Жонклия.

Закрыв рот ладонью, Дрим всхлипнул, теряя равновесие и сползая по двери. В горле застряли лепестки и скелет судорожно закашлялся, цепляясь пальцами за горло, стараясь избавится от инородного. Ужасно, просто кошмарно. Мешает, заполняет глотку и всю полость рта. Скользит по языку вместе с кровью, и Дрим искренне хочет залезть в горло пальцами, чтобы хоть так очистить дыхательные пути от цветов. Лепестки на вкус горькие, даже если это означает симпатию. Жонклия, так похожая на нарциссы. Дрим даже по первости на что-то надеялся, а потом разочаровался сам в себе, распознав цветы. Не с этим значением ему любить. Не с этим значением ему стремится к отношениям с Кроссом. Нет… Жонклия, проклятая жонклия… Дрим хрипит, неловко царапая кончиками пальцев щеки, а после по новой закашлявшись, хватая в ладони листки жонклии. Сжав их в ладонях, уткнулся в окровавленные пальцы лбом, поджимая губы и позволяя вытекать крови вперемешку с более мелкими листьями. Если Жонклию спутают с Нарциссом и решат что он зря боится… Если они снова заставят его поверить в собственную сильнейшую влюбленность… Сжав лепестки пальцами, поджал губы, закрывая глаза. По щекам побежали слезы, падая на цветник в руках. — Бутоны ещё не пошли. — тихо пробормотав, тускло улыбнулся. Хоть какая-то радость, жить ему ещё... достаточно долго, кажется? Казалось бы, что такого, влюбится в Кросса. Абсолютно небезответно влюбится в Кросса, как убеждал его Инк. И даже не признаваясь, Дрим понял как же сильно ошибается его друг-хранитель. Кросс не любил его. Кросс все ещё любил его брата. И казалось бы это было взаимно. Дрим чувствовал это. Как бы странно не звучало, но даже такое существо как его нынешний брат, мог любить. Хранитель чувствовал это внутри него, он чувствовал это светлое чувство, будто омраченное негативом. Там есть любовь, да. Но… Не обычная, что ли? Но сейчас это неважно. Дрим… Не имеет право. Он уже отобрал у брата шанс на счастье, почему он должен позволять себе отбирать его сейчас? Дрим из раза в раз смотрит в след Кроссу, который уходит в сторону Найтмера и молчит. Дрим задыхается от цветов в глотке, от листьев и соцветьев на языке, от стеблей в лёгких. Дрим добродушно щурит глаза, растягивается в улыбке и махает ладонью Кроссу. Дрим как наяву ощущает со стороны свой тоскливый взгляд, что даже ему становится даже смешно. Насколько же надо сойти с ума, чтобы так ломать себя под другого? Это правда смешно, насколько же его душа должна полюбить этого скелета чтобы не было больно. Насколько его душа должна была полюбить этого скелета, чтобы было настолько больно? Это уже правда становится до горькой приторности смешно, Дрим не может сдержать лёгкий смех, который со временем становится все более слаще. Кажется будто он распространяет вокруг себя всё больше и больше любви и позитива, будто желая всех обрадовать на пять лет вперёд, чтобы заранее оставить их счастливыми, чтобы не замечали его уход. Переспать с Киллером получилось по чистой случайности, но Дрим щурит глаза после ночи полной безумного секса и улыбается. Совершенно не обидчиво, совершенно безразлично, улыбается и целует Киллера в губы. Он не любит его. Да, Киллер имел шанс полюбить, но у Дрима уже план смерти наперед судьбой расписан, и любовь к Кроссу проходить не хочет. И никогда не пройдет. Дрим чувствует себя как казненный которого ведут на плаху. Смиренно, в большей степени безразлично и немного грустно. Но Дриму нельзя быть грустным. Поэтому он широко улыбается, стирает кровь с кончиков губ и старается кривить губы в улыбке. Они начинают встречаться с Киллером, как Дрим и говорил, этот убийца смог полюбить. Мирный договор между хранителями подписан был ещё давно, практически в тот момент когда Дрим заболел ханахаки. Позитивный хранитель искренне жалеет Киллера. Он улыбается ему по утрам, помогает собраться к Найтмеру, махает на прощание ладонью, готовит ему ужины и завтраки, болтает за чаем. Они вместе смотрят фильмы, обсуждают другие миры, гуляют по альтернативам. Киллер ведёт себя как одержимый, но и Дрим не вечный. Он мог бы продолжать быть таким же снисходительным к чужой любви, ведь любить это так прекрасно, но Жонклия не даёт проход воздуху. Он живёт дольше чем мог думать. Возможно потому что лепестки у Жонклии тонкие, а бутоны похожи на колокольчики. Нарциссы, как Дрим уже упоминал. Очень похоже на нарциссы. И каждый раз, бессмысленно смотря на бутон цветка, запачканный кровью, Дрим поднимает взгляд в зеркало и думает сколько он ещё протянет. Киллера внезапно стало жаль. Он не виноват что Дрим хочет любить. Однако в ответ на свою любовь Убийца получает лишь ласковое безразличие. Дрим машет ладонью на прощание с крыльца дома и широко улыбается, закрывая глаза. Ах, кажется он задыхается. Лепестков слишком много и кажется из горла вырастает целый букет. Дрим закрывает дверь трясущимися руками и едва доползает до гостиной, падая на ковер. Отстраненно подметив что кажется он запачкает белую поверхность, Дрим заскрежал по горлу пальцами. Из глаз скатились пару слез, асфиксия не то чтобы далёкое понятие. Из его горла и правду растет букет, скелет давится вибрацией голосовых связок. Он нащупал эти треклятые цветы и соблазн вырвать их так велик, но хранитель бессильно опускает ладони. Кровь течет из рта, цветы болезненно раскрывают бутоны. Пахнет сладким… Как же больно, даже если сладко… Дрим закрывает глаза.