В поисках нежности

– Соня… Сонечка, милая… – шепчет Денис, целуя ее руки. Он прижимается губами к костяшкам, к тыльным сторонам ладоней, оставляет влажные следы на хрупких запястьях. – Ты такая хорошая… И почему только я тебя раньше не встретил? Денис чувствует, как закипает и плавится воспаленный мозг, размывая ясность сознания. От адских болей он готов кататься по полу и биться головой о стену. Перед глазами пляшут алые пятна, и он кричит, срывая голос, но не слышит ни единого звука из-за непрекращающегося гула в ушах. Кровавая пелена становится гуще, обволакивает, вдавливает глаза в череп, все вокруг плывет и качается, даже если крепко зажмуриться. Дениса бьет крупная дрожь, реальность ускользает меж пальцев, заставляя гадать, что происходит на самом деле, а что – лишь игра больного воображения. Хорошо, когда в такие моменты рядом оказывается Соня. Она прижимает его к себе, позволяет уткнуться лбом в шею. Мерная пульсация яремной вены действует на него успокаивающе, он вслушивается в этот ритм, ловит губами бьющуюся в ней жизнь, и весь мир сужается лишь до кольца Сониных рук, ласково гладящих его по спине. С Соней спокойно и так правильно, как ему никогда и ни с кем еще не было. Вот бы встретить ее на заре юности, когда он не знал о страшном диагнозе и был полон сил и желания менять мир к лучшему. Он бы сделал для нее что угодно, он любил бы ее в этой жизни и в каждой из следующих, если бы только она позволила… А теперь для них все закончится в этих проклятых и проклятых Топях, но Денис не чувствует вины, а если уж говорить совсем искренне, он этому даже рад. В присутствии Сони вой его внутренних демонов ненадолго стихает, они забиваются в щели, жалобно поскуливая. Соня душит их – его душит, и он охотно подставляется под эту случайную ласку, желая, чтобы ее пальцы на его шее сомкнулись еще крепче. Образ девушки остается светлым пятном на замаранном и дурно пахнущем полотне его жизни. Он хочет ее взять, упиваясь страстью, но на деле боится даже коснуться, задыхаясь от нежности. Денис не знает, что своих собственных демонов Соня щедро подкармливает и порою спускает с цепей. Соня берет в ладони его лицо, искаженное дикой болью, она смотрит на него долго, внимательно, а глаза у нее – два колодца, ему бы из них напиться да в них же и утопиться. Соня подается вперед, собирая губами слезы, трепетными касаниями проходится от острого подбородка к щекам и дрожащим ресницам. Потом она чуть приподнимается и оставляет последний целомудренный поцелуй у него на лбу, и Денис прогоняет непрошеные видения, в которых девушка запальчиво прижимается к его губам и он отвечает с еще большей горячностью, стискивает ладонями ее тонкую талию, делит с нею одно дыхание и ловит тихие стоны… Денис целует ее руки, мягко прихватывает зубами плечо, зарывается носом в светлые волосы. Он тянется к ней, предлагает все, что осталось от его искалеченной, покореженной души. Он заглядывает в ее глаза, ища в них хотя бы намек на взаимную затаенную нежность. Соня смотрит на него пусто, и он видит в ее взгляде лишь отражение собственных уродливых чувств. Денис отстраняется, уязвленный, отвергнутый. Он стремится прочь, но, не пройдя и пары метров, падает на колени. Разом нахлынувшая волна боли сбивает его с ног, пульсирует под плотно сжатыми веками, вытесняя из головы все, даже мысли о Соне. Денис смеется громко, истерично, безумно, пока смех его не перерастает в безутешные отчаянные рыдания.