Узы, что связывают

Сэм медленно приходил в себя. Не было слышно ни звука, кроме случайного кашля. Перед ним на возвышении лежали открытая Библия, длинный блокнот из линованной бумаги, исписанный аккуратным изогнутым почерком, и отпечатанный на машинке лист. Он поднял глаза. Хорошо одетое, тихое собрание - церковное собрание, понял он, - выжидающе ждало. Его. Внезапно до него дошло: он был проповедником, стоящим за кафедрой, в то время как прихожане терпеливо ждали его следующего слова. "Oh, boy..." - пробормотал он, и звук эхом отозвался в святилище. Слева от него органистка негромко прочистила горло, как бы предупреждая его, или напоминая ему, или будя его. Сэм посмотрел вниз на свои записи. Он понятия не имел, где находится в своей проповеди, и начал ли он её вообще. На линованной бумаге не было ответа. Он взглянул на Библию, которая была открыта на Книге Притчей. На этих двух страницах было несколько глав; он мог читать любую из них. Признавая поражение, он снова поднял глаза на прихожан и, одарив их своей лучшей улыбкой, пожал плечами. "Откроем же наши сборники гимнов для нашей следующей песни" - сказал он с очевидной уверенностью, модулируя свой голос, чтобы приспособить микрофон. Он кивнул органистке, которая, ошеломлённая, начала играть. Он узнал песню как "Благословенны узы, что связывают". Просматривая распечатанную программу, он слегка расслабился от облегчения, заметив, что это был последний пункт перед благословением. Он добавил свой голос к резонирующей гармонии, наполняющей комнату, но в его голове роились вопросы без ответов. Кем он был на этот раз? Где и когда это было? Что, чёрт возьми, можно было сказать в качестве благословения? Слишком скоро прозвучали 4 куплета гимна, и смолкли заключительные аккорды органа. И снова наступила выжидательная тишина. Сэм подавил желание поднять руки над собранием. "Идите с миром" - сказал он наконец, и орган снова раздулся. Сэм аккуратно закрыл Библию и, собравшись с духом, прошёл по центральному проходу в сопровождении двух мужчин, которые, как он подумал, были его дьяконами, к открытой входной двери. За его спиной начался гул разговоров, сначала тихий, затем постепенно нарастающий до нормальной громкости. Сэм прищурился от яркого солнечного света, остановившись на верхней ступеньке крыльца. Где бы это ни было, казалось, что была поздняя весна или раннее лето. Небо было голубым и совершенно безоблачным. Инстинктивно он знал, что это маленький захолустный городок где-то на Среднем Западе. Он чувствовал себя почти как дома. Дьяконы стояли на двух ступеньках чуть ниже Сэма, так что вместе они образовали очередь из трёх человек до тротуара. Никто не говорил. Люди начали выходить из церкви, прощаясь с Сэмом дружеским "Хорошего дня, преподобный" и рукопожатиями. Судя по стилю их одежды, он определил период - где-то конец 50-ых; возможно, начало 60-ых, учитывая, как медленно меняется мода в маленьких городах. Он улыбался и кивал каждому человеку, вежливо бормоча в ответ на их приветствия. Как обычно, он испытал это потерянное, нереальное чувство осознания того, что он единственный в игре, кто не разбирается в правилах. Крошечная пожилая женщина вышла, тяжело опираясь на крепкую деревянную трость, и столь же крепкого вида молодого человека. Она протянула свою узловатую руку с узловатыми костяшками пальцев, и Сэм нежно сжал её. Глядя на него поверх очков, она спросила: "У вас что-то случилось, преподобный?" Сэм посмотрел на свои ботинки. "Нет, мэм, я так не думаю" - тихо ответил он. "Тогда что случилось с вашей проповедью?" - она нажимала. Должно быть, он переместился до начала проповеди. Чёрт. Он включил свою улыбку: "Э-э, ну, думаю, я, э-э, потерял ход мыслей, мэм" Она пристально посмотрела на него. Через мгновение она сказала тоном школьной учительницы: "Когда я учила тебя в пятом классе, что "короче - лучше", я не имела в виду, что настолько короче" "Да, мэм. Увидимся на следующей неделе, мэм" - сказал Сэм, покраснев. "Если Господь действительно милостив", - парировала она, - "Он придёт и заберёт меня раньше" Так, постепенно, люди прощались с ним и желали ему приятного дня. Некоторые были белыми, несколько - чёрными, и все были хорошо одеты. Большинство смотрело на него странно, но никто не рискнул прокомментировать службу. Через некоторое время его лицо начало болеть от улыбки, и его дезориентация после скачка начала уступать место вызванной стрессом головной боли. Он повернулся, чтобы попрощаться со следующим человеком - привлекательной чернокожей женщиной, которая вложила свою маленькую руку в его. "Хорошего утра" - пробормотал Сэм. Женщина улыбнулась, не дружелюбным, но безличным движением губ, которое сопровождалось не обыденным прощанием после посещения церкви, а скорее едва скрываемой усмешкой друга, который слишком много знает. "Интересная проповедь, преподобный" - сказала она, явно пытаясь выглядеть серьёзной. "Я, э-э, потерял ход мыслей" - произнёс Сэм, чувствуя себя нелепо. "По-видимому", - сухо ответила женщина, подняв бровь, - "Чай в 5?". Сэм непонимающе посмотрел на неё. "Как обычно?" - она подсказала. "Э-э, хорошо, в 5" - ответил Сэм, понятия не имея, на что он соглашается. Женщина снова усмехнулась и повернулась, чтобы спуститься по ступенькам. Только тогда Сэм заметил, что она очень даже беременна. Он так пристально смотрел, что чуть не пропустил её брошенный через плечо комментарий: "Сегодняшнее послание должно быть таким коротким" От следующего человека в очереди, который всё ещё стоял немного позади него, донеслось бормотание, которое показалось Сэму похожим на "Наглость этой Иезавели...[1]". Он обернулся и с удивлением увидел худую, слегка накрашенную женщину лет сорока, чьи губы с глубокими розовыми морщинами были сморщены от отвращения, когда она смотрела, как чёрная женщина осторожно движется по улице. Затем хмурый взгляд исчез, когда она положила руку на руку Сэма и проворковала: "Прекрасная служба, преподобный. Я всегда получаю благословение". Она отодвинулась, прежде чем Сэм успел хотя бы кивнуть. Когда он пожелал "Доброго дня" последнему из прихожан и своим дьяконам, он услышал, как рядом с ним открылась дверь оптической камеры. Эл вышел, одетый в ярко-розовую рубашку с галстуком и брюки с узором из кожи аллигатора. Он постоял мгновение, рассматривая светло-серый костюм Сэма и белый канцелярский воротничок, затем взмолился: "Пожалуйста. Скажи мне, что ты не священник. Любой, кто добровольно отказывается от сами-знаете-чего, заставляет меня нервничать" "Нет", - отрезал Сэм, - "Я не священник. Я преподобный, и тебе, конечно, потребовалось достаточно времени, чтобы добраться сюда" "Терпение есть добродетель, преподобный" - ухмыльнулся Эл, вытаскивая коммуникатор из кармана своих неоправданно мешковатых брюк. "Кто я и почему я здесь?" - Сэм зарычал, возвращаясь в церковь и закрывая за собой тяжёлые двери. "Почему, преподобный?", - раздался женский голос со стороны кафедры, - "Я надеюсь, что у вас не кризис идентичности". Круглая, похожая на мать, блондинка шла по проходу к Сэму. "Люди всё время что-то забывают, но, всё же, не целые же проповеди" - добавила она, улыбаясь. "Я думаю, вы просто слишком сильно зацикливаетесь на своих проблемах. Мой Джордж делал то же самое". Сэм посмотрел на Эла, который пожал плечами и нажал несколько клавиш на хэндлинке. "Конечно, я уверена, что трудно сосредоточиться на чём-либо, когда рядом сидит эта потаскушка Палмер. У некоторых людей нет стыда. Я имею в виду, для этого нужны двое, и люди совершают ошибки, но вот так, прямо на публике... Что ж. Это позорно". Проходя мимо Сэма к двери, она продолжила, не сбиваясь с ритма: "И это напомнило мне, не забывайте, что крещение Уилсона в час. Доброго дня, преподобный" "Пока" - сказал Сэм едва слышно. Он подождал, пока дверь полностью закроется, затем яростно прошептал: "Да что, чёрт подери, происходит? Кто я?" Хэндлинк мигнул и подал звуковой сигнал. Эл сказал: "Ты - преподобный Майкл Фэллон. Служитель здесь, в Первой церкви города Оук-Хилл, штат Иллинойс. Сегодня 13 августа 1961 года". Хэндлинк завизжал. Эл ударил его. "Тебе 31 год, ты не женат, детей нет, и ты живёшь один в трейлере за церковью" "Кто это был?" - спросил Сэм, кивая головой в сторону входной двери. Эл нахмурился, считывая информацию. "Это, должно быть, миссис Бин, секретарь церкви. Она следит за твоим расписанием, следит за тем, чтобы твои рубашки были выглажены, и, судя по всему, в её сердце к тебе есть немного нежности. Я имею в виду - добра, преподобный" Сэм вздохнул. "Зачем я здесь?". Вытягивание фактов из Зигги через Эла всегда было утомительным процессом. Тем более, что никто не вёл полную базу данных о таких маленьких городках, как Оук-Хилл. "Зигги говорит, что с вероятностью 88% причина, по которой ты здесь, связана с женщиной по имени Лена Палмер". Сэм снова посмотрел в ту сторону, куда ушла миссис Бин, его мысли лихорадочно метались. "Я думаю, что встречал её" - сказал он неопределённо. "Если бы ты это сделал, ты бы знал. Чернокожая женщина лет двадцати с небольшим, примерно на восьмом месяце беременности " - сказал Эл. "Я действительно встретил её. Я должен пить с ней чай в 5 часов или что-то в этом роде" "Это имеет смысл", - сказал Эл, - "Зигги говорит, что вы знаете друг друга с детства, и что каждую неделю в течение последних трёх лет вы ужинали по воскресеньям у неё" "Кажется, её не очень любят" - заметил Сэм, вспомнив враждебные комментарии в адрес женщины. "Я представляю, как люди вокруг неё хотели бы видеть алую букву "А" у неё на груди[2]", - протянул Эл, - "Это же старая добрая христианская община и всё такое" "Я понял", - сказал Сэм, - "Что я здесь должен сделать?" "Ну...", - произнёс Эл, щурясь на мигающий коммуникатор, - "Зигги не уверена, но она знает, что..." - он остановился и посмотрел на Сэма. Его голос упал до невнятного бормотания: "...Что с Леной Палмер завтра произойдёт какой-то несчастный случай. Ни она, ни её ребенок не выживут". Сидя за крошечным кухонным столом в своём тесном трейлере, Сэм спросил: "Что за несчастный случай?" Эл прошёл сквозь кресло, нажимая кнопки. "Ну, Зигги говорит, что, согласно городской газете, никто точно не знает, что произошло, за исключением того, что она упала в кондитерской, которой она управляет, примерно в двух милях отсюда. К тому времени, когда её нашли, она была в плохом состоянии, сильное кровотечение. Ребёнок либо родился мёртвым, либо умер сразу после рождения. Лена Палмер умерла примерно через день. Зигги нашла целую статью об этом в газете, и ещё был отчёт коронера, который пришёл к выводу, что нечестной игры не было" Сэм молчал, поэтому Эл продолжил: "По словам Зигги, ты - вернее, Майкл - и Лена выросли вместе. Ты учился в семинарии в Чикаго, а она возглавила пекарню своего отца. За последние пару месяцев, кажется, почти все её друзья начали избегать её, кроме тебя. Она не говорит, кто отец, но шансы на Харта Уорнера, парня, с которым она встречалась несколько лет назад. Он был дома в отпуске из армии примерно в нужное время и, как говорят люди, вероятно, оставил ей "посылку". В любом случае, она держится особняком, и ты - всё, что у неё есть" "Итак, я здесь, чтобы спасти ей жизнь. Убедиться, что она не упадёт. Может быть, заставить этого Уорнера жениться на ней?" - Сэм почувствовал знакомое разочарование, не зная точно, в чём заключалась его миссия. "Может быть, всё из вышеперечисленного. Помни, ты её друг, но ты также служитель. Твои советы, вероятно, имеют для неё большой вес", - Эл нахмурился, глядя на хэндлинк, - "Ой-ой... Сэм, прямо сейчас у тебя есть более срочная задача. Уилсоны прибыли на крестины" Сэм побледнел. "Но я не могу окрестить ребёнка! Я не знаю как, да и я не настоящий преподобный" - он вскочил и отдёрнул занавеску с окна, чтобы увидеть несколько машин, въезжающих на церковную парковку. "Ну, тебя, должно быть, крестили" - предположил Эл. Сэм пристально посмотрел на него. "Я был ребёнком, Эл, я не очень хорошо это помню" "Ладно, не обижайся на меня, Сэм. Я попрошу Зигги откопать молитвенник, и буду помогать тебе в этом. Иди причеши волосы и приведи себя в порядок". Дверь камеры открылась, и Эл вступил в неё. "Я сейчас вернусь" Сэм подошёл к зеркалу, висящему над небольшим туалетным столиком. Он изучал отражение. У Майкла Фэллона были короткие светлые волосы и карие глаза. Он был чисто выбрит и выглядел обычным. У него была ямочка на правой щеке. Сэм подумал, что он выглядит понимающим и умным, в каком-то смысле кукурузным. Когда он отвернулся, он не мог не пожелать, чтобы хоть раз он посмотрел в зеркало и увидел своё отражение. Он начинал забывать, как выглядело его собственное лицо... Уилсоны, должно быть, подумали, что их преподобие страдает какой-то редкой формой мозговой лихорадки, судя по тому, как прошло крещение. Время от времени он делал паузы, смотрел куда-то в воздух и прочищал горло. Его движения, когда он, наконец, удосужился благословить ребёнка, были отрывистыми и неуклюжими. Правда заключалась в том, что Сэм не мог провести эту церемонию достаточно быстро, как ему хотелось. Почти через 40 лет, в будущем, Эл держал экземпляр Книги общих молитв перед голограммой Сэма, который просматривал страницы, запечатлевал их в своей фотографической памяти, затем смотрел на ребёнка и повторял слова. Он не мог контролировать дрожь в руках, когда гордая молодая мать передала ему младенца, дабы его окропили святой водой. Маленький мальчик в изумлении уставился на Эла, который корчил ему смешные рожи и рассказывал непристойные шутки. Сэм почти полностью потерял концентрацию, когда миссис Уилсон сообщила ему, что отныне маленького мальчика будут звать Арнольд Юджин Уилсон III. Эл застонал, сочувствуя ребёнку вслух: "А я ещё думал, будто "Альберт" - плохое имя, бедный ребёнок. Тебе повезёт, если ты не станешь серийным убийцей" После того, как были сделаны фотографии и родители и гости съели торт, который принесли Уилсоны, они, наконец, ушли, и Сэм остался один. Он вернулся в трейлер и прочитал рукописные заметки на столе. В 4 часа он пошёл по улице к пекарне Лены. Это странное чувство - смотреть на кого-то и знать, что где-то в ближайшие 24 часа её может больше не существовать. Сэм пытался проглотить страх, когда открывал дверь в кондитерскую. Звякнул колокольчик на двери, и он вошёл в комнату, полную сладких запахов выпечки. Полки были чистыми и пустыми; ему пришло в голову, что, конечно, Лена не будет заниматься работой в воскресенье. Лена появилась из задней комнаты. "Привет, Майкл", - поприветствовала она его, - "Я уже начала думать, что ты не появишься. Входи". Он последовал за ней через безупречно белую комнату, в которой стояли две огромные духовки и длинный пластиковый стол, в кухню обычного размера, ярко оформленную, которая, очевидно, была частью её дома. Маленький столик там был накрыт на двоих. "Присаживайся" - пригласила Лена, снимая фартук. Она была одета в синий топ для беременных, чёрные "педальные толкатели"[3] и белые теннисные туфли. Её прямые волосы были убраны с лица бантом. Она неловко наклонилась, чтобы вытащить противень с кексами из духовки, её раздутый живот делал её громоздкой. Сэм вскочил на ноги. "Постой", - сказал он, - "Давай я сам достану. Почему бы тебе просто не присесть вон там", - добавил он, придерживая стул, когда она села с небольшим трудом, но без протеста, - "И я всё выложу" Лена попыталась устроиться поудобнее на узком кухонном стуле. "С недавних пор всё - это настоящее испытание", - сказала она, улыбаясь, - "У меня уходит вечность только на то, чтобы поднять себя с постели утром. Натягивание носков похоже на олимпийское соревнование, по количеству усилий, которые оно требует" "Сколько это уже длится?" - Сэм спросил, чтобы поддержать разговор, когда он поставил тарелку с нарезанной курицей рядом со сладким картофелем. Он проигнорировал приступ предвидения. "4 недели и 6 дней" - без колебаний ответила Лена. Она положила себе на тарелку немного картошки. "Как прошли крестины?" Сэм заметил преднамеренную смену темы, но не прокомментировал. "Всё прошло хорошо. В любом случае, я не утопил ребёнка" Лена протянула руку и ободряюще похлопала его по руке. "Ну, по крайней мере, ты становишься лучше. Это приятно знать" - сказала она. Некоторое время ели в тишине, Сэм наслаждался и компанией, и хорошо приготовленной едой. Наконец, он сказал, чересчур оживлённо: "А что-нибудь слышно от Харта в последнее время?" Она непонимающе посмотрела на него, затем медленно произнесла: "Харта Уорнера? Я получила от него письмо пару недель назад. Он всё ещё находится в Германии. А что?" "А, да так" - ответил Сэм, по-видимому, сосредоточенный на еде. Затем он сказал: "Лена. Что ты собираешься делать, когда родится ребёнок?" Она задумчиво наблюдала за ним, поглощая еду. "Я не понимаю, что ты имеешь в виду, что я собираюсь делать" "Я имею в виду, ты его отдашь или..." - он замолчал, увидев её внезапное, замкнутое выражение. "Майкл, так получилось, что на младенцев Мокко[4] нет большого спроса" - отрезала она. Она вонзила нож в кусок курицы сильнее, чем это было необходимо. Сэм молчал. Он подтолкнул кусочек сладкого картофеля по тарелке кончиком вилки. Она явно злилась на него за то, что он упомянул о возможности усыновления. Может быть, она всё ещё надеялась, что Харт Уорнер вернётся и женится на ней. Если так, он должен был бы скоро приехать. Когда он снова поднял глаза, Лена смотрела в маленькое круглое окошко над раковиной, её рука потирала круги на животе, на лице странная полуулыбка. "Чему ты улыбаешься?" - Сэм спросил с любопытством. Она, казалось, вернулась в настоящее, затем опустила голову, избегая его взгляда. "О, это просто я злая" - пробормотала она, потянувшись за своим стаканом молока. "Злая?" Лена вздохнула, и озорное выражение лица вернулось. "Я просто пыталась представить реакцию этого маленького городка, если этот ребёнок появится на свет, больше похожим на тебя, чем на меня" Сэм осторожно положил вилку. Он открыл рот, но был слишком потрясён, чтобы сделать что-либо, кроме как снова закрыть его. Лена удерживала его взгляд, пока он не закрыл лицо рукой. "О, Боже..." - мысленно простонал он. Они болтали обо всём остальном, кроме ребёнка, до конца ужина. Когда Лена нарезала торт, который она испекла на десерт, они услышали голос из магазина. Сэм был удивлён, что она оставила входную дверь открытой, и сказал ей об этом. "Иногда люди заходят, чтобы сделать заказ" - проворчала она, пытаясь подняться со стула. Сэм поднялся, чтобы помочь ей. Мальчик с каштановыми волосами, лет пятнадцати, выглянул из-за двери: "Эй, мисс Палмер, что-нибудь нужно сделать?" Лена наконец встала на ноги. "Я так не думаю, Питер", - сказала она, тяжело дыша от напряжения, - "У меня всё готово на сегодня, так что увидимся завтра утром" "Конечно, мисс Палмер", - с готовностью ответил Питер, - "Увидимся, преподобный". Он исчез. "Он такой замечательный ребёнок", - сказала Лена, подходя к раковине, чтобы снова выглянуть в окно, потирая спину, - "Я не знаю, как бы я управляла этим местом без него. Его мама любит совать нос, но на Питера можно положиться" Сэм с беспокойством наблюдал за ней. "Он - единственный другой человек тут? Ты уверена, что не делаешь слишком много?" - он подошёл к ней сзади и положил руку ей на плечо. Она на мгновение закрыла глаза, затем сказала: "Майкл. Я в порядке. И не волнуйся. Я никому не говорила. И не планирую. Расслабься" "Об этом я не беспокоюсь, Лена", - сказал Сэм, уязвлённый её намеком, - "Я просто хочу убедиться, что ты не переусердствуешь" "Я в порядке", - настаивала Лена, на мгновение нежно проведя рукой по его подбородку. "И Питер Бин очень помогает. Что-нибудь тяжёлое или напряжённое - я позволяю ему это делать. Правда". Она обошла его и вернулась к столу. "Нам лучше закончить десерт, или ты опоздаешь на службу". Разговор, очевидно, был окончен. В тот вечер Сэм произнёс респектабельную 20-минутную проповедь о том, как вытащить бревно из собственного глаза, прежде чем критиковать чужую соринку. В сложившихся обстоятельствах он, мысленно, не мог не отметить иронии - "бревно" в глазах Майкла Фэллона, казалось, было размером со здание. К его чести, никто не заснул, пока он говорил, и несколько человек прокомментировали после службы, что они рады, что преподобный чувствует себя лучше. Он вернулся в свой трейлер один. Эла нигде не было. Измученный, он рано уснул. Сэм проснулся на следующее утро ни свет ни заря. У него был план. Может быть, это сработало бы. Он позвал Эла. Голограмма не появлялась в течение нескольких минут. К тому времени, когда Эл вышел из двери камеры, Сэм был готов кричать. "Где, чёрт возьми, ты был? Я зову тебя уже добрых пятнадцать минут" Эл несколько секунд молча смотрел на него, плотно сжав губы. "Вы, может, встаёте с первыми птицами, доктор Бэккет", - ответил он ледяным голосом, - "А у нас сейчас 2 часа ночи, и мы безостановочно прокручиваем сценарии с тех пор, как я видел вас в последний раз. Если я и медлю с ответом на ваш королевский призыв, то это потому, что я не спал" Сэм покраснел. Эл терял хорошее расположение духа только тогда, когда очень уставал или очень волновался. "Прости, Эл...", - сказал Сэм, искренне раскаиваясь, - "У меня есть план". Эл немного оживился. "Что, если я попрошу Лену взять выходной, знаешь, съездить в Чикаго или что-то в этом роде. Если она не в пекарне, она не сможет упасть, верно?" Эл ввёл запрос в хэндлинк. "Хорошая идея, Сэм, но это не сработает. Это просто отодвинет несчастный случай на один день. Ты должен помешать ей сделать то, что она сделает, когда с ней произойдёт несчастный случай, и, по-видимому, это что-то такое, что она делает на регулярной основе" "Это большая помощь" - сказал Сэм. "Тем не менее, у нас есть больше информации о преподобном. Кажется, вскоре после смерти Лены он начнёт пить. Примерно через 2 года его уволят, и он уедет в Чикаго, но он никогда не получит другую должность служителя церкви. В конце концов он сопьётся до смерти. Зигги думает, что несчастный случай и нервный срыв этого парня связаны". Он покачал головой. "Хотя я не знаю. Я имею в виду, что они близкие друзья и всё такое, но это кажется немного резким... " "Я - отец ребенка", - тихо сказал Сэм, - "Я имею в виду - Майкл" "Ах", - сказал Эл, подняв брови, - "Ну, это оно. Поговорим о глубокой, тёмной тайне. Я думаю, когда Лена и ребёнок умрут..." "Он будет поглощён потерей и, возможно, виной, потому-что он никогда не признавал этого, и он не может справиться с этим" - закончил за него Сэм. "Такие вещи могут уничтожить человека изнутри" - согласился Эл. "Если только... Что, если он признает это? Что, если он и Лена поженятся?" - Сэм начал составлять лучший план. Он при этом начал ходить взад и вперёд. "Допустим, я заставлю Лену выйти за меня замуж. Она говорит "да", и я предлагаю - как её жених - помогать ей в течение дня. Я слежу за ней и слежу, чтобы она не делала… Что бы она ни делала, она не пострадает, и Майкл не станет алкоголиком" "Это всё здорово, Сэм", - сухо сказал Эл, - "Только она не выйдет за тебя замуж" Это застало Сэма врасплох: "Почему нет?" "Потому-что, в отличие от тебя, у Лены есть здравый смысл", - он проигнорировал обиженный щенячий взгляд Сэма, - "Вы забыли несколько важных моментов, доктор Бэккет. Во-первых, это 1961 год, и Майкл с Леной ни за что не поженятся. Движение за гражданские права ещё даже не промелькнуло в таком маленьком городке, как этот. Белый мужчина женится на чёрной женщине? Никогда. Во-вторых, ты действительно думаешь, что Майкл не потеряет работу, если признается, что у него роман с прихожанкой - любой прихожанкой - и что у него внебрачный ребёнок? Сам подумай, Сэм" "Но это не исключено" - упрямо настаивал Сэм. "Может быть, 23% на успех" "Но не исключено, и, кроме того, у нас нет другого плана", - Сэм схватил рубашку и стянул её через голову, - "Вы с Зигги запускаете этот сценарий. Я иду в кондитерскую, чтобы сделать предложение Лене". Видя, что спорить с Сэмом бессмысленно, Эл открыл дверь камеры и исчез. К тому времени, как Сэм добрался туда в половине седьмого, Лена начинала вторую партию тортов. Он постучал в дверь, но ответа не было. Дверь открылась под его рукой. "Лена?" - он тихо позвал. Завернув за угол в пекарню, он вскрикнул и бросился вперёд. Лена стояла на второй ступеньке четырёхфутовой стремянки, опасно наклонившись вперед. Держа метлу за щетину, она засовывала ручку в железную решётку на стене под потолком. Она повернула голову, когда Сэм бросился к ней. Он схватил её за талию и почти грубо повалил на пол. Твёрдо поставив её на ноги, он закипел: "Какого чёрта, по-твоему, ты делаешь?!" Лена смотрела на него, потеряв дар речи и дрожа, целых 10 секунд, прежде чем крикнула в ответ: "Я могла бы спросить тебя о том же, Майкл Фэллон! Ты напугал меня до смерти!" Сэм изо всех сил пытался взять под контроль свой гнев и свой голос. "Я больше никогда не хочу видеть тебя на лестнице" - сказал он сквозь стиснутые зубы, зная, даже когда произносил эти слова, что они приведут её в ярость. Он был прав. Выражение её лица и тон мгновенно стали арктическими. "Я думала, вы - пастырь стада, преподобный, а не владелец". Она повернулась к своему рабочему столу и начала наливать тесто в форму для кекса, её руки всё ещё дрожали. Сэм сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Расстраивать её тоже вредно для ребёнка. "Я просто испугался", - сказал он более нормальным голосом, - "Увидев тебя там, наверху, вот и всё. Ты могла легко упасть и поранить себя или ребёнка". Или вы оба могли умереть, добавил его разум. "Мне жаль. Кажется, в последнее время я часто извиняюсь" Лена повернулась к нему лицом, глядя прямо в его глаза. Выражение её лица смягчилось. Тыльной стороной ладони она откинула влажные пряди волос со своего вспотевшего лба. Он заметил, что её ладони были покрыты мукой, которая оставила белую полосу чуть выше её правой брови. Они стояли очень близко друг к другу; он чувствовал, как её живот касается его. "Вентиляционное отверстие чем-то забило" - сказала она, указывая на решётку на стене. "Оно не открывается, когда я щёлкаю выключателем, и именно поэтому здесь так жарко. К полудню я чувствую себя так, словно нахожусь в духовке. Я подумала, что открою его, прежде чем положить вторую партию тортов. Питер ещё не пришёл, иначе я бы попросила его сделать это", - она мимолётно улыбнулась, нервно вытирая руки о халат, - "Это было глупо, я знаю. Я не буду делать это снова" Сэм рискнул: "Лена... Выходи за меня замуж" Сначала она просто смотрела на него, её лицо было пустым от явного недоверия. Затем она отвернулась и сделала несколько шагов по комнате. "Ты, должно быть, шутишь" - сказала она. Когда он промолчал, она прикрыла глаза одной рукой. "Не поступай так со мной, Майкл. Мы уже проходили через это". Оценка Сэмом Майкла выросла на несколько пунктов. "Пожалуйста... Ты знаешь все причины, по которым мы не можем пожениться" "Я люблю тебя, и ты любишь меня" - рискнул Сэм, ожидая, что она будет отрицать это. Она этого не сделала. "Дело не в этом, преподобный", - сказала она, подчеркнув его титул, - "Во-первых, ты потеряешь работу. Может быть, тебя даже вообще отлучат от церкви. Тогда что ты будешь делать?" "Я займусь чем-нибудь ещё" - возразил Сэм. "Майкл, не будь тупым. Ты - служитель. Это то, что ты делаешь - то, для чего ты был рождён - и они уволят тебя раньше, чем ты успеешь сказать "аминь"", - она горько рассмеялась, - "И, кроме того, Бог может быть дальтоником, но люди в Оук-Хилл - определённо нет. Мы никогда не смогли бы пожениться здесь" "Хорошо, мы переедем" "Куда? В Калифорнию?", - она вздохнула, - "Это безумие" Сэм подошел к тому месту, где она стояла, скрестив руки над животом, защищаясь. Он нежно положил руки по обе стороны от её лица и надеялся, что то, что он собирался сказать, не было ложью. "Лена... Я люблю тебя. Я люблю нашего ребёнка. Я хочу, чтобы мы стали семьёй". Он наклонил голову и нежно поцеловал её. Она не сопротивлялась, но и не подходила ближе. Он углубил поцелуй, от которого дрожь пробежала по её телу. Он почувствовал её руки на своих руках. На мгновение прижавшись, она подняла руки, чтобы обнять его за шею. Он прижал её к себе, растворяясь в её сладком аромате выпечки. Наконец, она скользнула руками обратно к его локтям, затем медленно отстранилась от него. "Я никогда не думала, что сделаю это снова" - сказала она дрожащим голосом. Она отпустила его руки. "Но ты и я в тот раз, это было ошибкой. Ты не можешь построить брак или семью на ошибке, как бы сильно ты этого ни хотел. Мы никогда не сможем быть вместе. Ни здесь, ни где-либо ещё...". В её карих глазах блестели слёзы. "Ты любишь меня, но тебе также нравится быть служителем. И я слишком сильно люблю тебя, чтобы разрушить это. Я не могу выйти за тебя замуж, Майкл...", - сказала она, её голос дрожал от сожаления и слёз, - "Это было бы неправильно". Она опустила руки по бокам и ждала, когда он отпустит её. Когда он это сделал, она быстро вышла из комнаты, в свою кухню и закрыла дверь. Сэм слышал приглушённые рыдания, доносящиеся из квартиры, и это разбивало ему сердце, что он потерпел неудачу и причинил ей боль. Чего он не слышал, так это тихого щелчка закрывающейся входной двери и звуков шагов подростка, бегущего по улице к дому. Он на мгновение остановился посреди комнаты, затем протянул руку и выключил духовку. Позади него Эл мягко сказал: "Это была хорошая попытка, Сэм". Сэм молча прошёл мимо него и вышел из пекарни. "Что значит, ничего не изменилось?", - голос Сэма стал громче от недоверия, - "Я нашел её на лестнице, и не говори мне, что это не тот несчастный случай, о котором говорил компьютер. Она сказала, что больше так не будет" Эл вздохнул, такой же расстроенный, как и Сэм. "Зигги говорит, что несчастный случай, какой бы он ни был, всё равно произойдёт сегодня вечером. Может быть, она сделает что-то ещё" "Например, что?", - огрызнулся Сэм, приближаясь к концу своего трейлера, - "Прыжок с парашютом? Гонка на автомобиле? Давай, Эл, это должна быть лестница. И она пообещала..." "Да, но сдержит ли она это обещание?" - тихо спросил Эл. Сэм остановился: "Может, мне стоит пойти и присмотреть за ней..." Эл поморщился, указав: "После этого утра, Сэм, я бы предположил, что ты - последний человек на планете, которого она хотела бы видеть. Извини" Это выбило весь ветер из парусов Сэма. Он помнил её потрясённое выражение лица и звук её рыданий, как-будто мир был просто невыносим. Всё, что он мог сделать, это сесть на свой бугристый миниатюрный диван и попытаться придумать другое решение. Тем временем в пекарне Лена наносила последние штрихи на сложный юбилейный торт. Дверь открылась. "Здравствуйте, миссис Бин" - любезно сказала Лена. Хотя она знала, что большинство людей в городе презирали её, она считала своим долгом быть вежливой, хотя бы потому, что от этого зависел её бизнес. Она была особенно мила с миссис Бин, потому-что искренне любила своего помощника Питера. "Что я могу сделать для вас сегодня?" Миссис Бин сделала паузу, словно собираясь с мыслями: "Мисс Палмер, я хорошо знаю, что люди совершают ошибки. Мужчины использовали девушек, вероятно, с незапамятных времен. Но я решила, что здесь - не та среда, в которой мальчик возраста Питера должен находиться" Лена сказала: "Я полагаю, Вы имеете в виду моё, э-э, положение". Миссис Бин кивнула, её щеки порозовели. "Но я нахожусь в таком состоянии уже несколько месяцев, и, похоже, это не было слишком большой проблемой раньше" "Некоторые вещи привлекли моё внимание" "Какие?" - спросила Лена. Голос миссис Бин упал до хриплого шёпота, как-будто произнесение слов вслух могло каким-то образом запачкать её. "Например, кто отец ребёнка", - прошипела она, - "Любая, у кого может быть роман со священником, по моему мнению, не имеет никакой морали и является ядом для такого впечатлительного мальчика, как мой Питер. Я больше не хочу, чтобы он был рядом с вами, мисс Палмер, и я намерена также добиться увольнения преподобного Фэллона из церкви. Итак, где мой сын?" Лене потребовалось несколько секунд, чтобы обрести голос и позвать Питера из кухни. Она впервые заметила, что он не смотрит ей в глаза. Пошатываясь, она нащупала под прилавком кассовый ящик, открыла его и достала 10-долларовую банкноту. "Питер", - сказала она, звуча рассеянно и странно, - "Это покроет всё, что я должна тебе с тех пор, как я платила тебе в последний раз. Мне нравилось, что ты здесь. Ты прекрасный работник". Она положила руку на округлую верхнюю часть живота, где ребёнок только-что пнул её, и прислонилась к стойке с тортами. Миссис Бин, казалось, хотела сказать что-то ещё, но вместо этого только вывела своего сына из магазина. Лена была слишком потрясена и внезапно слишком устала, чтобы продолжать бороться. Тонкое, слабое позвякивание колокольчика над дверью насмехалось над ней. Церковные колокола только-что пробили 9 часов, когда Сэм услышал стук в дверь своего трейлера. В отчаянии, потому-что он до сих пор не мог придумать способа спасти жизнь Лены, он потащился через переполненный трейлер, чтобы впустить своего посетителя. Вошли два дьякона, с которыми он уже был знаком, а также секретарь церкви, выражение их лиц было замкнутым и напряжённым. Он пригласил их сесть на крошечный диван и один из двух кухонных стульев. Наступила напряженная тишина, поскольку все они ждали, когда кто-нибудь заговорит. "Преподобный", - неловко начала миссис Бин, теребя пальцами ремешок своей кожаной сумочки, - "Сегодня я получила довольно тревожные новости от моего сына Питера" "Какого рода новости?" - спросил Сэм. "О вас. Я не знала, что делать, поэтому обратилась за советом к дьякону Майлзу и дьякону Финли". Сэм ждал. "И я также ходила на встречу с Леной Палмер" Сэм почувствовал, как его сердце упало. Дьякон Майлз пригвоздил его прямым и пристальным взглядом и прямо спросил: "Вы - отец ребёнка Лены Палмер?". Дьякон Финли отвёл взгляд в сторону, в какую-то точку на другом конце трейлера. Миссис Бин покраснела. Сэм поддержал зрительный контакт и ответил: "Да". Он услышал резкий вдох миссис Бин, как-будто она вопреки всему надеялась, что произошла какая-то ошибка. "Что теперь?" "Тогда, как старший дьякон, я должен попросить вас об отставке. В ваших проповедях этот город не нуждается" - тон Майлза не терпел возражений. "Мои проповеди?" - сердито спросил Сэм, отчаяние и усталость настигли его. "У вас не было никаких проблем с моими проповедями в течение прошлого года. Что ж, мне жаль сообщать вам, что я тоже человек. Я тоже совершаю ошибки. И, как и вы, я прошу Прощения и двигаюсь дальше. Но, полагаю, мне не позволено совершать ошибки, не так ли?" "Мы говорим не о простых ошибках, преподобный", - сказал дьякон Финли, теперь уставившись на свои сжатые руки, - "Мы говорим о священнослужителе, человеке Божьем, зачавшем внебрачного ребёнка от цветной женщины" "Что вас беспокоит больше всего - статус ребёнка или цвет кожи женщины?" - Сэм не смог скрыть презрения в своём голосе. Он встал, возвышаясь над своими всё ещё сидящими гостями. В нескольких футах от него открылась дверь камеры, и Эл вышел, настойчиво жестикулируя. Сэм проигнорировал его. "Я каждый день слушаю о ваших ошибках и недостатках. Я консультирую ваши проблемы с азартными играми, ваши запои, ваши измены своим женам. Я терплю ваши сплетни о людях, которых вы, по вашим словам, любите. Я слушаю и говорю вам, что независимо от того, что вы сделали, Бог любит и прощает вас. И я вас не осуждаю", - он склонился над ними с яростью в голосе, его стрелы попали в цель. Никто не хотел встретиться с его пылающими глазами сейчас. "Видит Бог, вы не идеальны", - он отвернулся, - "И я тоже" "Сэм..." - сказал Эл. Хэндлинк настойчиво пищал. "Лена отказалась выйти за меня замуж, потому-что знала, что вы меня уволите, и она знала, что вы никогда не примете нас", - он обхватил себя руками, внезапно похолодев, - "И это из-за вас - таких осуждающих, несовершенных фанатиков, как вы, - я потеряю её. Почему бы вам не вытащить брёвна из собственных глаз, прежде чем судить меня?". Когда он закончил, воцарилась абсолютная тишина, пока Эл не сказал: "Ого... Сэм, тебе нужно срочно попасть в пекарню. Зигги говорит, что с Леной вот-вот произойдёт несчастный случай" Сэм повернулся, чтобы на мгновение уставиться на Эла, затем распахнул хлипкую дверь трейлера и выбежал в ночь. Лена заперла входную дверь магазина и опустила штору на окне. Она выключила свет и пошла на кухню кондитерской. После захода солнца ветер немного усилился; она заметила, что на её поверхности для выпечки осела крупная пыль. Он проникал внутрь через открытое вентиляционное отверстие. Питер ушёл, прежде чем она смогла попросить его закрыть вентиляцию на ночь. Пыль угнетала её, символ того, что её жизнь пошла не так. Без сомнения, Майкл в этот самый момент получал свои документы. Праведное негодование миссис Бин не остановилось бы на том, чтобы убрать Питера из-под запятнанного присутствия Лены. Она подозревала, что им обоим повезёт, если к утру они не будут вымазаны смолой и перьями. Она посмотрела на столешницу. Что ж, она не могла изменить историю, но она, чёрт возьми, могла что-то сделать с этой пылью. Она посмотрела на лестницу, сложенную и прислонённую к углу, затем на затемнённую пекарню. Нерешительность и обещание, данное Майклу, парализовали её на целую минуту. Когда она, наконец, направилась к своей квартире, порыв ветра сдул ещё больше пыли на её вымытый отбеливателем стол. Решившись, она подошла и схватилась за стремянку обеими руками. Сэм бежал так быстро, как только мог, Эл подгонял его. Любой, кто смотрел в окно, когда Сэм проносился мимо, был бы убеждён, что преподобный действительно сошёл с ума. Он задыхался. На вершине лестницы Лена остановилась, чтобы восстановить равновесие. Из-за почти непрерывного движения ребёнка и её вздутого живота ей было трудно найти свой центр тяжести. На мгновение она подумала, что, возможно, карабкаться по лестнице было не очень хорошей идеей. Но она была уже там, и чем скорее она сможет закрыть вентиляцию, тем скорее сможет спуститься с лестницы и отдохнуть на диване, подняв опухшие ноги. Она медленно подняла метлу и просунула её сквозь железную решётку. Затем осторожно толкнула вверх, но ничего не произошло. Она толкнула снова, сильнее. "Чёрт возьми!" - сказала она сквозь стиснутые зубы, отдёргивая ручку метлы для ещё одной попытки. Лестница сдвинулась и заскользила по гладкому полу. Лена потеряла контроль над метлой, которая с грохотом упала на пол, и замахала руками, тщетно пытаясь сохранить равновесие. Она упала назад, зацепившись боком за край стола, и тяжело приземлилась на пол. Стремянка рухнула на неё сверху. "Она ранена, Сэм, поторопись!" - Эл закричал, когда Сэм остановился, чтобы хоть чуть-чуть перевести дух. Он пробежал последние несколько ярдов до тёмной пекарни. Он попробовал открыть дверь - заперто. Эл проплыл прямо сквозь стену туда, где лежала Лена, без сознания и неподвижно. "Сюда, Сэм!" Сэм бросился к задней части, надеясь, что там будет чёрный ход или окно. Дверь, которую он нашёл там, была слишком прочной, чтобы сломать её плечом или ногой. Он разбил окно локтем и с трудом влез внутрь. Он пробежал через спальню и кухню, спотыкаясь и натыкаясь на мебель, и остановился в пекарной рядом с тяжело дышащей Леной. Она свернулась калачиком в позе эмбриона, её руки сжимали живот. "Лена", - позвал Сэм, сохраняя удивительно спокойный голос и щупая её запястье в поисках пульса, - "Лена, я здесь" Она беспокойно двигалась и стонала от боли. "Ребёнок...", - выдохнула она, - "Ребёнок идёт..." "С тобой всё будет в порядке" - сказал Сэм, даже когда заметил кровотечение. Он схватил несколько белых полотенец со стойки и положил их ей между ног, под юбку. "Я собираюсь вызвать скорую помощь", - сказал он ей, - "И я сейчас вернусь". Он не был уверен, слышала ли она его вообще. Он подбежал к телефону и набрал 911, затем, проклиная себя, повесил трубку и набрал 0. Он слышал, как Эл говорил Лене держаться там, как-будто она могла его услышать. "Полицейское управление Оук-Хиллз, оператор" "Это преподобный Фэллон. Я в пекарне Лены на Мэйн-стрит. Мне нужна скорая помощь, быстро. Произошёл несчастный случай. Там раненая роженица" - он знал, что говорит слишком быстро, и изо всех сил пытался контролировать себя. "Какова природа чрезвычайной ситуации?" - спросил оператор. Сэм наполовину рыдал, наполовину кричал: "Она теряет своего ребёнка! Ей нужна скорая помощь, сейчас же!". Он держал трубку достаточно долго, чтобы услышать, как оператор подтверждает, что скорая помощь уже в пути, затем бросил трубку и бросился обратно к Лене. Ему удалось успокоиться настолько, чтобы поднять стремянку и отбросить её в сторону. Он проверил живот девушки. "Эл, у неё сильные схватки" "Ну, скорая помощь уже в пути, Сэм. Просто держись. Я думаю, ты пришёл вовремя" Казалось, прошла вечность, прежде чем приехала "Скорая", которая была немногим больше белого универсала. Сэму захотелось топнуть ногой от разочарования, когда он понял, что высококвалифицированных парамедиков и ультрасовременных портативных травматологических отделений его эпохи ещё не существует. Здесь всё будет зависеть от скорости, а не от технологий. Он отказался сесть в полицейскую машину, настояв вместо этого на поездке в машине скорой помощи с Леной. Он держал её за руку, когда вой сирен расколол ночь. В больнице, почти 40 минут спустя, он передал её медсестрам. У неё были преждевременные роды, она корчилась и плакала от боли. Медсестра, принимающая его, усадила его на кушетку в комнате ожидания и сказала ему: "Сейчас вы ничего не можете сделать, кроме как ждать. И молитесь. Мы дадим вам знать, когда что-то произойдёт". На его мрачное выражение она мягко добавила: "Она в очень хороших руках" Сэм наклонился и положил голову на руки. Эл сказал: "Ну и дела, Сэм, ты выглядишь ужасно" Сэм пристально посмотрел на него. "Ну, а как, по-твоему, я должен выглядеть? Я не знаю, Эл. Я всё испортил. Я должен был быть там. Я должен был остановить это. Вместо того, чтобы терять время с теми людьми" "Может быть, им нужно было это услышать" - предположил Эл. "Нет", - сказал Сэм, - "Я всё испортил. Теперь Майкла определённо уволят, а Лена и её ребенок всё ещё могут умереть". Он посмотрел на свои окровавленные руки и одежду, - "Я думаю, что на этот раз я потерпел неудачу, Эл" - сказал он упавшим голосом. Эл посмотрел на хэндлинк. "Зигги говорит, что у тебя всё ещё есть шанс" - заверил он Сэма, но Сэм знал, что они с Зигги только пытаются поднять ему настроение. Сэм никогда не видел такого тихого места, как эта больница, в те часы, когда он ждал новостей. Никто на этаже не издал ни звука. Он ходил; он молился; он перебирал в уме все мелкие и не очень мелочи, которые он мог бы сказать или сделать по-другому. Он немного поспал. Наконец, в половине четвёртого в приемную вошел седовласый мужчина. Сэм вскочил на ноги. "Доктор?" Доктор снял свою стерильную шапочку и маску. Его рубашка была запачкана кровью. Он мгновение смотрел на Сэма, затем сказал: "Я - доктор Филд. С мисс Палмер всё в порядке, и с ребёнком тоже". Сэм выпустил дыхание, которое он задерживал. Доктор продолжил: "Были некоторые трудности; нам пришлось делать кесарево, но они оба крепкие. Ребёнок немного маловат, но этого следовало ожидать" "Могу я её увидеть?" - тихо спросил Сэм. "Пока нет. Медсёстры заботятся о том, чтобы ей было удобно. Её отведут в палату примерно через полчаса. Тогда вы сможете увидеть её" "Ох..." - произнёс Сэм и улыбнулся в ответ Элу. Последовала выжидательная пауза, затем доктор Филд сказал: "Преподобный, хотели бы вы подержать своего сына?" "Моего сына?", - Сэм стоял, потеряв дар речи и изумлённый, посреди комнаты, - "Как?" Доктор улыбнулся. "Я в этом бизнесе уже давно. Более тридцати лет. Две вещи, которые невозможно подделать - беременность и отцовство" Когда медсестра положила крошечного спящего ребёнка на руки Сэма, он не смог сдержать слёз, которые хлынули из его глаз. Они мягко брызнули на детское одеяло. Он никогда не видел ничего более удивительного или чудесного, чем этот маленький мальчик. Сэм встретился взглядом с Элом; никакие слова не были нужны или адекватны. Сэм сидел у кровати Лены. "Не понимаю, почему ты ещё не совершил скачок" - сказал Эл, нахмурившись. "Я знаю почему" - сказал Сэм. Он наклонился: "Лена?". Её веки затрепетали, и она медленно сфокусировалась на лице Сэма. Она провела языком по сухим губам: "Ребёнок?" - прошептала она почти неслышно. "У нас прекрасный, идеальный маленький мальчик" - сказал Сэм, убирая волосы с её лба. "Всё в порядке?" - голос Лены был как мелкий песок. "Он здоров и... идеален". Он взял её за руку, - "Лена... Выходи за меня замуж". Она посмотрела на него, поражённая. "Я люблю тебя, Лена. Пожалуйста. Я видел свою жизнь без тебя, и она пуста. Ты нужна мне, и мне нужен наш сын. Ты выйдешь за меня?" Глаза Лены наполнились слезами, которые потекли и скатились по вискам на подушку. Она на мгновение закрыла глаза и крепче сжала руку Сэма. Она едва заметно кивнула, а затем прошептала: "Да, Майкл... Да". Сэм наклонился и нежно поцеловал её в губы. Он взглянул на Эла, которому не нужно было говорить ему, что с ними всё будет в порядке. Эл поднял руку в прощальном жесте. Яркий бело-голубой свет вспыхнул перед глазами Сэма. КОНЕЦ (Июль 2005)