрыми ладошками упругие титечки, по которым так соскучился. Пока старший брат ёрзал и выгибался под ним, Росинант, вкусно причмокивая и облизываясь, продолжал усердно сосать. Наглотавшись молока досыта, он, довольный выполненным поручением, взглянул на лицо Доффи. Тот был краше любого произведения искусства в этот момент. Чувственный наклон головы, сильная смуглая шея с пульсирующей артерией, ярко выраженные скулы, пунцовеющие румянцем, приоткрытые губы… и всё это в обрамлении из ярких розовых перьев тропических птиц. Коразон в очередной раз подумал, что его старший брат чертовски горяч и сексуален. Весь его образ излучал дикую харизму, дерзость и раскрепощённость в каждом движении. В этой природной страстности Росинант ему уступал, в меру своей неловкости и некой замкнутости. Но и он был по-своему обаятельным и симпатичным. Дофламинго наконец стянул с него бордовый капюшон и провёл горячей ладонью по бледно-золотым волосам, погладил по щеке и надавил большим пальцем на нижнюю губу. - Ты же не думал, что мы на этом закончим, верно? Он притянул его к себе, жадно впиваясь в его влажные от молока губы, тут же бесцеремонно вторгаясь в чужой рот своим дьявольским языком. Есть такие рты, глядя на которые, хочется поводить по ним залупой. У Дофламинго был не рот, а ёбаный капкан, в который даже язык при поцелуях засовывать было опасно. Откусит нахрен, и тогда точно останешься немым. Но каждый раз Росинант шёл на этот риск, и каждый раз поцелуи были крышесносными. Словно два голодных сома, они лобызались долго и мучительно, пытаясь насытиться друг другом как в последний раз. Языки сплетались и плясали фламенко, пока руки блуждали по телам, снимая мешающую одежду. Росинант снова что-то порвал в порыве страсти, но ему сейчас было не до этого. Перьевые шубы в который раз стали импровизированной подстилкой для их распалённых тел. Ебаться на них было не очень удобно, перья неприятно щекотали жопу. Но это лучше, чем просто на деревянных полах. Заноз в жопе и так всем хватает. Разгорячённые мужики наконец-то разлепились. Коразон, как обычно, забуксовал на ширинке, пальцы запутались в шнуровке, и Дофламинго пришлось прервать стаскивание с Росинанта цветастых труселей в сердечко и помочь ему распутаться. Избавившись от штанов и всего прочего, промежности коснулись друг друга. Не терпелось уже обоим. Спермотоксикоз – штука страшная. А они пацаны в самом расцвете сил, когда хочется ебаться как можно чаще, а заодно переворачивать весь мир с ног на голову ради удовлетворения своих собственных амбиций. Дофламинго обхватил оба члена рукой и стал издевательски медленно их наглаживать. - Сегодня я сверху, братец. Росинант закивал. Сверху так сверху, лишь бы поебаться поскорее. И с готовностью развёл ноги в стороны. Широкая ладонь огладила росинантов бок и приласкала бедро, пока вторая плавно надрачивала их стояки. - Ты не готовился сам? – Доффи ласково поцеловал его коленку. Росинанту стало слегка стыдно. Морально он подготовился даже к побегу, в случае атаса, но вот очко разработать забыл. Поэтому он отвёл глаза и помотал головой. - Что ж, в таком случае, придётся ещё немного потерпеть. Рука отпустила члены, обильно сочившиеся смазкой. Снова блеснули нити. Послышался скрип открывшейся дверцы какого-то шкафчика, и к Дофламинго в руку прилетела розовая бутылочка. Дорогущее масло в качестве смазки с запахом душистых пионов. Да ещё и с эффектом обезболивающего. Для единственного брата – всё самое лучшее. От души налив ароматного масла на нетерпеливо сжимающееся очко Росинанта, Доффи двумя пальцами надавил на него, медленно проникая внутрь. Немного подзабытые ощущения от фистинга отдавались мурашками по лопаткам и нервным предвкушением в груди. Дофламинго же, особо не церемонясь, начал активно разрабатывать зад младшего брата для последующей долбёжки. Боже, что же он творил своими руками, мама дорогая. Росинант прогибался, беззвучно охал, хватаясь за перья шубы под собой, и сам подавался навстречу ловким длинным пальцам. Мокрая чёлка залепила глаза, тушь поплыла, помада была размазана по всей роже, будто он кого-то сожрал. Впечатляющее, развратное зрелище. Пошаманив над подготовкой жопы к вторжению извне, Доффи счёл, что довёл брата до нужной кондиции и вытащил пальцы из уже гораздо более податливого нутра. Росинант хныкнул и снова заёрзал, торопя его начать. Хотя Дофламинго и самому хотелось быстрее оприходовать братский попец. Его член ныл и чуть ли не в голос молил о тесной манящей теплоте анала. Поэтому, щедро смазав ствол порцией масла, он пристроился к чужой промежности и приготовился к дальнейшей пенетрации. Как показывала статистика, выведенная за все их многочисленные соития, жопа Росинанта хоть и пыталась сопротивляться неприродному использованию, но всё же быстро сдавалась после пары плавных мощных толчков. Росинант приподнялся, чтобы взглянуть на то, что творилось между его ног, пытаясь не упустить из виду долгожданный коннект. И не столько увидел, сколько почувствовал, как брат начал протискивать свой член внутрь, размеренно погружаясь на всю длину. Хуй был знатный. Не то чтобы Роси был специалистом, но похожий он видел разве что в собственных штанах. Стиснув зубы, Доффи плавно раскачивал бёдра, пока Росинант пыхтел, стараясь расслабиться, дабы им обоим было легче. Неожиданно Дофламинго остановился и полушёпотом попросил: - Грудь… потрогай мою грудь снова. Тяжело дышащий Росинант выдернул клок перьев из шубы и рвано выдохнул. Дважды его просить о таком необязательно. Он протянул дрожащие руки к телу и схватился за сиськи. Дофламинго простонал и возобновил движения тазом, при этом взявшись за хуй младшего брата. Роси по-тихоньку начал теряться в пространстве от переизбытка впечатлений. Ему было жарко. Воздуха, казалось, не хватало. Он пытался сосредоточиться на жамканьи груди, ощущая как резво двигается внутри него большой горячий член, а его собственный стояк наяривает умелая рука брата ёбыря-террориста. От старательных сжиманий из груди снова обильно потекло молоко, и Росинант открыл пошире рот, ожидая вкусного поощрения. Как на зло, струйки белой жидкости брызгали куда угодно, но только не в хлебало, от чего становилось капельку досадно. Хотя стимуляция простаты посредством долбёжки в анал всё компенсировала. Атака членом набирала обороты. Разрядка была близко. Дофламинго лихорадочно вдалбливался по самые яйца и, словно в пьяном угаре, бесконечно повторял имя Роси. Очки съезжали с потного носа. Координировать движения удавалось уже с трудом. Ещё пара резких толчков и Росинант под ним выгнулся, уцепившись мёртвой хваткой за соски как за последнюю надежду, и бурно излился себе на живот, сжимаясь вокруг члена, от чего Дофламинго закоротило, и он кончил следом, не успев вытащить хуй. Ничего страшного, всё равно не забеременеет. Отдышавшись и немного придя в себя, Доффи завалился на мокрые шубы рядом с прибалдевшим Росинантом, который отрешённо шарил рукой по полу в поисках курева. Нащупав сижки и зажигалку, он закурил сразу две сигареты. Дым сизыми спиралями заструился к потолку. Два взъерошенных петуха лежали на полу, мокрые от пота, спермы и молока, отдыхая после годного траха. Клочки чёрно-розовых перьев прилипли к телу. Росинант не чувствовал ног. Мысли плавно текли, постепенно собираясь в привычную тревожную кучу. Думать о миссии сейчас абсолютно не хотелось, но блядская совесть снова настойчиво зацарапала душу. Доффи повернулся к задумчивому Росинанту и нежно коснулся губами его скулы. - Я рад, что ты у меня есть, - прошептал он. – Мой Коразон. Моё сердце. Росинант повернул к нему лицо и долго смотрел на непроницаемые яркие очки, словно надеясь увидеть искренность глаз, что прятались за ними. Он коротко кивнул и опять уставился в потолок, наблюдая за тем, как клубится дым от крепких сигарет. Тяжёлая ладонь легла ему на грудь. - Твоё место рядом со мной, - Дофламинго провёл рукой по его шее. – Не думай, что я упущу тебя вновь. Росинант всё так же молча курил. Молодой Господин поднялся, напоследок проведя рукой по бедру дорогого брата, и направился в ванную. - Завтра повторим. Приходи ко мне в это же время. Коразон снова кивнул, оставаясь лежать на полу. Пепел осыпался на розовые перья, а в голове эхом проносились слова: «Завтра… завтра…». Росинант сел, потушил сигареты и засобирался в след за братом отмывать жопу от спермы, масла и прилипших чëрно-розовых перьев.