Дитя Судьбы

Был спокойный, тихий день. Один из множества таких же, чередуемых редкими солнечными или дождливыми днями. Вэй Усянь стоял на краю обрыва, наблюдая за поселением Вэней, как и бесчисленное количество раз до этого. Перед глазами всё ещё было спокойное оживление окутанное давящей на плечи и тянущей на дно печалью. Небо было всё таким же серым, трава пожухлой, а воздух –– с тяжёлым запахом гниения, который приносит редкий ветер из глубин Могильных Курганов. Это должна была быть уже обыденная картина, преследующая его изо дня в день... Но не в этот раз. Море заклинателей в разноцветных одеждах и бесчисленное количество знакомых и не очень знамён сопровождали чёрный дым пожара и реки крови. Крови его семьи. Сердце наполнялось болью при взгляде на эту картину. Они не щадили никого: ни стариков, ни женщин, ни детей. И где-то среди этого разрушения, в дупле засохшего дерева прячется маленькое тельце его сына. Не родного по крови, но искренне любимого. Боль еще сильнее пронзила сердце Вэй Ина, когда среди знамён он увидел до боли знакомый лотос девяти лепестков. Фиолетовые одежды когда-то родного ордена мелькали то тут, то там, убивая последнюю надежду на помощь. Вдалеке сверкали фиолетовые вспышки молний, когда его шиди глава ордена Цзян силой прорывался сквозь толпу. Тьма клубилась вокруг Вэй Усяня, нашептывая, что это он виноват, что это из-за него погибли все, кто был ему дорог, что это его вина. Разум заклинателя сопротивлялся влиянию тьмы, но он знал. Знал, что на самом деле виновен. Стоило ему хоть на мгновение закрыть глаза, как перед ним вставали картины прошлого. Вот он на сожженной Пристани Лотоса, а дядя Цзян и мадам Юй, обезображенные почти до неузнаваемости, лежат рядом среди гор трупов его соучеников. Вот он на тропе Цюнци перед Цзинь Цзысюанем, грудь которого пробил вышедший из-под контроля Вэнь Нин. Вот на его руках погибает шицзе, его дорогая Цзян Янли, защитившая от вражеского меча… Непослушные израненные руки поднимают флейту к онемевшим губам и тьма вместе с болью вливается в мелодию, поднимая толпы мертвецов. Он не желает вредить людям перед ним, но с каждым звуком всё сильнее теряет контроль над телом и, соответственно, над трупами. Вэй Ин видел, как разъяренная толпа приближается к нему. Тигриная печать, напитанная тьмой, всё сильнее сопротивляется и скоро сдерживающие её заклинания сгорят, не расчитанные на подобную мощь. Он не слышит обвинений, которые кидают ему в лицо. Не видит, кто именно стоит перед ним. Печать постепенно поглощает его и сопротивляться всё сложнее. Мертвецы полностью вышли из-под контроля и теперь стремятся уничтожить того, кто нарушил их покой. Вэй Усянь стоял на самом краю обрыва и держал Тигриную печать, которую ненавидели настолько же, насколько хотели получить её. У него больше нет сил. Последним усилием воли он направляет все свои силы на уничтожение сотворённого им артефакта. Ударной волной его отбросило со скалы и он упал в бездну, наполненную мертвецами. Он чувствовал, как его разрывают на куски. Как съедают его плоть ненасытные мертвецы. Но в этот момент что-то изменилось. С неба обрушилась молния и первой мыслью было, что даже небеса наказывают его, но ощущение невероятно насыщенной светлой ци, которая вливалась в тело, очищая разум и меридианы, вытеснило её. Не может такого быть, чтобы эта чистая и возвышенная эссенция была предназначена для наказаний. Следующее, что Вэй Ин почувствовал — будто что-то невидимое тянуло вверх. Туда, где не было этой боли и печали. Постепенно его разум прояснился и пришло сожаление от невыполненного обещания, которое он дал а-Юаню. Обещания вернуться. Вэй Усянь чувствовал, что возносится. Он никогда не знал этого чувства и оно не было как-либо описано в древних трактатах, но он был уверен, что это именно оно. Вознесение. Так было с самого его детства — он просто что-то знал и принимал это за истину. Не было ни одного места, откуда он мог бы узнать информацию или же способа проверить, верно ли его суждение, но он безоговорочно верил им. Как то, какие люди плохие и к ним лучше не подходить, а какие помогут ему, если попросить еды. Как-то, что собак нужно бояться, а людей в фиолетовых одеждах — нет. Что шицзе — самая красивая женщина во всём мире или что Водная Бездна обеспокоена и невероятно одинока, тоже пришло из его чувств. И именно этим знанием он руководствовался, когда пошёл против ордена Ланлинь Цзинь, чтобы спасти оставшихся Вэней. Вэй Ин никому этого не рассказывал, даже своей дорогой шицзе, которая знала его лучше, чем он сам. Это был его маленький секрет, который он собирался унести с собой в могилу. Что-то пошло не так. Было ощущение, будто кто-то внезапно оборвал нить, что связывала его не только с небесами, но и с тем самым знанием. Ощущение невероятной пустоты на месте, которое всегда было полным. Подобное нельзя сравниться даже с потерей золотого ядра, ведь пропало что-то, что вело его дальше в жизнь, что подсказывало, как жить и что ждёт впереди, что было с ним с самого его рождения. Будто теперь в будущем только беспросветная тьма и бездна, из которой нет выхода. И если говорить по правде — это было невероятно больно. Больнее, чем когда-либо в его жизни. Вэй Ин не хотел оказаться в этой бездне, не хотел, чтобы его душа растворилась в ней без возможности переродиться. Он не хотел умирать. Ведь даже обещание, которое он дал своему сыну еще не было выполнено… Сильная воля к жизни и природная непокорность наполнили сердце Вэй Усяня и тьма откликнулась на его желание. Теперь, когда его тело было почти мертво, тьма ощущалась как объятия матери, но они наполняли ядом и разъедали душу, заставляя озлобиться на весь мир. Вэй Ин сопротивлялся из последних сил, пока полностью не потерял сознание от боли, впрочем, не позволив тьме завладеть собой полностью. И только темная ци знала, что у неё не получится сломить этого человека и совсем скоро придётся подчиниться. Признать хозяином и принять под свою защиту. Ведь сама Судьба вмешалась и проложила своему сыну новый путь. Путь к величию.