Ты тянешь их на свободу.
***
Юг не тянется к северу. Огонь не плывёт на поверхности воды. Тьма равно отсутствию света. Проклятье не обратить во благоговение. Изгнать — равно убивать. Истины в нашем мире всегда будут простыми, но мы продолжаем подкармливать себя надеждой — глупый вымысел, Сатору. Я силой вытягиваю себя из мыслей, смотрю на тебя мягко и зову любяще — как не сделаю это ни для кого, и как никто другой не сможет вымолвить настолько успокаивающее тебя — «Сатору». Я глотаю очередное проклятье, чей вкус заставляет питать отвращение к собственным губам, что обхватили сгусток энергии. К тем самым губам, которые ты впервые целуешь тем же вечером, собирая с них горечь и оставляя сладкий привкус недавно выпитой газировки, от которой я всегда буду отказываться, как всегда буду упиваться её же вкусом на твоих устах. Красивая ложь, Сатору. Я буду продолжать быть понимающим, приземлённым и скромным, кивая очередному отчёту о выполненной мной миссии. Промолчу о том, как сильно нуждаюсь в одобрении, как если бы было слабостью признать как свою неуверенность, так и нужду чего-то извне. Той же ночью ты впервые дотронешься моего тела, оставляя собственные следы — словно скульптор над статуей. Я приобниму тебя, закрыв глаза, растворяясь в твоём присутствии, поглощающем наше общее одиночество — успокаивающая выдумка, Сатору. Ты будешь шептать мне похвалу о том, как хорошо я справляюсь, как тебе ни с кем не бывает настолько правильно. Руки, блуждающие по телу друг друга, кожа к коже, душа к душе, и один сбитый выдох на двоих, напоминающий, что мы оба всё ещё способны чувствовать, всё ещё способны желать чего-то помимо спокойствия и пустой головы, избавленной от колючих раздумий. Утром ты будешь убирать с моего лица чёрные длинные пряди, целуя куда-то в висок и напоминая, что мы — сильнейшие. Обнадеживающий обман, Сатору. Я буду ловить на руках твою кровь, только чтобы потерять и получить тебя обратно, в этот раз подобно ядовитому фрукту с запретного древа. Я попробую его, притворюсь, что наслаждаюсь вкусом — сладкое враньё, Сатору. Ты вернёшься с очередного задания поздно ночью, сядешь на край кровати и запустишь руку под мою одежду, лбом прижавшись к моей голове — затравленной мыслями. Я не скажу, что не сплю, что, по-правде, не спал уже несколько ночей. Утром ты спросишь в порядке ли я, заметишь, что исхудал, а я в ответ лишь мягко улыбнусь — убеждающая неправда, Сатору. Я буду сжимать пальцы в кулаки всякий раз, когда ты внесёшь в привычку хлопать по парте, когда тебе будет что сказать, а в моих ушах снова будет звенеть выстрел. Ты будешь говорить бесконечно, рассказывая о своих планах и дне, в котором мне не будет места, и будешь целовать меня вновь, напоминая, что всё время думаешь обо мне — жестокая полуистина, Сатору. Ты расскажешь о том, как усилилась твоя техника и будешь говорить громкие речи, как собираешься использовать её в интересах защиты простых смертных — благородная фальшь, Сатору. Я больше не услышу о том, что мы сильнейшие. Я покину тебя одним тёплым осенним вечером, исчезнув в толпе прохожих, словно приснившийся сон, из которого рано или поздно нам пришлось бы проснуться. Я не оглянусь, не отвечу на твои отчаянные попытки докричаться до меня, лишь горько улыбнусь, когда вслед услышу, что выбранное мной — бессмысленно, обречено. Я понимающе кивну, пока оставлю тебя позади, прокручивая в голове слово, которое пытался найти уже давно. Да, это именно оно: обречено. Всё у нас — обречено. И всё же поверну голову в сторону, мимолётным взглядом посмотрю на тебя, встречаясь с твоими глазами, словно небеса. Расстояние, что занимает между нами, насчитывает десяток человек. Я готов уничтожить их и открыть путь, застелив дорогу алым ковром, и бежать к тебе, если только узнаю, что по ту сторону меня — кровавого и порочного, поймают родные руки. А те поднимутся, складываясь в печать, готовую убить меня, и я получу свой ответ. Ты не поймаешь меня, ты не примешь и ты не поймёшь. Позже я узнаю, что был приговорён, будто смерть худшее, что могло со мной случиться. И это окажется последним, в чём мы будем равными. Всё что у нас было — было приговорено с самого начала. Ты — противоположность всему, что я когда-либо испытывал. Ты — всё, в чём я когда-либо нуждался. Ты всё — чего у меня никогда не будет.Ты снимешь повязку и останешься слепым, Сатору.