Доверие

На сизом небосводе резко загорается светлый отблеск – звезда. Вскоре на небе появятся ещё несколько и все они будут невольными свидетелями появления хрупкой, но такой надёжной, нити между двумя сердцами. Эмбер снова сбегает из дома. Снова сползая по дереву возле дома. Возможно, в этот раз родители не заметят её отсутствия, а если мысли ошибочные - Смит всё равно. Девушке просто больше всего на свете хотелось сегодня провести время с Джейкобом под звёздным небом, открыть ему свою душу и чтобы он сделал ответный шаг вперёд. Спотыкаясь от волнения, бежит со всех ног к их месту. К тому самому обрыву, где взяла своё начало юношеская история любви. Там стоит лавочка, на которой уже несколько дней нацарапана надпись охотничьим ножом Джейкоба. «Плен безрадостных ночей развеяла свобода с карими глазами» Эмбер падает в объятия брюнета и в мгновение приходит ощущение, что так и должно быть. Его крепкие руки, окутывающие кольцом, мозолистые ладони, которые гладят спину, а её губы целуют каждую частичку его лица. Всё это кажется таким правильным, что мысли о возможном наказании совсем не занимают голову бойкой девчонки. – Ты дрожишь. – голос Джейкоба тревожит умиротворённую атмосферу, а сам парень прикасается губами к светлой макушке, и выпускает девушку из медвежьих объятий. – Снова ты всю романтику портишь. Ну подумаешь замёрзла. Не хрупкая, не заболею. Я была возле радиации, а мне ничегошеньки не было! – не забывая цокнуть в знак неправдивого недовольства, Эмбер плотнее застёгивает кожанку брюнета. Он уже успел одеть её, чтобы блондинка согрелась. – Спасибо. Но всё же в твоих объятиях теплее. Они садятся на лавочку, а светлые тонкие пальцы пробегаются по вырезанной надписи. Широкая улыбка расцветает на лице, а блестящие глаза находят нежные напротив. – Препирался больше всех, весь такой каменный, а сам такие надписи пишешь, с роднёй водишь знакомиться и просто проявляешь заботу. Никакой ты не странный, Джейкоб, ты просто особенный. Для меня. – Эмбер кладет голову ему на плечо, взгляд устремляет на растилающейся перед ними город. Маленькая ладонь находит широкую и начинает поглаживать неровности, шрамы и мозоли. – Всё равно, что думают другие, что говорят мои родители. Твоё прошлое повлияло на тебя и я принимаю это, тебя и все твои замашки. Когда-нибудь станет легче, обязательно. – Уже стало. – Правда?! – удивлённые карие глаза теперь устремлены на профиль Джейкоба. – А ты разве не заметила? – наклоняет голову так, что чёрные пряди частично закрывают улыбку. – Отец уже не пьёт до беспамятства. Фотография с мамой теперь не отвёрнута к стене, а дома стало чище. Ты сама сегодня на ужине видела удивление, когда он узнал, что я уже знаком с твоими родителями. А я... Мне теперь не пофиг, Эмбер. Мне сложно сказать, что происходит внутри, когда в мыслях появляешься ты. – Уолтер рад, что ты открываешься кому-то, не бродишь один. Наверное, понял, что раз сын не запал в одной проблеме, значит и он сможет вернуться к нормальной жизни. А что насчёт тебя... – Эмбер перелазит на колени Джейкоба и нежно поглаживает его лицо ладонями. – Мне нужны твои слова, ты знаешь, но твои действия тоже многое мне говорят. Я, может, и наседаю иногда, и вместе с тем понимания во мне не меньше. Скажу, что теперь тебе есть куда идти, Джейкоб. Я тебя люблю. Слова, сказанные на одном дыхании, заставляют сердце Джейкоба забиться в бешеном ритме. После смерти матери жизнь приобрела печальное течение, а потом появилась Она и его друзья. Именно это ему загадала мама перед уходом из жизни, держа маленькую ладошку сына в своей, чтобы его полюбили и приняли таким, какой он есть. Никто иной, как девушка перед ним, с румянцем на щеках от сказанных слов и глупой широкой улыбкой, не мог занять его мысли и исполнить желание матери. – И я тебя люблю, Эмбер.