Дай мне ответ

— Заказывать что-то будешь? Изуки посмотрел на своего вынужденного собеседника поверх предусмотрительно прихваченного с собой сборника каламбуров. Помимо них у него был учебник по биологии для завтрашнего экзамена. Зачем он вообще здесь? Ах да, Киёши. — Киёши сказал: приходи сытый. Хмурый рыжий парень из Кирисаки Дайичи, имени которого Изуки не помнил, одобрительно кивнул. — Хм? Разумный подход. Сюда приходят точно не для насыщения. Тут сама кухня такая, знаешь ли, высокая, что наесться нереально. Он говорил с таким знанием дела, что Изуки ощутил где-то в глубине души легкий укол тревоги: едва заметный, но однозначно сигнализирующий о том, что нужно встать и уйти, причем немедленно. Он досадливо повел плечом: что за нелепость. Это же просто какой-то понтовый ресторан. Изуки даже на вывеску не взглянул, когда они зашли, настолько вся эта ситуация раздражала и казалась игрой чьего-то больного воображения. Но его собеседник был вполне реальным, одетым в приличный костюм вместо школьной формы. Изуки тоже был в костюме и, в отличие от этого небрежного идиота, свой галстук завязал по всем правилам. Ресторан высокой кухни располагался в отреставрированном жилом доме, на этаже было всего четыре стола, что, видимо, символизировало элитарность, и два из них пустовали. Стены заведения украшала мудреная иллюминация из звездных систем и птичьих стай. Стояла напряженная тишина, изредка прерываемая плохо различимыми звуками с кухни. Впору было вспомнить знаменитое заявление одного известного режиссера кино о том, что в космосе взрывы не слышны. В общем, атмосфера приятно располагала к заполнению пустоты. — Я запамятовал, как твое имя? — вежливо осведомился Изуки. — Ямазаки Хироши. Твое имя я знаю, можешь не представляться, Игуру… то есть Изуки Шук-кун. Изуки звали «Шун», но он не стал поправлять, да и шутку про орла оценил. Парень-то с чувством юмора попался. — Слушай, Ямазаки. Ты же был в этом космическом месте раньше? — Да. И всегда уходил голодным. Ну так что, мне заказать за тебя? — Кто заказывает, тот и ест, — с сомнением произнес Изуки. — У меня с собой не так много денег… Ямазаки остановил его нетерпеливым жестом. — Да оставь свои деньги себе. Кто пригласил, тот и платит. — В смысле — ты? — В смысле — он. Они синхронно обернулись на соседний — занятый — столик. Там неподвижно сидели напротив друг друга Киёши Тэппей и Ханамия Макото. Ханамия выглядел как завсегдатай подобных заведений, расположился он за столиком небрежно-изящно, но занимался отнюдь не изучением меню: взгляд его был прикован к Киёши и не предвещал ничего доброго. Изуки снова ощутил беспокойство за душевное равновесие друга. Зачем он вообще согласился на этот дурдом, да еще и Изуки втянул? Если так хотелось пощекотать себе нервы, можно было выбрать что-то более нормальное. Сходить посмотреть на крокодилов в террариуме или гадюк в серпентарии, как вариант. Киёши, впрочем, держался не так уж плохо. Несмотря на то, что сидел он с неестественно прямой спиной, на губах его играла легкая улыбка. Он с явным интересом рассматривал иллюминацию на стенах и то и дело задирал голову к потолку. Изуки тоже посмотрел на потолок: там медленно и торжественно вертелись планеты, а между ними кружились белые и черные лебеди. С эстетической точки зрения выглядело сногсшибательно. Итак, Киёши и Ханамия. Кто из них должен был платить за ресторан, Изуки точно не знал. Вроде как приглашение исходило от Ханамии, но заплатит ли Ханамия? Изуки с трудом оторвал взгляд от потолка и сосредоточился на Ямазаки. Тот уткнулся в меню, и можно было разглядеть его хорошенько. Совершенно обычный парень, костюм сидел на нем не ахти как, возможно, не очень хорошо подогнан по фигуре, и, судя по болтающемуся галстуку, его эта общая небрежность облика ничуть не угнетала. — Ханамия заказал столики два месяца назад, вот какая сюда очередь, — сказал Ямазаки, с великим интересом изучая меню. — Он сказал, что за все заплатит. Так что перестань любоваться потолком и выбери себе что-нибудь. Нам еще долго здесь торчать. Изуки полистал меню. Помимо диковинных названий, попадались и вполне невинные, вот только знакомых было не так много. Он поискал «кофейное желе», но нашел только «кофейное мясо». — Ханамия заплатит за мое кофейное желе? Тогда я, разумеется, закажу. — Где ты тут увидел кофейное желе, придурок? Это приличный ресторан высокой кухни! Изуки невольно вспомнил подслушанный страстный разговор Ханамии с Киёши, свидетелем которого он случайно стал не так давно. *** — Киёши. Пойдем со мной куда-нибудь, — пропел Ханамия сладкозвучным голосом сирены. Наверное, он был пьян, потому что Изуки заметил, что он шатался. Киёши почему-то не послал его к Сцилле и Харибде, а придержал так, чтобы не свалился, и спросил: — Куда ты хочешь пойти? — В один хороший ресторан, там совершенно космическая кухня. Я тебя приглашаю. Можешь взять с собой кого-нибудь из своих друзей. То есть обязательно возьми. Я все оплачу. — Не знаю, — неуверенно проговорил Киёши. — Сейчас пора экзаменов. — Соглашайся. Ну же. Киёши молчал. — Дай мне ответ сейчас, — шептал Ханамия, тяжело дыша ему в плечо. Изуки не стал дослушивать тогда, но потом узнал от самого Киёши, что эта странная просьба увенчалась не менее странным успехом. Кто же знал, что «кем-нибудь из друзей» окажется он, Изуки Шун. *** Изуки прочитал меню несколько раз и убедился, что ему подойдут только два наименования. — Томатный суп и десерт с манго. Ямазаки как-то нехорошо усмехнулся и позвонил в колокольчик. Себе он заказал какую-то дичь, да еще и позволил себе дополнить скромный заказ Изуки. — А он точно заплатит за меня? — все-таки переспросил Изуки, когда официант удалился. — И за тебя, и за меня. И за себя и за твоего номера 7. Изуки нутром чуял подвох. Может, это ресторан отравленной кухни? Эти-то привычные, им что яд, что еда. Два месяца очередь, надо же. И отчего два столика пустуют в таком случае? Впрочем, с самого начала эта идея двойного самоуб… свидания выглядела убойно. Вроде бы Киёши говорил, что в этот космический ресторан пускают только пары, поэтому другу Ханамии нужен кто-то в пару. Если бы не Киёши, Изуки бы сейчас дома повторял биологию или выгуливал собаку. Киёши-то хорошо, он первый по всем предметам. Изуки хорошо учился, и ему не очень-то хотелось заваливать экзамен из-за чужого свидания. Он положил поверх сборника каламбуров учебник по биологии и открыл главу про японских птиц, но не успел прочесть и строчки, как Ямазаки скучающе протянул: — Не думал, что вы в Сейрине все такие серьезные, что даже на свидания приходите с учебниками. Что там у тебя, матанализ? — А ты так хорошо разбираешься в биологии, что тебе не нужно ничего повторять? — Конечно. Какие у тебя трудности? Давай между переменами блюд их разрешим. Изуки помотал головой и попытался сконцентрироваться на птицах Японии. Он узнал, что белоглазки умеют проделывать акробатические трюки во время поиска пищи, и подумал, не играют ли они в баскетбол. Он почувствовал на себе пристальный взгляд и с неохотой оторвался от книги. — Что? — Думаешь об экзамене? — без всякого сочувствия спросил Ямазаки. Он откинулся на спинку стула и лениво изучал Изуки. Иногда он бросал быстрые взгляды на соседний столик, но там было довольно тихо. Ханамия скучающе разглядывал космический потолок с лебедями, Киёши изучал меню. — Ну ладно, пока мы ждем, почитай мне вслух, — выдал вдруг Ямазаки. Изуки вздрогнул от изумления. — Я? — Ты же взял с собой учебник, а не я. Изуки захлопнул учебник. Странный парень. Он что же, серьезно считает, что у них свидание? Это у Ханамии и Киёши долгая предыстория отношений, а Изуки и Ямазаки — всего лишь случайные люди для сопровождения друзей, не более того. Впрочем, взгляд Ямазаки вовсе не был скучающим. Он явно нуждался во внимании постороннего человека в лице Изуки. — Вообще знаешь, что я думаю? — тем временем продолжал Ямазаки. — Я думаю, что вы все в Сейрин не в ладах с башкой, потому что читаете книжки или смотрите в потолок во время свидания. Девчонкам ты на свиданке зачитываешь любимые формулы по математике? — Нет, им я зачитываю что-то вроде этого, — промолвил Изуки, открывая наугад сборник. Он прочитал первое, что попалось ему глаза: шутки про котиков и про хлеб. — А, так хотя бы это — не учебник, — с видимым облегчением произнес Ямазаки. — Господи прости. Ты зачитываешь девчонкам шутки? И как, после этого они становятся в очередь на следующее свидание? Это же супер просто — послушать такое в твоем неповторимом исполнении! Изуки едва сдержался, чтобы не скрипнуть зубами. Разумеется, следующих свиданий у него не было. Но он никогда не менял тактику в надежде, что найдется та самая, которая оценит его таким, какой он есть. — Нет? — переспросил Ямазаки. — Я так и подумал. Ну давай заведем светскую беседу, что ли. Есть тема, которую ты сможешь поддержать? Изуки через силу, но очаровательно улыбнулся. Вот мудак. Сперва довел, а теперь предлагает беседовать. — Лучше ты поведай мне что-нибудь, пока ждешь двойной ужин. Я поддержу. Ямазаки тяжело вздохнул. — То есть это дело принципа — не есть блюда высокой кухни? Или ты не хочешь есть то, за что заплатил Ханамия? Они снова синхронно оглянулись. Киёши теперь смотрел на Ханамию и что-то говорил. Ханамия улыбался, но Изуки чуял, что что-то не так в этом свидании. «Ханамия»-«свидание». Эти слова даже рифмовались. Ханамиесвидание. Да, вполне можно обозначить то, что происходит, «ханамиесвиданием». — Ты считаешь нормальным, что у нас свидание, а мы говорим о Ханамии? — невинно поинтересовался Изуки. — А, так ты сомневаешься в моей нормальности? Совершенно правильно делаешь. Но посмотри сам. У нас свидание, а ты читаешь про птиц. Это намек на что? Мы даже за руку не подержались, а ты меня уже отверг. — Думаю, мы отвергли друг друга еще до свидания, — глубокомысленно изрек Изуки. Он был уверен, что Ямазаки разделяет его видение ситуации, но тот почему-то нахмурился. — Говори за себя. С моей стороны все не так. Я искренне заинтересован, и, как умный человек, ты уже должен был это заметить. Изуки почувствовал, что краснеет и ничего не может с этим поделать. Вот дерьмо. Сперва довел, а теперь хочет смутить. Он начал делать дыхательную гимнастику, чтобы восстановить самообладание, и на этот раз Ямазаки ему не мешал. Он только продолжал пялиться, но Изуки принципиально не смотрел в его сторону. — Пожалуй, мне стоит рассказать тебе что-нибудь про… птиц, — сказал вдруг Ямазаки и, не дождавшись согласия, заговорил. У него были обширные познания в этой области, несколько превышающие курс старшей школы. Почему-то в основном он говорил про брачные обычаи. — У журавлей сложные брачные танцы, я как-то видел воочию, могу скинуть видос. Ты же дашь мне свой номер? А белоглазки, как я уже сказал, встречаются целый год во время гнездования. Про орлов, я думаю, ты знаешь, но повторение — мать учения: орлы всю жизнь страдают с одним и тем же партнером. — Ты думаешь, мне чем-то поможет эта информация? — сдержанно уточнил Изуки. Ямазаки только зло улыбнулся ему в ответ и продолжил делиться важными познаниями. Скоро все закончится, подбадривал себя Изуки. Принесут еду, и можно будет перекусить в молчании. *** Когда заказ принесли, Изуки осознал, что Ханамия и лекция о брачных обычаях птиц — то были цветочки. А ягодки — вот они, на столе. Он уставился на блюда этой космической высокой кухни в изумлении. На одной его тарелке красовалась яичница с беконом, на другой — оранжевое спагетти. Он затруднялся определить, что из этого томатный суп, а что — манго с ванильным йогуртом. Порции были крохотные; чтобы насытиться, стоило повторить заказ раз двадцать. Сначала Изуки предположил, что заказы перепутали. Но у них оказались идентичные заказы, кроме двух дополнительных блюд, одно из которых Ямазаки подвинул к нему. На тарелочке лежал предположительно кусок мяса, приятно пахнущий кофе. — Попробуй кофейное мясо. Это вкусно. — А где мой томатный суп? — не сдержался Изуки. Ямазаки указал на оранжевое спагетти. — Выглядит странно, но на вкус все как надо, — успокаивающе сказал он. Изуки еще раз взглянул на то, что ему предстояло отведать, и понял, что ему не то что шутить не хочется, ему хочется встать и уйти. За соседним столом, впрочем, все было не так плохо. Киёши встретил диковинные блюда высокой кухни с улыбкой и увлеченно задавал вопросы об ингредиентах. Ханамия торжествующе улыбался и вещал с видом знатока, хотя явно ожидал иной реакции. Киёши тоже принесли томатный суп, а помимо этого невзрачную белую пену, какое-то мороженое, прозрачные сферы с чем-то отдаленно напоминающим раздавленный мандарин, горшок с землей и торчащими листиками редиса. И закрытые горшочки. Что там находилось, невозможно было и вообразить. При виде спокойствия Киёши Изуки и сам успокоился. В любом случае это еда, а значит, это можно есть. Он осторожно потрогал палочкой спагетти, и ничего не взорвалось. — Никогда не слышал о молекулярной кухне? — спросил Ямазаки. Он уже справился со своим кофейным мясом, да так ловко, словно постоянно такое ел. — Ханамия этим сильно увлекся. Он всегда любил пробирки. Купил себе всю эту херню, оборудование, шприцы и сам себе готовит дома. — Шприцы? — Ну да, икринки делать. — А, понятно, — сказал Изуки, которому мало что стало понятно. — И как это есть? Ямазаки показал на примере своего томатного супа. Изуки тоже приступил к дегустации. Порция была такая маленькая, что хватило только на пробу, но вкус действительно был восхитительным. Ямазаки тем временем строил дальнейшие планы на жизнь. — На свидании важно узнать вкусы друг друга, — заявил он. — Ты сейчас съешь мои любимые блюда, а после зайдем куда-нибудь, и ты угостишь меня своим дурацким желе. — Хочешь сказать, у нас будет второе свидание? — хорошо скрывая охвативший его ужас, улыбнулся Изуки. — Возможно. Сдается мне, с первого раза до номера 7 ни хрена не дойдет. Они снова оглянулись на столик соседей. — Ну так теперь они могут встретиться одни, — флегматично заметил Изуки. — Нельзя оставлять Ханамию без присмотра. Иначе разнесет полресторана. Смекаешь? После томатного супа и кофейного мяса настало время яичницы. Она пахла чем-то нежно-сливочным, и Изуки захотелось добавить перцу. У него никак не укладывалось в голове, что перед ним манго с йогуртом и шоколадом. Мозг отказывался воспринимать видимое противоречие. Он потянулся за перечницей, но Ямазаки его остановил. — Не надо, это же манго. Попробуй. Посолить успеешь. Ну, заказываем что-то еще? Изуки попробовал яичницу. Это и правда было манго. — Да, закажи что-нибудь еще. И кстати, расскажи, что это вообще такое? Молекулярная — значит, все раскладывается на молекулы и потом пересобирается заново? Ямазаки просиял и пустился в пространные разъяснения про способы готовки в молекулярной кухне. Оказалось, что он тоже этим увлекался, хотя у него и не было всего необходимого оборудования. — То есть ты хочешь сказать, что можно нарезать чашечку кофе и закусить икрой с апельсиновым запахом и это все будет не шуткой? — подвел итог Изуки. — Да, именно. — И можно буквально съесть землю? — Она съедобная. Насколько я помню, сделана из рыбы. Так что по сути это тот же самый редис с рыбой. — Обалдеть, — восхитился Изуки. — Никогда не экспериментировал с едой. — Подозреваю, не только с едой, — усмехнулся Ямазаки, но Изуки сделал вид, что не понял намека. — Тогда можно мне еще… может быть, морского ежа? — Он со вкусом зеленого чая. Уверен? Может, лучше морского окуня в соусе из хризантем? Или вот есть оленина из Хоккайдо в соусе хурмы. Может, персиковую икру или суфле из луковиц лилии? — Подожди, не все сразу. *** Пока они ждали следующую перемену блюд, Изуки заговорил на тему, которая интересовала его гораздо больше птиц и молекулярной кухни. — Ты не знаешь, зачем Ханамия позвал Киёши? — Это короткий путь к его счастью, — не задумываясь, отозвался Ямазаки. — А длинный путь? — А длинный путь полон страданий. Поэтому мы выбрали второй. В конце концов, ваш номер 7… — У нашего номера 7 есть имя, — вставил Изуки. — Киёши Тэппей его зовут. — Неважно. То же самое. В общем, он хочет того же, что и Ханамия, но не хочет этим заниматься. Ему, видимо, влом, или у него стоит блок на Ханамию. Он никогда бы не сделал первый шаг на этом пути. Поэтому Ханамия сейчас и бесится. Поэтому мы здесь. Если его занесет, мы его остановим. Для его же блага, — он улыбнулся одними губами. Изуки невольно оглянулся на Ханамию. Если тот и был в бешенстве, то тщательно это скрывал. Выглядел он вполне счастливым: ему явно доставляло удовольствие угощать Киёши какой-то дичью вместо нормальной еды. — Он выглядит совсем другим, — заметил Изуки. — Как будто… цветет изнутри. — Он такой же, — равнодушно отозвался Ямазаки. — Внутренности-то не изменились. Цветет, ты сказал? Ну представь, что из живого тебя прорастают цветы; приятного мало, полагаю. Присмотрись: он в ярости. — Разве он не получил, что хотел? Киёши пришел на свидание, ему нравится высокая молекулярная кухня. Или подразумевалось что-то другое? Ямазаки покачал головой, как будто Изуки сморозил какую-то дичь. — Он бесится, что ваш номер 7 не проявляет инициативу. — Он же сам его пригласил… — …чтобы тот проявил инициативу. — Это так необходимо? — Конечно! Это же, блядь, свидание. «Ханамия-блядь-свидание», — вертелось на языке у Изуки, но он похоронил шутку внутри и оглянулся на Киёши. Теперь и Киёши заметил, что Ханамии что-то не по нраву, и замолчал. Вдруг Изуки ощутил тепло чужой ладони на своей руке. Черт. Что этот Ямазаки себе позволяет! Гнев смешался с новым, доселе незнакомым чувством жара в груди. Изуки собирался одернуть руку и покинуть ресторан, но в этот момент Киёши посмотрел прямо на них. Брови его взлетели вверх, и он, недолго думая, накрыл своей ладонью руку Ханамии. С лица того слетела улыбка. — Кажется, он не обрадовался, — пробормотал Изуки. — Напротив. К Ханамии тотчас вернулась улыбка, хищная и злая. — Так-то лучше, — радостно проговорил Ямазаки, убирая руку. Почему-то стало холодно и тоскливо. Изуки уставился на свою руку и не нашел видимых изменений. Он перевел недоуменный взгляд на Ямазаки. Тот принужденно рассмеялся. — Ну так что, еще десерт? Как насчет цветочного маскарпоне с ромашковым сорбетом? — Десерт, — сквозь туман повторил Изуки. Перед его глазами летели белые птицы. Туман из белых птиц. Так вот чего от него ждали девчонки на свидании! Нужно было просто взять за руку. Он вдруг четко осознал, почему ограничивался чтением каламбуров на свидании с девушками и почему его не тянуло на каламбуры сейчас. Возможно, Киёши понял раньше и позвал его на свидание именно поэтому: чтобы он сравнил и сделал выводы. Что же, фокус удался. Он мучительно хотел, чтобы Ямазаки снова взял его за руку. Но если… — С тобой все хорошо? — обеспокоенно спросил Ямазаки. — Смотри тут, не хлопнись в голодный обморок! — Все хорошо. Да что этот ненормальный с ним сделал? Просто взял за руку. И то для того, чтобы Киёши — номер 7 — это увидел и… Сквозь туман он наблюдал, как Ямазаки заказывал десерт. Обычный парень, ничего в нем особенного нет. Однако он не стал высмеивать Изуки из-за его реакции на инновационную еду, все объяснил и заставил его закрыть книжку, как будто бы они были на настоящем свидании. Вел себя, можно сказать, внимательно и предупредительно. Ну подумаешь, вывел из себя несколько раз. Изуки протер глаза салфеткой. Она, к счастью, была совершенно обычной, а не в виде гриба или малиновых икринок. Ямазаки смотрел на него с любопытством. — Ну, раз все хорошо и мы исчерпали все темы для беседы, — насмешливо сказал он, — то, может, почитаешь мне то, что ты обычно читаешь девчонкам? Твой голос такое, знаешь, успокоительное действие оказывает. — Смешно, — сухо ответил Изуки. — Смешно то, что ты ни разу не подержал за руку девушку на свидании, — назидательным тоном возразил Ямазаки. Затем он облизал губы и добавил совсем другим, хриплым голосом: — И поцелуев не было, поди? Изуки вздрогнул. Поцелуев на свиданиях у него действительно не было. Правда, не очень-то и хотелось, если уж честно сказать. А вот сейчас, когда Ямазаки это сказал, то захотелось. Да и взгляд у него был пылкий. — Давай целоваться через стол, что ли. Как они. Изуки невольно оглянулся на «них». *** — Ханамия позвал меня на свидание, — сообщил Киёши одним дождливым днем, когда они обедали дома у Изуки. — И ты, конечно, отказался? — Согласился. Он сказал, я должен взять кого-то с собой. Это будет двойное свидание. И мне нужен ты. Больше никто не подойдет, — Киёши с сожалением развел руками. Изуки считался самым уравновешенным человеком в команде Сейрин, возможно, выбор Киёши был обоснован именно этим. — Я понял. У тебя будет свидание с ним, а у меня с кем? — Я точно не знаю, — смущенно проговорил Киёши. — С одним из его друзей. — У него есть друзья? — С одним из его товарищей по команде. Теперь, когда они разобрались в терминологии, Изуки стало легче. — И что я должен делать? — То же, что делал всегда, — улыбнулся Киёши. — Зачитай ему что-то из своей книги каламбуров. Изуки не улыбнулся в ответ. — Слушай, я глубоко уважаю и ценю тебя, но… обычно я встречаюсь с девушками. А тут парень, да еще и приятель Ханамии. Ну, это просто дико. Почему именно такая форма свидания? — Да брось. Какая разница, кто после свидания встанет и уйдет? Девушка или парень. И правда, подумал тогда Изуки. Какая, нахрен, разница. *** Ханамия и Киёши закончили целоваться, а Изуки с Ямазаки так и не начали. Смотрели друг на друга через стол голодными глазами, и все. — Я не проявляю инициативу, — начал Ямазаки, — потому что не хочу получить по морде. Но если ты… Изуки молчал. Пропади все пропадом, думал он. И Ханамия с его молекулярным свиданием, и экзамен, который Изуки завтра провалит. Все, чего он хотел сейчас — оказаться с этим рыжим придурком наедине где-нибудь в закрытом чулане. — Ты дашь мне… ответ? — тихо спросил Ямазаки. — Да или нет? Изуки не сказал ни да ни нет. Он сказал: — Тебе не кажется, что шутка затянулась? С чего бы это нам целоваться? — Да блядь! — взорвался Ямазаки.— Нравишься ты мне, что тут непонятного?! Так что да, я хочу и целоваться, и все остальное, что за этим последует. Более существенное, чем крохи твоего драгоценного внимания, которыми ты тут меня кормил. Но вместо этого мы снова обсуждаем какую-то херню. Тебе самому не надоело? Я просто так, что ли, тебя за руку взял? Оказывается, все это время Ямазаки вел себя весьма сдержанно. — Ты взял меня за руку, чтобы Киёши увидел и тоже это сделал, — зло бросил Изуки. Ямазаки пристально смотрел на него и наконец мрачно выдал: — Да нихрена ты не понял. Больше он не произнес ни слова. Изуки пришлось достать учебник, но строчки просто плыли перед ним, как черные лебеди по космосу. Он закрыл книгу и положил ее в сумку. Еще одно воспоминание пронеслось перед внутренним взором. *** — А, вон кого ты выбрал, — высокомерно произнес Ханамия, разглядывая Изуки с ног до головы. — В каком секонде ты покупал этот костюм? Галстук вообще дерьмо, тебе не идет синий. Здесь дресс-код, тебе не говорили? Изуки был одет с иголочки, поэтому вторую часть замечаний пропустил мимо ушей. — Какие-то проблемы? — спросил Изуки. — Мне развернуться и уйти? Ханамия хмыкнул, обернулся к своему рыжему приятелю. — Повезло тебе, — с ядовитой усмешкой сказал он. — Тебе достался такой м-м-м… орел. Не упусти свой шанс. Как тогда Изуки не понял ни черта, так и сейчас не понимал. *** Прошло еще пять минут тягостного молчания, во время которого Изуки изучал космос на потолке, после чего послышался звук выдвигаемых стульев. Ханамия и Киёши поднялись из-за стола. — Значит, и нам пора, — бесцветным голосом произнес Ямазаки. Похоже, он все еще был расстроен. Как глупо вышло, что они не поняли друг друга. Вроде как они и не ссорились, но на душе было мутно. Он чувствовал себя томатным супом, заключенным в молекулярное спагетти. Нужно было как-то разрядить атмосферу. — Ты голоден? — спросил Изуки. — Может, съедим по рамену? Я угощаю. Ямазаки тускло улыбнулся. Не успел он дать ответ, как к ним подошли Ханамия и Киёши. Киёши сразу заговорил с Изуки, спросил, в порядке ли он. Ханамия окинул Изуки холодным взглядом, покосился на Ямазаки, криво усмехнулся. — Кажется, я недооценил его или же переоценил тебя, — сказал он Ямазаки. — Мои соболезнования. — Со мной все в порядке, — отозвался Ямазаки, невесело усмехнувшись.— Спасибо за угощение. — Ты за все заплатишь, — сказал Ханамии Изуки, имея в виду не столько ресторан. — А, — равнодушно протянул Ханамия. — Конечно. Надеюсь, ты остался голодным, Игуру-сан. Похоже, он говорил не о кухне. — За все было уплачено заранее, идиот, — продолжал Ханамия.— Ну а что до более существенного, то ты никак не определишься, что тебе делать: плакать или петь. И кто тут виноват? Определенно не я. — Ну-ну, — вмешался Киёши. — Не надо оскорблять моего друга. Но и на этом ханамиесвидание не завершилось. *** До дома Ханамии они шли в отдалении. Киёши и Ханамия держались за руки, а они нет. Киёши пытался оглядываться на Изуки, но вскоре был вынужден сосредоточиться на одном Ханамии. Небо было цвета раздавленного мандарина. Изуки шел и размышлял на тему, что иногда человеческая симпатия — как молекулярная кухня, в которой возможно есть землю и пить одновременно горячий и холодный чай. Ханамия и Киёши зашли в дом, но Ямазаки почему-то не пошел домой. Он стоял и ждал, когда в доме загорится свет, и на лице его все еще отображалась озабоченность за судьбу друга. Вскоре свет в окне погас. Изуки подумал, что он чертовски голоден, за весь вечер не придумал ни одного приличного каламбура и не повторил биологию к завтрашнему экзамену. А он торчит под окнами дома Ханамии в компании этого непонятного Ямазаки и уже совсем не тревожится за ментальное состояние Киёши. — А, ну у них все. Дальше можно не следить, — сказал Ямазаки. — Раз свет погас, дальше все будет хорошо. Без членовредительства, я имею в виду. Ну, а мы что? — Я иду домой, — ответил Изуки. — Или… у тебя еще не все? Это прозвучало несколько двусмысленно, но он так устал за вечер, что не стал себя поправлять. — Целоваться-то будем? — хмуро спросил Ямазаки. — Обычно нормальные люди так заканчивают свидание. — Мы-то ненормальные, — возразил Изуки. — Так что обойдемся без ненужных предисловий. И закончим свидание чем-то более существенным. Ямазаки уставился на него недоуменно, словно ожидал подвоха, а потом захохотал. — Ну давай. Сначала по рамену, а потом я дам тебе урок биологии.