Show me

Все должно было пройти совсем не так. Предполагалось, что Пегги должна была помешать до смешного красивой преступнице проникнуть в хранилище банка, а не оказаться запертой в нем вместе с ней. Это было нелепо! Когда Пегги получила окончательную информацию о местонахождении Дотти Андервуд, она немедленно вызвалась поймать ее. И, как оказалось, упомянутому преступнику пришла в голову блестящая идея украсть что-нибудь из банка, который имел самые высокие системы безопасности и очень-очень толстые двери хранилища. Во время ряда очень удачных событий, в которых Пегги застукала ее на месте ограбления после того, как Дотти вошла в хранилище (и вырубила огромное количество охранников, каким-то образом перехитрив систему безопасности), коллега Пегги закричала, чтобы она покинула это чертово хранилище. Ее мозг не мог осмыслить эту информацию, и как раз в эту секунду сработала автоматическая сигнализация, и дверь хранилища закрылась, захватив Дотти и Пегги внутри. Просто великолепно! Как, черт возьми, они должны были выбраться из хранилища? Пегги знала, что ее коллеги, вероятно, уже этим занимаются, но сколько времени это займет? Может быть, минуты, а может быть, и часы. Пегги сделала ставку на то, насколько некомпетентными, по ее прогнозам, окажутся эти люди. Это не имело значения, потому что в течение этого периода времени она была в ловушке. В хранилище. С особо разыскиваемым преступником, который только за последние месяцы доставил ряд проблем СНР. Преступник, к которой Пегги, казалось, испытывала влечение по какой-то нездоровой причине, и каждый раз, когда она думала об этом, ей приходилось внутренне давать себе пощечину. Ее мозг кричал, но сердце даже не слышало этого шума. Единственное, что слышала Пегги, - это биение собственного сердца, отдававшееся в ушах. — О, Пег, не делай такое лицо, — нарушила Дотти неловкое молчание, заставившее Пегги повернуться к ней. Когда они обе сидели, прислонившись к стене хранилища, было трудно игнорировать Дотти, — Я знаю, это не идеально, но, по крайней мере, мы не умрем. Как тебе это?— Брюнетка недоверчиво покачала головой в ответ и уставилась на ужасно великолепную крашеную брюнетку рядом с ней. — Что, теперь ты пытаешься меня утешить? Нужно ли мне напоминать тебе, кто привел нас сюда в первую очередь?—Пегги хмыкнула и закатила глаза. Она не смогла подавить тяжелый вздох, когда ухмылка Дотти коснулась ее глаз, намекая на то, о чем она отказывалась думать. — Если ты хочешь назвать это утешением, это твой выбор. Но просто признай, что ты не хотела покидать хранилище, когда прекрасно знала, что оно закроется, — Дотти медленно пожала плечами, наклонив голову и прикусив губу. Она придвинулась ближе, так что Пегги смогла почувствовать тепло, слабо исходящее от ее тела. Пегги пристально посмотрела на нее, насмешливо качая головой — Ты действительно сошла с ума. Неужели у тебя нет дел поважнее, чем болтать со мной?— И ох. Пегги пожалела, что эти слова сорвались с ее губ, поскольку ухмылка Дотти стала невероятно широкой, обнажив ее жемчужные зубы. — О, ты знаешь, мне приходит на ум так много других занятий, которые не включают общение, — Дотти облизнула губы, в ее глазах светилось что-то новое, что-то расстроенное. Она придвинулась ближе, прикоснувшись к руке Пегги своей собственной, отчего по спине агента пробежали мурашки. Не дай ей узнать, не впускай ее. Черт возьми, Картер! От этого заманчивого предложения у Пегги закружилась голова. Прикусив внутреннюю сторону щеки, она попыталась сохранить нейтральное выражение лица, но сердце выдало ее разум. Стук был таким громким, что она испугалась, как бы Дотти не услышала его отчетливо. Она сглотнула еще раз. — Я не куплюсь на твою игру, Дотти, — огрызнулась Пегги в ответ, теряясь в голубых глубинах ее глаз. Это была ядовитая картина, от которой она не могла отвести глаз. Так недозволенно, так греховно. — Да ладно тебе, Пег. Не стесняйся, никто нас не слушает и не будет слушать еще несколько часов, мы обе это знаем. Ты можешь сказать мне, насколько привлекательной ты находишь меня, я вижу это по твоим глазам, — улыбка Дотти излучала все, чего Пегги не выносила, и все же это притягивало ее, как мотылька. Она прочистила горло, чтобы выровнять дыхание. — Не льсти себе, Дотти. Ты даже не… настолько привлекательна, — пожала плечами Пегги, отводя взгляд в сторону. Она смотрела куда угодно, только не на Дотти, чья ухмылка не могла быть шире. Ложь. И они обе это знали. Рука Дотти скользнула к бедру Пегги — Перестань отрицать это, — ледяные голубые глаза смотрели ей в душу, не отпуская ни на секунду. Пегги нашла большие золотые мешочки очень интересными, так как янтарный свет позволял им слегка мерцать. Она потребовала, чтобы ее глаза сосредоточились на золоте, а не на руке, которая поднималась все выше и выше по ее бедру. Она снова сглотнула, сердце забилось невероятно быстро. Тепло Дотти становилось все ближе и невыносимее. Ее грудь прижималась к боку Пегги, горячее дыхание касалось ее уха. — Посмотри на меня, Пег, — потребовала Дотти, взяв двумя мягкими пальцами Пегги за подбородок, чтобы повернуть его к себе. Карие снова встретились с голубыми, их лица были в нескольких дюймах друг от друга. Пегги проиграла игру со своими глазами, и она не могла удержаться, чтобы время от времени не переводить их на эти розовые губы. — Скажи мне остановиться, и я остановлюсь. Скажи мне, что я тебе никоим образом не нужна, и я оставлю тебя в покое. Скажи мне, что биение твоего сердца и голод в твоих глазах - это не моих рук дело, и все твои проблемы исчезнут, — слова Дотти звучали заманчиво, почти слишком хорошо, чтобы быть правдой. Они были всем, на что надеялась Пегги, и всем, чего, как она говорила себе, она хотела. Просто скажи ей, чтобы она ушла, и она это сделает. Пегги знала, что Дотти сдержит свое слово, знала, что она уйдет, если захочет. Проблема была в том, что Пегги этого не хотела. Это было бы так просто. Всего двух слов было бы достаточно, чтобы отослать преступника прочь. Чтобы решить все их проблемы. У Пегги перехватило дыхание, когда пальцы Дотти нежно погладили ее подбородок, прежде чем перейти к щеке. — Пег, — снова прошептала Дотти, ожидая ответа. Вот тогда-то ее разум и отключился. Вместо того чтобы выбрать то, что было правильным, Пегги обвила руками шею Дотти и притянула ее к себе для пылкого поцелуя. Румянец залил ее лицо, когда она не смогла сдержать стонов. Дотти, не задумываясь, поцеловала ее в ответ, руки скользнули по ее талии вверх, к спине, притягивая ее ближе, растворяясь в ней, становясь с ней единым целым. Дотти усадила ее к себе на колени, прикусив языком и зубами кремовую шейку Пегги. — Это правильное решение, — прошептала она, прежде чем снова прикусить мягкую плоть ее шеи. Громкий вздох пронесся по комнате, когда Пегги поддалась греху. Она откинула голову назад, широко раскрыв рот. Она вцепилась в голову Дотти, запустив руки в ее волосы, туго стягивая их. Ее дыхание на коже ощущалось так, словно она шла по огню, словно сама была в огне. Когда руки Дотти обхватили ее задницу и крепко сжали, в голове Пегги что-то щелкнуло. Уходящий, о существовании которого она и не подозревала, разжигающий вожделение, страсть. — Ты говорила о других занятиях, — тихо произнесла Пегги, тяжело дыша. Дотти мурлыкала у нее под кожей, спускаясь к соединению шеи и плеча. Когда она добралась до изгиба ее шеи и прикусила чувствительную плоть, с губ Пегги сорвался еще один хриплый стон, —О чем конкретно ты думала? Широко раскрыв глаза, Дотти на мгновение остановилась, чтобы заглянуть агенту глубоко в глаза. Она прикусила губу, прежде чем медленно приблизиться к губам брюнетки. Она остановилась на расстоянии пару сантиметров. Почти получилось, но недостаточно близко, — Я думала о том, чтобы прижать тебя к этой стене, пока три моих пальца будут трахать тебя так, как ты никогда раньше не испытывала. Я думала о том, чтобы трахнуть тебя так грубо, что тебе будет трудно ходить. Я думала о твоих стонах, наполняющих комнату, в то время как эти дураки снаружи так отчаянно пытаются проникнуть в это хранилище. Но на самом деле я единственная, кто куда то входит, — хрипло прошептала она, растягивая каждое слово. — И куда ты входишь?— Пегги снова сглотнула, чувствуя, как внутри нее нарастает возбуждение. Напряжение в ее животе ощущалось как узел, который хотелось распутать, но он затягивался с каждой секундой. Ей нужно было, чтобы это прекратилось, нужно было насытить это чувство. — В тебя, — соблазнительно выдохнула Дотти, не стыдясь смотреть на рот Пегги. Пегги пришлось подавить стон от одного только воображения. — Тогда покажи мне, — уверенно потребовала она, глядя в ответ. От одного только вида похотливых глаз Дотти у нее потекли слюнки. Они действительно были великолепны. Дотти не нужно было повторять это дважды. Ее губы снова нашли губы Пегги, прикусив нижнюю губу, чтобы проникнуть в рот Пегги. Они боролись за господство своими языками. Вскоре Пегги поняла, что в этой битве Дотти должна победить. У нее не было ни единого шанса. В ответ Пегги ответила на поцелуй крепче, глубже, желая, чтобы губы убийцы покрылись красными, синими и коричневыми синяками. Биение их сердец слилось в греховном танце, наполненном ядовитой страстью. Вскоре Дотти прервала поцелуй, чтобы снова медленно проложить дорожку поцелуев вниз по шее, оставляя следы тут и там, одновременно расстегивая темно-зеленый блейзер и кружевной черный лифчик, — Великолепно, —прошептала Дотти, целуя нежную кожу чуть выше ткани. Своими умелыми пальцами Дотти сбросила блейзер с плеч Пегги, прежде чем расстегнуть лифчик и бросить его поверх темно-зеленой ткани у себя за спиной, где он вскоре был забыт. Соски Пегги мгновенно напряглись, когда они коснулись тепловатого воздуха хранилища. Дотти, не теряя времени, взяла в рот один из ее сосков, пососала его и вызвала тихий стон изо рта британки. — Черт, — выдавила Пегги, снова крепко дернув Дотти за волосы. Возясь со своими твердыми сосками, Дотти двигала их обеих вперед, пока обнаженная спина Пегги не уперлась в ледяную стену. Она громко ахнула, прислонившись головой к толстому бетону, прежде чем вздох смешался с другим стоном. — Дорогая, перестань дразниться… пожалуйста, — жалобно взмолилась Пегги, слегка выгибая спину, прижимаясь к холодной стене. Оторвавшись от ее груди, Дотти лукаво усмехнулась. —Пегги… Я еще даже не начинала,— зрачки Пегги расширились, почти полностью перекрыв карий цвет. Пока Дотти сосредоточила свое внимание на нетронутом соске, одна рука снова скользнула вниз по бедру Пегги. Ее пальцы щекотали там, как свежая трава весной. Ощущения были ошеломляющими. Влажный рот на ее груди, рука на спине, другая на бедре, рисующая медленные бессмысленные узоры на нежной коже. Грудь Пегги беспорядочно вздымалась, она больше не могла контролировать свое дыхание. Не желая даже контролировать это. Она отдала скипетр в руки Дотти, и то, что должно было казаться самым ужасным, самым унизительным моментом во всей ее жизни, показалось ей благословением, посланным с небес. —Да.. — выдохнула Пегги после того, как Дотти прикусила чувствительный сосок, двигаясь вниз, чтобы запечатлеть небрежные поцелуи на ее животе и пупке до такой степени, что Пегги полностью промокла. В этот момент было совершенно неважно, надето нижнее белье или нет. — Ты так хороша для меня, Пег, — тихо прошептала Дотти, прокладывая поцелуями путь ниже, прежде чем снять темно-зеленую юбку с тела Пегги, оставив агента в одних трусиках. — Да, — хрипло произнесла Пегги, закрывая глаза, чтобы прочувствовать все. Все сразу. С ухмылкой на лице Дотти воспользовалась моментом, чтобы удивить ее медленным и горячим поцелуем. Ее руки блуждали вниз, пока не добрались до подола нижнего белья. Но Пегги остановила ее, схватив за запястья и отстраняясь от поцелуя. — Я хочу сначала увидеть тебя,— потребовала она, тяжело дыша, когда Дотти снова ухмыльнулась. Эта чертова ухмылка! Пегги пошевелила руками, чтобы избавиться от куртки комбинезона Дотти, открывая новую кожу для исследования. — Вау, — Пегги не могла не засмотреться на то, как веснушки украшали ее плечи и руки, — Такая красивая. Ее рот нашел бархатистую кожу , и это было божественное ощущение. Дотти позволила ей на короткое мгновение пощупать себя, прежде чем резко прижать Пегги к стене, прижав ее запястья к ледяному бетону. — Пегги, Пегги, Пегги, — она почти ругала брюнетку самым мягким голосом, который когда-либо слышала, — ты не забываешь, кто здесь главный? Затем рот Дотти снова оказался на ее груди, вызвав еще один громкий стон откуда-то из глубины души Пегги. Ее руки снова опустились вниз, грубо касаясь одетой середины тела плоской стороной ладони. Благодарная за контакт, Пегги гналась за этим чувством, пытаясь создать хоть какое-то трение. Но Дотти оказалась умнее: она снова отстранилась и крепко сжала челюсть Пегги. — Если вы не прекратите распутничать, это будет долгая ночь, агент Картер. Ты довольно скоро почувствуешь, как удовольствие разливается по твоему телу - если я захочу, чтобы ты это почувствовала. Вместо этого ты так близка к тому, чтобы получить наказание, — пристальный взгляд Дотти заставил Пегги тяжело сглотнуть, сильно заводя ее, — поняла? Единственное, на что была способна Пегги, это кивнуть, чувствуя, что во рту у нее пересохло, как в кровавой пустыне. Дотти вернулась к своей работе, снова сосредоточившись на ее груди, в то же время очень медленно поглаживая нижнюю часть тела Пегги, пока каждая мышца ее бедер и живота не напряглась, а кровь не забурлила в венах. Наконец Дотти вцепилась руками в ткань нижнего белья Пегги и тянула его вниз, пока оно полностью не исчезло, оставив британку на растерзание голодному убийце. Как тигр, которого не кормили несколько дней, а то и недель. Ее рука опустилась к самому чувствительному месту Пегги, заставив ее ахнуть, когда Дотти провела пальцами по ее влаге. — Боже, ты такая мокрая, Пег. Все еще убеждена, что не находишь меня привлекательной?— Дотти дразняще выгнула бровь, ухмылка не сходила с ее губ. — О, заткнись, — выругалась Пегги, когда ее глаза снова закрылись, позволяя ощущению наполнить ее и без того затуманенные чувства. Дотти прищурилась, глядя на нее, планируя свой следующий шаг. Легким движением ее пальцы коснулись клитора Пегги, вызвав у нее резкий вздох, — Блядь! — Она застонала, когда эти умелые пальцы быстро и безжалостно обводили ее клитор. Ее сердцебиение остановилось и громко отдавалось эхом в ушах, когда румянец залил ее щеки, распространяясь вниз к груди. Дотти не доставляла ей удовольствия слишком долго. Ее пальцы снова двинулись вниз, задержавшись на складочках. Когда она надавила на чувствительную плоть ее входа, Пегги чуть не закричала. Удовольствие уже ощущалось интенсивным и пробудило те части ее тела, о существовании которых она даже не подозревала. — Давай посмотрим, насколько ты крута на самом деле, а? — усмехнулась Дотти, тихонько напевая. Ее пальцы двинулись вниз, без предупреждения проникли внутрь, наполняя ее. Пегги громко застонала, отчего у нее заболело горло и ей захотелось воды. Все мысли испарились, когда Дотти начала двигать двумя пальцами, сначала медленно, но вскоре скорость и сила увеличились до такой степени, что толчки стали жестокими и дикими. Пегги все стонала и стонала, царапая Дотти по спине и приветствуя каждый толчок бедрами. Восхитительное наслаждение наполнило ее, позволив забыть все, что она знала. Дотти воспользовалась растрепанным состоянием Пегги, чтобы пососать особенно чувствительное местечко на ее шее так сильно, что на светлой коже образовался темно-синий засос. Удачи в сокрытии этого. — Черт возьми, — Пегги запнулась на своих словах, разум был слишком затуманен, чтобы сформулировать слова. Ее стенки сжались вокруг вторгшихся пальцев, усиливая удовольствие. Пегги хотелось закричать, хотелось, чтобы Дотти разорвала ее на части. Но даже при том, что удовольствие было наэлектризованным, этого было недостаточно. Она нуждалась— — Больше... мне нужно больше, п-пожалуйста, — Пегги изогнула брови в умоляющем жесте, от ощущения, проходящего через каждую клеточку ее тела, мышцы напряглись еще больше. Полосы, которые она нацарапала на спине Дотти, были напоминанием о непонятной сцене, напоминанием Дотти о том, что это не было одним из ее ярких снов. — Ты была достаточно хороша, Пег? Как ты думаешь, заслуживаешь ли ты получить больше? — Вопросы Дотти присоединились к звукам ее толчков, которые становились все быстрее и грубее. Пегги закричала. — Я... я— ее голос сорвался, когда ее голова стала слишком тяжелой, положив ее на плечо Дотти, — пожалуйста… пожалуйста, — отстраненно прошептала Пегги. — Пожалуйста, что? — строго спросила Дотти, заставив Пегги поежиться. — Пожа-пожалуйста… трахни... меня... сильнее, — выдавила брюнетка, снова сглотнув. Дотти ухмыльнулась. — Раз уж ты так любезно попросила, — Дотти чуть-чуть пошевелила пальцами внутри Пегги. Расстояние, которое изменило все. Пегги без конца кричала, извивалась и хныкала, когда Дотти наконец попала в нужное место. Это единственное место. — Ч-ч-ЧЕРТ, — вскрикнула она, сжимаясь вокруг умелых пальцев, крепче вцепляясь в спину Дотти, двигая пальцами ног и постанывая в шею Дотти. Удовольствие было жестоким, интенсивным, это было все, чего она желала. — Дотти-и, я... — Нет, подожди, — немедленно потребовала Дотти, вводя третий палец в горячие глубины Пегги, одновременно перемещая большой палец к ее клитору, медленно обводя его. В самый раз. — ДОТ... — закричала Пегги, чувствуя, как горят ее мышцы и болит живот от напряжения. — Мне нужно... — Она оборвала себя на полуслове, когда первая предорганическая волна захлестнула ее тело. — Еще секундочку, — хрипло выдохнула Дотти, сильнее надавливая на ее клитор. — Д-Дотт—тти… Я Н-НЕ МОГУ, ПОЖАЛУЙСТА!! — Пегги скулила, плакала и беспомощно вопила, отчаянно хватая ртом воздух, когда следующая волна ударила по ее телу, — Я н-не могу... удержать это, — ее голос дрогнул как раз в тот момент, когда ее тело начало дрожать, и из глаз выкатилась слеза. — Сейчас. Кончи для меня, Пегс, — прошептала Дотти ей на ухо, в последний раз поцеловав ее в бок, прежде чем снова взять в рот один из ее твердых сосков. Удовольствие обрушилось на нее безжалостно, заставляя ее проклинать и кричать громче, чем она когда-либо кричала раньше. Ее бедра затряслись, а живот взорвался от острого удовольствия. Волна за волной обрушивались на нее, разбивая на миллион кусочков. Оргазм был таким сильным, что, казалось, длился целую вечность, пока Пегги таяла, становилась жидкой. Дотти была там, чтобы поймать ее. Шли секунды, и она прекратила свои движения и все дополнительные проникновения, обхватив свободной рукой спину Пегги, чтобы притянуть ее ближе. Последние волны оргазма захлестнули ее, прежде чем она прижалась всем телом к Дотти, полностью сдаваясь. — Я держу тебя, — тихо проворковала Дотти, запечатлевая нежный поцелуй на лбу Пегги, прежде чем медленно вытащить пальцы. Пегги ахнула, когда они вышли из нее, оставив ее сырой и трахнутой. Дочиста облизывая пальцы, Дотти замурлыкала, наслаждаясь каждой каплей. — Ты чертовски хороша на вкус, — снова промурлыкала она, целуя Пегги в шею, вверх по подбородку и заканчивая на губах. Этот поцелуй был не похож ни на один из них, который они когда-либо испытывали раньше, не похож ни на один из способов, которыми они целовались раньше. Их губы встретились медленно, но вдумчиво, придавая этому своего рода страсть. Что-то грубое и нераскрытое, и что-то взаимное. Когда поцелуй прервался, их глаза отказывались отрываться друг от друга даже на долю секунды. Воздух изменился, когда к запаху возбуждения и свежего секса присоединилось что-то чужеродное. Нечто, чему никто не осмеливался дать название и даже пальцем не пошевелить. — О боже, я так рада, что эти стены такие толстые, — Дотти выгнула брови дугой, снова прикусив губу, — иначе они бы услышали, как я трахала тебя до бесчувствия. Пегги заметно покраснела, когда дрожь пробежала по ее спине, заставив кожу остыть. Довольно скоро Пегги стало холодно, и на ее руках появились мурашки. — Иди сюда, Пегс, — Дотти подняла с земли зеленый блейзер и накинула его на ее обнаженные плечи, чтобы согреть ее. Пегги теснее прижалась к груди более высокой женщины, обхватив ее руками за спину. Несмотря на то, что ее дыхание еще не совсем успокоилось, учащенное биение сердца Дотти странным образом подействовало на нее успокаивающе. На ее губах появилась улыбка. — Спасибо, — слабо прошептала Пегги, ее глаза отяжелели от усталости, а тело успокоилось. Никогда в своей жизни она еще не чувствовала себя так защищенно и комфортно, в хранилище и в объятиях особо разыскиваемого преступника. Она хотела что-то сказать, хотела рассказать о незнакомом ощущении, витающем в воздухе... но сознание быстро покинуло ее тело, и она на некоторое время заснула в объятиях Дотти. Дотти нежно погладила ее по волосам, глядя на спящую красавицу в своих объятиях. И в этот момент, когда она следила за измученными чертами прекрасного лица Пегги, что-то изменилось. Впервые в своей жизни Дотти чувствовала себя непринужденно, беззаботно. Она молилась всему, что знала, чтобы эти дураки не открыли дверь хранилища слишком рано.