Сближение

      Макс приезжает в следующие же выходные.              Без предупреждения. Без долгих телефонных разговоров. Без вопросов, повторенных двадцать тысяч раз другими словами. Без психологических и эмоциональных пыток.              Билли бы задуматься, почему она молчит и не обрывает телефон, чтобы добиться ответов. Но Билли много работает, много времени уделяет Уиллу, и часто переполнен нежностью и страхом (всё ещё страхом, который теперь может озвучить), поэтому он не подозревает ни о чем плохом.              Или хорошем.              Ни о чем не подозревает, короче.              Тем внезапнее оказывается её присутствие на пороге квартиры Уилла.              Билли не привык смотреть в глазок перед тем, как эту дверь открывать, поэтому он смотрит на взъерошенную Макс с синяками под глазами и невольно думает, что случилось что-то плохое.              — Девять утра в выходной дверь, — заявляет она, проходя внутрь, буквально снося Билли с пути. — Теперь вы оба не отвертитесь.       — Как будто мы собирались…       — Что?       — Ничего.              Он закрывает за ней дверь, пиная себя за беспечность.              Опять чувствуя себя мудаком, потому что умудрился о ней забыть.              Макс скидывает высокие сапоги и проходит на кухню, разбрасывая по пути вещи — куртку, спортивную сумку, шарф. Билли идёт следом и всё поднимает, потому что ничего против не имеет беспорядка, но это — не его квартира. А Уилл не будет рад, увидев, как Макс обращается с вещами.              Пока он возится с курткой и шарфом у вешалки, Макс устраивается за столом и подозрительно принюхивается. Билли чертыхается и возвращается к сковороде — блинчик на ней, разумеется, пригорел, и отправляется в помойку. Следом за первыми двумя.              Макс молча изучает его фигуру, а затем встает и подходит ближе, кладет на его лоб свою прохладную ладонь. Теперь её рост позволяет проделывать это, не вставая на цыпочки. Почти не вставая. Возможно, Билли немного подыгрывает ей, сгибая колени.              Билли молча ждёт результатов.              — Это не Истязатель разума, — резюмирует Макс.       — Не забудь проверить Уилла.       — Это — другая часть плана. Как давно?       — Как давно что?       — Не пытайся уйти от ответа.              Билли и не пытается.              Его мыслительный процесс занят новым блинчиком — должен же получиться хотя бы один до того, как Уилл появится на кухне?              — После июля.       — После. Июля.              Слишком большие паузы в повторении его же ответа. Он не удерживается и смотрит на неё, сидящую на стуле с одной подогнутой ногой. Кожаные брюки, серьезно? Боже, что с ней сделало Чикаго? Опять.              — Как это вообще случилось?       — Ты про пестики и тычинки?       — Про тычинки и тычинки. Блядь, Билли. Как?              Какой вариант выбрать? «Долгая история», «я не хотел», «не думал, что так обернется».              — Уилл привёз тачку на ремонт. А потом ты сказала, что не сможешь приехать и поддержать его первую выставку.       — Угу.              У Макс нечитаемый взгляд.              — Так ты, что, реально пошел на выставку?       — Пошел.       — Но ты не сказал, что встретил там Уилла.       — …Не сказал.       — И Уилл — тот самый человек, о котором ты говорил? Ты не называл ни имя, ни даже пол!       — …Не называл.       — И перед которым ты совсем недавно сильно накосячил.       — Макс, ты чего хочешь?       — Кофе. Двойной. Со сливками. И две ложки сахара. Я практически не спала эту неделю, а потом вечность ехала, чтобы вправить себе мозги.              Билли закатывает глаза. У Уилла нет кофемашины. И сливок. И, возможно, кофе.              — Из вариантов какао и чай. Без молока. Могла бы выпить кофе в моей квартире вместе с Клейтоном. Тот вылез бы из кожи, чтобы обеспечить тебе всё необходимое.       — Он и вылез. Когда дал мне адрес Уилла.              Билли чешет в затылке и тянется к банке с какао. Клейтон — чертов предатель.              — Я надеялся, что это Уилл дал тебе свой новый адрес.       — Уилл тоже дал, — не отнекивается Макс. — Но мне хотелось сначала подловить тебя.       — И во сколько ты приехала?       — Не отвлекайся. Уверена, ты не умеешь варить какао, да ещё и без молока. Поэтому пусть будет чай. И к твоим блинчикам я не прикоснусь.       — Блядь, опять подгорел!..              Закрадываются подозрения, что Макс к этому как-то причастна.              Уилл выходит из душа и что-то напевает себе под нос. Звуки шагов до спальни, неразборчивое бурчание, затем с той же мелодией Уилл шлепает босыми ногами до прихожей и останавливается у вешалки.              — У тебя гости, — кричит Билли, гипнотизируя сковороду с очередным блином.       — Это я уже понял, — фыркает Уилл и заходит на кухню, поправляя одновременно волосы и футболку. — Привет, Макс. Предупредила бы, что приедешь, и мы бы… что-нибудь придумали…              Тяжелый взгляд Макс любого может сбить с мысли.              С шага.              С жизненного курса.              — Привет, Уилл, — ласково отзывается та. Гораздо более ласково, чем когда разговаривала с Билли ещё несколько минут назад. — Как жизнь?       — Н-нормально… я звонил тебе после того разговора несколько раз и оставлял просьбы перезвонить, но ты…       — Я судорожно подтягивала хвосты по учебе, чтобы освободить пару дней для поездки в Бостон. Давно здесь не была, знаешь ли. Много чего интересного пропустила.       — Господи, Макс, ну хватит тебе, — молит Билли, разворачиваясь с ней корпусом. — Да, никто из нас тебе ничего не рассказывал, но… вот так получилось.       — Получилось, — повторяет Макс. — Меня радует, что у тебя всё всегда получается. И ты сам к этому не имеешь никакого отношения.       — К этому — имею. Но! Никакого насилия. Всё по обоюдному согласию. Ни мне, ни Уиллу ничего не угрожает. Поэтому не нужно наведываться к нам с инспекцией и вести себя так, будто мы… совершаем что-то противоправное.              Долгие мгновения Макс гипнотизирует Билли. А потом начинает пахнуть горелым очередной блин на сковородке, Билли морщится и швыряет его в помойку. Спасибо, без сковороды, которую искренне ненавидит. Всего-то хотел сделать Уиллу приятное!              Он пошире раскрывает окно, чтобы прогнать чертов запах и возвращается за стол.              — Билли сказал, что вы случайно встретились в ремонте авто, — Макс переключается на Уилла и Уилл… краснеет?       — Д-да, у Джонатана сломалась машина. И он попросил меня… а я вспомнил, что ты говорила, как Билли работает в одном из…              О. Эту часть Уилл прежде опускал в их разговорах.              — А потом Билли случайно оказался на твоей выставке, о которой я сама же ему рассказала. И вы оба случайно забыли об этом упомянуть? Я трачу столько денег на междугородние разговоры, чтобы вообще ничего не знать о том, как живут мой друг и мой сводный брат?       — Макс…       — Что, Билли? Я всё ещё жду гребанный чай.       — Я сделаю, — говорит Уилл, подрываясь.              Автоматически он касается плеча Билли, удерживая за столом, и оба цепенеют, потому что это их первое прикосновение при Макс.              У Макс прищуренные глаза.              И одновременно довольные. Будто она — кошка, только что удачно пообедавшая канарейкой.              Билли не представлял себя ебучей канарейкой.              Раньше не представлял.              — Только не говори мне, что ты специально говорила Уиллу про авторемонт, а мне — про выставку Уилла!..              Макс вздыхает. Но не играет в Мисс Я-здесь-ни-причем.              — На подобный эффект я не рассчитывала. Но это был долбанный июль, а я не могла к тебе приехать.       — Макс!       — Что — Макс? Я была уверена, что ничего не случилось. А вы оба просто… прятались по углам.       — Никто и не прятался.       — Никто бы и не смог.              Билли и Уилл говорят одновременно. Билли оборачивается к Уиллу, всё ещё с очаровательным румянцем на щеках.              — О. Господи, — шепчет Макс. — Я создала монстра.              Она задерживается на выходные. Останавливается в квартире Билли, где в гостиной есть свободный диван, и где Клейтон готов организовать целый спа-салон, только бы ей было комфортно.              В машине, когда Билли везёт её поспать хоть пару часов, вначале наступает непривычная тишина. Билли хочет включить музыку, но Макс перехватывает его руку.              — Нет, мы поговорим без лишнего шума.              Билли жалеет, что Чикаго — не в другой стране и не в другой Вселенной.              — Спрашивай, что хочешь знать.       — Как давно вы стали… как вы это называете? Ты же знаешь, что Уилл — не из тех, кому достаточно одной ночи? Как вообще так случилось? И что ты натворил? И как он вообще тебя простил?       — Макс.       — Что? У меня не укладывается в голове. Ты и Уилл. Уилл и ты. Вы буквально из разных вселенных!              Как будто Билли об этом не знает!              — Эй, — тон Макс меняется на более мягкий, и она касается его локтя. — Прости. Просто… я немного в шоке. Я могла представить с Уиллом кого угодно, но не тебя. И не могла представить с тобой… ну, я не встречала людей, способных тебя выносить…       — Ты меня выносишь.       — Ну, я — другое дело. Меня закалила жизнь с тобой и твоим ублюдком-отцом в одном доме, а потом твоя реабилитация после… после той твари.       — Уилла она, видимо, тоже закалила.              Макс молчит. Смотрит по сторонам совершенно незаинтересованным взглядом. Думает о своём.              — Я никогда не говорила тебе, что его все пытались отговорить. От визитов в твою палату. Он не был твоей семьей и ты… не то чтобы был рад его видеть. Но он всегда оставался. Продолжал твердить, что сам проходил через это, что он поможет справиться и тебе…       — Он помог.       — Да, я помню… и всё же это очень удивляет. И не удивляет одновременно. Потому что Уилл кого угодно делает лучше. Одним своим присутствием.       — Не хочешь извиниться и за это?       — Ну, брось. Ты сам не считаешь себя лучшим человеком на Земле. Это то, что называют объективностью, Билли.       — Одно дело, когда я считаю себя таким. Другое дело, когда ты твердишь об этом без остановок.              Макс гладит его по плечу.              — И за это я тоже попрошу прощения. На самом деле, я буду только рада, если мой друг и мой сводный брат будут счастливы. Хотя я и не думала, что друг с другом.       — Но тебе пришла в голову идея, что Уилл поможет мне продержаться.       — Это был июль. И я действительно хотела, но не могла приехать.       — Ты не обязана нянчиться со мной.       — Не обязана. Но…       — Никаких «но», Макс. Мне не пять лет.       — Как будто помощь и поддержка нужна только пятилеткам.              Макс бормочет себе под нос и устраивает голову на его плече. Секунд на пять. Потому что это уже перебор — подобные проявления нежности. Когда она понимает это, она не смотрит на Билли и отворачивается к окну.              Румянец на её щеках заметен даже сейчас.              В наказание за то, что Клейтон так легко сдал адрес Уилла, Билли отбирает у него чистый комплект постельного белья. Днем он решает постелить Макс в своей комнате, чтобы ей никто не мешал.              — Приезжать без предупреждения — это отстой, Макс.              Первое, на что она обращает внимания в его комнате — книга о художниках на тумбочке.              — Мне следовало догадаться раньше, — смешно морщит нос неугомонная сестра, но книгу не отдает, открывает на закладке и пробегает страницу глазами. — Господи, да он тебе действительно нравится!..              Билли закатывает глаза; как будто это было понятно исключительно по книге!..              — Впрочем, после неудавшихся блинчиков, я могла бы об этом догадаться… И вы не сильно-то скрывались…       — Спи, — хмыкает Билли, потому что Макс уже залезла под одеяло и голос у неё сонный, становится тише и тише.              Он задергивает тяжелые шторы на окне и прикрывает дверь.              Клейтон мнется на кухне с чашкой свежесваренного кофе:              — Чувак, ты знаешь свою сестру!.. Я — не тот, кто может против неё устоять, честно!              Билли качает головой и пьёт кофе. С лицом человека, который пока никого не прощал. Клейтон пододвигает вазочку с печеньем, и Билли тянется к угощению рукой, но выражение лица сохраняет зверское.              В конце концов, у него на это утро были совсем другие планы.              Не то чтобы он совсем не рад был видеть Макс, конечно.              …              Но касаться утром Уилла — совершенно другой вид удовольствия.