Одиссея Кайона

Круглое красное солнце взошло над саванной, предвещая закат, и все небо окрасилось костром. Было уже не душно, но все еще достаточно жарко, и птицы потихоньку просыпались в своих гнездах на деревьях, как будто предчувствуя важный поворот Круга Жизни. Другие создания тоже чувствовали его, ведь их уведомили львицы Прайда. Все давно не видели Изгнания, и было интересно посмотреть как пройдет на этот раз. В прошлый раз было довольно своеобразно: после победы над дядей Шрамом, его свергатель Симба решил изгнать прочь всех причастных к его правлению львиц и львят, даже самых маленьких. Из-за этого прайд чуть не раздробился надвое, ведь часть охотниц сопереживала попавшим в немилость сестрам, но многим было в принципе всё равно. Со всех краев саванны потянулись разные пестрые жители – суслики выглянули из нор, бегемоты и носороги, тяжело переступая, вынырнули из воды, а следом за ними крокодилы, змеи и всякие птицы. Увидев сколько внимания выпало на его персону, Кайону даже стало немного не по себе. В глубине души он все таки надеялся, что отец обойдется каким-то неформальным прощанием, ну может позлорадствует напоследок. А тут вот так повернулся Круг Жизни. – Эх, теперь мы не скоро увидимся, сестрица, – грустно промурлыкал Кайон. Его сестра Киара только усмехнулась в ответ, сидя на своем любимом камне и грызя коготок. – Скажи, ты будешь по мне скучать? – прищурился Гвардеец, понурив голову. – Да, конечно, – округлила глазки Принцесса. – Возвращайся как можно скорее, лет через пять шесть. – Ну, вот почему ты такая злая? – Потому что иди нахуй, – Киара показала язык и убежала навстречу родным, которые уже заняли место на вершине Скалы. Кайон глубоко вздохнул и смятенно обвел взглядом убранство пещеры Гвардейцев. Он еще не ушел, но уже чувствовал, что ему не хватает старых добрых деньков когда они зависали тут с Бангой, Уно, Фули и Бешти, обсуждая дела и планы. Теперь это позади. Или же нет… Кайон заметил медоеда, стоящего в темноте соседнего пещерного прохода. – Зука Зама! – весело крикнул ему Кайон, но тот не спешил радоваться. – Да, зука зама, брат, – произнес Банга, похлопывая его по плечу. – Я буду по тебе скучать. – Тебе не придется скучать, если пойдешь со мной, – решил выложить все козыри львенок. – Как смотришь на то, чтобы нам создать свой прайд где-нибудь вне земель Симбы. – Ну, не знаю, Кайон, это все довольно сложно, – медоед пошаркал лапой по полу пещеры. – Если честно то тебе лучше идти самому. – Не составишь компанию лидеру Гвардии? – поник львенок, пряча грусть. – Скажем так, мне не нравится быть изгнанным, Кайон. – Ну, просто я думал что мы друзья. – Но мы и есть друзья, – Банга обхватил его морду и прижался носом к нему. – Просто тоже пойми правильно, как на меня посмотрят Тимон и Пумба. Они столько для меня сделали, будет не очень порядочно оставить их одних. – Да, я понимаю, Семья прежде всего, – вздохнул Кайон, понимая, что не злится на друга, хотя в глубине души ему хотелось, чтобы Банга присоединился к нему в его странствии. – Пообещай беречь сестренку и остальных, брат. – Да, не вопрос, это мы сделаем, – медоед тепло обнял его, не желая выпускать из объятий. – Ты себя тоже береги, не ешь все подряд. – Я знаю, – Кайон фыркнул и покусал губы. – А что насчет остальных? Ты не спрашивал, как они смотрят на это всё? – Ты про Бешти, Уно и Фули? – Ну да. – Они расстроены, – глаза Банги были полны грусти. – Бешти согласен, что это всё не очень справедливо. – Не очень?! – фыркнул Гвардеец. – Как будто тут вообще есть справедливость. – Мы так-то много халявили, в мяч играли, не сказать что прям ответственно подходили к делу. – Так ты же любишь игру в мяч. – Но я не Глава Гвардии, поэтому Симба всё на тебя повесил. Типа ты же нас контролировать должен был. – Друзья не для контроля а для жизни! – не согласился Кайон. – Впрочем, уже не важно, не будем об этом. – Да, уже чего говорить. Думаю остальные гвардейцы были бы рады поддержать тебя или хотя бы проводить до границы, но Король может подумать, что это Измена. – Да, я понимаю. Передай им привет. – Конечно передам. – И кстати… – Кайон замолчал и испуганно сглотнул, увидев отца в пещерной арке. – Почему так долго, сын? – король смерил его раздраженным взглядом. – Тебя уже все ждут, хватит прохлаждаться. – Я просто прощался с Бангой, – обиженно отозвался Кайон, следуя за отцом. – Ха-ха, еще поцелуйтесь! Симба занял свое место на вершине Скалы, рядом с ухмыляющейся Киарой и другими. Кайон же понуро двинулся вниз по скале, стараясь не замечать ничего вокруг. Он чувствовал спиной, что львицы по разному смотрят ему вслед. С высоты Скалы Прайда он стал уже маленькой золотой фигуркой, которая идет к горизонту. Закат начал закипать в небе, и трава потемнела, теряя солнечный свет. Когда всё почти началось, у Налы сдали нервы, в ней проснулся материнский инстинкт, и она в слезах кинулась к лапам Симбы. – Не выгоняй его, любимый! Ой мой сын! МОЙ СЫН! – взвыла Нала. – Да, глупенькая, я это знаю, – заверил Симба, скорбно вздыхая. Он не хотел смотреть в блестящие голубые глаза самки, поэтому отвернулся. Свекровь и другие львицы обступили плачущую королеву, пытаясь утешить, вцелом им тоже не была близка идея выгонять Кайона, но таков Круг Жизни. – Ты хотя бы можешь не устраивать ему позорное изгнание как тварям, которые поддерживали Шрама? – всхлипнула львица. – Ну да, могу, пожалуй, – задумался Симба, но затем покачал головой и гривой. – Но уже поздно, со всей округи животные пришли. Будет неудобно. К тому же он заслужил взбучку. Он постоянно отлынивал от своих обязанностей, смотрел на меня свысока. Нале ничего не оставалось кроме как подняться на лапы и принять решение супруга. Подданые Земель Прайда начали все вместе раскачиваться, пока Кайон пристыжено шел меж их плотных рядов, и они подгоняли его хоботами и рогами. Когда Симба издал рык, животные завели дружную песню: Предатель! Изгой! Покрыл твою душу позор. Ты не наш, ты чужой! Лжец, прихлебатель и вор. Посмотрите, какой он стал, Хотя ты ему доверял. Пошел прочь, вон пошел, Сказано королем! Если тебя мы поймаем Пасть мы тебе сломаем. Убирайся в земли аутленда, Отныне там твой дом, Так сказано королем! Всегда обузою был ты, Пусть ветер заметет твои следы. Не оборачивайся, пока бежишь, Здесь ты оставляешь Жизнь! Предатель! Изгой! Урод! Только попробуй раззявить свой рот. Мы возлагали на тебя надежду, Ты растоптал её беспощадно. Теперь беги и подыхай от жажды. Предатель, изгой, скотина! Чем дальше Кайон шел, тем сильнее становились их упреки и издевки, они били его по попе копытами, хоботами, пытались ткнуть рогами. Крокодилы клацали зубами в дюйме от его лап. Кто-то даже харкнул ему на загривок. Кайону пришлось ускориться, и он побежал прочь, впервые за все время ясно осознав, что его реально изгоняют. Песок бился под лапами, пока он бежал со скоростью, которой бы позавидовала даже пятнистая молния. Интересно, как там она, – подумал Кайон. Если бы он обладал зрением Уно, то мог бы обернуться и увидеть, как на вершине Скалы радостно рычит Симба, а Киара и Фули целуются, сплетясь в обьятиях. Лишь отойдя на порядочное расстояние от своего дома, Кайон посмотрел на первые звезды в вечернем небе и сердце у него екнуло. Свернувшись калачиком в корнях большого дерева он тихо заплакал. Ему было плохо. Не физически, а именно внутри. Он понимал, что вряд ли сможет вернуться в родные земли, и снова повидаться с друзьями. Вся его жизнь была такой безмятежной и полной смысла, а теперь просто обнулилась. Кайон решительно утер слезы и приподнялся. Хотелось еще немного погрустить, но нужно было озадачиться поиском пищи. Он еще недалеко ушел с земель Прайда, так что ожидал поймать перед сном какую-нибудь злую змею или заточить личинок. Львенок принялся рыться в гнилом поленище и вскоре обнаружил небольшую колонию личинок. Их панцири хрустели на зубах, а вкус был кислым, но это была еда. Пока изгнанный Гвардеец копался в трухлявом пне, кто то наблюдал из кустов за деловыми движениями его задранной пушистой попки. Кайону не было дело до чужих взглядов, точнее он просто не знал, что за ним следят, так что светил львиными прелестями по чем зря – и тому, кто смотрел, его золотые орешки и маленькие ножны вполне смотрелись аппетитными.