Химеры и демоны

      Погода в середине лета выдается невыносимая. После изнурительной смены Рита закуривает на заднем дворе конторы, пытаясь отлепить влажную майку от вспотевшей груди. Гоняться за гопниками по 30-градусной жаре — та еще пытка, за нее надо требовать надбавку в двадцать процентов, не меньше. Волосы пропитались потом и липнут к шее. Рита расшнуровывает берцы, зажимая сигарету в зубах, и закидывает их под скамейку. Не будь здесь камер и вечно бегающих на перекур стажеров, она бы и штаны сняла, а так приходится сохранять целомудрие коллег-мужчин.              Но, когда вместо них во дворе появляется Валечка, Рита с удивлением наблюдает за ее действиями: та почти шепотом говорит с кем-то по телефону, не замечая капитана за спиной, но совсем скоро переходит на громкую ругань. Степан — ебаный дебил — даже после развода треплет ей нервы опекой над детьми. Будь Рита меньше связана с органами, она бы давно поговорила с ним, пояснив по-простому, как следует обращаться с дамами, тем более с теми, которые родили тебе детей.              Капитан закидывает ноги на скамейку, устраиваясь на ней поудобнее лежа, и закрывает глаза. Валечка посылает его ко всем чертям и скидывает звонок. Рита стряхивает на асфальт пепел, не видя, какими ошарашенными глазами на нее оборачивается Валя.              — И давно слушаешь?              — Со слов «Давай договоримся» и до «Пошел ты к черту, Васильев». К слову, тебе не стоит быть такой милой с мудаками, — указывает на нее пальцами с сигаретой Рита. Она даже не открывает глаз, положив на них предплечье второй руки. — Послать к черту и нахуй дают разный эффект, можешь проверить.              — Хочешь поучить меня русскому мату? Хотя это вы, опера, лучше всех знаете, — отмахивается Валя и собирается уйти, но Рита останавливает ее.              — Это упрек?              — Просто не надо лезть в мои отношения, — огрызается Валя. Она хоть и понимает, что срывается на капитана ни за что, но нервные клетки не восстанавливаются, а ее система уже давно сбоит при любом удобном случае.              — Ого, на меня что, срывается всеобщая любимца Валентина Владимировна? Какая честь, — Рита выпускает дым в раскаленный воздух, нагло усмехаясь.              — Иди к черту.              — А могла бы послать меня нахуй, и я бы, может, даже чуть-чуть расстроилась, а так, — Рита пожимает плечами. Убирает наконец руку от лица и открывает глаза. — Можешь потренироваться, чтобы в следующий раз сказать все этому долбаебу.              — Этот долбаеб, как ты выражаешься, отец моих детей, — Валечка вскипает на глазах. Как у Власовой хватает наглости лезть в ее личную жизнь, тем более в такой неудачный момент? Рита явно норовит попасть под горячую руку.              — Тем не менее, все равно долбаеб. Ты этого даже не отрицаешь.              — Тебе чего надо, а, Власова? — Валю трясет от злости: сначала Степан, который не собирается идти на компромиссы, забирая детей в ее выходной, а потом еще эта сволочь, которая за год службы умудряется задолбать всех напарников, кроме Сереги. Остальные открещиваются от нее и называют за глаза терминатором в юбке. Рогозиной иногда кажется, что капитан Власова могла бы идеально работать в тандеме только с ушедшей Катей Гордеевой, но они бы камня на камне от ФЭС не оставили бы, оказавшись в одном пространстве. — Тебе так хочется, чтобы я нормально тебя послала, ты для этого все делаешь?              — Можешь потренироваться на мне, — Рита садится, похлопывая по скамейке рядом. — Красиво материться тоже надо уметь.              — Не собираюсь я ничему у тебя учиться.              — А зря. Полезные навыки можем перенять друг у друга. Я — твое терпение, ты — мое умение посылать.              — Хочешь сказать, я терпила? — у Вали уже все кипит внутри, а Власова продолжает подливать масла в огонь. Ей, видимо, нравится испытывать хваленое Валино терпение.              — Милая, что ж ты все ищешь во мне врага? — усмехается Рита, щурясь от солнца, и бросает сигарету в урну.              — Не называй меня так, — Валечка намеревается хлопнуть дверью черного выхода и больше никогда не встречаться в них с капитаном, но, видя это, Рита смягчается.              — Хорошо. Ты это, — она складывает руки на груди, — не обижайся на меня, просто я иногда по-тупому проявляю заботу.              — Издеваешься?              — Куда уж там, я с удовольствием поиздевалась бы только над твоим бывшим. Честно, Валь, мне просто по-женски больно на тебя смотреть.              (По-женски и по-лесбийски, потому что с первого дня в ФЭС Риту пронзает эта голубоглазая снежная королева.)              — И чего это ты такая благородная, а, Власова? Мне твоя жалость не нужна.              — А ты со всеми такая колючая или только со мной? И у меня имя вообще-то есть. Напомнить? — Рита никому не позволит проходиться по себе, даже если эта женщина, сидящая в сердце.              Валечка, рефлексируя свои слова, тоже чуть подостывает:       — Не надо, — и наконец садится рядом. — Забудешь тебя с твоей грацией, ты же мне в морге каждый раз то допросы устраиваешь, то погромы.              — Первое — необходимость, а второе — погрешность. Прошу понять и простить.              — Прощаю.              — Вот уж спасибо, — ехидничает Рита, но вскоре замолкает. К чему ей подначивать Валечку, когда с этим прекрасно справляется ее бывший? Она протягивает ей пачку сигарет. — Будешь?              — Нет.              — Это правильно. Мне бы тоже бросить — и будет идеал.              — А у тебя хорошая самооценка, Власова, — заметно легче подмечает Валя, опустив глаза на свои руки. Они с изящными тонкими пальчиками и аккуратными ноготками, с совершенно женственными запястьями и легкостью в каждом движении, но в действительности руки Вали могут вершить судьбы.              — Зови ты меня уже Рита, а, — Рита ногой в носках пинает маленькие камушки возле скамейки. — А то буду называть тебя милая.              — Даже не понимаю, флиртуешь ты или хочешь меня уколоть.              — Может, и то, и другое.              Валечка на такое признание реагирует подозрительно спокойно: коллега чуть ли не открыто признается в своей ориентации, а она даже удивленного взгляда не строит:       — Ты же понимаешь, что без шансов?              — Натуралка? — уточняет Рита. И хоть ответ Валечки должен задеть ее, в действительности к отказам она относится спокойно: в конце концов, с шестнадцати лет она живет с осознанием, что ей нравятся — нет! Что она любит женщин. Так что ей теперь отказ от очередной гетеросексуалки?              — Ну, глядя на тебя, все больше в этом сомневаюсь, — честно признается Валечка. Ей нечего скрывать, особенно учитывая, что в Рите пресловутой стереотипной мужественности куда больше, чем во всех, с кем она когда-либо была. — Но я разведенка с тремя детьми, уверена, что хочешь ввязываться? — и тут же подкалывает капитана, будто бы не хочет давать той повода даже подумать, что Валя может быть заинтересована в ней.              — Сильное заявление, — откровенно говоря, Рита просто ахуевает от ее ответа. Валечка только что сказала, что есть маленький шанс обладать ею? И тем более, с намеком, что у Риты есть все возможности. — А как же без шансов?              — Я тебя умоляю, ты явно не из тех, кто полезет в семейность, так что каков вопрос, таков ответ.              — А откуда ты знаешь, из каких я?              — Ты только что весь мозг мне вынесла, встряв в семейный скандал. А если ты все разногласия решаешь так, то в семью тебе лезть не стоит. Тем более, в мою, — Валечка расстегивает пару верхних пуговиц фиолетовой формы, откидываясь на спинку скамейки. Рита неосознанно опускает взгляд в ее декольте. Чуть влажная, белоснежная грудь поднимается и опускается при дыхании. У Риты пересыхает в горле, когда она случайно цепляется взглядом за белый кружевной бюстгальтер, торчащий всего на сантиметр из-под одежды.              — Я уж сама решу, куда мне стоит лезть, а куда — нет. Так что там по поводу шанса?              — Рита, ты серьезно? — усмехается Валечка, закрывая глаза и наслаждаясь тем, как палящее солнце греет покрасневшее от жары лицо. — Я думала, ты так, прикалываешься. Так что извини, я с женщинами не встречаюсь. Не обижайся, — она наощупь находит бедро Риты и нежно проводит по нему, как бы успокаивая. А у Риты от этого действия возбуждение выстреливает во всем теле.              — И многое упускаешь, — но она решает сыграть в ее игру.              — И что же я упускаю, расскажешь? — приоткрывает глаз Валя, хитрая улыбка озаряет ее лицо. Рите приятно знать, что причина этому — она. Даже не будучи партнером Вали, она окольными путями заставляет ее улыбаться.              — За всех женщин говорить не буду, но в отношениях со мной ты могла бы быть королевой.              — Надеюсь, Наташей, — отшучивается Валя.              — Я тебя умоляю, я бы все имена забыла, кроме твоего, — но Риту голыми руками не взять.              — Забавная ты.              Под невыносимым солнцем Власова потеет, как грешница на исповеди, и вперемешку с возбуждением от женщины, сидящей рядом, это дает головокружительный эффект. В прямом смысле: у Риты двор начинает бежать перед глазами, но она старается сохранить концентрацию. Чтобы не потерять равновесие, намеренно берет Валю за руку. Замечает на ее лице удивление:       — Не льсти себе, я щас просто блевану от этой жары. Дай продышаться и не пиздануться со скамейки, — она начинает бесконтрольно наклоняться вперед. — Опа.              — Эй, Рита, ты как себя чувствуешь? — Валечка подрывается придержать ее за плечи, трогает голову. — У тебя солнечный удар похоже. Ты на выезды можешь одеваться как-то по погоде?              — А ты чего так переполошилась-то, Валюш? Слишком очевидно беспокоишься, — через тошноту продолжает язвить Рита. Она пытается продышаться. — Небезразлична тебе, что ли?              — Дура, ты, Ритка, я же медик.              — Эй, нет, — ослаблено Рита водит пальцем в воздухе, — ты по мертвякам, мне пока твои услуги не нужны.              Валя кое-как пытается удержать на месте капитана, который теряет координацию:       — А понадобятся, если не пойдешь со мной внутрь.              — Значит, небезразлична? — Рита уже еле соображает. То и дело норовит улететь носом вперед, а все равно не отступает.              — Пойдем внутрь.              — Ответь — и пойдем.              Валечка закатывает глаза:       — Интересна-интересна, пойдем.              Рита успевает только самодовольно улыбнуться, как тут же отключается. Валя еле успевает словить ее, сидящую на самом краю. Майский с Лисицыным, курящие поодаль, быстро подбегают к ним и помогают затащить Власову внутрь.              Когда Рита вскоре открывает глаза, лежа на столе (и додумались же оставить ее в морге!), первое, что она видит — это белый свет над ней и Валечку, которая пытается отыскать лекарства в шкафу.              — О, нихуя. Я умерла и попала в рай.              — Какой рай, Власова? У тебя голова плавится от жары.              — Я лежу в морге, а надо мной ты. Очевидно же, что я умерла и попала в рай.              Рита пытается подняться, но Валя быстро опускает ее обратно:       — Лежи давай, а то обблюешь мне тут все.              — Как будто мне снова семнадцать и я на дискотеке в местном ДК, — Рита оглядывается. — Нет, а серьезно, какого хуя вы притащили меня сюда, а не в комнату отдыха, например? Стремно как-то.              — Тут прохладнее. Тебе будет полезно остыть, — Валя оборачивается. — Во всех смыслах.              — В смысле, как трупу?              Валечка закатывает глаза:       — В пылкости своей.              — А я уж подумала, ты совсем жестокая, — Рита опускает голову обратно на кардиган Вали, свернутый в импровизированную подушку. — А ты так, просто чуть-чуть саркастичная.              — Тебе бы об этом говорить.              — Слушай, Валентина, — Рита закрывает предплечьем руки глаза, чувствуя не стихающее чувство тошноты. Валя подкатывает к ней капельницу. Поди-ка потравит Власову за ее поганый язык, — Что ты со мной как с девочкой, а? Соревнуемся, кто кого передерзит. Ты мне интересна, я тебе. Так, может, об этом лучше поговорим?              — Если хочешь знать, — Валя вводит Рите иглу в вену. Капитан даже вида не подает, что чувствует это, — то я никогда раньше даже не думала о таких отношениях. Даже не знаю, может, мне это кажется. А у меня дети, я рисковать не могу.              — Не можешь или не хочешь?              — Неважно, — Валя быстро сливается с ее вопроса, возвращаясь к рабочему монитору.              — Понятно, чего ты боишься, — Рита поглядывает на нее. — Влюбишься еще, а как это объяснить детям, а что другие скажут, а самой как быть. Понятно, в общем, — хмыкает капитан.              — Не в этом дело, — не оборачиваясь, отвечает Валя.              — А в чем же?              — В том, что одних дерьмовых отношений мне достаточно. И то, что ты сказала, как бонусом.              — Ясно, теперь ты любого, кто к тебе катает, будешь приравнивать к бывшему. А ведь я даже не мужик. Тебе не кажется, что как-то рановато для выводов?              — Вот поэтому и говорю, что рисковать не могу. Мне проблем со Степой хватает.              — Так ведь расходиться можно и мирно. Я тебе слова не скажу, если не срастется.              — Ты сейчас что угодно скажешь, лишь бы получить желаемое, а потом разрушенные надежды и ожидания.              Рита опускает брови:       — Дерьмовый же все-таки у тебя был брак, раз ты думаешь, что все такие, — она о чем-то задумывается, а потом закусывает щеку. Давить на Валю сейчас не лучшая идея, это подсознательно сравняет в ее голове Риту со Степаном. Она решает дать заднюю. — Но ладно, ты подумай, я не настаиваю. Где меня найти знаешь. Сейчас, судя по всему, на больничном. Да ведь? — капитан смотрит на нее с какой-то надеждой. Отдых ей сейчас не помешает.              — Да ведь.              — Шикарно. Буду пьяной без пива, судя по тому, как меня мутит. Это вообще скоро закончится, а?              — К вечеру полегчает. Только соблюдай постельный режим.              — Я предпочитаю в постельном режиме быть с кем-то.              — Что же, придется, товарищ капитан, пока побыть соло.              Рита закатывает глаза, и действие это тут же отдается в больной голове:       — Ладно, иногда соло куда лучше, чем в парном бою. Особенно в финале. В соло ты всегда победитель, а вот в спарринге слишком зависишь от партнера.              — Власова, мне кажется, или ты рассуждаешь о сексе, когда я тебе лечение назначаю?              — Не кажется.              Валечка ничего не отвечает на это, только улыбается в заполняемые бумажки и время от времени украдкой наблюдает за Ритой в отражении серебристых поверхностей. Через час, прокапавшись какой-то чудо целебной микстуркой и выпив весь кулер холодной воды, Рита поднимается и свешивает ноги со стола. Валечка трогает ее лоб, проверяя температуру.              — Странно, да, — Рита заглядывает в ее голубые глаза, сглатывая слюну, — обычно на этом столе не бывает живых, а я вот сижу. Может, стоит поверить, что исключения все же бывают?              — Бывают, конечно, — Валечка смоченной в прохладной воде губкой проводит по Ритиным плечами и предплечьям. Это действие обеих выводит на ненужные мысли, но запах и атмосфера морга пресекают все возбуждение на корню.              — Так почему бы нет? — Рита за петельку Валиной формы притягивает ее ближе. Та сопротивляется больше для приличия — и то только выражением лица.              — Последняя сексуальная вещь, которая может быть на земле, это флирт в морге, ты ведь в курсе?              — Допустим, — Рита тянется к Валечке за поцелуем. Почему-то эта идея кажется ей прекрасной, может, влияет солнечный удар, а может, оглушительная самоуверенность. Но Валя влепляет ей в лицо мокрую губку.              — Первый поцелуй в морге — тем более. Власова, ты вообще о чем думаешь?              — О том, как хочу поцеловать тебя, — только она произносит эти слова, как резкий приступ тошноты подкатывает к горлу. Слюна во рту меняет вкус, воздух становится горьким. — Меня сейчас вырвет.              — Надеюсь, одно с другим не связано.              — Не-а, — Рита выскакивает из морга в первый попавшийся туалет, оставляя там весь желудок и заодно легкие с печенью, вывернутые наружу. Да уж, после такого конфуза возвращаться к Валечка нет никакого желания.              Она ополаскивает рот вонючей водой из-под крана, когда Валя заходит в просторный туалет ФЭС. Благо, Рогозина выбила им хороший ремонт в прошлом году, поэтому выглядит он как самый современный опенспейс в Москва-сити.              — Ты как? — Валя аккуратно касается ее спины, пока та пытается отдышаться.              — Жить буду.              — Я Гале сказала, что ты больше не в рабочем режиме. Отвезти тебя домой?              — Такси вызову, — когда капитан Власова ошибается, ей проще оттолкнуть, чем показать уязвимость. Она чувствует себя глупо, поэтому хочет поскорее оказаться в одиночестве. Это ее универсальное решение: уходить зализывать раны и никого не подпускать к себе. Даже если этим кем-то окажется Валечка.              — Не глупи. Давай лучше я.              — Я же говорю, не надо, — решительно отсекает все Рита и умывает лицо. — У тебя смена к тому же.              — Я подменилась. Теперь должна Боре. А еще он согласился подменить меня и в выходные, схожу с девчонками наконец в аквапарк. Давно им обещала.              — Ради меня, что ли, со смены бежишь? — усмехается Рита, обращая к Вале влажное лицо. Холодные капли падают в раковину, и мокрые волосы липнут к щекам.              — И ради девчонок.              — Конечно, — капитан опускает взгляд в раковину. — И ради девчонок.              — Но сегодня из-за тебя, — Валя делает первый смелый шаг, выключая без толку бегущую воду, и протягивает полотенце. — И давай без лишней драмы, ладно? Если хочешь играть со мной в кошки-мышки, то давай разойдемся прямо сейчас. Я не собираюсь строить что-то там, где меня будут отталкивать при первой же возможности.              Рита, уперевшись руками в раковину, какое-то время молчит, обдумывая Валины слова, а потом забирает себе маленькое махровое полотенце:       — Справедливо. Так что, — капитан вытирает лицо, — переходишь на темную сторону?              — Ты про лесбиянок, что ли? — усмехается Валя. — Умоляю, скажи это моей преподавательнице по микробиологии, в которую я была влюблена на втором курсе.              — Ты же говорила, что никогда не думала о таком интересе.              — Я тебе прощаю отвратительную грацию в морге, а ты мне мою маленькую ложь. Идет?              — Идет. Так вот ты какая, Валентина, — Рита строит выражение лица, всем видном кричащее: «неплохо». — А я уж подумала, что могу быть у тебя первой. Жаль.              — Может, и будешь, — робко кивает Валечка. — Просто в другом смысле.              Рита догоняет не сразу, о каком «другом смысле» говорит Валя, в конце концов, голова после этого денька и так трещит по швам, но спустя какое-то время осознание все-таки приходит. Она случайно улыбается:       — Что ж, тоже хорошая перспектива.              — Пойдем давай, хочу уехать, пока не пришел Боря. Не хочу смотреть ему в глаза. Все-таки с выходного вырвала.              — А ты у Рогозиной этому навыку поучись, она в этом мастер.              — Я подумаю над твоим предложением, — усмехается Валя, выходя в длинные коридоры конторы.              С Ритой они приезжают в ее холостяцкую хату удивительно быстро. Оказывается, Власова живет бесстыдно близко к офису. Правда, она честно заверяет, что квартиру лишь снимает, чтобы не гонять через весь город в свою однушку в Люберцах. Валя пробирается сквозь беспорядок вглубь гостиной:       — А ты прям редко бываешь дома, да? — она оборачивается на слой пыли на телевизоре.              — Ты как будто не знаешь нашей работы. Я то в загуле, то в отгуле, то в наряде, то в засаде. Поэтому и снимаю этот бабкин ремонт: больше двадцати пяти в месяц за квартиру, в которой я только сплю, отдавать не готова, — Рита замечает, что Вале слегка дискомфортно. Конечно, после их со Степаном загородного дома эта свибловская срань кажется верхом человеческого безвкусия. — Но ты не переживай, я все равно собираюсь отсюда переезжать.              — Это хорошо.              — Но если у нас ничего не получится, то не собираюсь.              — Ясно, — отвернувшись, улыбается Валечка, но Рита все равно замечает это в отражении дверцы шкафа. — А поесть у тебя что-нибудь есть?              — Сомневаюсь. Единственное, что есть в холодильнике, это контейнер с рагу, в котором уже развивается новая жизнь. Но прошу понять меня и простить, я дома вообще редко бываю, а уж тем более ем.              — Ладно, я тогда спущусь в магазин и приготовлю что-нибудь. А ты ляг уже, — Валечка за плечо роняет ее на диван, оглядываясь в комнате. — Где у тебя ближайший?              — Прямо в доме.              — Тогда скоро вернусь, — Валечка выходит из квартиры, а Рита довольно разглядывает потолок с потрескавшейся известкой.              Она никогда бы и подумать не могла, что солнечный удар может ощущаться так приятно, несмотря на все отвратительные последствия. Она закрывает глаза, пытаясь отвлечься от болей в желудке, и сама не замечает, как проваливается в сон. А когда открывает глаза спустя пару часов, обнаруживает себя в одиночестве.              — Пиздец, — с недовольством она падает обратно на подушку и только потом замечает еле слышные звуки с кухни. Приятный запах наполняет гостиную. Она улыбается в пустоту: до чертиков приятно осознавать, что Валечка не сбежала, а позаботилась о ней. В очередной раз Рита убеждается, что Степан — конченый мудак, умудрившийся проебать эту женщину.              Ближе к вечеру, отпоив капитана фирменным супом, Валечка прощается с ней на пороге и обещает заскочить завтра:       — Я еще там твой телевизор от пыли протерла, умоляю тебя, Рита, посмотри новый сезон «Пса» или еще что-нибудь, но просто дай себе отдохнуть.              — Во-первых, меня настораживает и пугает, что ты знаешь о существовании этого сериала, а во-вторых, слушаюсь, — капитан прикладывает руку к голове.              — Ничего, через четыре года тоже полюбишь такое.              — Мне и в работе этого хватает, — Рита выжидает для приличия пару секунд, наблюдая за реакцией Валечки на свое намерение, и, когда видит, что та все понимает и не против, оставляет на ее щеке осторожный поцелуй. — Спасибо за заботу.              Валя сглатывает, наслаждаясь моментом:       — Не за что, — и, открыв двери, тормозит. Резко разворачивается, оставляет в уголке Ритиных губ еще один маленький поцелуй, совершенно невинный, как в юности, и выходит в подъезд. В оцепенении Рита не сразу соображает, что стоит выйти за ней. Она провожает Валечку взглядом до первого этажа и, только когда слышит звук открывшихся дверей, заходит обратно в квартиру.              Да уж, сегодня с нее потрясений достаточно. Солнечный удар и поцелуй с Валей — это, конечно, сильно, но сериал «Пес» добил. Она неспешно возвращается в гостиную. Валечкино присутствие ощущается в ней на каком-то подкожном уровне. И Рита очень хочется почувствовать его снова.              «Попала ты, капитан».