***
Домой они добираются только к вечеру. Душ, ужин за телеком, обсуждение завтрашнего дня, и как-то опять уже не до важных разговоров. А может не так уж это и важно, раз оба об этом забывают. Антон, вообще-то, помнит. И что-то изнутри грызёт от того, что он почему-то не может на этот разговор решиться. Странно даже, тысячи раз уже обсуждали всякое, и договорились давно — все проблемы проговаривать друг с другом. Но он теряется, и его это бесит самого. Да и поздно уже, чего уж тут. Арсений будто не замечает ничего, ну или делает вид, как обычно. Ластится лишь, отвлекая от тяжёлых мыслей, мол, я слышу как ты думаешь, перестань. Он не выводит Антона на этот диалог сам. Не торопит, времени ещё полно. Покер не раньше осени, а Шастун загрузился раньше нужного лишь от одной фразы. — Хочу к тебе на спектакль. — вдруг выдаёт он, прижимая Арсения ближе к себе. — Шаст, я тоже очень хочу увидеть тебя в первом ряду. — Хочу смотреть на такого разного тебя на сцене. Дарить самые красивые букеты, видеть твою улыбку, светящиеся счастьем глаза. — Антон… — Ну чего ты? — он смахивает с его лица едва виднеющуюся слезу. — Обещай мне, что когда-нибудь это станет возможно. — Арс утыкается носом ему в шею. — Обещаю. Так и засыпают в обнимку, не поговорив о покере этом бестолковом. Попов не любит бесполезную трату денег, а покер уже какой раз такой тратой и получается. Он понимает, что Шасту нравится сам процесс, само участие в игре, это ощущение богатства и крутости. Антон и правда выглядит пиздец каким крутым в своих очках, цепях и в рубашке, с расстёгнутыми верхними пуговицами. И всё это на фоне Сочинского казино. Арс по возможности смотрит трансляции, вроде даже и интересно, но интересней всего, конечно, на мужика своего пялиться. Поэтому сложно не заметить как тот безостановочно докупается, сливая свои деньги по итогу зря. Деньги тратит Антон, а жаба душит Арса. Но Антону он ничего и не говорит по этому поводу, — свои деньги каждый тратит как хочет. Тем более Шастун работает как проклятый, может себе позволить хотя бы пару дней развеяться и посорить купюрами. Проблема-то и не в этом совсем. Да, жаба всё ещё душит, но не настолько. Они и так мало времени проводят вдвоём, а тут ещё и турниры эти. Хотя, справедливости ради, проходят они раз в полгода, поэтому Арсений и не ноет. Ну, разве только иногда, для приличия. И сидя за круглым столом в два часа ночи, вдруг появилось именно такое настроение. Поэтому и вырвались эти слова, сказанные будто с осуждением. Антон знает, — Арс не осуждает его совсем. Но от этого тона сучьего, внутри всё равно всё немного сжалось. Нужно это обсудить, подумал он день назад, и в итоге спокойно спит, не сказав ни слова. Ну или не совсем спокойно. Антон разжимает хватку, вертится во сне и, в конце концов, своими прикосновениями будит Арсения. — Шаст? — сонно мычит. — Что тут у тебя? — Загрузился. — он отвечает сразу как есть, не время играть в какие-то игры. — По поводу? — Арс прочищает горло и звучит уже более чётко. — Может и правда на покер можно и не ездить… — Шастун втыкает в потолок, и на мужчину смотреть почему-то не хочется. — Это ещё поче… Так, — он быстро понимает причину, — это из-за того, что я сказал на съёмках? — Антон кивает. — Антон, ты можешь ездить куда тебе хочется и тратить деньги так, как считаешь нужным. Я знаю, как ты любишь покер и тебе идёт это всё. — Идёт? Что? — Ну… Этот весь вайб. Казино, карты, деньги… — …Два ствола. — смеётся Шаст. — Да. — улыбается в ответ. — Но? — Антон понимает всё. — Но я бы предпочёл эти дни провести вместе. Вдвоём. У нас это всё реже и реже получается. — Арс, — он наконец-то поворачивается лицом к нему, — я же каждый раз зову тебя со мной, а ты отказываешься. — И как ты себе это представляешь? Ты играешь в карты, а я смотрю на тебя красивого три дня? — Мы же не играем сутками. — Попов недоверчиво хмурится. — Ладно, я понимаю. Блять, следующий турнир только осенью, а я уже загрузился по полной. — Не нужно. Это я тебя загрузил хуйнёй какой-то, обидами своими. Мы же два отдельных человека, так? — Так. Но твои обиды не без оснований, и ты имеешь на них право. А что если… — он приподнимается на постели и вид у него такой, будто в голове загорелась лампочка. — А что, если мы просто сделаем так, что в дни покера, у тебя тоже будут какие-то дела? Это же вполне реально, учитывая твой график. — И желательно в Питере. — Почему? — Грустно приходить вечером сюда одному, зная что тебя не будет ещё несколько дней. — Вот ты королева драмы! — В Питере такого ощущения нет. Там просто спокойно. Видимо, потому что теперь я там появляюсь только по работе. — пожимает плечами. — Осень говоришь… — Вроде сентябрь, не знаю ещё точно. — Там наверное, должны быть спектакли. — Спектакли? — Да, и возможно можно будет что-то и придумать. Блять, я сейчас осознал всю тупость ситуации. — Пытаться сопоставить дни спектаклей с днями покера? Ну да, есть немного. — Антон смеётся то ли от разговора, то ли уже от недосыпа. — Мда. [...] К рассвету они решают, как бы глупо это ни звучало, попробовать совместить дни спектаклей с днями покера в сентябре. Антон снова говорит как хочет попасть на премьеру в театр, подарить самый красивый букет лично с первого ряда, и наблюдать счастливого актёра. Но… Есть много «но», поэтому на апрельский и последующие спектакли Шастун заказывает цветы доставкой прямо в Питерскую квартиру, которая уже завалена любовью поклонников. Арсений любит получать цветы от фанатов, но от Антона — это всегда самые любимые и красивые букеты.***
Радостный Арсений говорит Антону, что даты спектаклей практически совпали с Сочи. Шаст удивляется, но очень даже рад такому раскладу, несмотря на несостыковки в один день. Арс удивлён не меньше и рад, что тот сможет спокойно поехать развлекаться, а сам будет занят в Питере, и даже физически не сможет обижаться. Хотя знает что, вообще-то, не за что, а Антон знает — Арс преувеличивает всё. За два дня до спектаклей Попов уезжает в Питер с утра пораньше, и в Шастуне автоматически включается скучание. Он тут же становится активным во всех социальных сетях, лишь бы не думать всё утро о разлуке. Заваливает Арсения бессмысленными видео сообщениями как он едет в такси, но тот только рад. Арсений быстрее может переключиться на работу, какие-то дела, и не думать о том, что своего любимого он сможет обнять только через несколько дней. Антону это даётся несколько сложнее, но это не значит что он зависим. — Козёл ты, Арсень Сергеич. Антон звонит вечером по видеозвонку, пока разогревается поздний ужин. — Сам такой, — улыбается в ответ, а на фоне тоже что-то трезвонит, — умотаешь завтра в тёплые края, а мне мëрзни тут. — В Питере обещают хорошую погоду. Видимо, в честь твоего приезда. Антон убеждён, что Арсений — солнце, которое может осветить весь мир. Арсений считает — Шаст преувеличивает его роль в жизни. — Прекращай. — спустя столько лет, он всё ещё умудряется смущаться. — Ты солнышко, и это факт. — Шастун продолжает гнуть свою линию. — Вот ты уехал и в Москве сразу пасмурно без тебя. — Прям во всей Москве? Или в определённой её части? — В определённой части — особенно. И всё-таки хреново, что не получилось прям день в день. — он достаёт контейнер из микроволновки. — Но хоть так. — Шаст, я тут подумал, — он не продолжает обсуждение одного и того же, — если ты правда хочешь на спектакль, то вы можете приехать все вместе. Это не будет палевным. — Бля! — Антон чуть ли не подскакивает на стуле. — Точно. Как с фильмом, — Арс кивает, — только цветов я тебе всё ещё не подарю. — Антон, ну чего ты загрузился опять? Мне этих цветов каждый раз знаешь сколько дарят… Не думай об этом. Мне ты важен. — И всё же мне бы хотелось. — Я так тебя люблю. — И я тебя люблю. Хорошего выступления. — он улыбается в камеру телефона своей самой искренней улыбкой. — Хорошей игры, или чего там у вас завтра. Антон смеётся. Арс улыбается во все зубы, слушая любимый смех. — Завтра жеребьёвка. — Удачи.***
Спектакль, как и всегда, выходит отличным. Арсения заваливают различными цветами, открытками и даже мягкими игрушками. Как бы ни хотелось, но забрать всё домой физически невозможно, поэтому большая часть букетов остаётся в гримёрке. Да и к тому же, завтра тут будет такая же охапка, а то и больше. Арс безмерно счастлив здесь находиться — театр его стихия. Если бы не было импровизации, то он бы определённо отдал всего себя сцене театра. […] Приехав домой, Арсений первым делом ставит букеты, которые забрал с собой, в вазы, бутылки, а особенно большие — в вёдра. Сам идёт в душ смыть с себя всю усталость и разгрузить голову. Стоя под горячими каплями воды, он понимает что Антон весь день даже не писал ничего. Вроде что-то постил на канале только. Только выйдя из ванной комнаты, в одном полотенце, он слышит звонок в дверь. Тут может быть только один вариант, и открыв дверь Попов убеждается в этом. — Попов Арсений Сергеевич? — Да. — Распишитесь вот здесь, — Арс быстро ставит размашистую подпись, — ага, вот возьмите. — Спасибо. Он забирает из рук курьера букет среднего размера, состоящий из коралловых роз, белых и розовых гортензий, эвкалипта, розовых кустовых роз, и ещё каких-то мелких цветков, дополняющих картину. Утыкается носом в цветы, вдыхая аромат и переносицей чувствует картонку. «Моему актёру. А.» Арсений не перестаёт улыбаться, глядя на привычную открытку и идёт искать место для самого важного букета. Он пишет Антону благодарности с кучей сердечек, а тот вместо ответа сразу звонит.***
Дни проходят достаточно быстро, когда все заняты делами. И вот уже скоро субботний концерт в Москве. В пятницу Антон уже отсыпается под тёплым одеялом, но один. Арсений прилетает в субботу утром, но хорошо что хоть не к вечеру, а то Дима на концерте устал бы закатывать глаза. Да и Стаса даже немного жаль.***
Ранним утром Антон слышит звон ключей из прихожей. Он еле разлепляет глаза, видит темноту за окном, и краем уха слышит как включается вода. Значит, Арсений решил сразу пойти в душ. Антону бы выбраться из постели, встретить его, предложить поесть с дороги, но усталость за бессонные ночи берёт вверх, и он снова прикрывает глаза. Матрас рядом слегка проминается, а поперёк обнажённой груди ложится рука. Антон прижимает ещё влажное тело к себе, будто вжимая в себя, целует куда-то в мокрые волосы, и тут же снова засыпает спокойным сном. Арсений укладывается удобнее и тоже засыпает. […] Будильник звонит спустя несколько часов, и Антон на автомате отключает его. Он встаёт и идёт в ванную, пока Арс решает ещё поваляться. После прохладного душа, Шастун окончательно просыпается и идёт обратно в спальню. — Арс, — он садится на кровать и поглаживает тёмные волосы, — пора вставать, скоро ехать. — Угу, — тот за его отсутствие успел заново уснуть, и сейчас может только издавать звуки, — ща. — Я сделаю тебе кофе. И уходит на кухню, надеясь что Попов всё же проснётся окончательно. А если нет — принесёт кофе в постель. Спустя минут десять, Шаст слышит шарканье тапок позади себя. А затем чувствует руки на животе и острый подбородок на плече. — Ты вовремя. Антон осторожно разворачивается в его руках и обнимает в ответ. — Я скучал. — Я тоже. Твой кофе готов. Есть хочешь? — Нет. Хочу целоваться. — и смотрит в глаза, а улыбка хитрая. И ждёт действий от Шастуна, вместо того, чтобы самому потянуться к губам. Антон ухмыляется только, большим пальцем по нижней губе проводит, слегка приоткрывая их. А затем обеими руками Арса притягивает к себе ещё ближе, и своими губами впечатывается в его. Мягко, не давя, не кусая, и языком не лезет пока. Просто сминает его мягкие губы своими, пока Арс сам не лезет языком к нему в рот, задевая зубы. Арс обнимает его за шею, всё сильнее углубляя поцелуй — дорвался. Они целовались последний раз в понедельник вечером, а уже день субботы. Немыслимо просто. Поэтому они лишь сильнее прижимаются друг к другу и не перестают целоваться даже когда уже воздуха перестаёт хватать. В таких разлуках даже есть некий прикол. От друг друга не успевают устать, а поцелуи при встрече всегда ярче. Антон проходится языком по губам и отстраняется тогда, когда уже совсем дышать становится нечем. Воздуха в лёгких не хватает обоим, и они буквально хватают его ртом. — Продолжим после концерта. — говорит Антон, и быстро чмокает в нос, выпутываясь из его рук. Арсений не спорит, хотя хотелось бы. Хотелось бы продолжить прямо сейчас, но времени действительно уже нет. Поэтому он идёт следом за Шастуном собирать концертные вещи в его же рюкзак.***
— Пацаны, приходите на следующий спектакль. Я ещё не знаю дат, но как только, так сразу скажу. Они вчетвером сидят в гримёрке после концерта и разбирают подарки. — Только креативного не берите. — хмурится он. — Да, — смеётся Дима, — он нам там нахуй не нужен. — Погоди, Арс, — вклинивается Серёжа, — а ты вот нас зовёшь, потому что правда хочешь нас всех там видеть, или это просто чтобы Шаст не палился? — Серёг, ну чего ты говоришь такое? — Попов снова хмурит брови, а взгляд кидает на Антона сидящего рядом. — Я правда хочу чтобы вы все пришли. Друзья мы или кто? — Ладно, — Серёжа недоверчиво щурит глаза, — только обойдись без цветов. — последнее он говорит Антону. — Да и я не собирался… — Значит договорились. […] Дома, лёжа под общим одеялом, Арс целует Антона, намекая на продолжение. Он переходит с губ на шею, обводя языком еле заметные вены. — Я подарю тебе самый ебейший букет цветов уже после спектакля. Арс резко останавливается, и на секунду зависает, переваривая слова. — Подарю его наконец-то лично, без всяких открыток, потому что смогу сказать всë словами. — Антон… У Арсения глаза на мокром месте от такой сентиментальной романтики. Сейчас он думает лишь о том, как сильно любит этого человека, и как ему дождаться следующего спектакля. Антон думает лишь о том, что Арс заслуживает все цветы мира. Не за что-то, а просто потому что.