Англия XXI век.
Лондон, Саутуарк.
Больница Святого Томаса.
28 сентября. 00:01. Если бы Гюстав не придерживал жену за плечо, она бы, с большой вероятностью, уже давно разнесла бы здесь все в пух и прах. Рина, пребывавшая в глубоком тревожном состоянии, тряслась, еле стоя на ногах. Ее тело передвигалось лишь за счет стресса, кипящего в жилах. Она без раздумий сорвалась из дома, не взяв с собой вообще никакие вещи. Она даже телефон оставила дома — настолько сильно торопилась в Лондон. Гюставу удалось выкупить билеты на рейс, отправившийся через час после разговора Зена и Рины, поэтому уже к половине двенадцатого пара Дарсонваль стояла перед дверьми больницы. Рина истерично кричала на Оби, пытавшегося что-то ей объяснить. Вырывалась из рук мужа, и ругалась с врачами, ходившими по коридорам. Только после того, как Гюстав заставил ее выпить успокоительное, Рина села рядом с Зеном, неподвижно смотрящим в стену, и тоже замерла. Гюстав и Оби остались за пределами того небольшого коридорчика, перед операционной, позволяя им побыть наедине. Они стояли у дверей, контролируя ситуацию на случай, если кто-то снова впадет в истерию. Вистериа провел здесь уже около двух часов, безэмоционально смотря в неопределенную точку на стене. Он не чувствовал, как по его щекам текут слезы; не чувствовал, как бьется его сердце; не чувствовал как немеют его руки из-за неудобного положения. Он не чувствовал ничего. Не было злости или обиды. Печали или сожалений. Только бесконечная ненависть к самому себе. Он не отреагировал бы даже, если бы кто-то вылил на него кипяток или прожег насквозь кожу. Чувств не было. Совсем. Зен пребывал в прострации, не слыша даже собственного дыхания. Он так же не мог закрыть глаза — в памяти всплывали картинки мертвого тела Авроры, выжженного до угольных кусков и окровавленное тело Шираюки. Почему-то сейчас его мозг предпочел разделять прошло и настоящее. Так было проще переживать произошедшее. Или это просто самовнушение? Зен не хотел об этом думать, однако мозг то и дело прокручивал в сознании картинки их совместного прошлого. Вистериа мог спасти в прошлом и мог спасти ее сейчас, но почему-то не справился. Эта его слабость — разъедала все внутри. Слезы, катящиеся по щекам, собрались у подбородка, падая на испачканную кровью одежду. Зен не переоделся — не было сил. Были только слезы, страх и ненависть к самому себе. Ну почему? Почему снова страдала та, кого он так любил? Чем она заслужила такую учесть? Почему человек, итак изрядно настрадавшись за обе своих жизни, вынужден был снова подвергаться смерти? Вопросов было невыносимо много, и все они сводили его с ума. А ему ведь стоило просто послушать Шираюки. Довериться ей — и ничего подобного бы не случилось. И что ему только стоило прислушаться к ее словам? Собственная тупость? Вистериа прикрыл глаза, позволяя очередной паре слезинок скатиться по его гладкой коже. Хотелось уснуть и больше никогда не просыпаться. — С ней же все будет в порядке? — Тихий голос Рины вырвал его из пучины, в которой он безвозвратно тонул. Она осторожно коснулась своей крохотной ладошкой его плеча. Ее голос подобно мелким каплям ударяющимся о водную гладь, добрался до слуха Зена. Губы его едва заметно дрогнули. По щеке скатилась новая слеза. — Врачи сказали, что она должна была уже очнутся после операции. — Вистериа не слышал собственного голоса, потому не понимал, говорит ли он вслух, или это его мысли разбиваются через черепную коробку. — Прошло уже два часа с момента завершении операции, но она так и не очнулась. Его словно отхлестали пощечинами. — Они забрали ее обратно? — Рина тихо всхлипнула, крепче сжимая ткань его окровавленного свитера своими крохотными пальцами. Она не боялась испачкаться. Ей было плевать. Сейчас, его свитер был ее спасательным кругом, который она не могла отпустить. Зен ничего не ответил, предоставляя Дарсонваль тишине. Все стало понятно без слов, и она не удержалась от того, чтобы снова бесшумно зарыдать. Больничная тишина давила. Словно весь мир вокруг умер, оставляя жизнь лишь в этом, предоперационном блоке. Вистериа не стоило опираться только на свои ощущения. В попытке уладить ситуацию, он только усугубил ее. Если бы Зен не оттолкнул ее, если бы выслушал, если бы пошел с ней — ничего это бы не случилось. Это он виноват во всем, что произошло. — Я все хотела тебе сказать, — Рина громко шмыгнула носом, опуская голову на мужское плечо. — Но все никак не получалось. Зен не отреагировал, просто прислушивался к ее тихому полушепоту, хотя ему хотелось игнорировать и его тоже. — Шираюки помнила тебя, до семнадцати лет. — Она снова шмыгнула носом. Зен не сразу понял смысл услышанных слов, но когда сознание полностью расшифровало набор данных звуков, опухшие сине-бардовые глаза расширились от удивления. Он медленно повернул голову в ее сторону. — Ты, — Он колебался, не зная как правильней спросить. — Помнишь? Рина кивнула, понимая, что он имеет в виду. — Каждый свой день рождения она мечтала найти тебя. — Дарсонваль потерла тыльной стороной ладони свой нос. — Она очень переживала, что ты остался в Японии, после ее переезда в Англию. Мы даже вместе с ней писали письма, которые отправляли в Киото, хотя они наверное никуда не дошли. — Рина облизнула свои губы. — И ездили искать тебя по аэропортам. Вистериа слушал не перебивая. Его, остановившееся сердце, снова застучало. — А потом, мы кажется поменялись местами. Она все забыла, а я, считавшая, что это просто ее детские фантазии, все вспомнила. — Рина слегка закашляла, от долгих рыданий. — Тогда, — Она глубоко вздохнула. — Я видела тебя только один раз, поэтому когда мы с тобой встретились у Шираюки дома, я не могла понять, правда ли это ты или нет. — Рина оторвала голову от его плеча, посмотрев на Зена. — Но в жизни Шираюки еще не было голубоглазых блондинов с родинками на шее в виде бабочек. Зен молча смотрел на Рину, пытаясь осознать все то, что только сумел сейчас услышать. Такое разве вообще бывает? — У меня правда есть такая родинка? — Этот, на удивление глупый вопрос — единственное, что Зен сумел из себя выдавить. Голова плохо соображала, не говоря уже о речевом аппарате, который заглатывал большую часть звуков, превращая его слова в большую несвязную кашу. — Шираюки говорит, что есть. — Дарсонваль наконец улыбнулась кончиками своих губ, вытирая слезы со своих щек. — И тогда тоже говорила. На этом их диалог закончился. Вистериа изумленно вернулся к созерцанию стены, а Рина разглядывала мысы своих ботинок. Сердца обоих были разбиты. Они оба переживали. Оба не знали что делать, поэтому просто молчали, пока один из оперирующих врачей не вышел к ним. — Она не приходит в себя.***
Англия XXI век.
Лондон, Челси.
22 июля. 3:52. Десять лет назад. — Вставай. Просьбу нагло проигнорировали. Девушка просто повернулась на бок, отворачиваясь к стене. — Рина. — Повторила Шираюки, касаясь ладонями плеча сестры. — Рина, вставай! Амбервиль-старшая говорила тихо, но при этом настойчиво, в самое ухо. Ей нужно было действовать незаметно, относительно родителей, поэтому Шираюки старалась сдерживать свои эмоции, несмотря на то, что ей хотелось кричать. — Господи, Юки. — Рина сонно потянулась в кровати. — Отстань. — Рина, пожалуйста. — Умоляюще попросила Шираюки. — Я обещаю купить тебе ту штуку, для вышивания, которую ты хотела, если ты встанешь прямо сейчас. — Пришлось идти на крайние меры. Шираюки знала, что ее сестра любит перешивать их старую одежду, поэтому была уверена, что подобная хитрость сработает. Она потрепала сестру по плечу снова, надеясь, что ее план — действенный. Сердце изнывало в грудной клетке от переизбытка чувств, которыми она могла поделиться только с Риной. Именно поэтому Шираюки сейчас так отчаянно пыталась разбудить сестру. — Сколько время? — Полусонным голосом спросила Рина, приподнимаясь на локтях. По горящим глазам сестры, было понятно, что отказать ей она не вправе — та все равно за шкирку потащит ее с собой. И в данный момент времени ее это раздражало. — Боже, еще только четыре утра. — Простонала Рина, опускаясь обратно в кровать. — Ты совсем из ума выжила? — Ну пожа-а-алуйста. — Шираюки наклонилась к сестре близко-близко. — Ты же меня любишь? — Состроив мордочку милого кота, спросила она. — Арх. — Чертыхнулась Рина. — Что нужно? Она поднялась в кровати, принимая удобное положение. Голова ее пульсировала от недосыпа, волосы колтунами лезли в лицо, а глаза и вовсе еле разлипались каждый раз, когда она моргала. — Поехали в аэропорт. — Куда? — Рина моментально пробудилась, ошарашено смотря на сестру. — Это опять твой дурацкий сон? Шираюки смущенно стушевалась, отворачиваясь, однако Рина резким движением руки развернула ее к себе, требуя ответа. — Ну, вообще-то… — Шираюки заправила алую прядку за ухо. — Говори быстрее, иначе я снова лягу спать. — Потребовала Рина. — В моем сне, мы встретились с ним в аэропорту, в районе шести часов. Вот я и подумала, что стоит поехать туда и… — Невероятно. — Прервала рассказал сестры Рина. — Шираюки, ты реально в это веришь? В ее вселенной, все это выглядело как бред — не иначе. Рину не сильно вдохновляли рассказы о том, что она и Шираюки, вместе со своим возлюбленным — реинкарнировали в другой мир и теперь должны были друг друга найти. Все это больше походило на сказку, в которую ее сестра верила с диким трепетом. — Не хочешь, не нужно. — Резко вспыхнула Шираюки, поднимаясь с кровати. В этом был ее нрав — заводилась она с полуслова. Шираюки подошла к своему шкафу, доставая из него джинсы и толстовку, точно такого же цвета, что были в ее сне (как будто это помогло бы ей встреться с возлюбленным, которого она так ждала) и принялась расчесывать волосы. В отличие от Рины, Шираюки помнила все до мельчайших подробностей, кроме черт лица самого возлюбленного. Его тело, повадки, характер — все это было отпечатано в сознание. Лицо же было смазанным, что усложняло поиски в десятки раз. — Подожди. — Рина подскочила на ноги. — Не обижайся на меня. Просто для меня все это странно. Если мы действительно переродились, то почему я ничего не помню? И действительно было странным то, что никто кроме нее ничего не помнил. Было ли это потому, что она одна так жадно верила в перерождение или почему-то другому? Шираюки не раз задумывалась об этом, но к финальному ответу так и не пришла. Главное, как ей казалось было то, что сестра здорова, родители ладят друг с другом, а возлюбленный ищет ее, точно так же, как и она ищет его. Во всяком случае, ей хотелось верить в то, что он ее действительно ищет, ну или хотя бы просто помнит. Найти она его сможет и сама. Для своих двенадцати лет, Рина была необычайно умным ребенком. Было ли это связано с тем, что отец частенько напрягал их сложными задачками, или же Рина была такой от рождения — сложно было сказать. Шираюки насупилась, смотря на сестру. Она ничего не ответила, как бы указывая на то, что не знает причину подобных помех. — Да погоди же ты. — Рина второпях натянула на ноги свои любимые штаны, висевшие на спинке стула. Их краешек зацепился за колесико, и она рухнула на пол, приземляясь прямо на копчик. Благо, ударилась не сильно, и шума особо не создала, но все равно, они должны были избегать подобных казусов. Подняв сестру на ноги, удостоверившись в том, что все в порядке, Шираюки в кратце пересказала свой сон и объяснила, что им нужно делать. Рина не была в восторге от подобной перспективы. Все-таки, этим утром своего редкого выходного, она предпочла бы поспать, нежели искать какого-то блондина, который вообще может быть плодом воображения самой Шираюки. Тихо вынырнув из своей комнаты на втором этаже, девочки спустились вниз, молясь всем богам, чтобы ступеньки лестницы не скрипели, и никто из родителей не узнал бы об их раннем побеге. Захватив кошелек с тумбочки, они обулись, и осторожно сняв ключи с крючка, открыли входную дверь. Она протяжно проскрипела, и Шираюки показалось, что этим, их конспирация окончится. Послышались шаги из спальной комнаты на первом этаже, и Шираюки не придумала ничего лучше, кроме как закрыть дверь, повернув ключом, и рвануть со скоростью света, хватая сестру за руку. Отступить было бы глупо. — Ты что творишь? — Возмутилась Рина, следуя по пятам за сестрой. — Отец нас убьет! — Тише ты. — Буркнула Шираюки. — Об этом будем думать потом. Сейчас уже поздно. — Я скажу ему, что ты меня украла! — Шутя заявила Рина. Честно, ее саму уже, если честно, достал гиперконтроль их отца, поэтому, действовать ему наперекор было забавно. — Я тебя сейчас покусаю. — Не отпуская руку, сказала Шираюки, притягивая сестру ближе к себе. До аэропорта они шли пешком, потому как денег на такси у них не было. Погода была хорошая. Июльское утро радовало своими яркими утренними лучами, сопровождая девочек до нужного местоположения. Народу здесь было на удивление много. Просто невероятно много. Огромные толпы туристов сновали из стороны в сторону с огромными чемоданами, так, что протиснуться мимо них было практически невозможно. Шираюки растерялась, смотря по сторонам. Рина, ненавидевшая огромные скопления людей, крепче вжалась в руку сестры, боясь отпустить — ее тут же отнесло бы к черту на куличики. — И где ты предлагаешь его искать? — Иронично спросила Рина. — Объявишь его имя по громкоговорителю? Шираюки опустила взгляд. — Я не помню, как его зовут. — Честно призналась она, отступая на несколько шагов назад. Рина удивленно распахнувшая глаза, прыснула от смеха. Чем они только занимались в столь ранний час? Все происходящее сейчас, выглядело неиначе, как фрагмент из манги. — Хорошо. Ты помнишь, где вы во сне встретились? — Попыталась помочь сестре Рина, наконец успокоившись. Шираюки задумалась, но уже через пару минут, потащила сестру за собой, расталкивая людей в разные стороны. Рине осталось только закрывать свободной рукой свое лицо, чтобы не дай бог не врезаться в чью-нибудь сумку. Шли они достаточно быстро, так что уже через пару минут оказались на втором этаже, в комнате ожидания. Как они туда пробрались, Рина, если честно, и сама не поняла. Билетов и паспортов у них с собой не было, так что их не должны были сюда пустить. — Садись. — Сказала Шираюки, рвано глотая воздух. Кажется, она и сама толком не понимала, что происходит. — Будем ждать его тут. Шираюки присела рядом, потирая лицо ладонями. Она сильно нервничала — Рина отчетливо понимала это, по дрожащим плечам и рваному дыханию сестры. — Все будет нормально. — Рина коснулась ладонью бедра Шираюки, утешающе его поглаживая. — Найдем мы твоего принца. Какое-то время, они обе просто сидели, оглядываясь по сторонам, в попытке выцепить среди толпы нужную им фигуру, но никого, даже отдаленно подходящего под описание не было. Прошло порядка двух часов их пребывания здесь. За это время успело отбыть и пребыть несколько рейсов, так что народ потоками ходил туда сюда, наполняя зал ожидания. Рина успела даже поспать, между прибытием разных составов, вздрагивая каждый раз, когда толпы туристов окружали их. — Я отойду не на долго? — Спросила Шираюки, с неким отчаянием в голосе. Время уже подходило к семи, а парня из ее сна они так и не встретили. — В уборную. — Пришлось пояснить Рине, как только они столкнулись взглядами. Сестра одобрительно кивнула, и Шираюки пулей направилась в нужную сторону, желая вернуться как можно быстрее — не хотелось оставлять Рину одну на долго. Умывшись холодной водой, приходя в себя, Шираюки посмотрела в зеркало. Ей семнадцать лет, а она занимается такой ерундой. Нормально ли это? Так еще и втянула в это свою младшую сестру. Отец точно спустит с нее шкуру, как только они вернутся домой. А все ради чего? Ради человека, которого, вероятнее всего, выдумал ее мозг. Было обидно, но что поделать? Им стоило возвращаться домой. Покинув пределы уборной, Шираюки вернулась к тому месту, где пару минут назад она оставила Рину, только вот, сестры негде не было. Страх моментально ударила в голову. И куда она ушла? Зачем? Окинув взглядом зал, Шираюки ощутила, как начали потеть ее ладони. Ну все. Она потеряла Рину. Теперь ей точно открутят голову. В панике, Шираюки побежала в сторону огромной толпы, надеясь, что Рина слилась с ней, но нет. Ее там не было. Не соображая уже ничего, она в суматохе начала осматривать каждый уголок, надеясь, что Рину не вывела куда-нибудь охрана. В кафе ее не было, в спальном крыле, где обычно отдыхали богатые и состоятельне люди — тоже. На первом этаже ее не видели и там, где они сидели изначально — тоже. От переизбытка чувств, Шираюки не заметила, как глаза ее наполнились слезами. Она ведь даже позвонить ей не могла — они обе оставили телефоны дома. По итогу, она просто остановилась в центре зала, смахивая со щек редкие слезы, не зная что делать. Охрана аэропорта не будет искать ее сестру — они находились здесь без документов, поэтому их вероятнее всего, просто отвезут в полицейское отделение и будут ждать разбирательства родителей. Этого допустить было нельзя. — Простите, — Шираюки почувствовала, как кто-то похлопал ее по плечу и обернулась, смотря своими стеклянно-оливковыми глазами прямо на блондинистого парня. Он был на голову выше нее, с пронзительно лазурным взглядом, обеспокоенно рассматривавшим ее. — Почему вы плачете? Шираюки накрыло лицо ладонями, совершенно забывая обо всем на свете. Сейчас ее волновала только пропажа сестры. Она даже не осознала, что парень, которого она видела во сне, стоит прямо перед ней. — Я потеряла сестру. — Выдала Шираюки, надеясь, что ей помогут ее найти. Так и вышло. Этот блондин не назвал своего имени, точно так же, как и она сама, но помог ей прошерстить весь этаж аэропорта. Рина сидела в самом дальнем углу, под искусственной пальмой, стоявшей в горшке для декора. Она тихонечко сопела, облокотившись о стену. — Что ж, рад, что пропажа нашлась. — Парень, стоявший чуть позади, утешающе похлопал Шираюки по спине, и попрощавшись, направился в сторону, где его, очевидно, уже ждали друзья, с массивными чемоданами. Шираюки только успела ему благодарно поклонилась, после чего стала нервно трепать сестру по плечам. — Дура, зачем ты ушла! — Крикнула Шираюки, щипая сестру за локти. Она истошно ругала Рину, пока та сонно терла глаза. — Я досмерти испугалась! — Снова крикнула Шираюки, активно жестикулируя, пока Рина вглядывалась вдаль. — А с кем это ты была? — Рина пропустила мимо ушей все нравоучения, смотря на удаляющегося за посадочную ленту блондина. — Какая разница?! — Вспыхнула Шираюки. В ее глазах плясали чертики. — Да хватит орать. — Взмолилась Рина. — Разве это не тот самый парень из твоего сна? — Спросила она, и весь геев Шираюки разом испарился. Она обернулась назад, в поисках того блондина, чтобы нагнать его, однако было уже поздно. Парень уже прошел билетную стойку и шел в сторону телескопического трапа. К ее собственному удивлению, этот безымянный парень обернулся в ее сторону, и широко улыбнувшись, помахал ей рукой. Шираюки растерянно помахала в ответ, наблюдая за тем, как он уходит дальше. Чувство горечи и печали обволокло ее сердце. — Ну, теперь придется ждать, когда он снова тебе приснится. — Рина остановилась за спиной сестры, широко зевая. Шираюки окинула ее гневным взглядом, предпочитая больше ничего не говорить. Было до ужаса обидно. И почему только она такая глупая? — Да ладно тебе. — Рина обняла сестру, прижимаясь к ее боку. — Теперь мы хотя бы знаем, как он выглядит. Ну, вернее ты. Я его разглядеть не успела. Пару минут, Шираюки просто смотрела вдаль, туда, где еще недавно виднелся силуэт блондина, пока непонятное ощущение не пронзило ее грудную клетку. Странно, но почему-то она почувствовала легкое головокружение. Сознание на мгновение покинуло ее, но незамедлительно вернулось обратно. Оглянувшись по сторонам, Шираюки насупилась. — А что мы тут забыли?***
Англия XXI век.
Лондон, Доклендс.
Аэропорт «Лондон-сити».
22 июля. 7:15. Десять лет назад. Спускаясь по телескопическому трапу, везя за собой чемодан, Зен чувствовал себя странно. Он мог бы поклясться кому угодно, что никогда до сегодняшнего дня не видел эту аловолосую особу, однако внутреннее сознание подсказывало ему, что они были знакомы уже много лет. Как будто, эта девушка была непростой прохожей, а его… Возлюбленной? Зен осмотрелся по сторонам, но девушки в поле его зрения уже не было. Чувство обиды комом встало под самым горлом. — Ты чего? — Спросил Митсухидэ, замечая растерянность в глазах друга. — Понравилась что ли? — Луэн сопоставив то, какими глазами смотрел на незнакомку Вистериа. Зен усмехнулся, проходя внутрь самолёт. Ситуация была до ужаса абсурдной. Удивительно, но пока он спал, летя в Токио, ему снилась эта самая девушка из аэропорта, с ярко-алыми волосами. Они были вместе во сне, целовались на берегу озера, гуляя на рассвете в окружении стада пушистых овец. Когда Зен проснулся, первые минуты, его сознание бродило само по себе. Лишь спустя время, когда самолет уже шел на посадку, Вистериа все понял. Странная вспышка головной боли окончательно привела его в чувства. Он сразу вспомнил все. Все, что было в прошлом. Все, что он испытывал по отношению к той особе, когда был Яном. Все, что так будоражило его сердце. Все, кроме их встречи в аэропорту. Этот эпизод жизни смазался сам собой. Вместо него появилась тяга. Зен должен был найти ее. Должен был найти свою возлюбленную. — Выглядишь подавленным. — Выходя из самолета, сказала Кики, пока Митсухидэ помогал ей спускать рюкзак, набитый всяким хламом. — Что-то случилось? Зен шел за ними, думая о том, что ему следует ответить. Посчитают ли они его ненормальным после всего, что он им расскажет? — Обещаете поверить мне? — Спросил он, когда яркие лучи солнца коснулись его блондинистых прядей. Он ведь обещал ей. А раз обещал, значит найдет.***
Англия XXI век.
Лондон, Саутуарк.
Больница Святого Томаса.
28 сентября. 02:42. Шираюки перевезли в отдельную палату. На лице ее была кислородная маска, а из руки торчала игла катетера. Кожа ее была с синим оттенком. Огромные синяки под глазами были зелено-черными. Веки едва подрагивали. Когда Зен вошел в ее палату, ноги его подкосились, и он не стал противоречить подобной реакции, падая перед койкой Шираюки на колени. Главврач, которую сорвали с ночного дежурства, объяснила, провожая Вистериа в палату, что такое иногда случается, когда человек, перед тем как попасть на операционный стол, сталкивается с травмирующими событиями. — Шираюки проще пережить все случившееся с ней за последние несколько часов вне сознания. — Объяснила женщина. — Но она вас слышит, так что можете поговорить с ней, но не долго. Главное, чтобы это состояние не затянулось на несколько дней. Вот тогда это может кончится плохо. — Сразу после этого, она ушла, оставляя их наедине. Взяв девичью озябшую ладонь своими пальцами, Вистериа приложил ее ко лбу. Он молился всем и всему, умоляя только Шираюки очнутся. Он прожил эту жизнь лишь для того, чтобы встретить ее. Без нее — смысла больше не будет. Кики и Митсухидэ уехали домой сразу после того, как Амбервиль вывезли из операционной, обещая подготовить все необходимые для суда документы как можно скорее. Оби поехал к Брианне, как только убедился, что Шираюки доставили в больницу, а Себастьяна взяли под орест. Все остальные в больницу не пребывали. Их курс лежал в здание суда, который благополучно перенесли на утро. Так что в стенах данного здания осталась лишь Рина, уснувшая из-за усталости от собственных рыданий, Гюстав, на коленях которого она спала, и сам Зен. — Когда ты проснешься, — Слова давались ему с трудом, но он хотел, чтобы она услышала его. — Я обязательно отвезу тебя к морю. — Он поцеловал ее ладошку, ощущая холод тела. — В прошлом, ты мечтала его увидеть. — Он говорил прямо в ее пальцы, опаляя озябшую кожу своим холодным дыханием. Его голос был достаточно громким, чтобы перебить пиканье приборов. Зен говорил обо всем и не о чем одновременно, надеясь, что она откроет глаза, но нет. В эту ночь, она так и не пришла в себя.***
Англия. XVII век.
Деревня Хоксхед, Камбрия.
9 июня. Вечер. Лежа в своей постели, Рея только и могла, что разглядывать потолок. Отец снова ругал Аврору, из-за того, что она не смогла найти нужную сумму денег для выкупа лекарств. Аврора страдала из-за нее, и осознание этого тяжким грузом ложилось на ее грудь. Рея страдала от какой-то не понятной даже ей самой болезни, которая время от времени сковывала части ее тела так, что тяжело было иногда даже просто дышать. Легче становилось лишь после того, как Аврора делала ей расслабляющие компрессы с помощью горячей воды и лекарственных трав, когда приходила вечерами из аптечной лавки, но не на долго. Первые несколько месяцев Рея проклинала все на свете, не понимая, чем заслужила подобную учесть. Ей было страшно и… одиноко. Единственным человеком, который действительно хоть как-то переживал за нее, была Аврора, однако из-за того, что отец только и делал, что ругался на сестру и обзывал никчемной и ненужной, Рея была уверена, что ее ненавидят. Каждый ее день был похож на предыдущий. Комната и немое разглядывание потолка, с ощущением острой боли в теле, накатывающей вспышками. Сегодняшний вечер не был исключением. Отец ушел куда-то, предположительно в какой-то паб, чтобы снова напиться до беспамятства, не забыв при этом накричать на Аврору и выставить полной дурой. Сама же Аврора, судя по звукам, сидела на кухне и плакала. Рея отчетливо слышала тихие всхлипы, которые сестра пыталась заглушить прижатой к губам рукой. И все из-за нее. Аврору наказали из-за нее и плачет она тоже из-за нее. Рея не особо понимала, чем думала в тот момент, однако решила, что пока отца дома нет, то она может выбраться из своего логова и поговорить с Авророй. Разговаривать в этой, обветшалой комнате не хотелось. Здесь Рея чувствовала себя пленницей, которую вот-вот поведут на повешение. Собрав все свои силы, которых было необычайно мало, в кулак, она осторожно села на кровати и едва не вскрикнула, от пронзившей ее бедра боли. Рее понадобилось несколько минут, чтобы прийти в норму и подняться на ноги. К ее собственному удивлению, стоять было не так тяжело, как она себе представляла. Единственное, что беспокоило ее — легкое головокружение, но его она спокойно могла игнорировать. Маленькими шажками Рея двинулась в сторону кухни, но как только дошла до дверного проема — замерла — кто-то пришел. Решив подождать пару минут, чтобы понять, кто проник в их дом, Рея обратилась вслух. — Аврора? — Раздался юношеский голос. — Ты здесь? — Ян? — Подавленный и расстроенный голос сестры полоснул по сердцу. — Что ты тут делаешь? — Он снова бил тебя? — Юноша не стал отвечать на вопрос Авроры, задавая свой, замечая ее, очевидно разбитое состояние. Рея не видела что произошло, но кажется, незнакомец, которого сестра назвала Яном, прошел на кухню. Решив, что она может немного выглянуть в коридор, чтобы увидеть хотя бы кусочек их гостя, Рея отодвинула занавески, служившие им дверью и остановилась за огромным книжным шкафом, едва замечая фигуру парня, с пушистыми, блондинистыми волосами. Ян обнимал ее сестру, гладя по голове, прижимая крепко-крепко к своей груди, пока Аврора истошно плакала, сжимая его рубаху до побелевших костяшек. — Тише, милая. — Он успокаивал ее, зарываясь носом в алые пряди. Рея закусила губу, до крови. Стало невыносимо грустно и больно. Рея не хотела больше подслушивать, однако уходить не собиралась. Поговорить с Авророй она все еще желала, поэтому просто села на пол, чтобы не мучать себя, и стала ждать, пока юноша покинет их дом. Прошло около часа, прежде чем Ян попрощался, уходя за пределы их жилья, аргументируя это тем, что ему пора возвращаться на пастбище, где он оставил своих овец, пока собаки их не распугали. Аврора проводила его и вернулась. Она уже не плакала, но выглядела так же подавленно. Поправив свое запачканное платье, Аврора хотела уйти в спальню, но не успела — Рея вылетела из-за угла, и не рассчитав силы, упала на пол. Сестра в панике подбежала к ней, поднимая, и подхватив подмышкой, усадила ее на кровать, призывая лечь. — Это был твой возлюбленный? — Спросила Рея, предпочитая не отвечать на вопросы Авроры, о ее собственном состоянии. Они раздражали ее, потому что слышала она их очень часто. Сестра явно не ожидала, что их заметили, потому брови на ее лице сошлись у переносицы. Нет, Аврора не злилась. Она ласково, с невероятной нежностью, на которую только была способна, провела пальцами по щекам Реи и укрыла ее одеялом. — Нет, родная. — Аврора говорила тихо, но Рее почему-то казалось, что сестра просто очень хорошо скрывает свое недовольство и ненависть к ней. — Моим супругом является другой мужчина. — Почему? — Рея повернула голову в бок, спрашивая с потрясением. Для нее была очевидной любовная связь между ее сестрой и Яном. — Потому что я люблю тебя. — Аврора отвернула голову в сторону, надеясь, что ей удастся скрыть очередной поток своих слез, но нет, Рея заметила это и потянулась своей рукой, чтобы стереть их со светлой кожи. Этот ответ ошарашил Рею. Ей стало так противно от самой себя, но в то же время так приятно. Она подвергала сестру насилию, обрекала на страдания, но та все равно любила ее. Выходит, ненависть, которую видела Рея, была направлена не на нее, а на… отца? — Но это ведь не мешает тебе любить и того юношу. — Прохрипела Рея, чувствуя, как дышать снова становится тяжело. Аврора не стала ничего больше отвечать — лишь коротко поцеловала сестру в щеку, и потрепав по волосам, успевшим потерять свой ярко-рыжий тон, ушла в другую комнату. Наверно, так было даже лучше. — Я тоже люблю тебя. — Сдавленно прохрипела Рея, закрывая глаза. Думала ли она в тот момент, что Аврора никуда не ушла, а продолжила стоять за стеной, у дверного проема? Думала ли она, что ее слова снова заставят сестру плакать? Пожалуй, единственное, чем в то время была забита ее голова — желанием начать все сначала. Рея не хотела новой жизни для себя, но ради сестры, была готова сделать все что угодно. Именно поэтому остаток ночи Рея молилась всем существующим богам, выпрашивая судьбу, сделать ее сестру счастливой, хотя бы в следующей жизни. Было ли это возможно? Рея не знала. Она лишь тихо произносила молитвы и надеялась. Больше ее в этом мире ничего не волновало. Главное, чтобы Аврора улыбалась.***
Англия XXI век.
Лондон, Вестминстер.
Королевский судный двор.
28 сентября. 10:32. Отделение Скотланд-Ярда наняло для суда одного из лучших адвокатов, для закрытия дела о серийном убийце. С само утра Кики контролировала каждый шаг в отношении судейства, будучи невероятно строгой. Настолько, что шарахался ее даже Митсухидэ, которого она до ужаса любила. В конце концов, дело они выиграли. Хотя сомнений до этого не было от слова совсем. У них были все весомые доказательства, которые опровергнуть не предстояло возможным. Как оказалось, в серии убийств было задействовано не четверо, а пятеро девушек — последнюю жертву не нашли, так как тело, Себастьян бальзамировал, а остальные конечности сжег, не оставляя никаких улик. Ему присудили пожизненное заключение, в отличие от Уильяма, шедшего в качестве соучастника. Палмер был приговорен к пяти годам заключение, за дачу ложных показаний. Никак противоправных действий он не совершал, поэтому наказать его больше было не за что, несмотря на то, что каждый из следователей, добавил бы ему как минимум еще десять лет тюремного заключения. Оливия, присутствовавшая на суде, была единственным родителем девушки, подвергнувшаяся зверским убийствам Себастьяна. Родители остальных девочек, как и сами девочки теперь, были мертвы. Когда Тогрул узнала об этом, то безоговорочно приняла решение посетить могилы всех погибших в этот же день. Она скорбела по каждой из тех, кто лишился жизни из-за Себастьяна. И молилась, стоя у их могил. Зен, столкнувшийся с ней в коридоре зала суда, удивился, когда узнал, что Оливия пыталась узнать местоположение кладбища каждой убитой жертвы. Вистериа помог ей, скинув смс со всеми данными, за что Тогрул его поблагодарила. Оливия так же высказала свою благодарность за то, что они нашли убийцу ее дочери, и по заслугам наказали его. Перед уходом, Тогрул поинтересовалась, почему на суде отсутствовала Шираюки, и узнав причину, пообщела заехать к ней в больницу сегодня вечером. Когда Зен был там утром, Рина громко ругалась с Хэмиш, не пуская ее в палату. Вистериа был уверен в то, что если бы Оби и Гюстав их не разняли, то Дарсонваль точно оставила бы несколько пощечин на лице матери. В конечном итоге, Хэмиш так не смогла проведать Шираюки. Рина убедила врачей в том, что эта женщина не имеет никакого отношения к их семье, поэтому ее под руки вывела охрана. В тот момент, Зену даже стало ее жалко. В конце концов, родная дочь выпроводила ее, не желая иметь больше ничего общего. — Хватит хандрить. — Тоука, державший в руке банку холодного кофе, купленного в автомате на первом этаже, толкнул Зена, зависшего у выхода в бок. — Мы выиграли дело, посадили этих мудаков за решетку. Теперь в Лондоне снова царит гармония и покой. То, что к Зену подошел именно старший из семьи Бергатт, удивило его. Они с Тоукой чуть ли не ненавидели друг друга, поэтому странно было разговаривать с ним коридоре. — Такого не бывает. — Буркнул Вистериа, продолжая листать газетные статьи в интернете. Суд закончился всего полчаса назад, а журналисты уже успели опубликовать сотни статей об этом деле. Все ликовали, радуясь тому, что убийцу посадили в тюрьму, и только он места себе не находил, переживая за Шираюки, одиноко лежавшую в больнице. Конечно, Рина с Гюставом находились рядом с ней, но почему-то его сердце все еще не могло успокоиться. — Все с ней будет нормально. — Сделав глоток своего кофе, сказал Бергатт. Настроение у него сегодня было хорошее, поэтому он был настроен на позитивный лад. — Она же не в коме. Сейчас отоспится и все будет супер. — Слушай. Какая муха тебя укусила? — Спросил Вистериа, не оценив данного порыва радости. — Ой, пошел в жопу. — Тоука отвернулся. — Ненавидеть тебя проще, чем пытаться поддержать. — Тебя никто и не просил. — Зен вернулся к просматриванию новостной ленты. — Вали уже. — Бергатт снова толкнул бывшего напарника в бок, едва не разлив свой кофе. — Я прикрою твою наглую задницу.***
Англия. XVII век.
Деревня Хоксхед, Камбрия.
26 июня. Ночь. После смерти Авроры прошло несколько дней. Ян в беспамятстве пил, бродя по ночным полям. Он ушел из дома, разругался со своим братом и потерял всякий смысл существовать. Аврора стала тем человеком в его жизни, который помогал ему прийти в себя одним только своим присутствием. Ян любил ее до ужаса. До хруста костей. До невозможности. До луны и обратно. Но эта любовь не позволила ему спасти ее. Он отпустил ее, доверился ей и потерял. Теперь уже навсегда. Он не вернет ее к жизни, не сможет сделать ничего, что позволило бы ему еще хоть раз услышать ее родной голос. Он больше не увидит, как она плачет; не успокоит; не прижмет к своей груди. От этих мыслей хоть выть. Рвать на себе волосы. Резать кожу на собственном теле. Сердце едва билось в его груди от скорби. Блуждая по неведомым ему лесным тропам, его босые ноги сами собой привели хозяина к увесистому склону, под которым текла быстрая река. Другая часть склона, находившаяся на том берегу, являлась необычайной красоты водопадом. В свете звезд он переливался фиалково-изумрудными цветами. От могущества и красоты захватывало дух. Хотел бы он привести Аврору сюда, чтобы они вместе насладились его красотой. Оторвав взгляд от этого невероятного пейзажа, Ян посмотрел на небо. Он верил в то, что после смерти люди становятся звездами, а от того, он так часто следил за ними по ночам. Аврора наверняка сейчас там же, среди этой темной густоты, смотрит на него сверху, и проклинает. Он ведь не спас ее. А значит, у нее был повод для ненависти. Бутылка алкоголя, которую он стащил в каком-то баре, выпала из его руки, разливаясь по земле. Ему было абсолютно плевать на это. Все, чего Ян хотел в этот момент — оказаться на небе, рядом с любимой. Он был готов сделать все что угодно, лишь бы только не оставаться больше здесь. Одному. Пошатавшись, вздрогнув под порывами холодного ветра, Ян опустил голову, смотря под ноги. Глаза его удивленно расширились, когда он заметил около своих стоп белую бабочку. Она кружила вокруг него, до тех пор, пока Ян не обратил на нее внимание, и как только его взгляд упал на ее крылья — полетела к краю склона. Что-то тягучее и болезненное сдавило его грудную клетку. Босые стопы сами собой двинулись следом за насекомым. Наверное, это был абсурд, но почему-то тогда, Яну хотелось в это верить. Взлетев чуть выше, бабочка опустилась на кончик указательного пальца его левой ладони, которую юноша вытянул перед собой. Она ползала по его коже какое-то время, после чего снова замахала крылышками и полетела вниз. Ян проследил за ней удивленным взглядом. Что это значило? Он должен был пойти за ней? — Она приведет тебя ко мне! Отчаянный крик Авроры, который он услышал в их последнюю встречу, отдался острой болью в висках. Стало невыносимо. Вся та боль, которую он только мог испытывать — разрывала его грудную клетку. Он нисколько не сомневался. Ян сделал несколько шагов навстречу ветру. Какая теперь разница? Если эта она пришла за ним, то он слепо последует ее воле. Шаг. Еще один. Еще. Дыхание перехватило. Правильно ли он поступал? Ян не думал об этом. Летя вниз, туда, где быстро текла вода, он не думал уже больше не о чем. Последнее чувство, которое тлело в его груди на тот момент — надежда. Надежда на то, что это поможет ему снова встретится с той, которую он так любит.***
Англия XXI век.
Лондон, Саутуарк.
Больница Святого Томаса.
28 сентября. 14:10. — Она пришла в себя! — Рина, так и не покинувшая пределы больницы, встретила Зена громкими криками. — Я только что вышла из ее палаты. Она очнулась! Ему не требовалось больше слов, чтобы рвануть на нужный этаж и остановится у палаты. Он мысленно досчитал до трех, боясь открывать дверь. Что, если она возненавидела его, после случившегося? Сделав глубокий вдох и потянув за ручку, он вошел внутрь, останавливаясь в паре метров от койки Шираюки. Врач проверил ее состояние, в промежуток между посещением Рины и приходом Зена, так что теперь, Амбервиль лежала без маски, только с капельницей. Глаза ее по прежнему были закрыты, и Вистериа успел подумать, что его нагло обманули, прежде чем Шираюки пошевелила рукой. — Ты пришел. — Ее голос был совсем тихий, слабый, но такой родной, что Зен преодолел разделяющие их метры всего за один шаг. — Я ждала тебя. Каштановые пряди волос небрежно разметались по подушке. Кожа, бледная до невозможности, сливалась с белыми простынями. Вистериа сел на стул, рядом с ее койкой, машинально накрывая ладошку Шираюки своей рукой. — Ты… — Нет. — Амбервиль прервала его речь, улыбаясь уголками губ. Она боялась, что снова все забудет, если отложит слова в своей голове еще хотя бы на пару минут. — Я хочу первая. Зен уставился на нее, не совсем понимая, что она имеет в виду. Он вообще предпочел бы, чтобы она не говорила, отдохнув еще немного. Ее болезненный вид и местами красные, пропитанные кровью бинты, безумно беспокоили его сердце. Пускай она и делала вид, что все в порядке, Зен был уверен в том, что ей больно. Невыносимо больно. — Моя милая… — Вистериа коснулся кончиками пальцев кожи ее лба, печально улыбаясь. Неужели этот ужас закончился? Ночью он чуть было не сошел с ума от того ужаса, который ему только довелось увидеть. — Прости, что забыла тебя. — Шираюки смотрела в его сторону, касаясь больной щекой мягкой пуховой подушки. Амбервиль хотела поднять руку, чтобы убрать с его лица длинные блондинистые прядки волос, но сил не хватило, поэтому она просто улыбнулась ему, прикрывая глаза. Вистериа ошарашено склонил голову, словно не веря в то, что она ему говорит. Вот она, живая, лежит рядом с ним и улыбается сквозь принизывающую тело боль. Такая родная и любимая. — Аврора… — Губы его дрогнули, а в уголках глаз собрались слезы. И когда он только успел стать таким сентиментальным? Сделала ли она его таким? Ему хотелось бы, что бы так и было. Наверное, Зен даже мечтал об этом. Все что угодно, лишь бы быть рядом с ней. Навсегда. — Ты все же нашел меня, Ян. Ее слова ранили его сердце. По телу, словно распустились бутоны пионов. По жилам растеклось что-то теплое, заставляя сердце трепетать от счастья. Она его вспомнила. — Аврора… — Зен приподнял ее ладошку, усыпая поцелуями. — Прости, прости меня, прости, что не поверил тебе, родная моя. — Слезы снова покатились по его щекам. — Я должен был задержать тебя, я… - Слова неконтролируемым потоком сыпались с его уст. — Ян. — Шираюки прервала его бессвязную, как ей показалось речь. Он не должен был извинятся перед ней. Эти извинения уже ничего не изменят. Она здесь, в больничной палате, живая. А значит, все хорошо. — Я люблю тебя. Сердце зашлось галопом. Неужели, спустя столько лет и страданий, все это наконец закончилось? Этот ад прекратился. — Я тоже. — Зен наклонился к ней, оставляя поцелуй на ее разбитых губах. — Я тоже тебя люблю. Наверное, они могли бы говорить до самого вечера, не обращая внимания больше ни на что, однако медсестра, пришедшая менять капельницу, нарушила их идиллию, прогоняя Зена в коридор. Напоследок поцеловав Шираюки в краешек губ, Вистериа пообщел зайти к ней вечером. Он купит ей огромный букет ее любимых цветов и вернется. Обязательно. Теперь то у них будет достаточно времени, чтобы обсудить все то, что так терзало их израненные души.Мы должны бороться. Несмотря ни на что. Бороться и идти вперед.
Мы переживем шторм, даже когда наши миры столкнутся,
Даже если ты простишь и забудешь меня.
Я просто хочу чувствовать свою значимость в твоей жизни.
Оставшись один, я все равно проснусь рядом с тобой в одной постели.
Просто позволь мне утонуть. Утонуть в этом бездонном океане нас. Только тебя и меня.