До Рэя удивительно поздно дошло, почему он никогда не видел своего учёного болеющим. Нет, правда, за четыре цикла, что они вместе, ни разу. И это учитывая его любовь к кожанке вместо нормальной зимней одежды, отсутствие нормального режима сна и ворох вредных привычек.
А дело оказалось в том, что ДОК всегда болел на ногах. Ну, потому что без него в лаборатории не смогут, сроки горят и вообще ему срочно нужно в министерство.
Болеть всегда было катастрофически невовремя.
Обычно всё обходилось горстью таблеток. И объём этой горсти зависел от того, насколько неприятными были симптомы, и насколько неотложно ему нужно было вернуться в привычный ритм работы.
Это всё Рэй узнал уже после. Иначе бы, конечно, воспрепятствовал, лично позвонил к нему на работу, уложил в кровать и…
честно говоря, Рэй не имел ни малейшего понятия о том, что делать с разболевшимся человеком.
И это почти стало крупной проблемой, потому что в этот раз отработанная схема ДОКа где-то дала осечку.
Рэй не был готов проснуться затемно от неясного беспокойства. Понадобилась пара долгих секунд на то, чтобы сморгнуть остатки сна и понять, что всё же не так. Привычно потянувшаяся за объятьями рука не нашла спящего под боком учёного и шлёпнулась на тёплую простынь.
Встревожился, даже резко присел на кровати. Но,
конечно, в абсолютной тишине приглушённо звучала включенная в ванной вода. А Рэй,
конечно, в который раз почувствовал себя дураком.
Улёгся обратно, повернулся на другой бок, прикрыл глаза, но сон уже не шёл. Ещё и пяти утра нет, а он вскочил. Ладно, если заснуть не удастся, пойдёт почитает на кухню, чтобы не мешать учёному спать.
Учёному, который, кстати, всё ещё не вернулся.
Рэй нахмурился, выбрался из-под одеяла и поёжился от холода. Вот о чём они вчера забыли — окно было открыто нараспашку. ДОК за пару клоков до сна пожаловался, что в квартире нечем дышать. Вот и открыли, «минут на двадцать». И, как бы у Рэя ни было плохо с земным времяисчислением, двадцать минут уже определённо прошли.
Схватился за скрипнувшую ручку, глянул во двор — никого. В соседнем доме сиротливо горело единственное окно. Под утро город всегда будто вымирает, «совы» уже уснули, а «жаворонки» ещё не встали. Какая всё же странная характеристика, кто вообще придумал называть людей… птицами?
Рэй выдохнул и отвернулся. Беспокойство неприятно скреблось в груди, но манеры по-прежнему твердили, мол, нехорошо в чужое личное пространство вторгаться, мало ли чем можно заниматься в четыре утра в ванной… да нет, бред. Нужно проверить, всё ли в порядке.
— ДОК, всё хорошо? — тихо проговорил, прижавшись щекой к приоткрытой двери. Стучать не решился, вдруг напугает. Подглядывать тем более не стал.
Но ответа не последовало. И Рэй совсем уж напрягся, постучал. Раз, другой — ничего.
Ладно. Может, не слышит…
— Всё нормально, — голос из-за двери неразборчивый, хриплый такой, непривычно слабый, — иди спи.
Рэй моментально распахнул дверь, как-то сразу позабыв о правилах приличия. Судя по голосу, всё было совершенно не нормально.
На него даже не накричали. Обычно, стоило ему случайно ворваться в незапертую, но занятую учёным ванную, его моментально выставляли в коридор, прикрикнув вслед «уйди, ксеноересь». Это было даже мило, потому что потом ДОК непременно извинялся за несдержанность. Приходил, смотрел снизу вверх виновато, отпускал какую-нибудь необидную шутку.
— Эй, всё в порядке? — Рэй подскочил, упал рядом на колени, больно стукаясь — наверняка синяки останутся.
ДОК был… не без сознания, но очень близок к тому. Сидел на полу около раковины, прижавшись голой спиной к ледяному кафелю. Глаза прикрыты, смотрели из-под опущенных ресниц не то на Рэя, не то сквозь него.
— Алеф, ты чего это…— он, конечно, не ждал ответа, тем более внятного. Мягко взял за плечи, потянул на себя. ДОК поддался, падая прямо в чужие руки и, кажется, всё же теряя сознание. Ох.
Рэй поднялся с колен, бережно прижимая к себе непривычно горячего учёного. Невпопад вспомнилась опасная двусмысленность этого слова, о которой ему рассказала Эмбер.
О непрямом значении, конечно, сейчас не думалось. Но оно тоже имело место быть.
Прижался губами ко лбу — слышал, что так можно определить температуру — понял лишь, что ДОК определённо горячее, чем д
олжно быть здоровому человеку. Ладно. У него точно есть градусник в квартире. Есть ведь?..
— Ну-ну, тише, — прижал крепче, успокаивающе гладя по подрагивающему плечу, — всё будет хорошо.
Кого только успокаивал? Его или себя?
Уложил в постель, укрыл одеялом, думая, что тут всё ещё слишком холодно и стоило бы добавить ещё минимум одно такое же. Вдруг встретился с мутным, но смотрящим вполне на него взглядом.
Высшие, как хорошо, что он хотя бы пришёл в себя.
ДОК проговорил что-то неразборчивое, едва двигая сухими бледными губами. Рэй не сразу понял, что именно.
— Холодно, — и слабо, почти неощутимо оттолкнул чужую руку.
— Прости-прости, — тут же отстранился и отошёл к шкафу, ища хоть что-то, что могло бы согреть.
Среди совсем уж неподходящей одежды обнаружился тёплый шерстяной свитер, когда-то отданный учёному Рэем — но вряд ли сейчас у него хватит сил, чтобы одеться. А вот плед — пусть старый, пусть потрёпанный, но толстый и выглядящий очень тёплым — пригодится прямо сейчас.
— У нас есть аптечка? — Рэй положил плед сверху, подтянул одеяло чуть выше, едва не накрывая с головой. И как же было приятно увидеть слабую, но такую родную улыбку на чужих губах.
— На кухне… где-то, — да, говорить ему всё ещё было трудно.
— Сейчас принесу, — Рэй не удержался, коротко поцеловал в лоб, — Ты только лежи, не вставай.
ДОК лишь кивнул и прикрыл глаза, кутаясь в одеяло. Рэй покачал головой, ещё с пару секунд смотря на своего учёного с какой-то невыразимой нежностью и тревогой. Как же его так угораздило.
Пусть только попробует о работе заикнуться… о, а он точно попробует.
Аптечка нашлась в самом дальнем углу ящика над плитой. Даже Рэю пришлось постараться, чтобы её достать. Благо, он догадался проверить сроки годности на лекарствах — всем больше десяти лет. Значит, придётся искать где-то круглосуточную аптеку… они вообще есть здесь? А если нет? Ждать до утра?
По крайней мере, в аптечке нашёлся целый и функционирующий градусник. Рэй даже примерно знал, как им пользоваться.
— Алеф, — Рэй тронул свернувшегося под одеялом ДОКа за плечо, — ты как?
Он не ответил, но повернулся, даже постарался привстать. Вышло только стукнуться затылком о деревянное изголовье кровати.
— Аккуратнее, милый, — в нормальном состоянии ДОК бы точно не простил ему такие нежности. Но сейчас лишь сонно качнул головой и снова повалился на колени Рэя. Совсем ослаб.
Кое-как его удалось уложить обратно и даже всучить градусник. Рэю пришлось бережно придерживать его за плечи, ласково и тихо уговаривая потерпеть ещё немного.
Вот совсем чуть-чуть, и ему обязательно станет лучше.
ДОК дёрнулся, когда у него забрали градусник. Тридцать девять и три. Ох, это плохо. Это ведь плохо? Рэй действительно испугался, но постарался сохранить спокойствие хотя бы внешне. Чтобы не давать лишнего повода для волнения.
— Алеф, тебе бы температуру сбить, — ещё бы вспомнить, как, — а нормальных лекарств нет.
Им нужно будет обязательно заменить всё содержимое аптечки, чтобы больше не повторялось вот таких ситуаций.
ДОК… улыбнулся? Так нежно, смешливо:
— Ты милый.
Рэй удивлённо замер. Наверняка ему было сложно соображать из-за температуры. Оттого его слова воспринимались такими искренними.
Чудесный. Ещё бы поправился поскорее.
— Ты тоже, счастье моё, — убрал с его лица длинную белую прядь, щекочущую кончик носа, — и всё же…
ДОК прервал его, взял за запястье и положил ладонь себе на лоб. Выдохнул облегчённо.
Конечно, Рэй с его температурой тела вполне мог служить хорошей заменой ледяному компрессу. И,
конечно, Рэй был готов просидеть рядом с ним до самого утра, не двигаясь. Лишь бы стало легче.
Учёный уснул удивительно быстро. Прижался щекой к чужому прохладному бедру и почти моментально провалился в сон. Поверхностный, тревожный — он вздрагивал, что-то бормотал, хмурясь, ворочался, настойчиво пытаясь скатиться с кровати.
А Рэй, к сожалению, имел свойство нагреваться. Поэтому вскоре потеплевшие ладони пришлось заменить на привычный компресс — смоченное в холодной воде полотенце.
Как же хорошо, что ему ещё в первый цикл на Земле попалась на глаза заметка о первой помощи в каком-то глянцевом журнале. Ничего нового там не обнаружилось, за исключением пары строк о высокой температуре. Вот это он подметил сразу — пригодится.
Мало ли, вдруг придётся спасать от простуды какого-нибудь ну очень симпатичного землянина?
С нежностью глянул на посветлевшее, будто ожившее лицо учёного. Прошло несколько мучительно долгих часов, и температура — судя по несовершенным рецепторам Рэя — значительно спала. ДОК наконец уснул спокойно, глубоко и размеренно дыша.
Солнце уже встало и светило прямо в окно. Рэй как раз поднялся, чтобы закрыть шторы, как дёрнулся от пронзительного звонка будильника. Восемь утра, совсем рано ещё. По крайней мере, для того, кто ночью валялся с температурой под сорок.
Будильник обнаружился быстро, и так же быстро оказался отключен. Но ДОК уже проснулся, лениво приоткрыл глаз и потёр переносицу, морщась.
— Ты как, алеф? Зачем будильник? — Рэй запоздало понял, что совсем уж накинулся с вопросами. ДОК и в обычном-то состоянии пару минут после пробуждения соображал совершенно заторможенно.
— Доброе утро, — ещё и голос пропал, — мне документы надо отвезти.
И попытался встать с кровати. Вернее, сел, качнулся вперёд и упал бы лицом в пол, если бы Рэй не поймал его вовремя. Куда он только в таком состоянии собрался?
— Срочно?
— Угу, — ДОК хотел добавить ещё что-то, но закашлялся. Сдался слишком быстро, Рэю даже не пришлось ничего говорить. Просто посмотрел обеспокоено — и учёный вновь оказался лежащим под одеялом.
— Хорошо. Давай я отвезу и в аптеку зайду заодно, — не то, чтобы перспектива познакомиться с коллегами ДОКа его радовала.
По крайней мере, не при таких обстоятельствах. Он будет торчать на другом конце города и разбираться с бумажками, хотя должен бы быть с ним. Рядом. А вдруг ему хуже станет за эти пару часов? А вдруг он встанет, потеряет сознание и ударится головой?
Рэй выдохнул, отгоняя мысли. Немного успокаивало лишь наличие у обоих браслетов для экстренной связи.
— Ты уверен, что эти документы сегодня там нужны? — спросил с надеждой, помогая учёному присесть и справиться с приступом кашля. Тот кивнул.
— Да. Я и так с этим тянул до последнего, — Рэй мог бы поклясться, что прочитал в его глазах — ему тоже так не хочется оставаться одному в пустой холодной квартире.
— Ладно, я мигом. Туда и обратно. А ты поспи ещё, тебе силы нужны, чтобы поправиться, — поцеловал в лоб, кивнул, поняв, что температура не поднялась выше. Но компресс всё же сменил, на всякий случай.
Хотел уже выйти из комнаты и пойти умыться, как заметил, что ДОК укутался в одеяло. Снова замёрз.
— Холодно? — вовремя вспомнил про найденный вчера свитер. Хорошая вещь, его самого ночью в походе грела.
Учёный кивнул, морщась от ярких лучей, пробивавшихся даже сквозь ткань. Рэй мысленно записал шторы поплотнее в список необходимых покупок.
Это согревало. Такие мелкие домашние хлопоты, быт почти семейный.
Он не хотел думать о далёком будущем. Пребывание на Земле затянулось, но однажды оно окончится, корабль будет готов, и придётся что-то решать. И для одного из них это будет самым тяжёлым выбором в жизни.
Рэй знал, что не имеет права остаться, предать сопротивление, ещё теплящееся на его родной планете. Но… если не станет другого выхода, он вряд ли позволит себе улететь. О том, чтобы расстаться, он не допускал и мысли.
Слишком много пережито вместе, слишком отчаянно и нежно Рэй любил.
ДОК никогда не давал однозначного ответа, даже когда Рэй в который раз уверял — он примет любое его решение и сделает что угодно, чтобы только остаться рядом.
Но это ничего. У них ещё много времени.
Скользнул ладонями по бледным острым плечам, огладил привычным движением, отдёрнул руку лишь услышав возмущённый выдох. Похоже, пока любые прикосновения под запретом.
А хотя… он ведь вполне может согреть руки в горячей воде.
— Как ты себя чувствуешь? Что болит? — Рэй поправил ворот надетого кое-как свитера, стараясь не касаться кожи. ДОК выглядел чудесно-домашним. Растрёпанный такой, сонный.
Рэю порой не хватало его вот такого. В обычные дни учёному было очень трудно переключиться с работы на что-то другое, и даже дома у него сохранялись черты знакомые, но — нет, не неприятные, конечно — тревожащие.
Стыдно признаться, но Рэй всё ещё дёргался от его улыбки.
— Горло. Голова немного, — ДОК поморщился, пытаясь собрать мешающие волосы, — как будто стукнули чем-то.
Помолчал, потёр лоб ладонью, выдохнул:
— Тебе не сложно? Правда?
А Рэю захотелось обнять его. Прижать к себе и не отпускать. Тот никогда не умел принимать помощь, даже когда очевидно нуждался в ней.
— Не сложно. Отдыхай, ни о чём не волнуйся, — улыбнулся, аккуратно, едва касаясь погладил по волосам и опять протянул градусник, — померяй только.
Учёный что-то пробормотал недовольно, но градусник взял. Как же хорошо, что он не сопротивлялся. Ну, или сопротивлялся не так яро, как мог бы, зная его характер. Хотя, может просто пока не имел достаточно сил на это.
— Во сколько нужно там быть?
— К десяти. Документы на столе, — голос сорвался на последнем слове, и ДОК отвернулся, кашляя в кулак.
***
Рэй глянул в окно на очнувшийся ото сна город. Жизнь всегда завораживала его своим многообразием. Быть может, в этом и была причина его странного, порой слишком уж сильного интереса к людям. На родной планете всё было… так иначе.
Или, быть может, у Рэя просто не было времени узнать, в чём заключается настоящая жизнь?
Улыбнулся, наблюдая за бегающими в сквере ребятами. Как ни старался, так и не понял, в чём суть игры. Но они выглядели такими искренне счастливыми.
Наверняка радуются, что завтра выходной, а через пару недель Хэллоуин. Об этом празднике Рэй узнал от Эмбер. Удивительный, отчего-то поэтично-красивый.
Но тыквы-фонарики с жутковатыми лицами всегда пугали его, когда обнаруживались в школе в самых неожиданных местах.
Взгляд зацепился за совсем юного паренька, безуспешно пытавшегося завести мотоцикл. Эх, если бы Рэй разбирался в этом, непременно бы спустился и помог. Но он… признаться, он всегда считал это самым небезопасным видом земного транспорта. Оттого каждый раз тревожился, видя, как его учёный собирался ехать на работу — пока Рэй не отругал его за безответственность, он вообще без шлема ездил.
Говорил, что неудобно и некрасиво.
Отвлёкся от окна, услышав свист чайника. Благо, с кое-какими земными приспособлениями он уже научился управляться самостоятельно. Сгорел бы со стыда, если бы пришлось у ДОКа инструкцию по завариванию чая выспрашивать.
Огляделся в поисках коробочки с заваркой. Он прекрасно помнил, как она выглядела, какой именно сорт чая был в ней. И именно теперь подумал, что ему всегда было приятно примечать всякие мелочи о своём учёном. Это делало его таким живым. И каждая такая мелочь, каждая незначительная, в общем-то обыкновенная подробность была Рэю так любима, что сердца сжимались.
Он знал, что ему нравятся детективные рассказы, пасмурная, холодная погода и — Рэй взял с полки над плитой маленькую жестяную коробочку —
вот такой чай. Знал, что он пьёт исключительно обычный чёрный кофе не потому что любит, а потому что не переносит молоко. Знал, что у каждого из, наверное, сотни шрамов есть своя история, и учёный каждую помнит во всех деталях.
Всё это заставляло Рэя влюбляться сильнее. Если сильнее вообще было возможно.
— Держи. Только выпей, пока тёплый. Не забудь, ладно? — Рэй поставил чашку на тумбочку и глянул на часы. У него было десять минут на то, чтобы одеться и собраться. Ладно, главное не потеряться по дороге в институт.
— Спасибо, — ДОК улыбнулся, склонил голову на бок и глянул прямо в глаза. Взгляд прояснился, и Рэй будто заметил светло-зелёный блик на серой радужке. Наклонился ближе, присмотрелся. Нет, всё же показалось.
Запоздало вспомнил про градусник, тот нашёлся лежащим около подушки. Взял, глянул и облегчённо выдохнул — тридцать семь и шесть. Всё ещё далеко от нормы, но уже гораздо лучше.
— Купить тебе чего-нибудь, кроме лекарств? — было сложно одновременно переодеваться и сохранять зрительный контакт. А сохранять его хотелось — хотелось смотреть на учёного.
— Книжку какую-нибудь, если найдёшь…
Он присел, осторожно, на пробу коснулся пальцами керамического бока чашки. Тут же отдёрнул руку, поморщившись.
— Осторожнее, — Рэй мигом оказался около учёного, перехватил его руку и прижался губами к пальцам быстрее, чем успел подумать, зачем это делает. После того, что было ночью, так отчаянно хотелось окружить его заботой.
ДОК ничего не сказал, не отпустил едкого комментария. Лишь снова улыбнулся. Чуть рассеянно, но так по-доброму.
— А книжку… какую? — Рэй проследил за чужим взглядом, вспомнил, что так и не оделся до конца. Внимание к собственному голому торсу смущало и льстило… но больше, конечно, смущало.
— Да любую, на самом деле, — ДОК наконец отвёл взгляд, коротко потянулся и забрался обратно под одеяло, — мне три выходных всучили и не дали отказаться. Я думал, с тобой наконец в город выберемся, но… видимо, суждено мне все три дня проваляться в кровати. Хоть почитаю что-нибудь.
— Не три дня, а пока не поправишься, — поцеловал в лоб, убрал спадающие на лицо волосы. Как вернётся, поможет заплести их, а то совсем спутаются.
— Что, прямо любую?
— Да хоть беллетристику какую, — учёный снова потянулся к чашке, опасливо коснулся и, видимо, решил, что чай остыл достаточно, — Только, пожалуйста, никаких сопливых любовных романов с инопланетянами. Я ревную.
Рэй засмеялся. Кивнул, присел рядом и коротко поцеловал в уголок губ. Земляне удивительно сильно любили тему инопланетных созданий, это он уже усвоил. Причём в любых жанрах — от ужасов до романтики.
Иногда думалось, что из их с ДОКом истории вышел бы отличный фильм.
***
Рэй, конечно, не мог прожить ни дня без приключений. Благо, на этот раз приключения были не опасными, но ужасно —
ужасно! — смущающими.
Стоило только зайти в аптеку и робко поинтересоваться, есть ли что-нибудь от простуды. А потом, поддавшись на расспросы очевидно скучающих провизора и её помощницы, обмолвиться, мол так и так, возлюбленный заболел, а он, к своему стыду, понятия не имеет, какие лекарства нужны.
На него тут же обрушился шквал советов и рекомендаций вперемешку с похвалами за ответственность и необидными шутками про неприспособленность Рэя к жизни.
Он это всё принимал, старался отвечать, неловко улыбаясь, ещё и запоминать рекомендации. Девушки оказались очень милыми, объяснили, подобрали с десяток коробочек-баночек-бутылочек от самых разных симптомов, в один голос пожелали выздоровления. И удивлённо захихикали, перешёптываясь, когда Рэй тепло поблагодарил их, низко поклонившись.
Он всегда забывал, что на Земле так не принято.
Вышел с пакетом в руках и выдохнул. Это было даже… приятно. Люди — по крайней мере, большинство из тех, что Рэй встречал — были удивительны именно этим. Готовностью помогать совершенно незнакомому человеку, искренностью, какой он не знал, пока жил во дворце.
А ДОК лишь подтвердил гипотезу Рэя о том, что любой человек в глубине души хранит что-то хорошее. И от отношения к нему зависит, останется это хорошее крошечным ростком, зачахнет совсем или разрастётся, вытесняя порочные мысли и чувства.
Рэй ускорил шаг, торопясь вернуться в квартиру. Он слегка задержался — сначала не мог найти вход в институт, потом пытался отбиться от вопросов очень настырного коллеги ДОКа. Ещё и в книжном магазинчике, крошечном и единственном, попавшемся на глаза, обнаружилась встреча поклонников одного ну очень популярного писателя.
По крайней мере, судя по количеству людей.
В итоге Рэй получил ещё больше смущающего внимания от толпы девушек и внушительную лекцию о романтических отношениях с вампирами и прочей нечистью. А ещё книгу с автографом. Ну не мог признаться, что забрёл сюда совершенно случайно.
Даже не посмотрел, что за книга — браслет сигнализировал, что работать без подзарядки ему осталось катастрофически мало. Рэй просто надеялся, что маскировка не спадёт посреди оживлённой улицы. Тогда ДОКу точно придется отбивать его у своих же коллег.
Он едва успел скрыться за дверью подъезда, как браслет, издав тихий писк, сел окончательно. Ещё пара секунд, и дети, всё ещё игравшие под окнами, узрели бы перед собой пришельца.
До квартиры дошёл быстро и без происшествий. На всякий случай накинул шарф на голову, чтобы скрыть отростки от случайных зрителей. Шарф, надо заметить, ужасно колючий. Ещё и ключи затерялись где-то в глубине карманов.
Рэй провозился с минуту, уже испугался, что придётся звонить в дверь, как та с тихим скрипом приоткрылась.
— Заходи, — ДОК выглянул на лестничную клетку, задержал взгляд на шарфе и хмыкнул, — давай-давай.
Рэй, конечно, послушался. Зашёл и тут же заключил учёного в объятия, лишая возможности сбежать. Спросил нежно-нежно, без укора:
— Ну ты чего вскочил? Тебе отдыхать надо, — поцеловал его в висок, отстранился и поспешил избавиться от шарфа, что так неприятно давил на чувствительные отростки.
— Вспомнил, что у тебя браслет почти сел. А ещё что ты с ключами обращаться не умеешь. Вот и подумал, что ты либо стоишь под дверью, либо едешь обратно в НИИ в качестве подопытного. Но вставать мне бы в обоих случаях пришлось.
Рэй хмыкнул, но настойчиво подтолкнул ДОКа в сторону спальни. Коснулся губами его лба — горячий. Просил же не вставать, а он… упрямый такой. Хорошо хоть, что лекарства теперь есть.
— Иди ложись, я руки помою и приду.
ДОК попытался отобрать у него сумку. Ну нет, ещё тяжести ему таскать не хватало в таком-то состоянии.
Вместо сумки получил поцелуй. Короткий, смазанный, в самый уголок сухих губ. Недовольно что-то проворчал вполголоса, но в спальню всё же пошёл.
Рэй запоздало крикнул ему, чтобы поставил градусник. ДОК ответил, что он этот градусник уже видеть не может. Но спустя короткую паузу согласился.
А Рэй наконец смог выдохнуть. Он был… рад, что его встретили. Не только потому что хотел поскорее увидеть учёного. Скорее, потому что уже морально подготовился вновь обнаружить его без сознания на полу ванной.
А он ничего, даже встать смог. Неуверенно, правда — Рэй уже потом понял, что его заметно вело при ходьбе. Да так, что приходилось даже за стену держаться.
Было сложно сдержаться и не пойти читать ДОКу лекцию о том, что при болезни не зря про постельный режим говорят. Но… ему и так было не очень хорошо. Да и кто знает, вдруг он спас Рэя от какой-нибудь очень любопытной соседки, которая бы вышла на шум и обнаружила пришельца у себя на лестничной клетке.
Следующие десять минут он занимался тем, что раскладывал купленные лекарства — что-то в аптечку, что-то в холодильник. Было даже интересно почувствовать себя доктором — довольно иронично, учитывая то, с кем он состоял в отношениях.
Тому тоже однажды пришлось лечить Рэя. Он подхватил болезнь довольно неприятную, но в общем-то неопасную. Что-то вроде человеческой простуды. И у ДОКа задача была в разы сложнее — ни инопланетных лекарств, ни примерных инструкций по лечению, даже спросить не у кого. Кроме Омниуса, наотрез отказавшегося от идеи, что Рэя можно вылечить обычными земными препаратами.
Но ДОК за пару дней понял, что к чему. Перед этим, конечно, взял с полсотни анализов и закрылся в лаборатории на те самые пару дней. Зато после буквально в неделю поставил Рэя на ноги. И этим, кстати, окончательно растопил сердце Урсулы, теперь не беспокоившейся о том, что Его Высочество не в тех руках.
Рэй снова поставил чайник и вернулся в комнату к учёному. Тот лежал в кровати и что-то писал в блокноте. Нет, Рэй точно отберет у него всё, хоть сколько-нибудь связанное с работой, иначе он никогда не отдохнёт.
— На, — стоило только подойти, ему протянули градусник.
Глянул, вздохнул, покачал головой. Тридцать восемь и четыре. Снова поборол желание прочитать лекцию о том, что нельзя так наплевательски относиться к своему здоровью. Вместо этого поцеловал в лоб, улыбнулся и произнёс, глядя в глаза, всё же слегка отливавшие зелёным, будто въевшимся с очков:
— Завтра буду следить за тобой. Чтобы не вставал никуда и лечился.
— Я не против, — ДОК улыбнулся.
Слишком счастливо.
Рэй уже собрался вернуться на кухню за чаем и лекарствами, но вспомнил про книгу. Достал пакет из сумки и протянул ДОКу:
— Я не знаю, что купил. Но, судя по весу, книга довольно объёмная, — честно признался и потёр плечо, на котором нёс сумку.
Учёный кивнул и, прежде, чем изучить книгу, потянулся к чашке. Её ловко перехватили, ласково коснувшись чужих пальцев:
— Он уже остыл. Сейчас налью горячий.
ДОК выглядел так, словно вот-вот стукнет Рэя за такое активное проявление заботы. А тот не мог ничего сделать с собой.
Об этом учёном хотелось заботиться. Его хотелось любить и оберегать. Особенно сейчас, когда он был так уязвим.
— Пять минут, милый, — и Рэй направился к двери в коридор, когда услышал чужой смех.
— Ты серьёзно купил… вот это? Из всего книжного магазина? — ДОК закашлялся, отворачиваясь, протягивая Рэю книгу и продолжая смеяться.
Ох, сколько же за эти пару мгновений мыслей пронеслось у него в голове. От самых забавных до самых неприличных. Но реальность определённо оказалась намного ироничнее:
— «Любовь со звёзд» — прочитал Рэй вслух, не в силах сдержать улыбку. А после глянул на ДОКа, склонив голову на бок:
— Думаю, вселенная подаёт нам знаки.
— Я в этом уверен, — шепнул учёный одними губами. Он выглядел таким удивительно, даже неуместно счастливым, что Рэй почти физически почувствовал всеобъемлющую нежность, от которой начинала кружиться голова.
Он любил его. Любил всеми тремя сердцами.
