***
Фредди Меркьюри доживал свои последние часы, когда к нему, словно дьявол во плоти, из ниоткуда явился старый приятель. — Сменил имидж? — устало спросил певец, натягивая на бледное лицо улыбку. — Тебе совершенно не идёт, знаешь. Кроули тихо хмыкнул, присаживаясь на край кровати. — Белый тебе тоже не к лицу, — парировал демон. Видеть Фредди таким было больно. Бледный, истощённый, но всё такой же улыбающийся, пусть и через силу. — Ты совсем не постарел, — заметил певец, закашливаясь и Кроули поспешил помочь ему приподняться на подушках. У него не было привычки привязываться к смертным, но этот был особенным. Демона тянуло к Меркьюри, как магнитом, и он никак не мог это объяснить, убеждая себя в том, что ему просто нравится его творчество, которое в нынешние времена было едва ли не глотком свежего воздуха, чем-то новым, живым, и отдавалось эхом в каждой частичке его чёрной души. — Гены, — улыбнулся Кроули, перехватывая тощую холодную ладонь. — Да что ты врёшь, — Фредди медленно, словно подтормаживая, подмигнул. — Я уже давно тебя раскусил, бес. Приходишь, соблазняешь… на пару бокалов, — Кроули не стал спорить. В конце концов, для умирающего не было в том никакой секретности, сам через пару часов во всём убедится. К тому же Фредди всё равно не придавал значения своим словам, искренне веря, что это всего лишь шутка. — А теперь утруждаться не стал, да? Мог бы и спасти от жажды умирающего, — лицо скривилось в наигранной обиде. — Боюсь, Джим мне этого не позволит, — демон оглянулся в поисках возлюбленного певца, но тот словно испарился, не мешая друзьям вести последнюю беседу. — Как он? Фредди отвёл взгляд. — Плакал. Кроули понимающе кивнул. Помолчали. Из соседней комнаты доносился мерный стук метронома. Он всегда раздражал демона, но певцу это помогало успокоиться и сосредоточиться, так что приходилось старательно игнорировать. — Я подарил ему цветы, — внезапно признался Кроули, расплываясь в дурацкой влюблённой улыбке, но тут же себя одёрнул. — Правда он не понял от кого букет. Фредди хрипло засмеялся, снова закашливаясь. — Скажи ты ему уже, — вдруг очень серьёзно проговорил он и посмотрел на демона так проницательно, что тот даже дёрнулся. — Жизнь так коротка… поверь, в конце будешь жалеть лишь о том… — из его груди раздался полухрип-полусвист, и Кроули придвинулся ближе, обхватывая двумя руками почти ледяную ладонь. — О том, чего не сделал, — с надрывом произнёс Фредди, тяжело дыша. — Джим! Джим, — демон поднялся с кровати, передавая заботу об умирающем его любовнику, который ворвался в комнату, как по команде, — он уходит. Кроули в последний раз посмотрел на своего товарища, лучшего друга за последние сотни лет и отвернулся, давя постыдные для такого, как он, слёзы скорби. Он уже взялся за ручку двери, собираясь навсегда покинуть это место, но хриплый, на исходе сил, голос, пригвоздил его к месту. — Скажи! Энтони, обещай… пообещай мне, что признаешься ему… — демон с силой сжал челюсти. — Прошу… Послышался сдавленный всхлип Джима, и Кроули, тихо затворив за собой дверь, позволил, наконец, одинокой слезе сорваться вниз.***
Азирафаэль тихо вошёл в мрачную квартиру друга, намереваясь привести его в чувства. Со смерти Фредди Меркьюри прошло уже три месяца, а Кроули так и не появился ни на похоронах певца, ни в лавке ангела. Он знал, что демон горюет, хотя никогда никому в этом не признается. Подумать только — прихвостень Ада, само зло, сокрушается об уходе обычного смертного. Позор-то какой. Но Азирафаэль прекрасно его понимал. Сам он частенько заводил дружбу со светлыми умами всех столетий, а когда те умирали, старался долго не тосковать, наслаждаясь обществом ещё не почивших. Кроули же редко сопровождал кого-то из смертных на их жизненном пути так долго. Обычно он появлялся, искушал к чему-нибудь гадкому, вроде наркотиков и разгульной жизни, сдавал начальству краткий корявый отчёт, и либо заваливался в спячку, либо ошивался вокруг ангела так, будто тот был бесценным сокровищем, которое нуждалось в повышенной охране. Азирафаэль не сопротивлялся. Он не хотел это признавать, но такое внимание со стороны демона ему безумно нравилось. И если этот бес в самом деле думал, что ангел не знает, кто ему регулярно подкидывает под дверь роскошные букеты, то стоило огорошить его этой новостью, если не сейчас, то несколькими часами позже, когда он станет похож на человека. Азирафаэль недовольно засопел. На своём веку он не мог припомнить ни одного раза, чтоб Кроули настолько сильно сокрушался из-за чьей-то смерти. Груды пустых бутылок валялись по всей комнате, некоторые крошевом осколков отблёскивали на полу и стене, а сам демон, в неестественном изгибе откинув голову на быльцу дивана, громко храпел. Выглядел Кроули скверно. Растрёпанные волосы, отросшая щетина (благо, хоть от этих дурацких усов избавился) и расцарапанная голая грудь. У кого-то явно были проблемы. Ангел задумчиво поводил указательным пальцем по губам, а затем всё же щёлкнул пальцами, чудом избавляясь от беспорядка. Почувствовав небесное вмешательство, демон встрепенулся и не сразу сфокусировал плавающий взгляд на незваном госте. Лицо его вытянулось в удивлении, когда он, наконец, разглядел Азирафаэля. — Ангел? — Кроули, право слово, три месяца прошло! — Азирафаэль нависал над демоном как какая-нибудь грозная мамаша над непослушным чадом. — Так ведь нельзя! Что за хаос ты здесь устроил? Кроули нахмурился, приподнимая одну бровь, и с явным усилием занял сидячее положение. — А ты что, заделался мне в мамочки? — с кривой ухмылкой поинтересовался он. — Или в папочки? Не припомню, чтоб тебе нравились такие игры. В голосе демона на долю секунды промелькнуло разочарование, и ангел растерянно выдохнул, но быстро взял себя в руки. Что ж, раз он так хочет поиграть… Кроули откровенно издевался, а потому беспечно пропустил момент, когда тон друга переменился из обвиняющего в приказной. — В ванную. — Что? — Вставай и приведи себя в порядок, — рыкнул ангел, и демон едва не подавился воздухом. — Я не собираюсь вести с тобой беседы, когда ты выглядишь, как… вот так. — Вообще-то я не обязан… — Иди мойся, чёрт тебя подери, иначе я уйду и больше никогда сюда не вернусь! Манипуляция сработала должным образом — впрочем, как и всегда — Кроули подскочил, словно ошпаренный, затравленно посмотрел на ангела и поплёлся в ванную, нехотя стягивая с плеч грязную рубашку. Азирафаэль поджал губы, наблюдая, как дверь за демоном закрылась. Он не любил прибегать к таким методам, но сейчас, когда в кармане брюк лежал помятый местами сложенный лист бумаги, у ангела просто не было желания выяснять отношения. Он сверлил взглядом дверь, размышляя о том, есть ли у демона привычка закрывать щеколду во время ванных процедур, и, если нет, как сильно ему понравится, когда ангел надумает присоединиться. Поймав себя на таких мыслях, Азирафаэль неосознанно покраснел, но тут же отрезвляюще мотнул головой. Получив письмо ещё неделю назад, он настраивался очень долго и тщательно не для того, чтобы теперь вот так просто отступить. Ангел вообще не был уверен в своих намерениях, а когда увидел Кроули — подавленного и разбитого — засомневался ещё больше. Медленно скинув ботинки с носками, пальто и жилетку, он тихо ступил босыми ногами по холодному полу. Как Азирафаэль и предполагал, дверь в ванную комнату оказалась не заперта, и оттуда вполне отчётливо доносилось недовольное ворчание и хлюпанье воды. Ангел знал, что у демона имелась довольно просторная душевая кабина, а потому он вполне осознанно собирался присоединиться, не боясь поставить их в неловкое положение. Будто вся эта ситуация сама по себе не была одной сплошной нелепостью. Потоптавшись перед входом ещё какое-то время, Азирафаэль с ужасом понял, что шум воды прекратился, но вместо того, чтобы позорно сбежать, не дав застать себя врасплох, он инстинктивно толкнул дверь и замер. Кроули, который только что забрался в узкую ванну, ошарашено распахнул глаза, глядя на ангела в полном недоумении. — У тебя вроде была душевая, — сипло пробормотал Азирафаэль, чувствуя, как ноги каменеют, прирастая к мокрому кафелю. — Ты сделал ремонт? — Решил, что ванна удобнее в плане… отдыха. Что-то случилось? Каждое слово давалось Кроули с трудом, он словно в замедленной съёмке наблюдал за тем, как двигались губы ангела, доказывая, что тот просто хотел убедиться, что с демоном всё в порядке. — …а то мало ли. — Я не… — слова так и застыли где-то в горле, не желая складываться в адекватные предложения. Азирафаэль сделал шаг вперёд, внимательно отслеживая реакцию Кроули. Того, кажется, сразил инсульт — с таким перекошенным от шока лицом он сидел, прикрываясь пеной. — Я могу уйти, если хочешь. — Нет! — выкрикнул демон, пугаясь собственного голоса и пугая ангела. — Не хочу. Азирафаэль выдохнул и, обойдя ванну, опустился на колени возле приподнятого изголовья. Потянулся руками к напряжённой мокрой спине, но отдёрнул их, так и не прикоснувшись. Ругая себя за нерешительность, ангел невольно затаил дыхание, закатал рукава кремовой рубашки до локтя, и положил дрожащие ладони на острые лопатки. Кроули вскинулся, как от электрического разряда, запрокинул голову, неосознанно прижимая своим телом тёплые руки к холодному мрамору ванны, и просяще посмотрел в потемневшие голубые глаза. Азирафаэль был довольно понятливым, когда это было действительно необходимо, а сейчас демон казался таким открытым и уязвлённым, что ни одно сомнение, которое раннее сбивало с толку, не смогло бы теперь его остановить. Ангел схватил подвернувшийся под руку флакон с гелем для душа и совершенно не соображая, излишне сильно на него надавил. Вспенивая его на голове у Кроули, он запоздало подумал о том, что шампунь подошёл бы лучше. Но демон не возражал и вообще, кажется, не воспринимал действительность адекватно, подставляясь под мягкие прикосновения и растянув губы в блаженной улыбке. Разве только не мурчал от удовольствия. Несмотря на показную расслабленность, Азирафаэль ощущал, как демона потряхивает в мелком ознобе. — Холодно? Кроули промычал что-то невразумительное, но, ощутив, что руки в его волосах прекратили свои умопомрачительные движения, отрицательно дёрнул головой. — Хорошо. Ангел не был уверен, что то, что он собирается сделать дальше, не развоплотит его на месте, но попробовать всё же хотел. Заставив демона опуститься чуть ниже, он бережно смыл гель с его волос, стараясь не попасть в глаза, и снова потянул его наверх. Кроули безропотно повиновался, занимая сидячее положение, и с интересом повернул голову, пытаясь заглянуть в ангельские глаза. Азирафаэль хмыкнул и легонько дёрнув его за волосы, вынудил смотреть прямо. Когда ладонь ангела заскользила по груди и выступающим рёбрам вниз, демон задохнулся на вдохе, и откинул голову назад, всё ещё намереваясь встретиться лицом к лицу со своим мучителем. Ангел сосредоточенно хмурился, закусив губу и судорожно соображал, как бы ему подобраться к тому самому, не вставая и не плюхнувшись попутно в воду. Да и заставлять Кроули держать шею в таком неудобном положении не хотелось. Когда рука Азирафаэля вдруг перестала соприкасаться с кожей, демон разочаровано застонал, но тут же подавился своим стоном, широко распахнув глаза, когда ангел, переместившийся к бортику ванны, случайно задел пальцами его сосок. Заметив реакцию Кроули, он совсем не по-ангельски ухмыльнулся и зажал чувствительную горошину между большим и указательным пальцем. Демон выгнулся дугой, хватаясь руками за бортики, и жалобно захныкал, когда ласка прекратилась. Азирафаэль продолжил свою исследовательскую деятельность, двинувшись раскрытой ладонью ниже, к впалому животу. Обвёл средним пальцем пупок, проследил дорожку волос, уходящую вниз, и, наконец... Кроули мёртвой хваткой вцепился в его запястье, и ангел с изумлением обнаружил плещущийся страх на дне золотых глаз с расширившимся зрачком. — А если падёшь? — прохрипел демон. — Это ещё почему? — Азирафаэль искренне удивился, впрочем, не пытаясь вырваться из стального захвата. — Геи в Рай не попадают. — Меркьюри попал. От шока у Кроули даже отвисла челюсть. — Фредди в Раю? Но как?! Ангел хитро ухмыльнулся. — Замолвил за него словечко. Во взгляде демона было столько необъятной благодарности, что Азирафаэль на секунду смутился. — Спасибо, — прошептал Кроули, заметно расслабляясь, и потянулся к ангелу, встречаясь с ним губами. Хватка на руке ослабла и ангел мягко прижал её под водой к твёрдому бедру, стараясь не пропустить ни единого касания демонского языка к своему. Он глухо постанывал ему в рот, совершенно теряясь в ощущениях. И когда Кроули уже не помнил себя от переполняющих эмоций, забываясь в этом чувственном поцелуе и зарываясь мокрыми пальцами в кудри ангела, тот отстранился, коротко посмотрел в помутневшее золото змеиных глаз, словно пытаясь отыскать там хоть долю сомнения, и сомкнул пальцы на твёрдом члене демона. Кроули открыл рот в беззвучном возгласе и сам толкнулся в сжимающий эрекцию кулак. Оба были закоренелыми девственниками, но оба видели такое, что нормальный человек обходил стороной. В теоретической части проблем у них не было, а вот что касалось практики, то тут всё оказалось совсем иначе. Ангел хорошо помнил, как ещё в Эдемском саду, наблюдая за соитием первых людей, демон посмеивался над бьющемся в оргазме Адамом. «Как в конвульсиях» — ёрничал он. Теперь в конвульсиях дёргался сам демон, и без всякого оргазма. Ангелу было невдомёк, что одно только его присутствие рядом расплёскивало в груди демона горячую лаву всеобъемлющей любви, а если говорить про касания… Кроули казалось, будто в нём взрывается само ядро горящей звезды. Он не удивился бы, если под конец Азирафаэлю достанется лишь жалкий пепел от развоплотившегося демона. — Ангел, — задыхаясь проговорил он, снова неосознанно хватая того за запястье. — Если ты не прекратишь, я сдохну! — Тебе не нравится? — с сомнением спросил ангел, замедляясь. Вопреки своим словам, Кроули не дал ему этого сделать, направляя и вынуждая ускорить движения. — Слишком… интенсивно, — шипя сквозь зубы и толкаясь ещё более неистово, чем раньше, Кроули закатил глаза в удовольствии, второй рукой хватая ангела за плечо. — Я могу медленнее… — Нет! Нет, не смей! Я готов умереть. Азирафаэль хмыкнул, чувствуя, как пульсирует член в его руке и, сделав пару резких движений, едва удержал равновесие, когда Кроули взревел от накативших волн оргазма и потащил его на себя. Демон заметно дымился, закрыв глаза и глотая ртом воздух, беспомощно хватаясь за воду. Ангел самодовольно улыбался, старательно игнорируя собственное ноющее возбуждение. Немного придя в себя, Кроули посмотрел в блаженное и совершенно невинное лицо, лукаво ухмыльнулся и, извернувшись словно змея, резко дёрнул ангела на себя. Тот опомниться не успел, как оказался почти по уши в воде. Послышался щелчок и вся его одежда исчезла, второй — и ванна осушилась, сменяя остывшую мыльную воду на чистую, слегка горячую. — Сама невинность, — промурлыкал Кроули над ухом, пуская по телу мурашки и коварно скользя длинными пальцами по мягким бледным бокам. — Как же… Возмущение ангела испарилось так же моментально, как и появилось. Он откинул голову назад, позволяя демону собственнически покрывать его молочную шею отметинами, и уже почти забылся в ощущениях, как вдруг вспомнил одну важную вещь. — Куда ты дел мою одежду? — спохватился Азирафаэль. Кроули что-то неразборчиво промычал ему в плечо, но, заметив, что любовник не расслабляется, лениво ткнул острым носом в мягкую щеку. — Не знаю, — пожал он плечами, — может, в жерло вулкана закинул неосознанно или на Эверест. Чёрт, ангел, какая теперь разница, я тебе новую… — демон больно укусил его за плечо, — наколдую. И разницы, на самом деле-то не было. Если не учитывать одну маленькую деталь, в которой, помимо прочего, аккуратным мелким почерком было выведено нечто, смутно напоминающее песнь из Библии. Усердно имейте друг друга, иначе грехи ваши не покроет даже любовь.