Nintendo 64

      Всё случилось слишком быстро, он даже не понял, что именно произошло. Он бежал быстро, игнорируя людей, которых столкнул со своего пути, ему было сейчас совершенно не до этого. Телефон в руке обжигает ладонь.       Он правда не знал, что так всё обернётся. Не осознавал, насколько больно сделал дорогому человеку. Слова вылетели в тот вечер сами по себе, на эмоциях, но даже они понесли за собой ужасные последствия. Хотелось повернуть время вспять, вернуться в тот злосчастный день и ударить самого себя. Потом протянуть брату руку и прижать к себе, и больше никогда не отпускать. Или вернуться ещё дальше и просто не улетать в Испанию, а остаться дома.       Лёгкие горели, сердце бешено стучало, но он продолжал бежать, расталкивая тех, кого не смог оббежать, выскакивая на дорогу, игнорируя сигналившие машины. Если бы он тогда промолчал или если бы сказал, но не так, другими словами. Если бы отбросил ненадолго своё эго. Если бы, если бы, если бы. Слишком много вариантов, которые привели бы к совершенно иному будущему. Возможно, он был бы жив. Возможно, они бы сейчас вместе играли на поле. Возможно, они бы всё ещё были настоящими братьями. Но уже поздно.       Всё было настолько быстро, что он не сразу понял, как оказался в больнице. Дыхание прерывистое, сердце стремится сломать рёбра. Заплаканная мать сидит перед кабинетом. Она и так не была высокой, но сейчас она казалась ещё более маленькой и хрупкой. Женщина медленно подняла красные от слёз глаза на своего запыхавшегося старшего сына.       Саэ подошёл к матери и сел на пол перед ней. Он слышал всё по телефону. Обрывисто, с материнскими слезами и всхлипами, но он слышал, смог услышал. «Саэ, Рин...он...»       Молча обняв мать, Саэ стал медленно поглаживать ее по спине. Он был дерзким, холодным, но он не был бездушной машиной. Он тоже чувствовал, особенно, когда дорогие ему люди так страдали. Саэ по-своему заботился о близких, стараясь не выходить из своего образа, только вот в тот вечер он перешёл черту, но понял это только когда всё вышло из-под контроля.       Он больше никогда не увидит счастливую улыбку брата, больше никогда не погладит по мягким волосам, больше никогда не разделит с ним мороженное. Он просто больше никогда его не увидит. Теперь он навсегда один. Мать никогда не поймёт Саэ, насколько бы сильно не любила.

My brother told me That he's gonna Kill himself tonight

***

      Сколько Саэ себя помнит, он никогда не плакал. Просто не умел. На похоронах Рина он лишь молча стоял в стороне, не отрывая взгляда от бледного лица брата. Казалось, что он спит и прямо сейчас встанет и начнёт смеяться над ошарашенным лицом Саэ, который повёлся на его шутку, своеобразную месть. Но он лежал. Столь несбыточные надежды с треском разбились о жестокую реальность.       Сколько Саэ себя помнит, он никогда не плакал. На похоронах Рина он лишь молча стоял в стороне, умирая внутри с каждой прошедшей секундой. Бирюзовые глаза холодно смотрели на мёртвое лицо родного человека. Но если присмотреться, то можно заметить, что взгляд вовсе не холодный. Он пустой, мёртвый. Саэ из тех людей, что не показывают эмоции напоказ, а держат в себе, позволяя душевной боли пожирать все внутренности, оставляя лишь пепел. Внутри старшего Итоши даже пепла не осталось. Он стал лишь оболочкой прежнего себя, что умер вместе с братом.

***

      Мир вдруг стал слишком серым, играть в футбол стало неинтересно. Мечта стать лучшим так и осталась пылиться на дальней полке в его сознании. Саэ желал лишь лежать в кровати, не более. Шторы плотно задёрнуты, не позволяя свету проникнуть в комнату. На полу лежат скинутые братом награды. Он находился не в своей комнате, не на своей кровати. Запах пыли впитался в стены и в самого Саэ, словно комната впитывала его состояние, окутывая ещё более плотным воздухом, наполненным воспоминаниями из прошлого. Итоши Рин умер, а вместе с ним и Итоши Саэ. Лишь оболочка целыми днями лежала на холодной постели, окружённый четырьмя стенами, лишь оболочка продолжила своё существование, в то время как жизнь оборвалась у обоих, словно тонкая нить.

He said that when he is dead I'll have his Nintendo 64 And I can play all it night long Sitting on the basement floor