"По рецепту Преисподней"

— Ради всего святого, что есть в этом мире! Прошу тебя, уйди! Уйди-и-и! — едва ли не рыдал Владыка подземного царства. За последние несколько дней человек, стоящий перед ним, заставил взвыть всех его гуев, свел с ума надзирателей и довел самого Янь-Вана до того, чтобы провести клинком по шее. Своей, покуда тот не вспомнил, что бессмертен, а значит, так просто погибнуть не может. Однако озарение настигло буйную голову куда позднее, когда Великий Яма вдруг открыл глаза и снова увидел перед собой это лицо. Вэнь Кесин был самой безумной душой, являлся ей и будет в будущем, потому что такого переплюнуть невозможно. Ни на небе, ни на земле, ни уж тем более под землей, тому не найдется равных. Каких-то жалких три дня, а уже весь Диюй вверх дном! Подобную сволочь редкой породы несчастный не находил слов, чтобы описать. И это после стольких веков! Впрочем, Яньло-Ван себя за глупость не винил. Это вот этот вот виноват, создание такое неадекватное. Само чудовище имело наглость счастливо улыбаться, словно весь происходящий бедлам был не более чем детской забавой. Сзади на фоне пылали костры, доносились неистовые крики в перемешку с руганью. Мертвые, да что там, даже демоны - кто убегал в панике… А кто старался повторить за своим Повелителем, только уже протыкая себя насквозь — то вилами, то косами. Некоторые вязали себе петлю. Все бы ничего, учитывая специфику места, выглядело вполне органично. Вот только этого не было в плане их развлекательной программы. Бывало, глаза вырывали с печенью, кожу живьём сдирали. Кровавый пруд, лестница с ножами - его любимчики. К слову, пришлось немало потрудиться, чтобы подобное соорудить! Но этот Вэнь, он сумел их всех оставить далеко позади… — Я все еще не понимаю, зачем людям здесь одежда. Разве Диюй не место, где отпускают грехи, и душа может быть свободной? Зачем оставаться покрытым телом? — хитро прищурился Вэнь Кесин. — Особенно молодым мужчинам. Признаться, здесь довольно жарко. В доказательство своих слов он раскрыл веер и лениво обмахнулся. Янь-Вану просто нестерпимо захотелось швырнуть что-то в его наглую физиономию. И он не отказал себе в этом удовольствии. Сорвав с себя тряпку, которой ему перевязывали шею после происшествия, он замахнулся и с силой бросил ее. — Эй! Не вежливо так кидаться предметами в гостей! — на лице смертного появилось выражение крайней обиды. — А как же вежливо? Как же вежливо?! Приходить в чужой дом и устанавливать свои порядки?! — Ну, на самом деле, я только предложил… — Ты выставил три десятка мужчин в ряд и использовал их задницы в качестве мишеней для стрел! — Я предлагал им использовать и свою «стрелу»! — Кесин начал возмущаться, думая, что он справедлив. — Но они все отказались… — Интересно, почему?! — Ммм, они решили, что я для них слишком хорош? Не преувеличивай, не так много я их соблазнял! Яньло-Ван чуть ли не волосы на себе был готов рвать. Останавливало то, что только за последние сутки у него половина и так сама собой выпала. А та, что ещё оставалась на голове, была не уже чёрной, а седой. — Да ты даже на мою честь покушался! — Ой, ну кто ж знал-то… — Молчать! — пригрозил Владыка. — И слышать ничего не хочу! — Но у меня ещё столько идей! Вот вы котлы решили с маслом поставить. А грешников мариновать вы перед этим не пробовали? — Я сказал, заткнись! Янь-Ван нервно выдохнул и поправил свою шляпу. Сидела она криво, свисая и чуть ли не падая. Зато отлично прикрывала все залысины, которыми его наградил Вэнь. — Будды ради, ну свали ты уже! — Куда это? — Да куда-нибудь! Хоть в эту жизнь, хоть в следующую. — Яма в жесте отчаяния приложил ладонь ко лбу. — Без разницы уже. Вэнь Кесин задумчиво прижал край веера к губам, легонько по ним постучав. — В принципе, ты прав. Гу Сян наверняка по мне скучает. Так и вижу, как она то бьёт меня, то на шею вешается. Ещё и плачет, глупая девчонка. — Вот-вот! — вскочил Яньло-Ван, радуясь возможности выкинуть этого безумца за шкирку. — Не дело оставлять её одну. Девушек до слёз доводить нельзя, у нас для таких отдельный вид наказания существует, знаешь, да? Будь мужчиной, возьми за себя ответственность и успокой! Всё, я тебя отпускаю. — Однако… — Счастливой дороги! — начал подталкивать его к выходу Владыка. — Да погоди ты! — неожиданно смертный упёрся. — Я не уйду, покуда ты не исполнишь моё желание! Ему показалось, он услышал где-то вдалеке цикад. Всё в Преисподней как будто замерло, и тишина пробежала мурашками по спине. Шок Повелителя подземного царства был так велик, что за одну эту жалкую секунду в его голове не осталось никаких мыслей. И воздуха сразу же стало как-то мало — вот он, весь побагровел. Собравшись с последними силами, Яма крикнул, и голос его прогремел над всем Диюем: — Я тебе что, Кирин?! — вспомнил он имя доброго духа, что за одно «спасибо» выполняет человеческие хотелки. — Скорее Чжунгуи-рен… — Мне от тебя ничего не надо! Только чтобы ты скорей уже убрался восвояси. — Ну, так вот она, плата! Исполни одно моё желание, и обещаю, ты ещё до-о-олго меня не увидишь! Лет эдак сто. Янь-Ван тут же задумался, почесав начавший заживать шрам. Что дороже — собственная гордость или возможность избавиться от этого ходячего бедствия? С одной стороны, ответ был довольно очевиден. С другой, а не пошёл бы ты к гуям?! Нет, у них он уже, к сожалению, бывал. Бедные ребята до сих пор не отошли от его уроков «профессионального макияжа». На собственное отражение смотреть не могут, столько комплексов разом появилось. А если он ещё на большее время останется? Его передёрнуло от ужаса — свят, свят, свят, помилуй, Будда! Да пусть делает, что хочет! — Ладно, — со всей возможной величественностью, которая только возможна при его внешнем виде, кивнул Яньло-Ван. — Будь по-твоему. Чего ты хочешь? Горы из золота и моря из нефрита? Императорскую корону и толпы последователей? — Родственной души будет достаточно. Сперва Яма подумал, что он шутит, и хотел было снова закричать. Ну в самом деле, он кто — Бессмертный Владыка или сваха? Как он вообще себе это представляет и, главное, что это вообще должно быть? Шоу «Холостяк» по рецепту Преисподней?! Но Вэнь Кесин стоял так тихо, что становилось не по себе. Закрыл веер, захватив конец в дрожащий от волнения кулак. Повернул голову, таким образом, хоть и оставляя лицо открытым, но избегая смотреть в глаза. В таком виде, стоит признать, он действительно казался мальчишкой. Молодым, наивным, что ещё не успел наиграться, проститься как следует со своим детством. Глупый, несчастный ребёнок. «Все вы смертные, в конце-концов одинаковы» — нежно подумал про себя Яньло-Ван. Ведь из-за чего люди идут на преступления и подвиги? Иногда из-за одного только дразнящего шлейфа обещанной любви. К девушке или к юноше, к родителям и детям, к животным и к миру. В конце концов, к себе. Человечество всегда охотилось за чувствами. Стоит ли удивляться, что этот смертный такой же? Наверное, именно из-за этой минутной слабости Янь-Ван смиренно спросил: — Ну и как же ты видишь свой идеал? Это стало ошибкой, о которой жалеть он будет ещё долгие тысячи лет. Даже несмотря на помощь всей Преисподней, которая просто сошла с ума от того факта, что, возможно, им удатся выгнать его, «смотрины» проходили очень тяжело. Вместо того, чтобы вести себя достойно, Вэнь Кесин капризничал, как барышня на выданье. Все предоставленные ему женихи были «не те». «Кто, мельник? Нет, ну этот точно будет уродец. Он же сколько эти мешки на спине таскает, наверняка горбатый весь». «Что, вот вообще никого не убил? В самом деле, не загубил ни одной невинной души? Да уж, жаль, конечно, этого добряка…» «А это что, девушка? Кто умудрился подсунуть мне девушку? Я, между прочим, ищу здесь мужчину своей мечты!» И вот, очередной свиток полетел в сторону. Примерно так же полетели прямо к Будде все нервы Повелителя Преисподней. Тому сразу же захотелось дать этому придурку пройти через все десять палат. Ну, или хотя бы разок по смазливой роже. Этой даже не смеющейся, а ржущей, как бравый конь, роже. Один из несчастных подчинённых, увидев своего Владыку, пал ниц, обнимая его за ноги, плача и скуля. Скозь неясные рыдания можно было услышать фразы: «Я больше никогда не буду на вас жаловаться!», «Пожалуйста, только не оставляйте меня!», «Вы самый лучший!» Стоит признать, это польстило — есть всё же чуток пользы от этого несносного. Но одновременно и разозлило ещё больше. Мучить всё живое, ну, или мёртвое, это вообще-то его привилегия! «Достойный конкурент!» — недовольно цыкнул про себя Яма, и как можно суровее спросил: — Что уже?! И, главное, почему ты такой весёлый? — Г-господин… — пробормотал один из его самых смелых воинов, что за все столетия не был напуган настолько, чтобы начать заикаться. — О-он вино всё в-вылакал. В-вобще всё. — Как это, всё?! Не может быть такого! — Кстати, в твой подвальчик я в первую очередь заглянул. Можно у тебя перед выходом наверх рецептик-два одолжить? — улыбаясь протянул Вэнь Кесин, но разглядев всё-таки гнев на привычно красном лице, милостиво махнул рукой. — Ну нет так нет, ладно. Кричать можно было долго, но бесполезно. Никакой силы ор на этого ублюдка не действовал. Так что, наученный горьким опытом Яма, после нескольких десятков проигрышей в кои-то веки решил пожалеть свои голосовые связки. И не лечить их потом противными микстурами, которыми поит специально притащенный из мира живых целитель. И не слушать это его вечное «ложечку за маму, ложечку за папу…» Прямо по детской травме проехался, и не раз… Так что на этот раз Янь-Ван решил быть мудрее и промолчать. Тут даже сестрой шантажировать уже не получалось. Ровно как и давить на вину. Вэнь Кесин должен был преодолеть границы не только миров, но и времени, вернувшись в тот же момент, когда погиб. Именно поэтому он так тут расслабился и всем действовал на нервы. — Придумал! Вино! Моя родственная душа должна уважать алкоголь, как мать свою не уважает! Вино и яркая луна над нами, что может быть лучше? Яньло-Ван помассировал висок, предчувствуя новую головную боль. Итак, им нужен редкосный сумасброд — под стать этому сумасшедшему. Мягкий сердцем, но не слишком, нечего кое-кого баловать. Крови не боится, убивать не боится, конкретного обрезанного не боится. В общем, безумец тот ещё, потому как невинному здравомыслящему человеку такое подсовывать страшно. И, по совместительству, пьяница со стажем. Ещё с сюрпризами, иначе «будет слишком скучно». «Это ж где такого найти?.. Под землёй нет, на небесах искать что-ли?» Небеса-небеса… Звучало как-то знакомо. Небеса, небесное, небес… Организация «Окно Небес»! От радости неожиданной догадки Яма даже хлопнул в ладоши, и едва удержался от того, чтобы запрыгать, как дитя. Ну конечно, ну разумеется, есть! Есть-таки подходящий кандидат! При Вэнь Кесине, конечно, свои восторги пришлось поумерить. Тот и так на все их потуги теперь смотрел без всякого интереса. Предвкушение Владыки было так велико, что он сам лично сходил за необходимым свитком души, не посылая больше слугу. Но верный подданный всё равно хвостиком проследовал за Янь-Ваном в хранилище, забавно округлив глаза, когда прочитал имя. «Ну что, Чжоу Цзышу, вот ты и попал!» — Повелитель… Так он же… Ну, к нам скоро собирается. Получается, этот тоже здесь?.. — бедняга тут же оказался на грани обморока. Яма только похлопал его по плечу, хитро усмехаясь. И отвернулся, чтобы поскорее уже «обрадовать» смертного. — Ничего-ничего. Проучим, воспитаем. Людям всегда удавалось его удивить, сколько лет бы ни прошло. Может быть, действительно, за всё время в Диюе он и близко не приблизился к разгадке человеческой души. Зато научился разбираться во многих других вещах. Таких как договоры, например. И знал, что каждая деталь должна быть изучена крайне внимательно. После того, как они подберут этому Вэнь Кесину пару, тот целый век обещал не приходить. Но вот про долголетие и здоровье самой «родственной души» речи не заходило вообще. Так что, протягивая правильную, абсолютно подходящую на этот раз, запись жизни Чжоу Цзышу, он мог только улыбнуться чужим дрожащим рукам. И именно поэтому на последующие обряды с вопросом «Какого гуя он умирает?!» он спокойно посылал одного из новичков ответить: «Преисподняя временно недоступна. Пожалуйста, повторите ритуал призыва позднее. 地獄暫時無法使用。請稍後重複召喚儀式。» А после счастливо вздыхал на своём троне, поправляя шевелюру, которая наконец-то начала отрастать. До тех пор, пока в Преисподнюю не спустилась душа Гу Сян. И тогда стало предельно ясно, почему Вэнь Кесин не опасался шантажа в сторону своей сестры…