скорбь

«поздравляю, николай. ты ведь хотел его убить, не так ли?» прямой вопрос, сказанный таким пренебрежительным тоном пробил грудную клетку насквозь, ломая ребра. кости впиваются в сердце, заставляя его кровоточить. гоголь вздрогнул. верно, хотел. грезил о том, как обманчиво нежно, глядя в глаза, положит руку без перчатки на выточенное лицо друга и вонзит нож ему в живот, поворачивая его на 180°, загоняя как можно глубже. он представлял, как будет тухнуть свет в фиолетовых глазах, которые всегда смотрели только в душу, видя саму суть, скрытую от взора других людей. он мечтал о том, как федор достоевский испустит последний вздох на его руках, обессиленно падая на плечо. тогда почему так больно? дрожащими руками гоголь взял руку достоевского, которую дазай протянул так, словно это была старая грязная тряпка. прижав конечность к груди, николай поджал губы, глядя словно в пустоту. он хотел освободиться от эмоций. он хотел забыть о своей человеческой сущности, стать птицей, парить над всеми людьми, что стали заложниками своих черепушек. смесь чувств внутри противоречила его желанию. горечь, грусть, вина, злость на самого себя. николай был искренне рад, когда именно его дорогой друг первым вышел из тюрьмы. он был счастлив, что достоевский выжил и положил начало новой игре, в которой они поменяются ролями и федор убьет гоголя. это было бы так весело! было бы, да? вина разлилась по всему телу, проела каждую клеточку внутри и снаружи, создавая сеть эмоций, из которых нет выхода. зачем он затеял это шоу? почему он вообще решил, что это хорошая идея? гоголь ведь таким образом хотел избежать ответственности, оставив все на волю судьбы. четкое 50/50. федор выживет? это круто, николай убьет его сам в другой раз! федор умрет? ну, матушка фортуна сегодня не на его стороне, дазай просто оказался сильнее. он хотел убить свои эмоции, избежать боли, вины, сожаления и скорби. тогда откуда это едкое чувство внутри? не николай ведь убил федора. прижимая руку дорогого друга к щеке внезапно промелькнула мысль: чувствовал бы он себя намного хуже, если бы сам убил федю? ответа не последовало. дазай и чуя покинули мерсо, николай остался один на один со своими мыслями и всем, что осталось от единственного, кто смог понять его. гоголь снял перчатку, положив руку на тыльную сторону ладони достоевского, мягко поглаживая ее большим пальцем. плечи слегка задрожали. «это то, чего ты желал, коля?»