«Не виноватая я, он сам пришёл!» (к/ф «Бриллиантовая рука», 1968 г.) _______
Обнаружив в одной из древних книг удивительное пророчество, Уэсли ничем не выдал охватившего его волнения. И лишь через неделю, перерыв десятки фолиантов да свитков и убедившись в надёжности предсказания, он позволил себе от всей души воскликнуть: - Это поразительно! Первым в дверном проёме кабинета нарисовался Ганн. - Что поразительно? - Да, что поразительно? – хором поддержали подоспевшие Корделия и Фред. Уже маячивший за их спинами Ангел молча присоединился к вопросу. - Пророчество! – торжествующе провозгласил Уэсли. – Я нашёл поразительное пророчество! Оно предсказывает появление необыкновенного ребёнка! - Вообще-то, Коннор уже появился. – Ангел повернул голову в направлении детской, словно мог через несколько стен разглядеть колыбельку, лежащего в ней Коннора и напевающего рядом Лорна. Уэсли кашлянул. - Ангел, мы все любим твоего сына, но мир не вращается вокруг него. Речь явно о совершенно другом ребёнке. – Уэсли сверился со своими записями. – Дитя могущественной доброй ведьмы и носителя белого света, чтобы это ни значило. - Добрая ведьма, белый свет – не звучит угрожающе, - заключила Корделия. - Это имеет какое-то отношение к нам? – уточнила Фред. - Вряд ли. – Уэсли оторвал взор от записей. - Я так и не понял, что здесь потрясающего, - признался Ганн. - Потрясающе то, что перед появлением ребёнка исчезнет вся магия в мире. – Уэсли вновь вернулся к записям и процитировал: - «Приветствуя рождение благословенного младенца». - Благословенный младенец уничтожит всю магию? – изумился Ганн. - Нет, магия не уничтожится, она как бы возьмёт перерыв. Примерно на пятнадцать часов, и вернётся с рождением ребёнка. - И что, вампиры перестанут быть вампирами? – Фред округлила глаза. – Снова станут людьми на эти пятнадцать часов? - Сомнительно. – Уэсли поправил очки. - Отсутствие магии не изменит физиологию, даже ту, в основе которой лежат демонические силы. Полагаю, особых изменений с вампирами не произойдёт. Разве что перестанут рассыпаться в пыль сразу после смерти, а будут пребывать в состоянии трупов до возвращения магии. - Другими словами, нас это особо не затронет, - резюмировал Ганн. - Нас – да, - Корделия повернулась к Ангелу. Он стоял с сурово-растерянным видом, ибо уже и сам сообразил, какие открываются перспективы. – А для Ангела перемены очень важные. Пятнадцать часов над ним будет не властно цыганское проклятье.***
Уэсли высчитал точную дату и время магического перерыва, о которых незамедлительно сообщил Ангелу. Также дал маленький хрустальный шар, бумажку с заклинанием и инструкции: - Прочитаешь примерно за час до начала перерыва. В шаре загорится свет. Когда свет погаснет, это будет означать, что магия исчезла. Как только она вернётся, свет снова появится. В общем, что-то вроде индикатора, для подстраховки. - А родителей этого благословенного младенца мы не должны предупредить о том, что перед рождением их малыша исчезнет магия? – задалась вопросом Фред. - Его родители – могущественная белая ведьма и носитель света, - хмыкнул Ангел. – И у них есть начальство. Как там Уэсли сказал? Старейшины. Уж если Уэсли обнаружил информацию, Старейшины и подавно знают о пророчестве. И наверняка давно рассказали семье ребёнка. Они же не идиоты - откладывать такой разговор до последнего.***
Ангел сидел на ступеньках холла и явно предавался серьёзным раздумьям. Сперва Корделия не хотела мешать, однако потом, по выражению лица, поняла, что раздумья не только серьёзные, но и тяжёлые. - Эй. – Она присела рядом. – Всё в порядке? - Наверное. - Думаешь о перерыве? - Да. Он ведь уже завтра. - Ты звонил Баффи? - Нет. Такие вещи не стоит вываливать по телефону. - Но ты же поедешь в Саннидейл? - Не знаю. - Что?! - Не знаю, - повторил Ангел, потирая лоб. – Я не представляю, что скажу ей. «Привет, Баффи, у меня тут появилась возможность безнаказанно позаниматься любовью, давай не будем терять времени, скорее прыгаем в койку»? - Нет, ты скажешь что-то типа: «Привет, Баффи. Так получилось, что проклятье не будет действовать пятнадцать часов, и, если захочешь, мы проведём это время вдвоём». - А вдруг у неё уже кто-то есть? - А вдруг нет? Раз ты не собираешься сначала пообщаться по телефону, единственный способ всё прояснить – съездить в Саннидейл и поговорить с Баффи. Ангел, неужели ты собрался упустить такой шанс?! Ты сам себе потом не простишь! И Баффи не простит, если узнает. Да и вообще, ты ей должен – ты украл у неё время, когда вы были вместе, пока ты был человеком. Он встрепенулся. - Откуда ты знаешь? - Дойл рассказал. И я считаю, что ты поступил по-свински. Я не про то, что ты решил опять стать вампиром, а про то, что ты лишил её воспоминаний. - Это шло одним комплектом; и для её же блага. Помнить о счастье и понимать, что оно потеряно навсегда, очень тяжело. Уж я-то знаю, о чём говорю. - А жить, считая, что с любимым человеком у тебя практически не было счастья, по-твоему, легко? Ты правда веришь, что о счастье лучше вовсе не помнить только потому, что оно не вернётся? Ты хоть представляешь, сколько у неё тяжёлых, горьких, болезненных воспоминаний? И у неё отняли, возможно, самое главное счастливое воспоминание, которое она могла бы всему этому противопоставить. Так нечестно, так нельзя. Он смотрел, смотрел на неё... - Не думал, что когда-нибудь скажу такое, но ты мудрая женщина, Корделия. - Издеваешься? - Нет, я совершенно серьёзно. - Меня ещё никто не называл мудрой. Даже стало страшновато. – Она широко улыбнулась. – Ну так что, поедешь в Саннидейл? - Сегодня же ночью. - Вот это мой чемпион, дамы и господа! - Ты сама-то чем будешь заниматься в течение перерыва? - Отдыхать. Приму долгую, горячую ванну, не боясь удариться головой и захлебнуться из-за очередного видения, - Корделия мечтательно зажмурилась. – Съем ведёрко мороженого, почитаю. – Раньше она не подозревала, что такие простые и, на первый взгляд, скучные вещи способны доставить столько радости, а теперь с нетерпением ждала возможности сделать их без опасений. Губы растянулись в плутовской улыбке. Когда Корделия открыла глаза, взгляд тоже был плутовским. – Может, совсем разгуляюсь и приглашу мужчину по вызову, чтоб расслабиться. Ангел обалдело уставился на неё. - А что, - рассмеялась она, - времени мало, его не хватит, чтоб завести полноценные отношения, придётся воспользоваться экспресс-методом. - Зачем тебе экспресс-методы? – Ангел не знал, шутит она или нет, но ему сделалось неуютно. – На тебя перерыв никак не влияет. - Ошибаешься. Я разве не рассказывала? Да, наверное, не рассказывала. Узнала об этом в Пайли. Как выяснилось, если я с кем-то… ну… пересплю, видения могут перейти к нему. Я не в восторге от них, но они мне нужны, чтобы помогать людям. Я не хочу лишаться видений. Это, конечно, не то же самое, что превратиться в бездушного маньяка, вдобавок я ведь спала с Уилсоном, и мои видения ему не достались; но всё-таки риск есть. – Корделия ухмыльнулась. – Так что не у тебя одного, - она пошевелила кончиком носа, - стоит секс-предохранитель. Ангел прыснул, термин его позабавил. А ещё, по непонятной, смутно осознаваемой причине, ему было приятно, что у него с Корделией обнаружилось нечто общее. В смысле, особенно общее… - Поэтому для меня перерыв тоже много значит, - подытожила Корделия, не подозревая о мыслях Ангела, которые ему самому казались весьма и весьма странными.***
На ходу завязывая пояс белого махрового халата, Корделия подошла к двери, в которую кто-то настойчиво трезвонил. Тряхнула сырыми – наспех вытертыми – волосами и открыла. - Ангел? – Вот уж кого не ожидала увидеть сегодня. Он должен быть в Саннидейле. – Что-то случилось? – Наверняка случилось. Но не будет же он рассказывать на пороге. – Проходи. – Корделия жестом пригласила его внутрь. В гостиной они обнаружили сидящего на диване молодого человека, по всем внешним признакам довольного жизнью. - Майкл? – Корделия нахмурилась. – Я думала, ты ушёл. Почему ты до сих пор здесь? - Ты мне не заплатила. - Разве?.. Ох, прости. – Она взяла сумочку, достала кошелек, вынула несколько банкнот и вручила Майклу. – Ещё раз спасибо. Ты лучший. - На здоровье, детка. Работать с твоим телом - одно удовольствие. Проводив Майкла, Корделия вернулась в гостиную, плотнее задёрнула шторы, чтоб через них не пробился солнечный свет, собралась снова спросить Ангела, что случилось, но заметила, что глаза у него вылезли на лоб. Он таращился на неё, нервно теребя в руках свой чёрный плащ, которым пользовался для передвижения по улице. Корделия посмотрела на ситуацию глазами Ангела. - Да, - подтвердила она, - это был мужчина по вызову. Массажист. После секундного ступора Ангел с облегчением усмехнулся. - Так что стряслось? Почему ты не поехал в Саннидейл? - Я поехал, но на полпути развернулся и возвратился в Лос-Анджелес. - Зачем? – У него что, очередной приступ сомнений, мук совести и прочих этических заскоков? Сейчас начнёт рассказывать, что всё неправильно, что он не может так поступить с Баффи и потому предпочёл не прерывать своё гордое одиночество. Ну не идиот ли? - Просто я вдруг понял, что… - Он покачал головой. Бросил плащ на ближайшее кресло. – Что не хочу проводить магический перерыв с Баффи. Бедолага, как его переклинило, подумала Корделия. Совсем крыша поехала с этим чувством вины и самобичеванием. - Послушай, я не могу сказать тебе ничего нового, - она погладила Ангела по руке, ладонь сочувственно замерла на его плече. – Только повторить то, что уже сказала, но это правда. Счастье не обязательно должно длиться вечно. Даже если счастье совсем недолгое, оно от этого не становится менее ценным. - Я знаю. – Он посмотрела на неё как-то… как-то непонятно, Корделия ощутила себя не в своей тарелке. – Я не сказал, что не хочу проводить перерыв ни с кем, я сказал, что не хочу проводить его с Баффи. - А с кем хочешь? - С тобой. - О. – Корделия убрала руку с его плеча и отступила на шаг. – А. – Покрутила головой. – Ты хочешь переспать со мной, потому что это будет легче, чем с Баффи, и потом не придётся страдать? – Такое объяснение её бы обидело, но успокоило. - Нет, потому что я люблю тебя. Вашу ж мать. И что ей делать с эдаким признанием? Нет, она Ангела тоже любит, безусловно, но как друга; а он сейчас не про дружескую любовь говорит. Сейчас речь о романтической любви, посему Корделия не может сказать: «Я тоже люблю тебя», это будет обманом. Ей в принципе не нравится врать, а уж врать о таких вещах она не станет ни за что и никогда. - Любишь как женщину? – на всякий случай уточнила Корделия. - Уж явно не как мужчину. - Ангел страшно нервничал, но чувство юмора ему не изменило. Корделия решила прогуляться, чтоб привести мысли в порядок, и дважды обошла вокруг дивана. Так, пораскинем мозгами. Во-первых, перерыв уже начался, даже если сию минуту выпинать Ангела в Саннидейл, он потеряет слишком много времени – и на дорогу, и на объяснения с Баффи, если и останется на счастье, то совсем мало. Во-вторых, вообще вряд ли получится отправить Ангела в Саннидейл - если он убедил себя, что любит Корделию, совесть не позволит ему использовать Баффи. Надо сделать доброе дело. Это поставит под угрозу их дальнейшую дружбу, но угроза и так уже есть – после признания Ангела. Лгать про любовь Корделия не станет, да он и не попросит. Её совесть будет чиста, и тело не останется внакладе. У неё давно не было приличного секса, и ещё более давно – неприличного. Когда-то, в школе, Ангел нравился ей в романтическом смысле. (Потом она поняла, что это бесперспективно, неумно, и не позволила себе влюбиться в него по-настоящему. Любить Ангела – всё равно что… всё равно что любить… Луну. На Луну можно смотреть, но ты же на неё не высадишься, не будешь там жить. Любить Луну бессмысленно.) Нужно вспомнить те чувства, расслабиться и получать удовольствие. И постараться, чтоб Ангел его тоже получил. Он заслужил. Он хороший, добрый, и в нём – Корделия давно понимала – очень-очень много нерастраченной нежности. Как, должно быть, тяжело – отчаянно хотеть, да не иметь возможности полностью, до конца выразить свою любовь (особенно если умеешь, а Ангел наверняка умел). И если в силах Корделии избавить его от мучений, подарить ему немного настоящего счастья, она сделает это, без колебаний. - Пойдём в спальню. - Так сразу? – удивился Ангел. - Так сразу, - она взяла его за руку и потянула в комнату. Едва они зашли в спальню, Ангел притиснул Корделию к стене и чувственно поцеловал в губы. И отпустил, отступил. Взгляд у него был ласковый и грустный. Ясно. Этот поцелуй – всё, что Ангел себе разрешил. Он допускает, что продолжения Корделия не захочет, и не собирается её заставлять. Урвал микроскопический кусочек счастья и готов им довольствоваться. - Не надо делать это из жалости, - сказал Ангел хрипло. – Если не хочешь… Взгляд Корделии говорил: «Поздно, дружок, я уже настроилась». Рот выдал несколько иную формулировку: - Ангел, если бы я не хотела, я бы не соглашалась. – Она ободряюще улыбнулась ему. Отошла, чтобы и здесь сдвинуть шторы. Когда комната погрузилась в дневной полумрак, Корделия присела на кровать. – Иди ко мне. Продолжая обалдевать от её готовности, Ангел подошёл. Едва он сел, Корделия перебралась к нему на колени и уже сама поцеловала его в губы. Она подосадовала, что на ней не надето ничего интересного. У неё есть шикарное нижнее бельё, но получится нелепо, если она сейчас вскочит и побежит его напяливать. И всё-таки ей хотелось, чтоб Ангелу не просто было хорошо, а чтоб ему понравились и запомнились даже мелочи. Что ж, будем работать с тем, что есть. А есть у нас типичный громоздкий ванный халат, зато под ним – недурственные виды. «У меня ведь красивое тело», - пронеслась в уме мысль, на которую имеет право любая девушка. Поведя правым плечом, Корделия оголила его, что не укрылось от внимания Ангела. Прервав поцелуй, он прочертил указательным пальцем дорожку от её подбородка до ключицы, по пути обведя маленькую родинку на шее. Корделия запрокинула голову, когда пальцы Ангела прошлись вдоль её ключицы, и прикрыла глаза, когда он коснулся губами её плеча. Когда его руки спустились к поясу халата, Корделия мягко убрала их, положив себе на бёдра, пускай пока полежат там. Она сама взялась за пояс – ослабила, но не развязала полностью; неспешно раздвинула и приспустила верхнюю часть халата, сначала выскользнула из одного рукава, затем из другого, издевательски медленно обнажая грудь. Зрелище стоило издевательств. Ангел пожирал её глазами, пока Корделия неторопливо расстегивала его рубашку. «Если б он всё ещё был моим начальником, можно было бы заявить, что это не входит в мои должностные обязанности, и потребовать прибавку к зарплате». До чего ей легко, прямо странно. Рубашку Ангел снял сам, но осталась она в руке Корделии. Руку эту Корделия грациозно выпрямила, отвела в сторону и расслабила кисть, позволив рубашке упасть на пол. «Нет, я определённо молодец. Может, я не тем занимаюсь по жизни? Интересно, ещё не поздно стать содержанкой?» Последние два предложения были не всерьёз, но из-за них она хихикнула, и, дабы Ангел на её хихиканье не зацикливался и не напридумывал себе чего-нибудь обидного, да и потому, что было уже пора, она стянула с него майку и отбросила назад. Ладони Ангела прошлись по её спине, от поясницы до плеч. Корделия приподнялась как бы вслед за этим движением. Халат, ничуть не прикрывающий верхнюю часть тела, держался на талии, образуя подобие юбки. Корделия окончательно развязала пояс, халат соскользнул по бёдрам и оказался на полу. Ангел жадно притянул её к себе, заставив выгнуться и подставить под поцелуи грудь. Несколько секунд и десяток поцелуев спустя он опрокинул Корделию на постель, а сам встал, чтобы снять вещи, которые не нём оставались. Лёжа поперёк кровати, Корделия наблюдала, как он раздевается, а в голове вертелись дурацкие шутки про высадку на Луну. Удивительно, что она ни капли не смущается. Может, нервы? Так ведь она не нервничает. То есть возбуждена, но не боится и не сомневается. Необязательно думать об этом прямо сейчас. Прямо сейчас необязательно думать вообще. Ангел тоже смотрел на Корделию. Он никогда не видел ничего прекраснее, чем её стройное, смуглое от загара тело, растянувшееся на белоснежном одеяле. Он столько всего хотел сделать с ней. Для неё. Разум мутнел, осознавая, что выполнению желаний сейчас ничто не мешает. Ангел категорически не понимал, каким чудом пока держится и не бросается на неё, словно одуревший от голода волк на добычу. - Чего мы ждём? – поинтересовалась Корделия, когда Ангел уже лежал на ней. Он упирался локтями в матрас и одной ладонью рассеянно поглаживал Корделию по лбу и макушке. – Конца перерыва или сразу моего выхода на пенсию? - Тс. – Ангел приложил палец к её губам, а его собственные губы тронула почти отрешённая полуулыбка. – Я никогда не знал никого, похожего на тебя. - Ещё бы. – Корделия возгордилась. Такое заявление от мужчины со столь бурной и долгой биографией – реальный комплимент. Но соображать было всё сложнее, ум отступал на задний план, верх брали инстинкты. Тело горячо (и влажно) приветствовало тот факт, кто хозяйка наконец-то добыла голого мужчину. Ангел продолжал вглядываться в её черты, касаться лица, мокрых волос. - Без тебя я как будто сам себе чужой, - вполголоса произнёс он. И до неё дошло, что Ангел не лжёт ни ей, ни себе. Он не пытается заменить ею Баффи, он действительно хочет быть с Корделией, действительно любит именно её. Всё по-настоящему. Корделия запаниковала. Захотелось вылезти из-под него, забраться в шкаф и не выходить оттуда, пока Ангел не уйдёт, а потом собрать вещи и переехать на Аляску. Сердце, без того бившееся учащённо, заколотилось ещё сильнее. Ангел не мог не заметить этого. - Что с тобой? - Ничего. – Нашла время метаться. Что, собственно, изменилось? Собиралась сделать Ангела счастливым, вот и делай, не отвлекайся. – Просто, - Корделия сглотнула и улыбнулась, - эротические фантазии нагрянули. Он не купился. - Корди, если ты передумала, я пойму. - Всё хорошо, честно. – Корделия сцепила ладони на пояснице Ангела, подняла голову, ласково поцеловала его в область сердца. Снова взглянула в глаза. – Я хочу этого. И, между прочим, я тут не молодею. Ангел засмеялся, поцеловал её. Его вправду переполняла нерастраченная нежность, но кроме нежности была страсть, были навыки, было желание, и всё это, так долго удерживаемое взаперти, рвалось наружу, не желая больше терять ни единой секунды. Корделия удивлялась даже не тому, что кто-то способен подарить столько удовольствия, а тому, что кто-то способен столько удовольствия выдержать. Не раз и не два она реально боялась лишиться рассудка, да что там – ей казалось, что уже лишилась. Или не казалось… Но вместе с тем снизошло нечто вроде просветления. Она поняла, почему ей так легко. Не потому, что это мало значит, и не потому, что она настолько классный товарищ, что собственного тела не пожалела ради счастья друга. А потому, что это и её счастье тоже. За мгновение до того, как для неё, бьющейся в объятьях Ангела, мир вспыхнул всеми возможными и невозможными цветами и распался на миллион сверкающих звёзд, Корделия выдохнула: - Я люблю тебя. – И не соврала.***
Хрустальный шар лежал на столике перед зеркалом. Ангел периодически поглядывал туда, хотя и знал, что времени пока много. И всё же оно уходило. - Перестань, - попросила Корделия, положив голову ему на грудь. – У нас ещё десять часов. Незачем постоянно таращиться на этот шар. – Но она и сама посмотрела на «индикатор». – Ангел. - Что? – Он зачарованно водил костяшками пальцев по её плечу. Спрашивать, было ли ему хорошо, Корделия не собиралась – и так знала, что было и не один раз. Её интересовало иное. - Это было счастье? – Она не поднимала голову, чтобы не встречаться с ним взглядом, не хотела давить даже невольно. – Для тебя это было счастье? - Самое настоящее, - ответил он без раздумий и сомнений. И сейчас тоже было счастье – лежать приятно утомлённым, обнимая любимую женщину. В таких передышках есть непередаваемая прелесть. - Для меня тоже. – Корделия прижалась к нему щекой. – Не хочу, чтоб этот перерыв заканчивался. - Я тоже не хочу, - грустно хмыкнул Ангел. - Нам нужно что-то делать с твоим проклятьем, - постановила она безапелляционно. – Убрать пункт про счастье. – Приподнялась, посмотрела на него. – К кому ты уже обращался? От её инициативности Ангел малость оторопел. - Ни к кому. - Ни к кому? – Корделия взвилась в прямом и переносном смысле. Она подскочила и села в позе самурая. – Ни к кому?! - Специалистов по цыганским проклятьям трудно найти. - А ты вообще искал? - Нет, - признался Ангел неохотно. - Почему? – Внезапно Корделия присмирела. - Подожди, я сама догадаюсь. – Вздохнула. – Ты убеждён, что заслужил это? За всё, что совершил, будучи Ангелусом. По-твоему, это справедливое наказание? Или даже очередная ступенька лестницы, ведущей к искуплению? Ангел супился и молчал, Корделия поняла, что угадала. Стукнуть его, что ли, по голове чем-нибудь тяжёлым, чтоб мозги встали на место? - Ладно, пусть тебе нравится считать грехи Ангелуса своими. Ангел, а почему за твои грехи должна расплачиваться я? Его глаза удивлённо расширились. - Да, я, - подтвердила Корделия. – Или, по-твоему, меня не будет мучить невозможность быть с любимым мужчиной? Корди, вот тебе пятнадцать часов счастья, но больше ни-ни, и не потому, что нельзя, а потому, что у твоего любимого мужчины такое хобби – пытать себя. Она назвала его любимым мужчиной, причём дважды, и от этого на душе у Ангела потеплело так, что, честное слово, ещё немного - и расплакался бы. От благодарности, от нежности, от осознания, что что-то тёмное и холодное навсегда осталось позади. Он уже не хмурился, он улыбался. Корделия тем временем распалялась: - Завтра же начинаем наводить дипломатические мосты с цыганской диаспорой и её магами. И попросим Уиллоу поискать способ отменить «счастливую» часть проклятья. И Уэсли может что-нибудь найти. В конце-то концов, есть благословенный младенец – если уж в его честь вся магия мира взяла перерыв, то с одним малюсеньким проклятьем это чудо-дитя точно совладает. Когда подрастёт. Или его родители сумеют помочь прямо сейчас, без ожиданий. – Она отвлеклась от своих наполеоновских планов, заметив, что Ангел улыбается. Заметив, как он улыбается. Корделия прежде не видела у него такой улыбки – мальчишеской. - А ты стратег, - поддразнил Ангел. - Я ещё и диктатор, к твоему сведению, - с притворной угрозой прошептала она, наклоняясь над ним. - Неужели? – Его руки мигом оказались на её талии. – И в чём это выражается? - Я буду закатывать сцены ревности и отгонять всех блондинок в радиусе десяти ярдов от тебя. – Губы Корделии теперь были всего в паре сантиметров от губ Ангела. - Только блондинок? – Непросто давалось продолжение диалога, когда кожу щекотало её дыхание. - Их в первую очередь, потому что на них ты особенно падок. - У тебя устаревшая информация. – Он дунул, всколыхнув прядь волос возле её лица. - Да? - Да, - Ангел резко подался вперёд и повалил её на спину. Корделия взвизгнула и рассмеялась. – С некоторых пор мне больше нравятся брюнетки.Конец (31 августа – 20 сентября 2023 г.)