Твои теплые руки

Осень. Промозглые пять утра. Вставать еще не скоро, но продрогшие юноши уже проснулись из-за громкого крика вороны, тут же пожалев об этом: на улице до того холодно, что даже обогреватель в комнате не справляется и им приходится жаться друг к другу и делить тепло на двоих. Хэйдзо обнимает Кадзуху, скользит ладонью по его прохладной коже и прижимает ближе к себе, стараясь согреть. Теплым у Кадзухи остался только взгляд алых глаз, уютно потрескивающий огонь в них настолько контрастирует с пасмурным утром, что Хэйдзо немного дезориентируется от перепадов температуры. Тонкий нос утыкается в плечо Сиканоина и узкая ладонь опирается о его плечо, готовясь, Кадзуха замирает, после чего, переборов себя, отталкивается от плеча Хэйдзо и от кровати и садится. Его сразу же начинает зябко потряхивать. Парень поджимает губы, заворачивается в покрывало, откидывает назад белые волосы и идет к окну. С четвертого этажа кирпичного общежития днем было видно довольно далеко: был виден двор, забор, улица, за жизнью которой Хэйдзо любил наблюдать из окна, удивляя Кадзуху познаниями о проходящих людях - он обожал Шерлока Холмса и вовсю пользовался его методом, чтобы узнавать больше о прохожих. Замечать он умел великолепно; когда мимо шла бабушка, пальто которой было все в кошачьих волосках, Кадзуха мог предположить, что она держит кошек, а Хэйдзо мог сказать, сколько их у нее, какой они породы, примерный их возраст и продолжал декламировать свои умозаключения уже тогда, когда Кадзуха бежал помочь ей донести пакет до дома. Днем было видно даже сквер, если прижаться к раме и скосить глаза, чтобы заглянуть за дом, стоящий на другой стороне улицы. Сейчас были еще сумерки и к ним прибавлялся еще и туман, так что красные глаза успели выхватить из тьмы и серебристого облака лишь кусок двора. Это выглядело так красиво, хотелось запрыгнуть в эти облака, в голове зазвучали обрывки стихов. Любимые руки обхватывают его талию и Каэдэхара перестает подрагивать. Тяжелая голова Хэйдзо пристраивается на плече и легкие волосы Кадзухи слегка развеваются от прерывистого от холода выдоха Сиканоина. Вместе теплее. Кадзуха чуть-чуть откидывается назад, прислоняясь к груди будущего детектива, оба стоят и наслаждаются хрупким, как огонек свечи, теплом между их телами. Сделай неаккуратное движение, вздохни - огонек потухнет; отодвинься, шевельнись - тепло пропадет, заменится колючим холодом. Поэтому юноши стоят и не двигаются, хоть им было бы уютнее подальше от сквозящего деревянного окна. — Хэйдзо... пойдем на улицу. — Мхх, я хотел скорее предложить заняться чем-нибудь согревающим, — с намеком шепчет Сиканоин, но Кадзуха слишком привык к нему и к его пошлым шуточкам, поэтому не смущается. — Нет, не сейчас. Я хочу на улицу, если не хочешь, я пойду один. — Нееет, милый Кадзу, одного я тебя точно не отпущу. Но блин, — глаза цвета свежей травы открываятся, окидывая скучающим взглядом тоскливый пейзаж за окном. — Там же мокро и холодно, вчера шел дождь, — Хэйдзо переводит взгляд на градусник, висящий за окном, — а сегодня плюс три, ты точно хочешь туда? Он ждет ответа, упирается носом юноше в шею и плотнее прижимает его к себе. — Да, хочу, — после паузы задумчиво подтверждает Каэдэхара. — Там так красиво. — Там противно, мокро и холодно, — с улыбкой поправляет Хэйдзо, — там гадкие лужи и мерзкий туман. Там на каждом шагу можно грациозно упасть, и- Он не успевает закончить, Кадзуха разворачивается с мягкой улыбкой в глазах, чмокает его в щеку и уходит на кухню готовить завтрак. *** Их ладони сцеплены и спрятаны от холода в кармане Хэйдзо. Его теплая рука и теплый бок - это все, что греет сейчас Кадзуху. На улице действительно мокро и холодно, но насчет "противно" Кадзуха с Хэйдзо не согласен. Скорее "вдохновляюще". В голове юноши проносились стихи и обрывки песен, на душе так легко и спокойно и мелкие подрагивания, волнами прокатывающиеся по телу, ощущаются как что-то правильное, как приятное дополнение великолепному хмурому утру. Хэйдзо тоскливо смотрит на взъерошенных голубей; к ним подлетает ворона и его глаза загораются интересом: птичья драка, разворачивающаяся прямо на перед тобой - редкое зрелище, зато поучительное. Он оглядывается на Кадзуху - тот смотрит куда-то вдаль, сквозь воздух, не обращая внимание ни на птиц, лишь чуть крепче прижимает их сцепленные руки к боку Хэйдзо. Он даже не заметил, что Сиканоин остановился понаблюдать за ссорой. Он пребывал где-то в шестом измерении и только Хэйдзо мог возвратить его обратно. Будущий детектив нежно улыбнулся и продолжил наблюдать за птицами, вслушиваясь в тихую мелодию, что мурлыкал Каэдэхара себе под нос. Совершенно не в такт ему раздалось недовольное курлыканье и голуби разлетелись кто куда: часть их опустилась на подоконники на высоких этажах соседнего дома, часть улетела в сквер, часть села тут же на асфальт тротуара. Ворона, победоносно щелкая клювом, уписывала черствый, но размокший от дождя кусочек булки, беспечно брошенный не знающим голода ребенком - Хэйдзо видел это по размеру челюсти на откушенном куске. Наблюдать за этим було уже не так интересно, поэтому юноша взял руку Кадзухи покрепче и пошел дальше. Прозрачно-белое облако тумана похоже на недосягаемые мечты, кажется, уже близко, вот сейчас войдешь в серебристую дымку, а она все отодвигается и отодвигается, не пускает тебя в свое лоно. И ты стремишься попасть в это кажущееся мягким, пушистым облако, а оно, будто потерянная мысль, ускользает, как песок сквозь пальцы... Серое утро, серый асфальт, серые дома, серые стекла в потрескавшихся рамах, серые люди за ними - ни одного цветка на окна не поставили - серые птицы, их противные голоса... Красным пятном пальто замечтавшегося сбоку Кадзухи... интересно, о чем он думает? Иногда сложно угадать его мысли. А бывет, что они на поверхности, как он хмурится, чтобы не выглядеть смущенным, когда Хэйдзо отпускает двусмысленые замечания, как становится абсолютно спокоен во время ссор, говорит ровным-ровным голосом и чуть ниже обычного, хотя внутри - Хэйдзо точно знает - полыхает пожар. Туманное утро. Прохладный ветер шепчется с листьями. Начало осени. Ночью шел дождь, логично, что сегодня влажно и туманно. Почему холодно?.. Ну, осень на дворе. Почему Кадзуха замечтался окончательно? Он немного поэт, а тут, вроде как, обстановка располагает. Кругом тишина. Тяжелые яблоки сыпятся с веток. Начало осени. Хотя самого Хэйдзо она больше располагает завернуться в плед и почитать Конан Дойля. Серые тучи. Кусты и деревья остались без листьев. Начало осени. И не забыть чашку чая. И загнать уже продрогшего Кадзуху в общежитие. Им так повезло, комната на двоих, сожителей нет, а они этим не пользуются - в такую-то погоду!!! Хэйдзо по идеальной параболе поварачивает назад, молясь, чтобы Каэдэхара не заметил. Ветер крепчает. Чашка теплого чая с корицей. Начало осени. Ладонь Кадзухи ледяная. Хэйдзо уже и самому холодно, но он отдает все свое тепло юноше, глядящему в пространство рядом. Становится холодно. Греют лишь теплые руки любимого. Начало осени. Блин, да когда они успели так далеко уйти. Сиканоина подмывает пойти быстрее, но он опасается, что Кадзуха придет в себя и повернет гулять и отсутствовать еще. Небо расчистилось. Скоро деревья увидят усталое солнце. Начало осени. Стало светлее, тучки чуть-чуть раздвинулись, слеганца проглядывал лучик солнышка, его тепло совсем не чувствовалось физически, но настроение подняло в момент. Знакомая дверь. Наконец-то я дома. Начало осени. — Слава Архонтам, мы вернулись без потерь! — восклицает Хэйдзо, закрывая дверь. Во взгляде Кадзухи проступило замешательство, он моргнул пару раз, приходя в себя, потом зрение наконец сфокусировалось и он огляделся. — Эмм... мы уже вернулись?.. — Мы гуляли... — Хэйдзо смотрит на часы, — час! Целый час! По этой противной мокрой улице! Если ты не нагулялся, то извини. Я туда больше не пойду, а тебя одного не пущу. Кадзуха задумчиво хмурит светлые брови. — Почему? — Да ты вообще не смотрел, куда шел, Кадзу. Вдруг под машину попадешь, упаси Семеро. Нет, милый мой, — деловито продолжал будущий детектив, направляясь в ванную комнату и раздеваясь на ходу, — это даже не обсуждается. Кадзуха в задумчивости постоял еще у закрытой двери, потом снял шарф, перчатки, пальто, свитер... — Всё снимай! — кричит уже оставшийся в одном белье Хэйдзо из ванной, где с шумом набирается горячая вода. — Будем заниматься кое-чем согревающим! Кадзхуа послушно оставляет на теле лишь футболку и идет к Сиканоину. Смотрит, как прибывает в ванне вода и чувствует, как его обнимает за плечи теплая рука. — Сейчас согреемся. Ванна - лучшая согревающая процедура. Правду тебе говорю. Я проверял на себе и прочитал кучу справочников.