Тролль

Глава 1 ( Привет ) Вот лично вы помните, как вам довелось родиться? А, я вот - да. По крайней мере, во второй раз. Само собой, я не помню процесс вынашивания, только как меня оттирали от слизи и чего-то подобного, а потом поднесли к чему-то условно мягкому и донельзя вкусно пахнущему. А дальше я всосался в материнскую грудь. При этом всём, первое свое рождение я не помню. Более того, и первую жизнь толком восстановить не получается, только сам факт наличия и какой-то непонятный набор образов, концепций и обезличенной информации. Хотя, Я, как личность, точно живу не первый раз. Добавим к этому, в той жизни я был хумансом, простите человеком. Были ли на моём пути ещё жизни до предыдущей? Кем я тогда был? Неа … не помню. Зато сейчас меня любовно укутали в хреново дублёную лосиную шкуру, впихнули в рот пересушенную ножку какого-то древесного гриба и прижали ближе к основному сердцу. Моё новорожденное тело не очень-то страдало от такого отношения. Собственно, мне было тепло и комфортно. В меру сытно, а прорезывающиеся зубы хорошо разминались об дубовую недопищу. Тихое же утробное урчание матери вовсе навевало душевный покой и дрёму. К слову, о том, что меня окружает, мне доносило не зрение, а скорее нюх и… понимание. Сложно объяснить точнее, что это такое, просто все создания нашего рода с самого рождения появляются на свет с каким-то заранее вложенным в наш разум знанием о мире. И кроме шести очевидных чувств есть что-то вроде чутья. Извините, пока не до конца разобрал, что это такое. Но оно точно есть. По сути, даже если мать меня выбросит в канаву, а племя пройдёт мимо подобного поступка, это не помешает мне выжить. И даже в последствии внятно общаться с другими представителями нашего племени. Быть полноценным. Да, таковы уж мы, тролли, личности. Многое нам даётся с рождения, и преимуществ у нас в достатке, но и недостатки прилагаются. Ну, например, за врождённые знания мы расплачиваемся низкой рождаемостью и долгой беременностью. Нет, действительно ДОЛГОЙ. Двадцать три полных цикла зим! Зато, как и говорится, появляемся на свет с уже прорезающимися зубами и кожей выдерживающей волчий укус. Оные, кстати, зачастую и являются нашим перекусом. Разводить их мы не разводим, но и конкурентов в зоне обитания не потерпим. Из других основополагающих преимуществ, известных мне с рождения, это бешеная живучесть и парадоксальная регенерация. Настолько сильная, что отращивание утерянных конечностей становится не сложнее царапины от бритья. Как вам восстановление утерянного основного сердца и существование за счёт периферийной кровеносной системы? Или вариант получше - отращивание головы за счёт позвоночного столба, с практически полным восстановлением знаний и личности? Цена? Не без неё. Противовесом прилагается настолько же сильная, как и живучесть, боязнь солнечного света и огня. Солнечные лучи нас не просто обжигают, они скорее вгрызаются в нервную систему. Ослепляют, оглушают и парализуют. Тело тролля, попавшего под тёплое солнышко, буквально сводит судорогами в комок и заставляет валяться агонизирующим камнем. Убить, само по себе, не убьёт, а вот поспособствовать - вполне. Выход? Обитаем мы в тёмных местах, под землёй, в гипер чащобах и болотах. Последние, кстати, предпочтительнее всего, так как кроме защиты туманами от солнца, ещё предоставляют нам пропитание. Со жрачкой - одновременно плохо и хорошо. Скушать мы можем всё, от трухлявого пня, до обжаренных окорочков разумных, но поглощать пищи мы должны много. За сутки, при спокойной жизни, до десятой части своего веса. По человеческим меркам, тридцать-сорок килограмм мяса, или до ста кг грибов или прочей растительности. При полутонне веса это существенно сказывается как на комплекции так и на образе жизни. В принципе - терпимо, вот только это при МИРНОЙ - МЕРНОЙ манере существования, а при регенерации умножаем потребности в десяток раз. Раненый тролль превращается в полубезумную, голодную пропасть, жрущую и гадящую под себя. Чудовище, опасное даже для сородичей. Кстати, это же и является второй, после плодовитости, причиной, по которой наш народ даже толком не претендует на повсеместное господство. В нас слишком много звериного. Наши чувства и позывы, темперамент одним словом, практически никак нами не контролируется. Мы необузданные, живучие, разумные чудовища, выживающие в диких местах и кочующие от места к месту, истребляя везде всю крупную фауну и половину флоры. С весьма жёсткой внутривидовой конкуренцией, когда тролль троллю, брат, товарищ и запас каллорий на тяжёлые дни. - Вуруку, Вурук Бей. - Вурук, Вурук, Хвать. - Вурук, Вурук, Жрать. Напевала себе под нос моя мама, мерно покачивая меня, топая в середине отряда сородичей. Милая, по меркам тролличего племени, самка произвела на свет своего первого отпрыска от самого сильного мужчины племени. К слову, одному из двух мужчин, кому позволено жить с самками и не быть убитым и сожранным стаей. По совместительству, мой папаша является ещё и вождём племени. Именно он отбил общину у прежнего вождя, тупо забив того кулаками и сожрав его до того, как тот смог регенерировать и вернуть свою собственность. - Вуруку, Вурук Бей. - Вурук, Вурук, Хвать. - Вурук, Вурук, Жрать. Мурчала самка, ласково поскрёбывая мою жёсткую новорожденную кожу и ласково отбирая разжёванный гриб. Следовало очередное кормление жирным, маслянистым молоком, после чего я уснул. Вновь проснулся на удивление не скоро. Судя по ощущениям, проспал я больше суток, и глаза разлепил на вечерней зорьке. Ощупав себя и обнаружив потоки чего-то липкого, я смог определить, что даже спящего меня старательно кормили, что не могло не радовать. Так что, моя тушка была сыта, условно чиста и спокойна. Вот только, для полного кайфа не хватало только одного. Чего-нибудь крепкого и вмеру жесткого. Не камня и не стали. Скорее хотелось взять кость и хорошенько постучать ею себе по рту. Дёсны не просто зудели, они сводили с ума. Казалось я слышал скрежет, как сквозь детскую костью дёсен проламываются зубы. - Жуб. - Простонал я, расчёсывая коготками плоть во рту, в попытке унять нестерпимые ощущения. - Жуб? Гы. - Моментально проснувшаяся, мамаша всхрапнула и рассмеялась, подсовывая мне в руку свежую мясную кость, в которую я с наслаждением впился, игнорируя боль и вкус собственной крови во рту. - ДАЙ. - Из рук матери мою тушку просто и незатейливо изъяли. Огромная когтистая рука взяла меня едва ли аккуратно, но, тем не менее, не стремясь навредить. - Жуб - говоришь. Лады. - Право безопасно забрать ребёнка у матери в нашей общине, кроме отца, имел только второй мужчина племени. Старый и одряхлевший, если такое вообще можно сказать о живущих тысячелетия существах, самец - шаман. - Ты, будешь Жуб. Хорошое имя. Таким незамысловатым образом произведя моё имянаречение, шаман, удерживая крохотную, по сравнению габаритов, тушку левой рукой, звезданул себя по пасти и выплюнул один из выбитых зубов. - Гиз, сплети из своей гривы мальцу оберег. - Протянув окровавленный клык моей матери, рыкнул шаман, а я в это время с любопытством смотрел как, буквально на глазах зарастает разорванная губа. Наблюдал и принюхивался, пытаясь понять и прочувствовать, как это происходит, не забывая пережёвывать кость. - Малец крепкий, будет толк. С этими словами старый тролль вернул меня матери, а сам отошёл к своей хижине. Стоит отметить, сложенная из лаптей елей, постройка была мало того, что единственной, так ещё, только у неё горел хоть какой-то костерок. По крайней, именно так я про себя назвал тот процесс, что происходил с наваленными в кучу палками, обломками грибов и костей. От весёлого рыжего пламени из осколков моих воспоминаний, именно это горение отличалось зелёным светом и, если можно так сказать, более осмысленной пляской огня. Пока я осматривался и обнюхивался, меня вновь подняли, повертели и приложили к груди. Ну, а дальше алгоритм был понятен: поесть, выполнить естественные дела, уснуть. Когда я вновь проснулся, опять прошло явно больше чем пару дней. Зато сразу появилось несколько новшеств, во рту у меня образовались кусалки. Судя по ощущениям языком, и тому, что я видел вокруг, этакий набор остроконечных, клинообразных зубок, переходящий в массивные коренные. Самое то, чтобы разгрызть что-то и пережёвывать. Для варёных овощей - сомнительно. Избыточно. А, вот оторвать кусок кровоточащей мышцы от кости, или разжевать плотную материю, консистенцией до камня - самое оно. При том, что мне от рождения исполнилось недели полторы, две. Извините за возможную неточноть, сбился со счёту. Так же из неожиданных новшеств можно отметить - своеобразный кулон из тролличьего волоса и подаренного зуба шамана, наброшенный на мою шею. В это раз пробуждение произошло не под открытым небом и не на ходу. Мы были в пещере. Меня уложили на настил из какого-то сена и накрыли всё той же плохо обработанной шкурой. Пошевелившись немного, я убедился в том, что был абсолютно свободен в действиях и мог свободно перемещаться. Прислушавшись, убедился, что племя спит, я решил, а почему бы нет? Грудничка не спеленали, вольера не предусмотрели, стало быть - имею полное моральное право. Я выспался, проголодался, а инстинкты говорят, что пожрать в пещере есть чего. Вперёд! Перевернувшись на пузо, упёрся всеми четырьмя конечностями и аккуратно выбрался из под шкуры. Никого будить не хотелось, да и смысла особого не было. Меня вроде недавно кормили, а голод хоть и ощущался, но был на уровне хронического состояния. Сытый тролль это существо из миров ещё более фантастических, чем тот в котором меня угораздило родиться. На удивление тихо, для ожидаемых навыков новорожденного существа, выбравшись из своего закутка, я оглянулся. Действительно пещера. Не особо сухая, не тёплая, зато тёмная, что и требуется для моего племени. Слева вверх идёт подъём, видимо там выход к ветру и солнышку - мне точно не туда. Вправо же уходит пологий сужающийся склон. Судя по масштабам, если меня мой глазомер не обманывает - метра полтора в высоту. Для взрослого тролля мелковато, для меня очень даже удачно. Присматриваясь и принюхиваясь, я помаленьку двинулся в том направлении. Придерживаясь стены я вполне уверенно шёл на своих двух ногах, слегка наклоняясь корпусом вперёд. Что меня заставляло двигаться в неизвестность? Запах хавки, конечно. Точнее смесь из чего-то вкусненького и того, что человек бы назвал трупного смрада. Ну, то человек, а для моих ощущений доносилось “очень вкусненько” и “так себе вкусненько”. Шаг за шагом я приближался к тупику, где в закутке лежала какая-то неестественная для данного помещения куча. Мусор, со следами разумной деятельности. Только приблизившись почти вплотную, буквально уперевшись склоненной головой в купол пещеры я смог разглядеть, что забившись к стене лежала куча, того, что раньше было человекоподобным созданием. Груда истлевшей материи, кости и череп, а поверх всего этого слой слегка колеблющейся биологической массы. Принюхавшись, я смог понять, что на разложившемся трупе обитала колония обычного мха. Ну, насколько может быть обычным мох, что, учуяв моё появление, быстро “впитался” в череп и, выстрелив жгутами-плетениями к остальным костям, стал собирать из них какую-то конструкцию. Я даже настолько заинтересовался процессом, что не обратил внимание, что на шорох и перестук костей по камням пола проснулись старшие. И, что, естественно, не обнаружив новорожденного троллёнка и подозрительное движение, они поспешили разобраться. - Жуб иди сюда, маленький. - Рыкнула мама , поняв, что приблизиться ко мне она не может, даже ложась на пол. - Вкусна!? - Удивился я, давая понять, что не вижу угрозы от шевелящихся костей. При том, что, судя по запаху, мох вполне себе вкусненький. Я хотел даже подтянуть к себе кости, с тем, чтобы передать любопытный мох старшим, вот только жгуты, спеленавшие к этому моменту всю кучу, резко дёрнулись и собрались в странный конструк, чем-то отдалённо напоминающий костяного паука. - Бяка. - Рыкнул я, всё ещё не испытывая страха, когда конструкция кинулась на меня и попыталась повалить. Оттолкнувшись от пола, левой рукой, что я использовал как дополнительную точку упора, я схватил влетевший в меня костяк и попытался оторвать его от себя. Непрерывные укусы псевдо зубов, состоящие из фаланг пальцев, не могли пробить кожу, а вот рёбра, ставшие концами лап паука в нескольких местах умудрились таки пустить мне кровь. Острая боль и начавшийся после этого зуд заживления буквально взбесили. Не хватало мне чешущихся дёсен! Всё, что происходило дальше, окрасилось для меня в какой-то розоватый цвет. Боль, зуд слились во мне в ярость. Жгучая и яркая она приправилась разросшимся голодом и я, схватив паука за лапы, отодрал его от своего тела и несколькими движениям звизданул об пол и потолок. Затем, наплевав на отскочившие от основной массы кости, удерживая основную массу агрессора за глазницы черепа, я вытянул паука чуть дальше из закутка, так чтобы иметь свободу манёвра и стал тупо его крушить. Если вы видели когда-нибудь как действует в бешенстве горилла, вы легко можете представить, манеру драки разъярённого троллёнка. Кровоточащие кулаки и вспыхивающий тут же зуд регенерации только добавляли жару. Я крушил, расчленял тварь, едва ли уступающую мне по размерам. Отрывал ей лапы и прочие излишества, пока, в конце концов не остался один череп с скрывшимся в нём средоточием мха. Истлевшая головешка оказалась твердовата для моих сил, и сколько бы я по ней колошматил, как бы не бил об стены, толку не было никакого. Попытки же разгрызть не увенчались успехом, всё же габариты наши малость не соответствовали процессу. Может я бы и успокоился, убедившись в отсутствии результата, вот только обитатель костей, стоило мне ослабить напор пытался вновь сформировать жгуты и собрать кости воедино. Отсутствие возможности покончить с обидчиком так меня взбесило, что я, не видя варианта лучше, сорвал с шеи подаренный клык взрослого тролля, зажал череп ногами, и продолжая орать “Бей-бей-бей”, стал в истерике лупить им по черепу. Зуб шаман оказался крепче черепа, и вскорости убежищи хищного мха было расколото, и я выцарапывал его трепещущую тушку когтями. Что можно сказать, плесень действительно оказалась вкусненькой и весьма питательной. Выбрав её всю и насытившись до отвала, я хотел уже выйти к притихшим старшим, когда, принюхавшись немного, смог ощутить отголосок аромата мха, что исходил от одной из отлетевших в начале сражения костей. Уняв отголосок ярости, что норовила вернуться ко мне, подобрал, кажется берцовую, кость и всё же выбрался к старшим. - Жуб-Бей. - Отодвинув баб, произнёс шаман, задумчиво рассматривая меня. - Зачем тебе кость? - Эм, - смутился я, не сразу сообразив почему моё имя пополнилось новым слогом-словом, - там вкусность. Можно будет сделать больше и съесть. - Хм. - Хмыкнул шаман и отвернулся. - Гиз, через три зимы отдашь его мне. Буду учить.