Три Валеры в шифоньере...

Валерий просыпался по-разному: то вскакивал прямо на кровати, моментально приводя отдохнувшее подтянутое тело в вертикальное положение и, спружинив на матрасе, спрыгивал на ковер, по возможности бесшумно; то медленно разлеплял глаза, совершая открытие века, едва ли осознавая себя в реальном мире, а после сползал с кровати, как пожилая змея. Зависело от обстоятельств вечера накануне, погодных условий текущего дня и многих факторов, хоть положения Луны в определенном знаке зодиака. В этот раз получилось совместить. Валерий открыл левый глаз, видящий получше правого, и тут же закрыл, решив, что ещё спит. Поблёскивающий натяжной потолок кремового цвета превратился в осыпающуюся побелку. Многорежимная люстра испарилась, оставив советскую "кастрюлю" с чайками и листочками. От воспоминаний заболела макушка: именно по ней он получил той самой люстрой лет так тридцать пять назад, когда взмахнул рукой и сшиб её. О, эти советские квартиры с высотой потолка, годные лишь для обитателей государства Блефуску. И получил Валерий, будучи роста среднего, прямо по верхотуре собственной тушки. От мыслей и воспоминаний открылся второй глаз, и с губ сорвались выражения, присущие творчеству группы "Ленинград" или же характеристики для техников сцены города N, закончивших на тройки заборостроительный комбинат №4, а потому и случился в этом городе N конец света, то есть звука. А дальше вокалист подскочил на кровати, жалобно скрипнувшей всеми пружинами, получил укол в пятку и скатился на пол, ударившись коленом. Место, где он очнулся, он как бы и узнавал, но не понимал, реальность ли это или же всё еще спит. Но боль в ноге была настоящей, как и легкая плюха самому себе по щеке. Он был в своей же квартире, но такой он её помнил в молодости. С тех пор ремонт делался неоднократно. Тряся головой и не веря глазам, Валерий направился в кухню и запнулся о препятствие, растянувшееся во весь коридор, благоухающее перегаром даже со спины и почему-то женскими духами. То было мужское тело в кожаной куртке нараспашку и лосинах, плотно обтягивающих мощные, как у лыжника, ноги. Под коленом была приличная дырка: клок ткани был вырван с мясом. Кроссовки без шнурков стояли рядом с плоскостопными ногами 41 размера. - Эй, эй, - не придумав ничего лучше, Валерий затряс лежащего. Задним умом он предполагал, кто это, не понимал ни капли лишь почему и что вообще происходит. Густая копна русых волос дёрнулась и слетела с лица. Лицо же сие с отпечатками пола и вчерашних возлияний распахнуло близорукие глаза и в упор уставилось на склонившегося над ним человека. - Ёб... Кто мне зеркало принёс? Да ещё кривое... *** Валера очнулся от того, что его кто-то тряс. Опять что ли Векштейн чудит? Ан нет, от него уже сбежали в прошлом году. Кто так теребит за спину, кто хочет фа-диез в ухо? Если б голова не трещала, организовал бы моментом. С трудом повернув голову, Валера увидел... себя, удивлённо глядящего на него. Первая мысль вонзилась стрелой в ноющие виски, мол, это зеркало на него упало, держится на веревочке как-то так. Мужчина ощупал свое лицо, однако, "отражение" не повторило его жеста, лишь сильнее округлило глаза. - Что мы вчера пили? Какой это город? Что у меня с лицом? Где мои щеки, чего такие мешки-то под глазами, ещё вчера не было. А нос-то почему такой, а ты такой огромный, как айсберг в океане? Кто спал на моём лице и помял его? Здравствуй, лицо, когда ты стало рожей. Боже, всё, мне 30, завязываю пить, а выгляжу... - Плохо выглядишь, - сказало "Отражение", - рожа отёкшая, глаза мутные, концерт прошёл успешно? - Откуда ты знаешь? - спросил Валера, тут же поняв абсурдность вопроса. - Живу давно, вот уж шестьдесят пять годков. - Стоять! Но ты это я? А мне 30... Что за хрень происходит? Вот же, заснул вчера в Самаре, а очнулся дома. Память как у Доцента: тут помню, тут не очень. - И что ты помнишь? - Да тьфу на тебя, помню, что вчера концерт играли, девка симпатичная розы подарила, чётное число. Ну мы с ребятами одну и съели, а остальные оставили для красоты. Надо ж гостиницу было украсить, да и чтоб мусоропроводом из-за стенки не пахло. А потом пили, нет, потом ели, а потом пили, а потом гулять пошли, ах Самара-городок, беспокойная я... А ты-то откуда взялся, кошмар мой пожилой? Где-то прохудилась машина времени? - Рад бы сказать, да не знаю сам. Я спать лёг, подушку антистрессовую прижал... - Это ты так Галю обозвал? - Балабол, какая ж из неё подушка? Тьфу ты... Обычную подушку, подарил кто-то из фанаток. - Что, совсем плохо? Подушечки старичку дарят? Вышел в тираж, дедок, мне-то вот себя дарят поклонницы. - Подушки практичнее, - не отзываясь на провокации, ответил Валерий своему неразумному молодому "я". - Так вот не перебивай старших, лёг я, значит, подумал да уснул. А открываю глаза - побелка на потолке да люстра эта кровожадная. - Галя выбирала, гормоны в голову ударили, что югославское чудище это в "Белграде" купила. - Именно, но это не принципиально в данный момент. Сейчас вопрос в том, как я из 2023 года оказался в ... - Жопе? - И это тоже. А год какой? - Да вчера был 1989-ый, лето, блин. Стоп, машина. А чего так тихо? Где Галя-то, а неожиданность моя большая, наследничек, да дочка-лапочка-вся-в-папочку? - На наши беседы никто не вышел, похоже никого нет. Можно и проверить, чем лежать тут тюленем непохмелённым, встал бы лучше. Пойдём, посмотрим. Ты покрепче парнишка, а дыхнёшь, так все сущности помрут. Подъём, сержант Кипелов, помочь не могу, спина болит, сам сказал, что старый я. Молодой Кипелов чертыхнулся про себя и честно попытался встать. Перед глазами плыл туман и лицо гостя из будущего. Уцепившись за дверной косяк, он удержал равновесие и медленно сделал пару шагов в гостиную. Валерий проследовал за ним, постоянно оглядываясь назад. В зале не было ни души: мебель из 80-х, опилки чехословацкие дефицитные, редкий вид, стенка с богемским хрусталём, черно-белые фотки семьи, вазочки в ряд, как пионеры, да телевизор, накрытый цветастым платком. - Никого нет, ау-у-у-у-у-у, - оба вокалиста, не сговариваясь дурниной взвыли, вспоминая тот самый фа-диез из "Баллады". - А ты ещё можешь! Вау! - Я курить бросил давно. Берегу связки, это ты "погуляем, пока молоды" жил. А мне расхлебывать пришлось. - Папаша, не забывай, я это ты, а ты это я. От таких воплей скорее всего даже зомби бы проснулись, некроманта бы не понадобилось, но ни единого человека или же нелюдя не отозвалось на грозный вой. - И чего делать будем? - Сходи на кухню, подыши, да в ванную, а я в третью загляну комнату да в кладовку. - Если что - ори, дедуля. На том и разошлись. Валерий быстро обследовал помещения, хоть и горела душа поизучать предметы и вещи, которые остались в прошлом 30 лет назад, но он сдержался. Издалека он слышал булькание воды, сливание бачка и приглушённое "бум". - Валера, тебе плохо? - Мне твёрдо, - донеслось из ванной. Вокалист поспешил по адресу и увидел, что на голове молодого двойника горел красный фонарик - из шкафчика выпала белизна и приложила по лбу. - Ты чего тут шарил? - Я у себя дома! Галька тут спирт медицинский прятала, от температуры сыночку растирала. - И не думай, ты мне трезвый нужен. Ты, так сказать, стандартный обитатель этого места в это время. - А попроще? - Как мне на улицу выходить, если что? - А ты куда идти собрался? - Не знаю, но если придётся, да и кое-что не помню уже за давностью лет. - Склероз, - посочувствовал молодой Кипелов. - Я не понял, ты чего такой борзый-то? - не сдержался сегодняшний вокалист. - Я таким не был, я был примерным, правильным, старших уважал. - Что-то с памятью твоей стало... Всё, что было не с тобой, помнишь... Ты давай по делу говори, какие предложения у старшего поколения, а, динозаврик? На улицу я схожу,да хоть прям щас, да хоть за пивом, а дальше куда? Где семья моя, почему за стенкой тихо? Почему этот табор восточных сказок замолчал? Они ж там уж полгода стенку одну и ту же болгаркой пилили, как будто дверь вырубали к нам. И стучали, как дятлы-мутанты, Пинхеда что ли создавали, ну этого, мужика с гвоздями в башке. - Мне нужно вернуться в свой год, потеряют же меня. Одинцов окончательно поседеет. - Это кто такой? - Директор группы имени меня. - Даже так? А что с "Арией" станет, на секундочку? Давай, кость из будущего, скажи что ли? Валерий помялся, а стоит ли травмировать похмельный мозг в начале карьеры? - Да разойдёмся мы, как в море корабли. Володя с Виталиком останутся, а мы с Маней и Терей уйдём. Теря - это Серёга, ну гитарист придёт вместо Маврика. - А Рыжего куда дели? - Ушел из-за меня. - Ты что, Серёгу довёл? - Нет, меня уволили, Булгакова взяли Холст с Дубом. - Михаила Сергеевича или как его там? - Алексея Хрензнаевича. - И что в итоге? - Ну потом Теря с Мавриком ушли в свободное творчество, а Маня со мной так и играет, 35 лет совместной дружбы, так сказать. Ребят молодых взял, твоими ровесниками были. Играем, альбомы пишем, медленно, но верно. - А "Ария"? - Так Володя с Виталиком название оставили себе, взяли Артура Михеева на вокал, потом Мишу Житнякова, ну ты его не знаешь, он сейчас-то ещё школьник. На барабанах Макс Удалов у них, а гитара вторая - Попов Серёга из "Мастера". - Вот оно как повернётся-то, ладно, постараюсь запомнить. Эй, скажи ещё, как женка-то моя там, в 2023? Из ребятишек толк вышел? Валерий только хотел соврать что-нибудь хотя бы по первому вопросу, как в кладовке, куда он не успел заглянуть, раздался грохот и тонкий почти девичий визг. - Галя что ли? - снова помянул любимую жену молодой Кипелов и ломанулся на звук. В кладовке было тихо и темно, лишь в углу, под грудой концертного тряпья и детских вещей, свалившихся вместе с кастрюлями и пылесосом "Циклон" с верхней полки, что-то ощутимо стонало и шевелилось, пытаясь выбраться из-под завала. - Эй, ты живой? Или живая? Груда вещей невнятно забормотала. - Выскребаем или забиваем? - взяв в руки молоток с полки, поинтересовался молодой Кипелов. - Изверг, - Валерий сегодняшний наклонился к источнику шума и шевеления и пошарил рукой в тряпках. "Лишь бы не откусили", - мелькнула мысль. Но опасения его были напрасны, вроде... Из-под завала появилась нога в галифе и ароматном кирзовом сапоге. - Бери его за ногу, давай вытянем, у меня спина, - скомандовал Валерий. - Вроде не кусается. - Наклоняться у тебя спина не болит, эх, буду я кошёлкой такой же, тьфу ты, зацепился. Нет уж, помогай мне, не изображай инвалида, у тебя бицепсы ненамного меньше моих, а на спину я тебе утюг поставлю, включённый, от бабушки достался. Мы тут, знаешь ли, в жопе, но ты в более габаритной. - Ага, в более... На твою похоже, - впервые отреагировал Валерий. Молодой Кипелов хохотнул, хмыкнул и, запустив руку под концертные шмотки, схватился за что-то теплое и живое. - Вот тебе нога, - кивнул он. - Надеюсь, она не отдельно от тела. Общими усилиями они вытащили молодого человека с короткой стрижкой ёжиком, одетого в военную форму. Широкий ремень перетягивал мощный торс, на плечах поблескивали сержантские полоски. - Валера? - в один голос спросили товарищи по несчастью, перевернув побитую тушку. В полумраке кладовки угадывались черты юного щекастого лица. - Прям из армии что ли принесло? - Я на побывку к жене приехал, - полубессознательно забормотал сержант Кипелов. *** Уже много повидал 20-летний паренёк на белом свете. Эти густые бескрайние тагильские леса, где выйдешь за пределы части по малой нужде, да и справишь её, штаны не снимая. Ответ на детскую загадку про "серовато-зубовато" ждал за каждой вековой елью, взглядом-лазером разделяя на котлеты. Эти проникновенные речи замполита про вечность бытия Ленина и Маркса, вызывавшие тоску зелёную. Да и сам замполит был фигурой знаковой, что-то вроде "бежит по полю Афанасий - шесть на восемь, восемь на шесть". И комаров, вскормленных солдатской кровью, годившихся в гуляшик, он ловил, и юным пузом снег размешивал до потайки оного. Но парочку своих разновозрастных "я" парень видел впервые. И эти ипостаси его не радовали от слова совсем. Во-первых, они его энергично трясли, точно спелую яблоню в августе, отчего голова юного сержанта моталась в разные стороны, издавая нежный хруст. А во-вторых, от одного настойчиво пахло перегаром... Второй тоже благоухал, но, как заключил молодой человек, уж лучше бы перегаром. Что-то намного крепче "Шипра" и "Гвоздики" проникало в самые потаённые уголки тогда ещё некурящего носа. - Да отпустите вы меня, что тут произошло? - бормотал сержант Кипелов. - С удовольствием бы объяснил тебе, - не отвлекаясь от сотрясания солдатика, Кипелов-старший глубокомысленно изрек и задрал глаза к потолку. - Да только сам не знаю. - Шо ж ты его трясёшь, садист пенсионный! - икнул Кипелов-средний. - Ты занимаешься тем же самым, юноша. Сержантика всё-таки отпустили, повисла немая сцена. Матерный и очень матерный вопрос повис в трёх парах серо-голубых глаз. Меньше всего парился хмельной Валера-средний. А что ему в самом деле? Ну он-то в своём времени обитает, ему в принципе и нормально. А две собственные разновозрастные копии, переживём-с. Чай не девки, жена не приревнует. - Верните меня обратно, - было первое, что произнес сержант Кипелов, осознанно утыкаясь глазами в копии. - Вот щас разбегусь и сделаю, - ухмыльнулся Кипелов-средний, - знал бы, давно б уж выкинул тебя в тагильские елки, а заодно и этого зануду туда же, для профилактики. Хотя нет, мне волков тамошних жалко, этот хрен их замордует. От подзатыльника хмельной вокалист увернуться не успел: в глазах закружились весьма симпатичные звёздочки. - Давай-ка ты лучше не разглагольствуй, а налей-ка чаю, да подумаем, что делать, - тоном, не терпящим возражений, выдал Валерий-сегодняшний и слегка подопнул молодого по направлению к кухне. Ушибленный же Валера пошел сам, потирая красный затылок и держась за стенку. Чай, тот самый со слоном, печеньки из натуральных продуктов: песок, немного алебастра, и изюм, и беседа пошла чуть более конструктивно. Или же дело было в том, что молодой Валера плеснул себе коньяку, припасённого женой на новый год, а заодно и сержанту. Пожилой копии наливать побоялся, мол, и так буйный какой-то и ещё пытается воспитывать. Обсудив произошедшее с помощью мата и жестов, несвятая троица принялась усиленно думать. Но что тут сделать-то? Куда бежать? В милицию? В церковь? - Надо портал во времени найти, - Валера-средний, которому уже захорошело, поделился свежей мыслью, подсмотренной в пиратском "Назад в будущее", - или машину времени собрать, ну эту, фильм-то был, "Иван Васильевич меняет профессию". - А Валерий Саныч впадает в депрессию, - зарифмовал Валерий-нынешний, недобро поглядывая на задремавшего сержанта. - Балбесы, мать вашу! - Ты вместо того, чтоб возбухать, лучше б дельное что предложил. Рейгану звонить не предлагай, Горбачёву тоже! А то Валерке-сержанту гауптвахта грозит, мне Векштейн оторвёт то, чем я сына делать собирался, а тебе уж не знаю, что грозит. - А если это сон? - Да пожалуйста, - Валера с удовольствием ущипнул сначала сержантика, а затем и современную копию. - Больно? И зачем ты меня в ухо ударил? Мне тоже больно! Ну значит не сон! С этим разобрались, давай дальше рожай мысли! - Если не допускать пессимистичного варианта, что это навсегда, то выход быть должен. Раз мы все трое оказались в этой квартире, то и выход должен быть в ней. Нас могли кинуть хоть на полянке в лесу или в Капотне, - заметил Валерий. - Предлагаешь искать портал в Нарнию? - Я знаю, что надо делать! - сержант Кипелов очнулся, осоловело посмотрел на старших товарищей и целиком засунул печенье в рот. - Ну нормально, а сначала сказать, а потом наворачивать, нельзя? Я ж помню, нас в армии кормили! - Это от нервов, - икнул сержант, - тут дело такое, я сейчас вспомнил. Шёл я по улице Капотне, к жене шёл с автостанции. Проходил мимо старого колодца, куда ещё ребёнком камушки кидал, бульки-то обычно слышал, всплески, а тут решил кирпичик бросить, да не было звуков никаких. Удивился я, но дальше пошёл, а тут что-то мне по голове прилетело. - Кирпичик вернулся? - хохотнул молодой Валерий, нынешний же внимательно прищурился на сержанта в ожидании продолжении. - Да похоже, что он самый. Я в себя пришёл - в кармане листочек сложенный нашел, прочитал, да в обморок упал грешным делом, а очнулся уже здесь, в этой квартире. - А что за листочек-то, мил человек? Не тяни кота за причинные места! - Держите, - дрожащей рукой Валера вытащил смятую бумажку и бросил на стол, почти не мигая глядя на неё, как будто динамит это, а не клочок советской целлюлозной промышленности. - Ну и что там написано? Я вижу плохо... - Я тоже, ты из нас самый молодой, вот и читай вслух! Сержант побледнел и покраснел одновременно, щеки и нос всполыхнули алыми пятнами, глаза же закатились, покинув пределы орбит. - Барышня ты кисейная, твою ж налево, - Кипелов-старший со вздохом подгрёб к себе бумажку. С полминуты легендарный вокалист честно вглядывался в буквы, а после высказался, да столь непечатно, что молодые копии присвистнули: словарный запас к пенсии гражданин пополнил будь здоров. - Ну, не трави душу, старый матершинник, чего тут, развели тайны мадридского двора! - Едрить! Чтоб во время своё попасть надо это самое... содомия, мать вашу! - Серьёзно? Валерочка, сержантик сивый, это кому ты кирпичом по головушке попал, что такие предложения поступили? Что за екарный бабай? - Не знаю я, - чуть не плача, отозвался тот.