***
Чу Ваньнин сам не понял, как подошел к дивану, а потом опустился на ковер и уложил голову на колени Мо Жаня. Может, он и правда чуточку завидовал детям, которые могли беззаботно прийти и потребовать ласки. Не то чтобы Чу Ваньнина мало ласкали… Он выдохнул, слушая тихое мурчание младшего — Юан-эр все еще был стеснительным и старался мурлыкать не слишком громко. Постепенно дети заснули, и Мо Жань принялся поглаживать уши Чу Ваньнина — проводил ладонью от самого основания до острых кончиков так, что у него самого в груди зародилась мягкая вибрация, которую Чу Ваньнин изо всех сил подавлял. Ему же не пять лет! — Я отнесу их постель, — шепнул Мо Жань. Чу Ваньнин опомнился и отлепился от теплых коленей, а потом пригладил волосы и сел на диван, пока Мо Жань брал в каждую руку по ребенку так виртуозно, что ни один не проснулся. Чу Ваньнин отвел взгляд — ему казалось неприличным слишком долго пялиться на Мо Жаня, который с детьми на руках выглядел совершенно недопустимо чудесно. Чтобы отвлечься, он поднялся и прошел к холодильнику, проверив, как там вонтоны. Потом свалил грязную посуду в мойку, включил воду и вздрогнул, когда внезапно со спины его обнял Мо Жань. И почему тот всегда подкрадывался не хуже кота? — Дети подрастают, — сказал Мо Жань, целуя самые кончики его ушей, отчего Чу Ваньнину было щекотно и приятно. — И? — Разве ты не соскучился?.. Чу Ваньнин сразу понял, к чему тот ведет. — Не скучаю ли я по бессонным ночам и тошноте? — сварливо уточнил он. — По ощущению, что ты наполнен чем-то невероятно важным, и скоро подаришь мне еще одно сокровище. — У тебя и так два подарка, Мо Жань, — сказал он твердо. Чу Ваньнин выключил воду — Мо Жань все равно любил мыть посуду сам, — вывернулся из объятий и взял в руки кухонное полотенце. Он против воли вспомнил времена, когда еще только носил первого ребенка. Как изменилось тогда поведение Мо Жаня — чуткость и мягкость вышли на новый уровень. Чу Ваньнин раньше и представить себе не мог, что можно быть еще заботливее, но тот сумел его удивить. — Ах, если бы я был котом, — Мо Жань снова обхватил его и прикусил ухо, — у нас было бы уже пять — нет! — десять детей. — Был бы ты котом — вынашивал бы всех котят в одиночку, — серьезно сказал Чу Ваньнин и мотнул головой, освобождая ухо из кусачего плена. — Да ладно, будто тебе не нравится. — Мо Жань взял его лицо в ладони и улыбнулся чуть мечтательно. — Всегда мурчишь, пока я поглаживаю твой живот, и говоришь при этом, что гормоны бушуют, а сам ты, конечно же, ни за что бы не опустился до такого. Ты покраснел, Ваньнин! Мо Жань рассмеялся коротко и прижался губами к его лицу — сначала поцеловал скулы, потом подбородок, щеки, пока не остановился на губах. Они еще толком целоваться не начали, а Мо Жань уже дышал тяжело. — Я давно тебя раскусил, Чу Ваньнин. Тебя надо гладить постоянно, не слушая возражений. Не важно — носишь ты нашего ребенка или только готовишься к этому. — Будто это все, что я умею. Соображаешь, что говоришь? — Уважаемый профессор Чу, конечно ты умеешь много чего, помимо создания милейших копий нас двоих. Ты самый умный, самый добрый, смелый, — Мо Жань говорил и с каждым словом целовал его куда придется. Чу Ваньнин уворачивался. Кот он или кто? Но все равно получил свою порцию поцелуев, и охота доказывать что-то совсем пропала. Так что он и сам поймал губы Мо Жаня и следующие несколько минут ни о каком сопротивлении не думал. До тех пор, пока Мо Жань не подсадил его на стол и не принялся раздевать. — У нас есть минимум час. Люблю дневной детский сон. — Мо Жань, я не буду заниматься с тобой сексом на кухне. — Ты лгунишка, Чу Ваньнин, будто я не чувствую, как твой хвост пытается стащить с меня штаны, — сказал Мо Жань со смешком и стянул с Чу Ваньнина остатки одежды. — И тебе хватит часа? — Еще ночь впереди, я все успею. Мо Жань раздеваться не стал, так спешил, что только расстегнул ширинку и после торопливой подготовки вошел. Чу Ваньнин не хотел думать, что тот использовал вместо смазки. Главное, чтобы не соус чили. — Я хорошо тебя знаю, тот еще блудливый кот, — сказал Мо Жань сквозь тяжелые выдохи, толкаясь медленно и глубоко. — Но только мне повезло увидеть твою истинную натуру. Чу Ваньнин промолчал, но обнял его крепче, подаваясь навстречу. — Я сделал тебя своим, первым надел ошейник. — Коты... — Чу Ваньнин рвано выдохнул, — не носят ошейники. Мо Жань положил ладонь на его шею, осторожно сдавив горло. — Правда? Чу Ваньнин закрыл глаза, сдерживая стон. — Как тебе такой? На самом деле, он иногда с завистью поглядывал на ошейник Мо Жаня, который тот с радостью надел, едва они стали парой. Пока Чу Ваньнин застегивал черную кожаную полосу, украшенную аметистами, Мо Жань вилял хвостом так, что он всерьез забеспокоился, что бедный хвост оторвется. Чу Ваньнин тогда еле выдавил из себя что-то вроде: «Под цвет твоих глаз». И поцеловал Мо Жаня, только бы не говорить ничего больше. Не дождавшись ответа, Мо Жань разжал хватку на его шее и медленно облизал кожу, успокаивая. Язык у него был не такой шершавый, как у котов, но все равно приятно. Даже слишком. — Ты так редко для меня мурчишь, — шепнул Мо Жань. — Очень плохой кот. Чу Ваньнин не стал бороться с постыдным инстинктом и сделал вид, что это не он тут издает эти звуки. Вместо этого зажмурился, выдыхая в такт толчкам. По столешнице была рассыпана мука, и у него ладони все перепачкались, пока он хватался за ее край, но Чу Ваньнин не возражал и менять место не просил. — Балуешь меня только когда носишь наших детей, — продолжил шептать Мо Жань. — Когда ты наполнен так, что внутри едва остается место для меня, я счастлив. Он вечно говорил в постели глупости, но Чу Ваньнин от его слов все равно возбуждался. Он прижался посильнее, думая, и правда ведь хорошо. И неплохо бы еще разок… Можно прикрываться гормонами и требовать ласки, а не только принимать ее. — Скажи, ты бы этого хотел? Быть наполненным совсем по-другому, не только моим членом? Знать, что внутри тебя растет создание, над которым мы вместе потрудились? Ты бы гладил свой живот, чувствуя, как он тебе радуется. Мо Жань спустил одну ладонь ниже, приложив туда, где чувствовались глубокие толчки. — Золотце, я бы не слезал с тебя. Зная, что вот-вот снова подаришь мне ребенка. Ваньнин, потом я бы трахал тебя языком и пальцами, чтобы ты всегда был счастливым. Мо Жань задвигался резче, осторожно покусывая шею Чу Ваньнина, будто удерживая себя от того, чтобы впиться клыками по-настоящему. — Говорят, что беременные невыносимы. Что за чушь. Любое твое желание я исполняю с наслаждением. Тебе нравится, как я о тебе забочусь? Еще как, не сказал вслух Чу Ваньнин. — Хочешь этого снова? — и без слов понял его Мо Жань. — Ваньнин, — он вбивался еще быстрее. — Ты хочешь? Золотце, я прямо сейчас кончу прямо в тебя, я сделаю так, что ты снова будешь мягким и податливым. Ты хочешь? — снова спросил он. Мо Жань трахал его так, что Чу Ваньнин изо всех сил сжимал пальцы, только бы удержаться на чертовом столе, но внутри все переворачивалось от бесстыдных уговоров Мо Жаня. Хотелось сказать «да», но вместо этого он двигался навстречу, наплевав на жесткую столешницу под собой. — Ваньнин, дай мне еще одного, — просил Мо Жань, перемежая мольбы поцелуями. И почему так хорошо было от его слов? Настолько, что Чу Ваньнин откинулся, упираясь руками на стол, и кончил, желая почувствовать Мо Жаня так глубоко, как это только возможно. И не пытался его остановить. — Вот и все, Ваньнин, я тоже, — выдохнул тот со стоном. Мо Жань еще несколько раз вбился резко и глубоко, а потом, все так же тяжело дыша, прижался в поцелуе к пересохшим губам Чу Ваньнина. — Я дал тебе все, что мог, — прошептал он довольно. — остальное за тобой. — Придурок, — ответил Чу Ваньнин, восстанавливая дыхание. Мо Жань улыбнулся и снова поцеловал его, поглаживая от шеи до груди, потом вниз по испачканному спермой животу. — Будет здорово, если получился третий, — сказал он с чуть затуманенными после оргазма глазами. Чу Ваньнин на это заявление с сомнением хмыкнул, и Мо Жань будто очнулся ото сна. — Ваньнин, я ведь тебя не заставил? — спросил он поспешно. — Заставил, конечно, — сказал Чу Ваньнин. — И подай мне бумажные полотенца. Мо Жань поджал хвост и раскрыл рот, чтобы начать извиняться. — Заставил меня хотеть еще одного ребенка, — пояснил Чу Ваньнин, глядя на него снисходительно. — Тебе бы подержанные машины продавать с таким умением. — Значит, ты хочешь ребенка? — спросил Мо Жань — Я ведь уже сказал, — фыркнул Чу Ваньнин — А сколько еще ты хочешь? — Дурак! — Ты не знал? — счастливо сказал Мо Жань, и уши его встали торчком, а сам он снова полез обниматься. — Целой жизни не хватит, чтобы постичь все грани твоего идиотизма, — с притворным недовольством сказал Чу Ваньнин. — Я всю жизнь хочу с тобой, а ты? — спросил вдруг Мо Жань. Чу Ваньнин не понял вопроса. В чем подвох? — Какого ответа ты ждешь? — осторожно спросил он. — Давай сделаем все по-правильному, — еще больше сбил его с толку Мо Жань. — А мы где-то ошиблись? — Нет! Да! — Мо Жань взъерошил волосы. — Раньше я думал больше о том, как бы утащить тебя в спальню, искусать и заполнить до краев своей спермой… А кто бы устоял, Чу Ваньнин? — быстро спросил он и снова поцеловал его. — Кто бы устоял, а? Я до сих пор вот не могу. Но ты меня с мысли не сбивай. Чу Ваньнин, который просто сидел на столе и никаких приемов по соблазнению не применял, возмущенно хлестнул Мо Жаня хвостом. — Поженимся, а? Чтобы у нас не хуже, чем у других. Почему ты еще не зовешь меня мужем?***
Мо Жань давно хотел спросить, но боялся услышать ответ. У котов не принято вступать в брак, это правда. Считалось, что кот — это что-то мимолетное в жизни. Хотя сам Мо Жань поначалу на пса вовсе не походил. «С такой гулящей натурой странно, что ты не кот, а собака», — любил повторять Сюэ Мэн. Но стоило Мо Жаню встретить Чу Ваньнина, как он быстро показал, что и верный, и заботливый, и вообще образцовый пес. Чу Ваньнина прежде все вокруг считали доминирующим холодным котом, и только Мо Жаню хватило наглости заглянуть поглубже, так сказать. Но теперь ночами ему снились кошмары. Снилось, что в Чу Ваньнине взыграют кошачьи гены, и он уйдет навстречу новым сексуальным приключениям. — У нас двое общих детей, Мо Жань, — сказал Чу Ваньнин. — Ты серьезно о свадьбе? Сейчас? — А что такого? Е Ванси и Наньгун Сы только-только поженились. — Они оба из псовых, это ожидаемо. — Даже Сюэ Мэн с младшим Мэй Ханьсюэ запланировали свадьбу. И это мой братец, эталонный пес, впадающий в истерику, услышав слово «кот». — А Цзян Си со старшим близнецом живут не в браке, — возразил Чу Ваньнин. — Они оба коты, я в шоке, что они вообще существуют в одном доме. — Все равно. — Как же юридический вопрос? — зашел Мо Жань с другой стороны. — Чтобы все официально, у нас же дети. — Я давно подготовил завещание, и в случае моей смерти все отходит тебе и Таньсин с Вэйюанем. — Смерти? Дурак, — застонал Мо Жань. — Свадьба — это же красиво, — выдвинул он последний аргумент, самый сомнительный. — Разве ты не хочешь быть в белом, позвать друзей, — он замолк на полуслове и вздохнул, расстроено прижав уши. — Не хочу, — удивленно сказал Чу Ваньнин. — Зачем все эти формальности? — Я! Я хочу, чтобы ты в белом, я в черном, вокруг гости, а я надеваю тебе кольцо на палец, остальным показываю свой средний и целую тебя. Выкусите, это мой муж и ничей больше! Мо Жань с обидой скрестил руки на груди, будто его силой заставили все это сказать. — Ладно. — Что «ладно»? — ворчливо переспросил Мо Жань. — Я решил, что ты задумал свадьбу ради никому не нужных формальностей, но если это твое желание, — Чу Ваньнин спрыгнул со стола, пряча взгляд, — то, конечно, сыграем свадьбу. — Как? Почему? Чу Ваньнин не ответил, только обнял себя хвостом — он всегда так делал, когда волновался. — Ваньнин? — спросил Мо Жань с недоверием и наклонился так низко, что они почти столкнулись носами. — Почему ты согласился? — Разве я тебе уже не говорил? — Ну еще разок скажи, — принялся упрашивать его Мо Жань. — Потому что я тебя люблю. Хочешь свадьбу? Будет свадьба. — Нам точно нужен третий, — быстро выдохнул он и притянул Чу Ваньнина к себе. — Дети вот-вот проснутся! Что ты выдумал? — Еще двадцать минут, — быстро сказал Мо Жань, — дядюшка Лю никого не пустит в эту часть дома, я его предупредил. Надо закрепить результат. Он схватил Чу Ваньнина и потащил на диван, не слушая возражений.***
Вопреки опасениям Чу Ваньнина, свадебная церемония прошла гладко — присутствовали только самые близкие. После обмена клятвами и поздравлений Чу Ваньнин отошел в сторонку, непривычный к такому вниманию. Он стоял у стены, покручивая в пальцах стеклянную ножку фужера, но шампанское даже не пригубил. Смотрел, как Мо Жань, увешанный детьми, дразнит Сюэ Мэна, а тот, красный от гнева, не кидается на брата только потому, что не хочет задеть племянников. В этот момент к Чу Ваньнину подошел Сюэ Чжэнъюн. — Так-так-так, — сказал тот, глядя на полный фужер в его руке. — Оказывается, у тебя брак по залету, Юйхэн? — Идиот, — сказал Чу Ваньнин, но поставил шампанское на стол. — Так что? Третий? — Я не знаю. Возможно. Просто не хочу рисковать. — Мо Жань в курсе? — В курсе чего? — проворчал Чу Ваньнин. — Сам еще не уверен. Будто услышав свое имя, новоиспеченный муж вырос, как из-под земли, и обнял Чу Ваньнина. Детей он скинул на довольного Сюэ Мэна. — Ты так приятно пахнешь, — Мо Жань сделал глубокий вдох и потерся о шею Чу Ваньнина, совершенно не стесняясь всего дяди. — Запах официального супруга. — Пахну? — Да-а-а… — мечтательно протянул Мо Жань и снова повел носом. — Думаю, этот запах говорит кое о чем другом, — влез Сюэ Чжэнъюн и потер ладоши. Мо Жань уставился на дядю, потом повернулся к Чу Ваньнину. — Я продолжу заниматься проектом, — сказал Чу Ваньнин твердо. — Столько, сколько смогу. — Да! — радостно выпалил Мо Жань. Уши его встали торчком, и он тут же кинулся на него с объятиями и поцелуями. — И отпуск по уходу за ребенком возьмешь ты. — Ага! — Ты будешь забирать детей из школы. — Да я и отвозить их туда буду, только бы ты был счастлив. Чу Ваньнин смотрел на Мо Жаня и хотел сделать что-то странное: улыбнуться или потереться о своего мужа. Он как-то сразу вспомнил, почему с радостью дарил ему и первый, и второй подарок. Сюэ Чжэнъюн тактично растворился в толпе гостей. — Ваньнин, я тебя люблю, — сказал Мо Жань. — А ты? Чу Ваньнин предпочел поцеловать его вместо того, чтобы признаваться вслух. Но несколько месяцев спустя его любовь подверглась тяжелому испытанию. Тогда, когда Мо Жань, прижимая к себе пищащие свертки с мальчишками-близнецами, задумчиво сказал: — Для симметрии теперь надо еще двух девочек.