***
— Дима! Поздравь меня! — Кричал в трубке шатен. — И тебе привет, — определенно более спокойным голосом ответил Позов. — Да привет, привет. Здоровались уже, — закатил глаза парень. — У меня наконец-то будет практика в.. школе, — интригующе закончил он. — Я в курсе. Ты мне ещё месяца два назад говорил. — Не-ет, нам сегодня сказали, в какой именно, — яркая улыбка не сходила с его лица. — Ну давай, не томи. Как же не выждать паузу после такой интриги? — Я буду проходить практику в школе, где мы с тобой учились! — На одном дыхании выдал Антон. — Реально?! Афигеть, класс! Передавай всем учителям привет, — новость была действительно стоящая, такую не грех было и дождаться. Антон Шастун, на данный момент студент третьего курса в педагогическом университете города Санкт-Петербург, наконец начнёт проходить практику. Ждал он этого с бóльшим нетерпением, чем даже результаты своих экзаменов в одиннадцатом классе. Спустя три года ему выпала возможность вернуться на какое-то время в то место, где он провёл одиннадцать лет своей жизни, а позже, возможно даже работать. В голове тут же начали всплывать воспоминания о том, как он «развлекался» все то время, когда родители думали, что он учится. Вообще, он никогда не был двоечником или прогульщиком, просто не очень любил учиться. С другой стороны, а кто любит учиться? В начальной школе он вообще был отличником, однако позже что-то пошло не так. Класса до седьмого он ещё кое-как держался на уровне четверок-пятерок, а вот начиная с этого года у него пошли тройки. К счастью, в году троек не выходило, только если в четвертях, так что парень ни о чем не жалел. Поступил, и слава богу. На бюджет, между прочим. Хотя по большей части это была заслуга учителей. Хоть в одиннадцатом, выпускном классе и набрали много неопытных, но они, превзойдя все надежды, смогли очень даже хорошо подготовить учеников к экзаменам. Шастуну уже не терпелось с ними увидеться и сообщить, что благодаря им, он может стать их коллегой. Он уверен, что как минимум те, кто преподавал у его класса, будут рады его видеть. Даже, возможно, будут гордиться им, но это уже так, сантименты. На телефон пришло уведомление, которое заставило парня вынырнуть из своих мыслей. Сообщение было от одной его очень хорошей подруги. «Привет, шпала. Не забыл, что у нас завтра практика?:)» Теперь вы понимаете, почему они дружат? Если бы не она, он бы и не доучился наверно до третьего курса. Антон честно старается, но пока у него с организованностью, ответственностью и, самое главное, с памятью были большие проблемы. Однако в этот раз была совершенно другая ситуация. Он бы физически не смог забыть то, что ждал последние лет пять. «Помню, помню, не волнуйся;)» «Смотри у меня. Я тебя завтра за ручку не поведу, заводи будильник сам» «Как?! Неужели ты даже за мной не зайдешь? Как же я без тебя то дорогу найду?» «Ох, не знаю, Тош, не знаю. Значит, придётся потом искать тебя по всему городу, что поделать…» Ира - удивительная девушка. Они сошлись в интересах с первого же учебного дня в университете. С тех пор они очень близкие друзья, почти такие же близкие, как Дима, которого парень считает чуть ли не братом ещё со школы. С Ирой было интересно и весело, она скрашивала его будни, пока рядом не было лучшего друга. Самое главное, что радовало парня, это то, что ни у одного из них нет друг к другу чувств больше, чем дружеских. Это позволяло вести себя максимально свободно и открыто им обоим. «Ладно, давай ложись уже, а то проспишь» «Не просплю» «Ну-ну» И вышла из сети. Вот как с ней спорить? В том-то и дело, что никак. Наверно, из-за того, как она себя ведёт, они ни разу и не ругались за все два с половиной курса. Спустя минут десять Антон действительно заснул, обнимая подушку, чтобы поскорее наступил долгожданный завтрашний день. Как ребёнок, ей богу.***
— Что сейчас? — Спросил собирающий вещи в рюкзак Дима, направив на друга свой взгляд. — Русский, — протянул он, не скрывая уж слишком широкую улыбку. Реакция оказалась такой же, что и первого сентября. Как же Антону повезло, что уже в понедельник у них будет урок с новым молодым учителем. Пока только с одним из них, но остальных он готов подождать. Когда ребята подошли к кабинету, он оказался закрыт, а рядом с дверью стояли остальные ученики, ждущие нового учителя. От каждого слышались разговоры о том, как он выглядел, сколько ему лет, как он преподавал, добрый ли, злой и тому подобное… Что уж говорить, шатена это интересовало не меньше. Парень уже третий раз отказал другу в предложении прогуляться по школе, пока учитель не пришел, когда тот решил объявиться. — Отходите. Одиннадцатый «А»? — Спокойным, но строгим голосом спросил мужчина, доставая ключ от кабинета. Его взгляд почему-то был четко направлен именно на Шастуна, так что ему пришлось ответить. — Д.да, — он не узнал собственный голос. Пронзительный взгляд голубых сапфиров залезал в самую душу сквозь зелень напротив. По мнению парня, зрительный контакт держался дольше, чем должен был, только не понятно, из-за кого. Первый отвернулся, ожидаемо, старший и, кажется, слегка качнул головой. — Это че щас было? — Тихо обратил на себя внимание зависшего друга Дима. — Я.. я не знаю, — он сглотнул комок в горле. — Блять, Поз… Кто выключил воздух? Почему дышать стало так тяжело, а сердце готово пробить грудную клетку? — Я ни на что не намекаю, но не один я заметил, как вы друг на друга смотрели. Информация усваивалась с трудом, из-за чего парню понадобилось минуты три, чтобы понять, что ему только что сказали. Когда смысл дошел до сознания, уши его залились краской. Он задумчиво закусил губу и опустил глаза в пол, теребя в руках лямки рюкзака. Поплыл он, конечно, знатно, даже сам от себя не ожидал. Первый молодой учитель, а какое точное попадание. Остальные ему уже были не так и интересны. В класс парни зашли только после звонка на урок. До этого времени Антон был не готов вновь видеть это произведение искусства. По-другому его просто не описать. Сидя за второй партой третьего ряда он рассматривал аккуратные черты лица, острые скулы, милый нос кнопкой, тонкие и такие манящие губы, родинки по всему лицу, переходящие на шею и скрывающиеся в воротнике белоснежной отглаженной рубашки. Отражающие падающие из окна солнечные лучи глаза он старался игнорировать, потому что ещё одного такого зрительного контакта он не выдержит. Немолодой уже, сердечко может не выдержать. Ему нужно время, чтобы понять, что вообще сегодня произошло. Именно поэтому, досконально изучив лицо, его взор опустился сперва на ярко выраженный кадык, дергающийся, когда его обладатель сглатывал накопившуюся слюну, отчего та накапливалась уже у наблюдателя, позже на просвечивающие вены на руках и в конце прошелся по обтянутым узкими черными брюками ногам. По итогам всего этого мероприятия мозг Антона отказался работать окончательно. К его сожалению, Арсений Сергеевич (его имя ещё первого сентября им сообщил классный руководитель) это заметил не хуже сидящего рядом лучшего друга. — Молодой человек на второй парте третьего ряда, — Дима толкнул его локтем в бок, — Вы долго в облаках витать собираетесь? Какой вопрос я только что задал? — Эм.. — конечно, он не слышал ни слова из всей лекции, пришлось выкручиваться, — Вы спросили, долго ли я в облаках витать собираюсь, — даже порядок слов сохранил. На губах шатена промелькнула самодовольная ухмылка, когда по классу прошелся смешок, но уголки губ тут же упали, стоило ему увидеть слабо скрываемую улыбку на лице брюнета. Говорят, когда человек улыбается, он становится красивее. Теперь парень ни на каплю не сомневался в этом выражении. Он снова залип.***
Утро началось довольно спокойно. К собственному удивлению Антона, он не проспал. Стоило ему вспомнить, что же сегодня за день, мурашки пробежали по коже от волнения. Наконец, сегодня он попробует себя в роли учителя русского языка и литературы… В его школе всегда была проблема с набором учителей. В какой-то определенный момент все решили уйти, и директору надо было срочно искать новых. У тех, кто героически остался, была большая нагрузка. К их числу относились и учителя русского. Видимо, проблемы с коллективом преподавателей до сих пор присутствовали, раз школа согласилась взять на практику к себе студентов. В мыслях парня вновь возник вопрос о том, ушли ли те, кто преподавал у него. Больше всего его волновал один голубоглазый брюнет, свалившийся на него в одиннадцатом классе. Слова о том, что это не первое, что пришло ему в голову, когда преподаватель в университете озвучил список школ для практикантов, были бы ложью. История с ним завершилась, как казалось Шастуну, ещё года три назад, однако тот никогда не переставал появляться в его снах стабильно раз в месяц. Регулярно перед его глазами возникал тот холодный образ с голубыми океанами и острыми скулами, с выпирающими венами на руках, с редкой несдержанной улыбкой на губах, которых постоянно хотелось коснуться своими. Каждый день шатен просыпался с мыслью, что он наконец-то забыл того единственного человека, которому он отдал свое сердце, но только взгляд натыкался на его имя в строке уведомлений из Вк, как пальцы начинали трястись, намекая на обратное. С первой встречи с ним, Антон понимал, что безвозвратно пропал, утонул в нём без шанса на спасение, но чем ближе был выпуск из школы, тем меньше оставалось надежды на взаимность и счастливое совместное будущее. Вскоре он научился жить без него. Жить и не видеть перед собой его глаз, его улыбки, не слышать его голос и смех, не ловить на себе неконтролируемо брошенные взоры. Ему нравится такая жизнь, как у него сейчас, он не мечтает умереть или вернуть все назад. Как минимум потому, что он бы все равно ничего не исправил. Однако парень был уверен в том, что так, как он любит его, он никого больше не полюбит. Ни на минуту не переставая держать в голове образ Арсения и думать о том, получится ли с ним сегодня встретиться (не зная даже, какой исход будет лучше), Антон доехал до более, чем знакомого ему места и направился к директору, чтобы узнать, под наставлениями какого учителя он будет проходить практику. — Здрасьте, Павел Алексеевич, — сперва постучав, со смущенной улыбкой поздоровался парень и прошел внутрь кабинета. — Привет, Антош. Не думал я, когда учил тебя, что с тобой ещё работать буду, — мужчина ответил теплой улыбкой. — А я не думал, что когда я выпущусь, Вы директором станете. — Только не говори, что ты не рад за меня. Поздравил бы лучше, — без капли упрека, произнёс директор. — Поздравляю я, поздравляю, — сделав паузу, он перешел к делу. — Мне сказали, что я буду проходить практику под руководством кого-то из учителей. — Да, все верно. Когда я сообщил коллективу, что у нас в этом году будет практикант, при чем, никто иной, как Антон Шастун, — на этом парень хмыкнул, — первым, кто вызвался тебя взять к себе под крыло, был Арсений Сергеевич. Помнишь такого? Тут сердце молодого парня сделало кульбит и, кажется, на пару секунд вообще перестало стучать, а после забилось с такой скоростью, что было готово выпрыгнуть. Услышав сказанную бывшим классным руководителем новость, Шастун перестал дышать, а в мыслях капслоком проносилось: «Он вызвался! Сам! Первый! Он знал, кто именно придёт и вызвался сам!». Ещё чуть-чуть и он был бы готов упасть в обморок. — Я.. Да-да, помню, конечно. Мне сейчас к нему идти? — Это явно говорил кто-то за него, сам он соображал то ещё с трудом. — Да, он до сих пор в том же кабинете. Надеюсь, уж не заблудишься, — вновь улыбнулся Павел Алексеевич, но Антон уже этого не видел, практически бегом направившись в до боли знакомый кабинет. Собственно, как и всё, что связано с Поповым.***
— Ты серьезно? — Восклицал лучший друг. — Афигеть, ты смелый. Парень на это лишь смущенно улыбался, чуть ли не вприпрыжку подходя к кабинету литературы. На плечах его был надет неизменный портфель, а в руках он держал небольшой слегка помятый листочек, вырванный из блокнота, на которым была перерисована фотография одного определенного учителя, взятая со страницы в Вк. Только взглянув на неё, Антон понял, что хочет ее нарисовать. На ней были отчетливо видны все черты лица Арсения, все родинки, а уголки губ были приподняты, образовывая легкую улыбку. Весь вчерашний день, начиная с первого урока и заканчивая часов в одиннадцать ночи, он то выводил какие-то линии, то стирал и заново проводил по тому же месту, потому что хотел, чтобы получилось идеально. Результатом он был максимально доволен, поэтому теперь ждал не дождался, когда же этот шедевр увидит тот, кто на нём изображен. Войдя в кабинет, шатен сразу заметил на себе проницательный взгляд голубых глаз, который проводил его до уже родной второй парты третьего ряда, а после вновь вернулся в документы. При каждой встрече этот зрительный контакт никем не нарушался, однако Шастун все никак не мог к нему привыкнуть, с трудом удерживая себя на ногах. — Всё, я пошёл, — тихо выдохнул он, разложив необходимые на урок вещи. — Пиздец, — подытожил Дима, делая вид, что не имеет никакого отношения к происходящему. — Арсений Сергеевич, — позвал парень, заставляя названного вздрогнуть. — Я тебя слушаю, — твердый, уверенный, как когда-то казалось, тон и зрачки, направленные куда угодно, но только не в глаза, потому что он находился слишком близко. — Это Вам, — тут же протянул рисунок, боясь передумать. Увидев себя на листке бумаги, мужчина на какое-то время завис. Поправляя спадавшую на глаза чёлку, он старался скрыть рвущуюся наружу улыбку, но получалось плохо. Он несколько долгих минут внимательно рассматривал аккуратные линии и короткие штрихи, волшебным образом складывающиеся в его портрет. До этого момента его никто не рисовал. До этого момента никто не смотрел на него так открыто. До этого момента никто не заставлял его сердце биться чаще. До этого момента Арсений никогда не любил. — Антон, — пуская разряд тока по телу шатена. — Да, — тихо, на грани с шепотом. — Не надо меня больше рисовать, — в ушах зазвенело, а пальцы начали трястись. — Вам.. Вам не понравился рисунок? — Слова давались с трудом. — Понравился, просто… — глубокий тяжелый вздох. — Просто не надо, ладно? — До сжатых зубов хотелось поднять взгляд, но мужчина понимал, что если все же посмотрит в эти разбитые зеленые глаза, то не сможет себя контролировать. То, как Антон коротко кивнул и, схватив телефон с парты, выбежал из кабинета под мелодию звонка на урок, он также не увидел.***
Преодолев расстояние за рекордное количество времени (жаль, что учитель физкультуры не видел), шатен пару раз постучал в дверь, а когда никто не ответил, дернул за ручку. Дверь поддалась легко, в помещении никого не оказалось. На столе были разбросаны какие-то тетради и документы, которые, казалось, никогда не уменьшались на всё время преподавания Арсения. Интересно, как выглядел его стол дома, раз даже здесь был творческий беспорядок. Хотя как раз в квартире наверняка было чисто, потому что он все ненужное сюда перевез. Медленно подойдя к столу, то заметил открытый компьютер, сбоку экрана которого был приклеен помятый жизнью и порванный в паре местах бумажный листочек, что когда-то лежал на его столе, пока он вырисовывал на нём не выходившие из памяти черты лица своего учителя. Воспоминания нахлынули с новой силой. Глаза забегали по всему столу, пока в голове проносились картинки событий, связанных с его владельцем. Колени подкашивались, и Антон, чтобы не упасть, облокотился на стоящую рядом парту, опуская веки, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться. Спустя минуты две, за которые парень более-менее вернулся в привычное состояние, в класс вошел никто иной, как Арсений Сергеевич Попов. Только заметив в помещении бывшего ученика, он резко остановился на месте. Из его уст вырвался короткий выдох, а голубые океаны замерли на зелени напротив. Он очень хотел пройтись взглядом по всему парню, увидеть, как тот изменился за три года, задержаться на родинке на носу, а после и на пухлых губах, но он физически не мог этого сделать. Его будто магнитом приковало. Шастуну в какой-то момент показалось, что его сердце, как в мультике, вырвалось из грудной клетки и на крыльях любви улетело прямо в руки брюнета. Он не мог ни отвести взгляд, ни пошевелиться, дыхание сбилось, а полудохлые бабочки в животе начали танцевать нижний брейк. Даже сегодня утром он не мог и предположить, что так ярко отреагирует, когда наконец увидит Арсения. — Антон… — за некоторое время молчания голос мужчины стал хриплым, отчего парень прикрыл глаза, не справляясь с эмоциями. — Здравствуйте, Арсений Сергеевич, — смакуя на языке каждое слово, произнёс он и вновь взглянул на учителя. Взор тут же упал на его губы, что не осталось незамеченным, поэтому Попов как бы случайно прошелся по ним языком. Медленно спустившись глазами по лицу, он заметил, как дернулся кадык парня, и закусил нижнюю губу, теперь уже не осознавая, что именно туда направлен взгляд напротив. Реакцией на это несдержанное действие стал рваный выдох, кардинально отличавшийся от того, что издал минутами ранее он сам. — Ты никогда не говорил, что хочешь быть учителем, — решил старший разрушить возникшее между ними молчание. — Я очень удивился, когда мне сказали, что меня выбрали твоим руководителем. «Как нагло Вы врете, Арсений Сергеевич», — ухмыльнулся Антон и почувствовал появившуюся в себе уверенность. — Знаете, Арсений Сергеевич, — как же ему нравилось произносить это имя, — за последний год учёбы в школе я нашел много плюсов профессии учителя, — туманно произнёс парень и медленно направился прямо к собеседнику, на что тот округлил глаза.В спортивном зале громко играла музыка, директор буквально минут десять назад закончил говорить напутственную речь на дальнейшие года учёбы в институте, а учителя ушли в отдельный кабинет, чтобы не мешать ученикам прощаться со школой. В этом помещении остался только один из коллектива преподавателей, но он уже тоже собирался уходить, когда его окликнули.
— Антон, — сглотнул вязкую слюну и отступил на пару шагов к стене. — Что ты делаешь? — Впервые за все четыре года я уверен в том, что я делаю, — парень сделал ещё несколько шагов к мужчине, пока тот не стал быть прижатым спиной и затылком к стене.— Арсений Сергеевич? Вы сильно торопитесь? — Сильно смущаясь, спросил Антон, выпускник одиннадцатого класса. — Нет, а что? — Улыбаясь красным щекам и кончикам ушей, ответил мужчина. — Я хотел Вам кое-что сказать… — слишком тихо, но Попов все равно услышал, отчего его сердце упало в пятки.
— Пожалуйста, прекрати, — Арсений слышал в ушах их одно на двоих сердцебиение и закрывал глаза, чтобы не утонуть в зелени напротив. — Вы действительно этого хотите? — Полушепотом, прямо у самого уха, едва касаясь губами кожи.— Арсений Сергеевич, я… — он ещё сильнее залился краской, но понимал, что если не сейчас, то никогда. — Не надо, Антон, — теперь брюнету некуда было отводить взгляд, поэтому он увидел, как в глазах напротив вновь развалились все надежды, а стекло, из которого последний год он кропотливо строил свой мир, безвозвратно треснуло. По лицу скатилась первая слеза, и учитель, чтобы не видеть остальных, скрылся за дверьми коридора, оставив после себя лишь холод и боль в до сих пор любящем сердце.
— Я не хочу, чтобы мы совершали ошибку, — его голос становится все тише. — Так остановите меня, — провёл кончиком языка по ушной раковине, пуская по шее мурашки. — Как тогда, на выпускном. За тот день он корил себя каждый день. Прокручивал в голове, фантазировал, что было бы, поступи он иначе. Он не мог забыть этого наивного парня, так искренне в него влюбленного. Не мог вечером, лёжа на кровати, не представлять, как он целует его пухлые губы, с укусами спускается на шею и как после выстанывает его имя вперемешку с матами. Все эти три года он мог лишь мечтать о том, как эти длинные окольцованные пальцы обхватят его талию, притянут ближе и заберутся под рубашку, пуская по телу разряды тока. — Не.. не могу, — брюнет все же открыл глаза и, как и ожидал, окончательно утонул. — Как я и думал, — самодовольно проговорил Антон и впился жадным поцелуем в манящие губы. Тут же в рот проник и его язык, исследуя линию зубов, нёбо и сплетаясь с чужим в жарком танце. Кусая то верхнюю, то нижнюю губу, он слушал несдержанные стоны и наслаждался тем, как так же страстно ему отвечал мужчина. Дорвались, наконец-то. Чтобы прийти к единственно верному решению им понадобилось три года жизни друг без друга. Как же глупо они потеряли столько времени. — Я скучал, — с придыханием проговорил Арсений, оторвавшись от желанных губ из-за нехватки кислорода. Одной рукой Шастун держал брюнета за талию, а другой - сжимал шею, коленом упираясь между его ног. Стоило Попову почувствовать тепло у себя рядом с пахом, как он начал тереться им о крепкое бедро, закатывая глаза от удовольствия. — Блять, стой, — теперь пришла очередь Антона сдерживать стоны. От слов парня тот только сильнее начал повторять свои действия. — Арсений, мать твою, Сергеевич, — он впился зубами в место под подбородком, вызывая дрожь. Шатен начал покрывать шею укусами, заставляя кожу становиться красной, отчего мужчина согнул ноги в коленях, практически садясь на стоящую между ног коленку, и прогнулся в спине, хватаясь пальцами за широкие плечи. — Хочу… — шепотом, приближаясь к уху Антона. — Чего? — Выдохнул он в губы. — Антон, пожалуйста, — срываясь на тихий стон. — Скажи, чего ты хочешь. — Я.. — коротко выдохнул. — Трахни меня, Антон, прямо здесь. Я представлял это четыре, чертовых, года, — как этот человек может быть учителем русского языка и литературы и говорить такие грязные вещи, смотря прямо в глаза? — Бля-ять, какой же Вы… — протянул Шастун, покрывая поцелуями кожу от линии губ до воротника его рубашки. — «Ты», Антон. Давай на «ты». Безмолвно согласившись, парень за пару шагов преодолел расстояние до двери, запер её на ключ и, подняв Арсения за бедра, посадил его на близстоящую парту. Дыхание уже давно сбилось, а эмоция и действия перестали контролироваться. Оба даже ещё не до конца поверили в реальность происходящего. Дрожащими пальцами Антон избавил их от одежды и начал покрывать поцелуями всё, до чего мог дотянуться. Стоящий колом член он игнорировал специально, что совсем не устраивало его бывшего учителя. — Антон, давай уже, — рычаще произнёс он. — Могу дать только минет, смазки у меня с собой нет, — вау, даже в рифму. — Блять, да она не нужна. Я растягивал себя сегодня утром, — пошире раздвинул ноги. На сказанное он сперва нахмурил брови, решив, что у его мужчины кто-то есть, но тут же понял, для чего на самом деле он этим занимался. — Ты сегодня дрочил на меня? — Довольно улыбаясь, спросил он, и так прекрасно зная ответ. — Ты слишком много разговариваешь! — Слегка прикрикнул, раздражаясь скорее от того, что ему было неловко признавать этот факт. — Ах! — Мгновение спустя он почувствовал проникнувший в него длинный палец. — Блять… Вскоре шатен вставлял уже два, а после и три пальца, уже стараясь не растянуть, а найти нужную точку внутри. Он невероятно наслаждался видом такого расслабленного, раскрепощенного и горячего брюнета, желая принести ему как можно больше удовольствия. — Антон! — Слишком громко крикнул он, когда пальцы коснулись простаты, отчего был заткнут поцелуем. Парень начал бить по ней быстрее, заглушая губами рвущиеся наружу стоны. — Всё, — шептал Арсений, когда ему давали возможность вдохнуть в легкие необходимый кислород, — всё, хватит. Давай уже. Антон и сам не возражал уже перейти к большему. Не железный, все-таки. Ему начало казаться, что от того, как выглядел и какие звуки издавал мужчина, он кончит без рук. — Стой, — брюнет выставил вперед руку, когда Шастун приставил ко входу головку. — Ты уж, блять, определись, — прорычал на ухо он, сильнее прижимаясь грудью к чужой груди и носом зарываясь в темные волосы. — Я так понимаю, презерватива у тебя нет. Как давно ты проверялся? — Тяжело дыша, открыл глаза Попов. Как он вообще все ещё здраво соображает? — Сразу после расставания, месяца два назад, — скороговоркой проговорил и поцеловал в место за ухом, пуская мурашки по коже. — А после…? — С подозрением продолжил мужчина, не поддаваясь на провокации шатена. — А после я ни с кем не спал, — отрезал парень, сразу переходя на просящий тон. — Господи, Арсений, можно я уже войду? Я не могу больше… Спустя небольшую паузу, брюнет кивнул и тут же почувствовал, как одним резким толчком в него на всю длину вошел член Антона. Он вцепился пальцами в плечи, пока тот, в свою очередь, начал хаотично блуждать ладонями по всему его телу. Движения становились более быстрыми и резкими, заставляя Арсения ещё сильнее отклониться и практически лечь на парту. Спустя некоторое время, Шастун довел Попова до пика. Наблюдая за тем, как тот закатывает глаза и выгибает спину от удовольствия, он вышел и сам достиг оргазма в пару движений ладонью. Отдышавшись и вытерев себя найденными в ящике учительского стола салфетками, мужчины оделись и теперь стояли друг напротив друга: Антон - оперевшись о настенную доску, а Арсений - прислонившись бёдрами к настрадавшейся парте. — Расставание, значит, — сощурился брюнет, подняв глаза на парня. — Сам как будто за эти четыре года ни с кем ни разу не трахался, — хмыкнул он в ответ, делая медленные шаги навстречу собеседнику. — Трахался, но не встречался же, — наблюдая за неспешными движениями. По глазам этого мужчины невозможно было понять, что именно он сейчас чувствовал. То ли он серьезно был обижен, то ли он просто включил свой привычный режим сучки и строит из себя неприступную крепость. Именно это он пытался сейчас понять, аккуратно залезая в его личное пространство. — Арсений, — немой вопрос в глазах и ожидание продолжения, — я влюблён в тебя на протяжении уже четырех лет своей жизни, — кажется Попов разучился дышать. — Я засыпаю и просыпаюсь с мыслями о тебе. Каждый раз твое имя на экране моего телефона заставляет моё сердце биться чаще. Один взгляд на тебя, и я теряю связь с реальностью. Как ты думаешь, мне нужен кто-то, кроме тебя? Брюнет сглотнул комок в горле, но так и не смог выдавить из себя ни слова. Его голубые сапфиры сейчас светились ярче любых звезд во всех галактиках (по крайней мере, по мнению Антона), а дыхание вновь сбилось. — Я… — голос стал хриплым. Вот и что говорить в таких ситуациях? В голове вырисовывались только три нужных и, наверно, самых важных в данной ситуации, слова. — Я тебя люблю, Антон, — сначала слабая, а после широкая улыбка коснулась его губ. Шатен отзеркалил этот жест и аккуратно коснулся чужих губы своими, стараясь передать все свои чувства в этом поцелуе. — Где ж вы с этими словами были раньше, Арсений Сергеевич? — Теперь Шастун являлся олицетворением выражения «светиться от счастья». — Ты именно этот вопрос хочешь мне задать? — Попов от него недалеко ушел. — Нет. Я хочу тебя спросить… — глубокий вдох. — Ты будешь моим парнем? Ответ «да» утонул в мелодии звонка на урок, но был прочитан по губам.