Обними меня

Кавех лежал в своей комнате, тело ужасно болело. Он одержал победу в этом несчастном турнире, но почему-то никакой радости не было, какой ценой ему она досталась? Так ещё и пролетел несколько метров с этой чёртовой диадемой в руках и теперь плечо предательски ныло. Но он гордый, он никому об этом не скажет. И так всегда. Даже если он будет при смерти, то будет до последнего вздоха улыбаться, помогать другим, но не себе. — Кавех, ты дома? — хлопнула входная дверь и раздался голос соседа. — Кавех? Если Хайтам сейчас увидит его, то сразу всё поймёт. А ещё наверняка отчитает, потому что он распорядился вознаграждением не так, как хотел изначально. Пожертвовал всё на благотворительность, а о себе так и не позаботился. Всё как всегда, в принципе. И снова секретарю придётся терпеть его в своём доме. Дверь в комнату приоткрылась и блондин поспешил притвориться спящим. Не очень то ему и хотелось сейчас отвечать на вопросы и слушать нудные лекции от соседа. — Кави… — его голос звучал больно нежно, хотя он не слышал его со студенческих времён. А ещё это сокращение имени… Он называл его так во времена обучения в Академии. И это всегда звучало иначе, чем привычное обращение. — Я знаю, что ты не спишь, — Аль-Хайтам присел на край кровати. — А ещё я знаю, что ты сильно ударился. Блондин приоткрыл глаза и взглянул на Хайтама. — Тебе то какое до этого дело? — буркнул архитектор, натягивая на себя одеяло. — Весь турнир только и делал, что стыдил меня. — Я не… Чёрт, прости, — секретарь виновато опустил голову. — И всё же. Скажи, что у тебя болит. После такого невозможно обойтись только парой синяков. Я понимаю, что мы уже не в тех взаимоотношениях, но пожалуйста. — Плечо… — Кавех сдался. — Это просто ужасно, я еле выстоял на награждении. — Дурак ты, Кави… Я сейчас позову Тигнари, — он поднялся на ноги. — Пока он ещё в городе.

***

Хайтам сидел на кухне, слушая крики своего соседа из комнаты. Что с ним там делал Тигнари? Он не хотел даже представлять. Сердце сжималось от его криков, которые были наполнены болью. И этому явлению секретарь удивлялся больше всего. Хотя, он понял всё давно, но до сих пор не мог принять этот факт. — Хайтам? — голос лесного стража раздался совсем рядом. — Я сделал всё, что мог. Вправил плечо, наложил повязку и оставил обезболивающее. Проследи за ним, пострадала рабочая рука, так что в ближайшее время не давай ему работать. Хотя бы дня четыре. — Понял. — И иди к нему прямо сейчас. Ему нужна поддержка. Тигнари кивнул и покинул дом, а Хайтам направился в комнату блондина. Кавех сидел на краю кровати, пристально смотря в одну точку. Лицо раскраснелось, на глазах застыли слёзы, которые так и не успели пролиться. Он не может плакать при нём, нет. У Хайтама от такого зрелища душа разрывалась на мелкие кусочки. Всегда сильный и независимый Кавех выглядел настолько беззащитным, что мужчине захотелось его спрятать ото всех. — Как ты? — секретарь остановился в дверях. — Всё нормально, — Кавех наконец-то пошевелился, но это далось ему с огромным трудом. — Не ври мне, Кави, — прозвучало достаточно строго, возможно, даже грубо. От такого тона блондин сжался, но всё же заговорил, сдаваясь. — Ужасно. Всё так болит. И плечо, и… — он ненадолго замолчал. — И внутри тоже больно… Я так и не смог сделать то, что хотел. Этот Сачин, он… Он. — Тише, всё хорошо, — Хайтам в несколько шагов пересёк расстояние от двери до кровати и сел рядом. — Всё пройдёт. И ты можешь жить здесь сколько угодно. Я ничуть не против. Повисла неловкая пауза. Да, они часто ссорятся, но Хайтам уже привык к тому, что живёт не один. И без Кавеха этот дом резко опустеет. — Обними меня, — неожиданно даже для самого себя прошептал Кавех. Хайтам опешил. Он впервые слышит такое от кого-либо. А слышать это от Кавеха, вечно гордого и самоуверенного на людях, совершенно необычно. А тем более учитывая их взаимоотношения. — Я знаю, что ты не терпишь прикосновений, поэтому ты не обязан… — Кави… — секретарь вздохнул. — Иди ко мне. Он аккуратно, чтобы не причинить излишнюю боль, заключил блондина в объятия, утыкаясь носом в макушку. Даже сами Архонты не знают, сколько они так просидели, пока уставший архитектор не заснул в тёплых, на удивление, объятиях своего соседа. А когда Хайтам попытается уложить того в кровать и уйти к себе, то Кавех обязательно вцепится ему в руку, и даже сквозь сон будет просить, чтобы тот остался. И Хайтам останется. Ляжет рядом, позволяя блондину устроиться на его груди, будет долго думать обо всём, что произошло за последние несколько часов, а после и сам заснёт, и не замечая, даже во сне будет обнимать хрупкого архитектора, будто стараясь скрыть его от опасностей.