— Привет, Вилле! — раздался бодрый голос Фелис в трубке. — Как Лондон?
— Фелис, я проебался, — сказал Вилле. Его дыхание было прерывистым из-за своего побега от Симона. В его голове все еще было представлено удивленное лицо Симона, когда тот убежал, оставив его у озера одного.
— Что? В Лондоне? Что произошло? — спросила она в замешательстве.
— Нет, не в Лондоне. Сегодня. С Симоном.
— С Симоном? Что… Что ты имеешь в виду?
Вилле быстро забрался на заднее сиденье машины через дверь, которую для него держали открытой. Он мельком выглянул в окно, с небольшой надеждой ожидая увидеть Симона, бегущего за ним. Но никого не было видно, и он разочаровался, сильно покачав головой. «
Нет, — подумал он, —
ты не можешь этого хотеть. Это несправедливо».
Ему нельзя было хотеть, чтобы Симон погнался за ним после того, как Вилле оставил его одного в парке. Ему нельзя разочаровываться из-за того, что Симон не побежал за ним, когда его реакция на поцелуй была совершенно ясна.
Блять.
Этого не должно было случиться. Все прошло совсем не так, как он этого хотел. Вилле хотел, чтобы Симон его поцеловал,
больше всего на свете. Но не сейчас и не так, как сейчас. И теперь все было одной сплошной путаницей.
— Вилле? — Фелис звучала обеспокоенно, и Вилле издал громкий стон, когда машина тронулась с места.
— Симон поцеловал меня, — выпалил Вилле, не ходя вокруг да около.
Фелис издала тихий возглас удивления.
— Ага, — пробормотал Вилле, когда та ничего не ответила.
— И что… что
ты сделал? — спросила она его. Вилле не говорил ей о своих чувствах к Симону, но она не была глупой, так что он был уверен, что она догадывалась.
— Убежал, — ответил он.
— Оу, — ответила Фелис. — Где вы были?
— В парке.
— В общественном? — недоверчиво спросила Фелис.
Вилле провел рукой по лицу. — Да, — сказал он. — Мы были в довольно уединенном месте. Но да, на публике.
— Блин, Вилле.
— Знаю.
Фелис на мгновение замолчала. Он практически слышал ее мысли.
— Что мне теперь делать? — спросил Вилле.
Фелис коротко усмехнулась.
— Извини, Вилле. Я не хотела… Но я не могу ответить на этот вопрос, — сказала она.
— Я знаю, — ответил он. — Но я запаниковал, и мне нужно выговориться, прежде чем я решусь бросить университет, чтобы не попадаться ему на глаза.
— Ой, Вилле. Ты не хочешь этого делать.
— Нет. Не хочу. Так что же мне делать?
Фелис вздохнула: Вилле привык слышать ее многострадальные вздохи. Обычно это была его прерогатива. Фелис знала его достаточно долго и понимала, что он часто принимает плохие решения. Но она также знала его достаточно долго и знала, насколько сложна его жизнь. Фелис была хорошей подругой и понимала его, понимала его положение.
— А
ты что хочешь делать? — спросила она.
Вилле издал сдавленный звук.
— Фелис! Я не знаю! Прошу, не надо устраивать сеанс психолога! Помоги!
— Где ты? — спросила она.
— В машине. Наверное, на полпути к Норвегии, если ты меня не отговоришь.
— Господи Иисусе, Вилле. Ладно. Приезжай ко мне, я приготовлю тебе кофе.
— Думаю, мне понадобится что-нибудь покрепче, — ответил он.
— Нет уж. Ты будешь размышлять на трезвую голову. Мы напьемся позже, обещаю.
— Ты послана мне Богом.
— Я знаю. Увидимся.
— Спасибо, Фелис.
Вилле бросил трубку и со стоном откинул голову назад. Он сильно потер глаза, но с закрытыми глазами он видел, как Симон решительно посмотрел на него, после чего наклонился и поцеловал его.
— Нет, — сказал Вилле вслух самому себе и открыл глаза. Он не мог позволить себе пережить это заново, потому что начинал думать о миллионах вещей, которые он бы сделал по-другому. Он мог бы оставить Симона до их поцелуя, он мог бы не предлагать есть мороженое у берега озера, он мог бы не предлагать прогулку
на целый день. Или он мог бы поцеловать его в ответ.
Нет. Именно поэтому он не мог думать об этом.
«
Да, но ты ответил на его поцелуй, — раздался очень бесполезный голос глубоко в голове Вилле, —
на долю секунды ты углубил его».
В этом и заключалась проблема. Вилле
так сильно хотел этого поцелуя, что чуть не позволил себе поцеловать Симона, не заботясь ни о чем. Но проблема была в том, что
миру не все равно. Людям так сильно не плевать на происходящее в мире, что у Вилле не могло быть таких прекрасных моментов, как этот.
Прекрасных, спонтанных моментов, от которых бы по его телу пробегала дрожь; моментов, вырванных из страниц книги. У него не могло быть таких моментов, потому что кто-нибудь бы отнял их у него. Скрутил их, препарировал и запачкал. И он не хотел, чтобы кто-нибудь забирал у него Симона.
У него не было практически ничего своего, но он чувствовал, что эта чудесная дружба с Симоном, была
его. Не потому, что он владел Симоном, его временем или вниманием. А потому, что Симон, казалось, выбрал
его. Не кронпринца Вильгельма, а
его.
За последние несколько лет Вилле потратил много времени и энергии на то, чтобы понять, кто он такой и что значит быть наследным принцем. Он был агрессивным подростком, а после смерти Эрика он злился еще больше. Но постепенно он понял, что
кронпринц Вильгельм — это не тот, кем он был: это просто его работа.
Это была работа, которая постепенно проникала во все аспекты его жизни, и это была работа, которая превратила его в неохотную знаменитость. Но это все равно была просто работа. Это был не он.
Ему потребовались годы, чтобы свыкнуться с этой мыслью, но в конце концов он почувствовал, что смирился; а потом появился Симон, и он стал первым человеком, который увидел в Вилле личность, а не просто картонную фигурку с титулом наследного принца.
Разумеется, Фелис тоже знала его настоящего, как и несколько других его друзей. Но даже Фелис признала бы, что ей потребовалось некоторое время, чтобы видеть в нем не кронпринца. Наверное, до тех пор, пока она не поцеловала его, а он ее не отверг.
«
Боже, — подумал он, —
я уже делал это раньше». Было ли бестактным поступком обсуждать это с Фелис? Вдруг это пробудит у нее болезненные воспоминания? Она убеждала его, что не испытывает к нему чувств, но что, если это было для того, чтобы он не чувствовал себя виноватым?
Расстроится ли она по-настоящему, когда он попросит совета, как поговорить с Симоном?
Было ли жестоко признаться ей о том, что ему нравится Симон? Вел ли он себя как эгоист?
У Вилле не осталось времени на раздумья, когда машина подъехала к дому Фелис. Она стояла у входной двери с его любимой кружкой в руках. Он почувствовал прилив нежности к ней, но внезапно пожалел, что пришел сюда.
Вилле глубоко вздохнул и вышел из машины. Он подошел к Фелис и позволил ей заключить себя в крепкие объятия.
— Пойдем, — сказала она, — разберемся с твоей личной жизнью.
Вилле слабо улыбнулся ей в ответ, когда она завела его в дом и закрыла дверь.
Фелис усадила его на свой диван в гостиной. Вилле нравился ее дом: он бы назвал дом Фелис — его самым любимым местом на планете. Фелис жила здесь недолго, но как только переехала, она с радостью пригласила его к себе.
Его охране пришлось провести стандартную проверку, но после того первой проверки Королевский двор разрешил пребывание на ночь без дальнейшего досмотра при условии, что он согласится выставить охрану снаружи. Ее дом быстро стал его надежным убежищем: местом, куда он мог прийти, когда дворец становился тесен. Дом был одновременно большим, чтобы и у Фелис, и у Вилле было личное пространство, и маленьким, чтобы Вилле чувствовал себя в безопасности и уюте.
— У тебя растения умирают, — сказал Вилле, указывая на поникшие цветы в горшке на подоконнике.
— Я же говорила, что так все и произойдет. Но не меняй тему. Вилле,
что, черт возьми, произошло? Ты же только вчера вернулся из Лондона?
— Да, — ответил Вилле лишь на последний ее вопрос.
— Я очень оскорблена тем, что ты встретился сперва с Симоном, а не со мной, — притворно негодовала Фелис.
Он смерил ее взглядом.
— Братаны важнее цыпочек, — сказала она.
Вилле рассмеялся. — Фелис, какого хрена? Ты не братан.
— А Симон что, цыпочка?
— Боже. Ты не помогаешь, — Вилле закрыл лицо руками.
Фелис хихикнула и осторожно убрала его руки.
— Прости, Вилле. Мне не следовало поддразнивать тебя. Я просто пыталась поднять настроение, потому что ты выглядишь так, словно кто-то умер.
— У меня кризис, Фелис!
— Я знаю. И мы с ним разберемся, — она нежно положила ладонь ему на плечо. — Обещаю. Все не так плохо, как ты думаешь.
Должно быть, он стал выглядеть еще более несчастным, потому что Фелис быстро заключила его в объятия. Вилле крепко обнял ее в ответ и вздохнул.
— Все запутано, — прошептал он.
Фелис осторожно отодвинулась. — Почему? — спросила она. — Вас кто-то видел?
Вилле покачал головой.
— Нет, дело не в этом. Просто… — он умолк, — …я не… — Вилле разочарованно вздохнул и провел рукой по волосам. Он посмотрел на Фелис, попытавшись объясниться. — Я не хотел, чтобы это произошло так.
Фелис несколько раз моргнула, глядя на него. Казалось, Вилле застал ее врасплох.
— Но… — она прищурилась, — …ты
хотел, чтобы это произошло?
Вилле кивнул головой и почувствовал, как у него пылают щеки.
Брови Фелис слегка приподнялись, но затем она нежно ему улыбнулась. — Он тебе действительно нравится?
Вилле снова кивнул. Фелис улыбнулась еще шире и нежно погладила его по щеке. Ее улыбка была заразительной, и вскоре Вилле поймал себя на том, что смущенно улыбается в ответ.
— Я должна была сразу догадаться. Ты был так зациклен на этой истории с зонтиком.
— Не зациклен я!
— О, ты одержим. Я даже Симону рассказала, что ты мне об этом кучу раз говорил.
Глаза Вилле расширились. — Что?
Зачем? Зачем ты ему об этом рассказала?
Фелис пожала плечами.
— Это было мило. Я и не знала до недавнего времени, что это он — парень с зонтиком. Я бы погоревала с тобой больше, узнав об этом раньше. Он просто мимоходом сказал кое-что, что заставило меня осознать.
Вилле навострил уши. — Что он сказал?
Фелис бросила на него испепеляющий взгляд.
— Серьезно? Хочешь знать, что он сказал о тебе, как будто нам по пятнадцать? Ты явно ему нравишься, он же поцеловал тебя, забыл?
— Нет, Фелис, не забыл. Спасибо, что напомнила, — Вилле громко застонал. — Но что, если именно поэтому он меня поцеловал? Что, если он подумал… что, если, когда он понял, что я упомянул об этом…
— Что? Что ты им одержим? Он и без меня мог бы в этом разобраться. Ты не такой уж хитрый.
Вилле свирепо на нее посмотрел.
— Фелис, я буквально только что тебе сказал, что он мне нравится, и ты удивилась. Так что не пытайся намекать, что все это время ты знала.
Она рассмеялась.
— Ладно. Но теперь, оглядываясь назад, это действительно было очевидно. И у меня были кое-какие мысли. Я просто предполагала, что это было что-то вроде увлечения, а не серьезных взаимодействий.
— Но ты ничего не говорила?
— А что я должна была сказать? «Привет, Вилле. Тот симпатичный мальчик, ради которого ты меня бросил, неравнодушен к тебе. Ты займешься с ним сексом или…», — Фелис взвизгнула, когда Вилле ее толкнул.
—
Фелис!
— Видишь! — сказала она. — Вот именно. Это было бы бесчувственно.
— А
сейчас такое говорить — нормально? — его голос стал тревожно высоким.
— Ну, теперь, по крайней мере, ты признался в этом самому себе! Я не хотела выдавать тебя тебе же.
В комнате воцарилась тишина. Ее слова внезапно начали доходить до Вилле, и он посмотрел на нее широко раскрытыми глазами.
— О, Вилле. Мне так жаль. Я не должна была… ох, — Вилле крепко обнял Фелис, прижавшись к ней.
Она подняла руку и погладила его по волосам. Вилле почувствовал, как его глаза намокли, и крепче прижался к Фелис.
— Ты знала? Обо мне? — прошептал он.
Фелис тихо вздохнула.
— Я подозревала, — сказала она. — Но это было не мое дело.
— И как долго?
Она долго молчала, и Вилле подумал, что она не ответит.
— Со школы, — наконец, ответила Фелис.
Вилле приподнялся, чтобы посмотреть ей в глаза, и слегка нахмурился.
— Со школы? Но как? Я же не…
— Это было всего лишь предчувствие, — Фелис погладила его по щеке. — Ничего конкретного. Думаю, часть меня использовала это под предлогом, чтобы забыть тебя.
Вильгельм отстранился и обхватил себя руками.
— Я не… Мы просто…
— Эй, — сказала она, — все в порядке. Я знаю, что ты ничего ко мне не чувствовал. И я знаю, что не чувствовала тоже. Просто мне потребовалось время для этого.
Вилле посмотрел на нее печальными, все еще влажными глазами.
— Мне все еще очень жаль насчет того, что произошло.
— Я знаю, — Фелис кивнула, — мне тоже. Но мы были подростками, мы были обречены совершать ошибки. Но мы прошли через эту стадию.
— Я так рад, что ты у меня есть, — сказал Вилле, его глаза вновь намокли.
Фелис притянула его к себе и обняла.
— Я тоже, — она несколько раз погладила его по спине. — Но не таким, как сейчас. Я знаю столько дерьма, происходящего в твоей жизни, что ты бы до конца жизни мне не смог отплатиться.
Вилле рассмеялся ей в плечо и прижался крепче.
— Все пойдет наперекосяк, не так ли? — тихо сказал он.
Некоторое время она молчала. — Это будет нелегко.
— Я не знаю, что делать, — сказал Вилле.
Фелис просто продолжала гладить его по голове. Вилле знал, что она не хотела говорить ему, что ему нужно делать, и он знал, что она пыталась направить его на верный путь, прямо на него не влияя; но все, чего хотел Вилле, — чтобы кто-то думал за него. Он хотел, чтобы кто-то показал ему всевозможные варианты, взвесив все «за» и «против». И он мог бы просто сказать «
я выберу этот вариант». И все было бы хорошо.
Но все не будет хорошо: кому-то будет больно. Вилле знал, как работает Королевский Двор, знал все официальные и неофициальные правила, которым должен был следовать. Он резко откинулся на спинку стула, заставив Фелис подпрыгнуть. Он потряс головой.
— Я не думаю, что смогу это сделать. Я не думаю, что смогу… Я не думаю, что это когда-либо сработает.
— Ты не можешь знать наверняка, Вилле.
— Я знаю, но… Серьезно, Фелис. Ты знаешь, как это работает. Ты можешь представить, чтобы они… Моя мама никогда… — он снова покачал головой.
— Но чего хочешь
ты? — спросила Фелис.
— Все не так просто.
Фелис вздохнула. — Я знаю. Но я думаю, что если ты признаешься хотя бы себе в том, чего ты хочешь, то сможешь трезво оценивать ситуацию.
Вилле посмотрел на него; ему не хотелось говорить вслух того, о чем он пожалеет позже. Но это была Фелис, они стали намного ближе за эти годы, и он должен был иметь возможность рассказывать ей все.
— Я хочу, чтобы у меня была возможность видеть, к чему это может привести.
— Хорошо. Тогда почему ты этого не сделаешь?
— Фелис. Ты знаешь почему.
Она пожала плечами. — Я просто говорю, что если бы ты действительно захотел, то ты бы уже нашел способ это узнать.
Вилле встал и начал расхаживать по комнате.
— Я не могу. Это никогда бы… Агрх, — он запрокинул голову и глубоко вздохнул, прежде чем продолжить расхаживать. — Я даже не настолько хорошо его знаю. Даже если бы он был девушкой, еще рано думать о чем-то долгосрочном.
Фелис просто наблюдала за тем, как он ходит взад-вперед.
— И я должен вникать во все, зная все долгосрочные последствия. Я не могу никуда пойти без
планирования маршрута, проверок безопасности и бюрократической волокиты. У меня никогда не было общественных отношений, потому что это все
чересчур.
— Вилле…
— И Симон не знает, во что он себя впутывает. И я почти не провожу с ним никакого времени.
— Вилле…
— И он не хочет, чтобы…
—
Вилле!
— Что?
— Ты слишком много думаешь за Симона. И вообще, разве причина в том, что у тебя никогда не было общественных отношений, не заключается в том, что раньше тебе никто так сильно не нравился, чтобы беспокоиться об этом?
— Да. Но…
— Но Симон тебе нравится настолько, что ты беспокоишься об этом?
— Фелис. Я не знаю. Я едва ли его знаю. Еще слишком рано планировать оставшуюся часть нашей жизни с ним.
Фелис посмотрела на него с непроницаемым выражением на лице.
— Ты поцеловал его в ответ?
Он удивленно посмотрел на нее в ответ. — Что?
— Когда он поцеловал тебя в парке, ты поцеловал его в ответ?
— Я…
Она подняла бровь, глядя на него.
— Я же сказал. Я сбежал.
— Но поцеловал ли ты его в ответ?
Вилле несколько раз моргнул, глядя на нее.
— Может, на долю секунды. Но потом я сбежал.
— Меня ты не поцеловал в ответ.
— Но я и не сбегал.
Фелис встала и взяла его за плечи.
— Я знаю, ты запаниковал и не знал, что делать. Но ты определенно не поцеловал меня в ответ. Я как будто целовалась со стеной, — она хихикнула. — Я считаю, что ты должен подумать об этом на досуге.
Он снова покачал головой. — Не думаю, что смогу это сделать.
Фелис печально ему улыбнулась.
— Хорошо, — сказала она.
— Что значит «хорошо»?
— Это значит, что все зависит от тебя. Я не могу заставить тебя что-либо делать. И не хочу заставлять тебя что-либо делать. Ты прав, еще рано о чем-то думать. Но я думаю… я думаю, что это — что-то другое. И не только потому, что Симон не подходит для брака, одобренного Королевским Двором. Но я думаю, что именно для
тебя здесь все по-другому.
Вилле ничего не сказал. Он тоже чувствовал все по-другому; он не думал, что испытывал к кому-нибудь раньше что-то подобное. Не будь он наследным принцем, он бы уверенно поцеловал Симона в ответ. Но быть наследным принцем — часть его жизни, которую он не мог игнорировать, даже если это его работа.
— Мне так жаль, — сказал он.
— Насчет чего?
— Я просто
оставил его там, Фелис. Он, наверное, чувствовал себя ужасно.
Фелис кивнула головой, но ничего не сказала.
— Должно быть, он ожидал, что я… отвечу взаимностью. Иначе, конечно, он бы этого не сделал? Неужели я ввел его в заблуждение? Что я должен…
— Вилле, — Фелис прервала его, положив руку ему на плечо. — Не заморачивайся с этим. Наверное, он поцеловал тебя, потому что ты ему нравишься, и он думал, что это взаимно.
И он прав. Тот факт, что ты не ожидал, что он поцелует тебя, особо не имеет значения.
— Он, наверное, чувствует себя чудовищно, — сказал он.
— Возможно, так и есть. Быть отвергнутым — всегда обидно, — Фелис улыбнулась ему. — Но, может, ты поговоришь с ним?
Вилле на мгновение задумался, затем кивнул.
— Да. Я… я поговорю.
— Значит, ты не переезжаешь в Норвегию?
Он рассмеялся.
— Не переезжаю, — он бросил на Фелис решительный взгляд. — Я хочу все исправить. Даже если мы не сможем… Я не хочу его потерять.
Ее улыбка была слабой и печальной.
— Хорошо, — ответила она. — Я всегда буду рядом. Я знаю, что это тяжело.
Вилле кивнул. — Спасибо, Фелис.
Она снова обняла его.
— Не испорти все, — сказала она. — Он и мой единственный университетский друг.
Вилле рассмеялся.
— Я сделаю все, что в моих силах, — сказал он. — Разве ты не обещала, что мы в стельку напьемся?
Фелис усмехнулась и направилась к стойке с алкоголем.
***
Вилле (11:09)
Спасибо за вчерашнее.
Я чувствую себя так, словно меня переехали.
Но, думаю, мне это было нужно.
Фелис (11:11)
Пожалуйста.
Надеюсь, это помогло.
Вилле (11:12)
Думаю, мы останемся друзьями.
И забудем о поцелуе.
Фелис (11:14)
Хорошо.
Все, что пожелаешь.
Но Вилле…
Может, не стоит забывать о нем полностью…
Вилле (11:17)
…возможно
Посмотрим, как пройдет наш завтрашний разговор.
Спасибо, Фелис.
Увидимся завтра.
Фелис (11:20)
Увидимся завтра😘
***
От: Наследный принц Вильгельм
Отправлено: Воскресенье, 25 сентября, 17:26
Кому: Фарима
Тема: Встреча с представителями Королевского Двора
Фарима,
Назначьте, пожалуйста, встречу с соответствующими лицами для обсуждения правил, касающихся Королевского Двора. Я ознакомился с текущей документацией, и у меня есть несколько вопросов, а также несколько предложений по обновлению и модернизации формулировки.
Благодарю,
Вильгельм
