Похищенные цветы

Лилия уверенно зашагала вниз, на ходу потирая плечи, чтобы слегка согреться. Она выбрала лестницу, где было больше всего света, и теперь могла бы любоваться сотнями ярких сфер, которые плавно двигались, освещая мозаики на потолках, но непереносимый холод мешал наслаждаться красотой. Постепенно становилось темнее, чем дальше она шла, тем меньше делалось сфер. Но Лилия ничего не замечала, она так замёрзла, что казалось — если остановится, уже не сможет двинуться с места. Она прижимала ладони к животу и груди, надеясь так отогреть хотя бы пальцы. Лестница закончилась, и Лилия пересекла каменную площадку, осторожно перешагнув через нескольких больших улиток, которые тоже путешествовали на другую сторону. Дальше шла ещё лестница, куда более тёмная и извилистая. Первые же ступени рассекала бездонная расселина, и Лилия ловко перепрыгнула через неё. «Нет, привыкнуть к этому никак невозможно» — подумала она, но отметила, что уже не испугалась, как раньше. Ступени бежали и бежали, возможно, им не было конца. Но это пришлось как раз к месту, и Лилия радовалась, что можно немного пройтись. Сама кровь её остывала, и хорошо, что имелся хоть этот способ отогреться. Становилось темнее, и скоро последняя сфера осталась далеко за спиной. Поворот следовал за поворотом. Лилия вела рукой вдоль стены, чтобы легче перемещаться в отсутствии света. Она никого по дороге не встретила и была очень рада — ещё не хватало встретить кого-нибудь в такой темени. Дорога получилась долгая, и пока она шла, думала обо всяких вещах. Лилия не знала, точно ли может верить в то, что гулять тут безопасно, но нужно было идти хоть куда-то. Самочувствие от таких соображений не улучшалось, ещё и эта противная Ряска здорово её возмутила. В конце концов и эта лестница прекратилась. Лилия очутилась в небольшой круглой зале, похожей на затопленный склеп: под водой всё напоминало склеп. Должно быть, это место не успели ещё украсить, или не украшали вовсе. Лилия бы с радостью погуляла на свету, легла бы на траву, послушала бы, как колышутся маргаритки, и как жужжат перемазанные в оранжевой пыльце пчёлы, посмотрела бы, как несутся летние облака над холмом. Но было пусто, темно и тихо. Её волосы двигались в воде, как мягкие растения в течении. Хотя вода почти никак не ощущалась — разве что, во время передвижения, потому что Лилия всегда как бы парила. Она под водой весила, словно рыбья чешуинка. «Вот любопытно, который у меня дома сейчас час? — задумалась Лилия. — Трудно поверить, что где-то в мире светит солнце». Потолок тут был прозрачный, как из горного хрусталя. Лилия заметила, как над ним, снаружи, гуляют в темноте рыбы, и, грациозно изгибаясь, пропадают в пустоте. Стояла внеземная тишина. Ровные дорожки мерцали чистым песком, шептались ряды подводных растений. Лилия увидела несколько каменных скамеек среди зарослей, и села. Под ногами лежал мягкий мох, и несколько крохотных рачков и каких-то тонконогих малявок спрятались при её приближении под ним. Лилия огляделась по сторонам. Четыре каменные птицы, похожие на лебедей, застыли рядом на сооружении, которое сильно смахивало на фонтан. Перья их были белы, и иногда, под тусклым подводным светом, блестели, точно обросли инеем. Глаза птиц отдавали снежной пустотой. Лилия принялась рассматривать лебедей и густую, чёрную, как дым, воду, которая тихо лежала и спала в этом холодном фонтане. Лилии нравилось сидеть вот так в одиночестве. Пусть тут было мрачно, и света нескольких синих огонёчков под потолком едва хватало, но она не раз замечала свою склонность ко мраку. Ей даже стало хорошо, как от осенних сумерек, когда глядишь на засыпающий лес, белеющий от первых снегов, и желаешь ему сладких снов до весны. Наконец она была предоставлена своим мыслям, никто тут не могла донимать и сердить её, и Лилия, устало улыбнувшись самой себе, стала представлять, как вернётся домой, и как поведает всем-всем о том, что с ней случилось под водой. Она расскажет, какие на самом деле чудаковатые эти озёрные феи. Пусть теперь попробуют держать её за выдумщицу. И станет показывать подарки, а мама будет изумляться и говорить: «Какие славные рыбки, какая интересная одежда! В самом деле, это работа фей...», а Любовь точно выпросит себе какую-нибудь безрукавку, хотя ей будет мала, но она просто повесит её в комнате для красоты. Да, очень скоро всё завершится, Лилии так почему-то показалось. Может, на эти мысли её наталкивали лебеди. Их было как раз четверо. Лебединые крылья навечно застыли во взмахе, как во льду. Они были очень изящны, но печальны, и Лилия догадывалась, почему: они ведь были обречены остаться под водой навсегда, хотя где-то наверху существовало глубокое бесконечное небо и быстро бежали облака. «Вот Возерай могла бы их понять, — подумала Лилия, — Она тоже никуда не убегает» От этого стало ещё грустнее, и она поспешила разогнать дурные мысли. Не могла же она в самом деле искать схожесть между близкими и похитительницей. Но Возерай в самом деле хороша. Лилия наклонила голову, и посмотрела на лебедей сбоку. Птичьи спины и шеи были белы, как лицо колдуньи. Лилия закрыла глаза и представила её, как могла подробно. Поговорить бы ещё раз. Но теперь Лилия не стала бы совершать никаких непоправимых глупостей, она собиралась с этого момента полностью доверять Возерай. Пусть Возерай скажет, что чёрный это белый, а холодное это горячее, Лилия собиралась верить. Возерай заслужила её веру. И подарила Лилии столько замечательных подарков. Может быть, делать эти подарки ей не сложно, ведь она Хозяйка, и наверняка, судя по брошкам и одежде, может позволить себе щедрость — всё равно. Всё, что она подарила, относилось к самой Лилии, и Возерай думала о том, что Лилии понравится. «Как это мило» — вздохнула она, и снова закрыла глаза. Ей хотелось спать. Холод как будто прошёл, и стало тепло. Лилия сонно мечтала, что хорошо бы случайно встретить Возерай здесь. Как было бы чудесно, если бы Возерай вдруг решила навестить её, и как-нибудь сама догадалась, где искать. Столько всего странного случилось. Лилия даже привыкла, и начала думать, что в Озёрном краю нет ничего невозможного. Тут в противоположной части залы мелькнул свет и Лилия напряжённо сжала пальцами скамейку, и тут же почувствовала, что холод не прошёл, как она подумала, а лишь ощущения притупились, потому как она настолько замёрзла, что уже не воспринимает этого. «Хорошо, что я очнулась, — решила она, — Так и замёрзнуть насмерть недолго». А свет всё приближался. Она привыкла, насколько это возможно, к женщинам, которые тут живут, и стала даже забывать чувства, переполнявшие её после знакомства с Тенью. Больше всего Лилии хотелось нравиться, чтобы её перестали задирать. Она даже была не против подружиться, простить всё, она всегда считала озёрных жительниц интересными и чудесными. Да, у них явно имелись недостатки, но Лилия верила, что озёрные жительницы вовсе не так ужасны, как себя показали — существовали же такие, как Возерай, Красунь, Кысь и Язуруть. Но другие ни в какую не желали воспринимать Лилию, как подругу, или хотя бы как личность. Сообразив, что избежать встречи можно, если нырнуть в густые заросли за скамейкой, Лилия не долго думая это и сделала. Там она затаилась, и бесшумно наблюдала за приближением престранной процессии. Впереди мелькал огонёк, ближе и ближе. Похоже, первая из них несла фонарь. «Когда пройдут мимо, тихонечко выберусь и пойду отсюда подальше, чтобы больше никого не встречать» — решила Лилия. Скоро она сумела рассмотреть идущих. Вот их можно было без сомнений назвать феями. Они, в вуалях, с длинными-предлинными распущенными волосами, в свободных переливающиеся накидках, изящные, как лани, устрашали и одновременно очаровывали колдовскими взглядами. Первая в самом деле несла фонарь, — стеклянный кубик, внутри которого плясал огонь. Золотые блики скакали туда-сюда по серебру. Феи смеялись и болтали, и Лилия вдруг поняла, что даже вблизи не может разобрать ни слова, хотя они уже и находились в нескольких шагах от неё. Язык казался знакомым, будто она всегда его знала, но не могла вспомнить. И вдруг одна из сияющих особ, под накидкой которой была странная одежда из каких-то серых извивающихся палочек, остановилась и оглянулась в ту сторону, где в тени стояла скамейка. — Ах, — она вдруг заговорила так, что Лилия прекрасно поняла. — Я чувствую очень-очень приятный запах. Другие тоже стали принюхиваться и вертеться по сторонам. — И я. — Верно, Лихо. Вкусно пахнет. — стали соглашаться другие. — Мне с самого начала показалось, — проговорила одна фея, слегка застенчиво. — Это запах человека, — Лихо облизнулась. — А это не та, которая наша гостья? — задумалась кто-то в толпе. — Можем с ней познакомиться, — захихикали остальные. — Почему бы и нет? — усмехнулась Лихо. Потом она обернулась точно в ту сторону, где пряталась Лилия, и дикий блеск сверкнул в её прозрачных глазах. — Иди сюда, не бойся, человек. Лилия слегка вздрогнула. — Мы сейчас сыты, — утешила одна фея, и села на скамейке, противоположной той, за которой пряталась Лилия. — Никак не соображу, где она прячется? — игриво промурчала другая, и села на Лилиину бывшую скамейку. — Не могу её учуять. — Да она прямо за тобой, — подсказали ей тут же. — Ах, вот она где! — и фея обернулась и тут же схватила Лилию за руку, и с такой силой рванула на себя, что та чуть не перелетела скамейку и не повалилась лицом в песок, но, к своей удаче, удержалась на ногах. Теперь жутковатые феи её с любопытством разглядывали. Лилия ужасно не любила, когда хватают за руки или за плечи, или, ещё хуже, за волосы, когда тянут или тащат куда-то, не важно, по каким причинам и кто это делает. Если заранее говорили: «Можно взять тебя за руку?» то она с радостью обычно это позволяла, а если и не позволяла, то это было совершенно её дело. Но тут... Тут все, кому не лень, тискали её, волокли, как игрушечную, дёргали за волосы. Невыносимое место. — Какой чуднóй у неё вид, — покачала головой одна фея. — Нарядилась в нашу одежду. А это ещё что? — она протянула руку, будто хотела ухватить Лилию за волосы. «Ну уж нет, — подумала Лилия, — Второй раз мне этого не надо». И она шарахнулась в сторону, в отчаянной попытке улизнуть, как тогда, от Сколеск, быстро пересечь дорожку и прыгнуть в заросли, но там оказался тупик. — Какая она непонятная. — захихикали наблюдавшие эту картину какие-то две престранного вида женщины, которые носили в волосах не то ракушки, не то куски плавников. За ней вдогонку не бросились, и Лилия попыталась обойти собравшихся и неловко врезалась плечом в какую-то корягу. Она вообще стала неловкой из-за того, что ужасно замёрзла и испугалась. — Куда ты торопишься? — спросили феи, окружая её. — Оставьте меня в покое, — сжав руки в кулаки, ровно попросила Лилия. Она не на шутку переживала. — Мы разве причиняем тебе какие-нибудь беспокойства? — испугалась стоявшая впереди. — Извини! — Всё в порядке. Возерай ждёт меня. — Лилия улыбнулась. Та, что называлась Лихо, цокнула языком. Теперь-то Лилия могла рассмотреть её одежду: никакие это были не палочки, а самые настоящие рыбьи усы. «Какая мерзость» — рассудила Лилия, стараясь не думать об этом наряде слишком много, чтобы не расстаться с завтраком. — Это вряд-ли. Хозяйка сейчас, должно быть, занята подготовлением к празднованию. Зачем ты врёшь, а? — Я не вру, — испугалась Лилия. — Ну ты и дрянь, — хихикнула одна бледная чудачка, дикие волосы которой не знали гребня лет пять. — Возерай любит меня, — значительно и резко бросила Лилия. Она всё думала, как сбежать, но как на зло, никаких хороших мыслей в голову не приходило. — Ну да... Даже у Хозяйки могут быть свои извращения. — хмыкнули в толпе. — И что? — Да как вы смеете говорить так о ней? — зашипела Лилия, страх на несколько секунд оставил её. — Как только Хозяйка влюбилась в такое пугало, — грустно вздохнула фея, стоявшая впереди. — Ну и глазищи... Синие, как не знай что. — Раз она любит меня, значит, я этого стою, — ещё резче бросила Лилия. — И она знает, кто я и какая я. — Голос какой строгий. Что, недовольна? — расхохоталась фея, — Возомнила о себе много. Думаешь, ты ей подходишь? Лилия открыла рот, чтобы возразить, но её перебили. — Ты для неё всё равно, что ребёнок. Тебе же не больше тридцати лет, ты ещё просто детёныш. Она великая колдунья, а ты грязное ничтожество. — Да как вы... — начала опять Лилия, вспыхнув от злости. — Ты наивная дурочка, если решила, что вы равны. — снова перебила её та же. — Ещё и выглядишь гадко. — значительно заявила другая, — Какая мерзкая кожа, давайте её сдерём! — Волосы и глаза у неё тоже мерзкие, может, глаза ей выколоть и волосы выдрать? — Вы не посмеете, — заявила Лилия, которая дрожала, как мышонок, — Или Возерай убьёт вас. Вечно тут её грозились как-то искалечить. «Ненавижу я этот проклятый Озёрный край!» — подумала Лилия, сжимая зубы. Феи рассмеялась. — Ах, Возерай так огорчиться... — А может, и обрадуется! — Да, когда она это увидит, наверное, просто обомлеет, как ты похорошеешь. — все эти заявления они делали жуть как серьёзно. Нехороший холодок ползал у Лилии в груди и в животе. — Вы не можете навредить мне. Возерай накажет вас. Или вы не знаете, что за такое полагается наказание? — повторила она. Лихо ухмылялась шире всех. — Ничего, мы быстро навредим, пока не пришла твоя благодетельница. А как она явится мы раз — и нет нас. — и Лихо схватила Лилию за шею, так, будто собиралась придушить. У Лилии перед глазами все восемнадцать лет пронеслись — удивительно, насколько они были скучные, по сравнению с последней неделей. Лилия забрыкалась, как жеребёнок, и сумела задеть Лихо носком сапога по животу. — Ах ты дрянь! — обозлилась та, нечаянно отпустив Лилию, и чуть не повалилась на дорожку, — Держи её! И тут они все взвились и кинулись на Лилию, так ей показалось; она даже не сообразила, как очутилась внизу, на песке. — Быстро отпустите меня! — закричала Лилия. — Не надо сердиться. Мы хотим тебе добра! Хозяйка приказала, чтобы мы вели себя, будто ты одна из нас. Вот мы и собираемся с тобой стать самыми близкими подругами, верно? — Лихо посмотрела Лилии в глаза, и засмеялась. Вид у неё был совершенно гнусный. — Неужели ты не хочешь подружиться? Слезы унижения запутались в ресницах, Лилия сжала зубы покрепче и обещала себе больше никогда, никогда не верить, что она может стать им сколько-нибудь близка, что ей вообще нужны такие подруги. Никаких больше заблуждений. Она исцарапала одну щёку о песок и с трудом сдерживалась, чтобы не всхлипнуть, и тут ей всё-таки наконец пришла одна мысль. — Выпустите меня немедленно, или вам хуже будет, — твёрдо велела Лилия, хотя голос срывался. — Прекрати это жалкое угрожание, — усталым тоном сказала Лихо. Одна из стоявших рядом фей слегка толкнула Лихо коленом, но та даже не моргнула. — Только не вреди слишком. — Ну да... Мы просто тебя приведём в порядок. — заявила Лихо, и тут она ещё раз получила в бедро сапогом. Но её и это не смутило. — Давай начнём с одежды, — предложила она, села на живот Лилии и принялась за безрукавку. — Хватит! — Лилия прямо зарычала на неё. — Мне неприятно! — Осторожнее, а то сломаешь ей где-нибудь, — напомнила стоявшая довольно близко фея, и другие на неё шикнули, чтобы не зудела. Но зерно беспокойства упало на плодородную землю. — Ты аккуратно, Лихо. — посоветовала кто-то. — Может, всё же, не стоит играть с человеком Возерай? Она ведь всё расскажет, — задумчиво и нервно предупредили в толпе. — Мы же не оставим никаких следов. — Да, пожалуй, не оставим, — согласилась та нервная. И тут Лилия улучила момент и сгребла ладонью горсть песка с пола. — Считай! — крикнула она, швырнув песком неловко в сторону. Она не была уверена, стоит ли кричать: «Считайте!», и сработает ли это на всех, и стала действовать, как было велено. Нервная фея, которая в это время смотрела ей в глаза, с совершенно необыкновенным выражением лица села, собираясь, очевидно, считать. Но увидеть этого Лилия не успела: Лихо вскочила с неё, будто обожглась, а всех остальных фей как бы разнесло течением: они хлынули по углам. Некоторые попросту удрали тут же, бросив подруг и скрывшись где-то в темноте бегством, или исчезнув. Остальные зажмурились и зажали уши пальцами, или юркнули в подводный лес. — Ах ты пакость бессовестная! — завизжала одна фея из неубежавших, скрывшись за скамейкой. — Человеческая сволочь! — Сволочь! — согласились остальные. Лихо осталась к Лилии ближе всех. Она медленно отходила спиной вперёд в угол, намереваясь видимо нырнуть в заросли. «Теперь они от меня прячутся, надо же как приятно» — подумала Лилия, улыбаясь и зачерпывая ещё песочку. По перекошенному лицу Лихо было ясно, что она ожидает от Лилии самых страшных действий — после того, как заставит считать песок, — и что она судорожно соображает, как бы отвести опасность. Лилия почувствовала прилив сил. — Ты жестокая человеческая гадина, — сообщила Лилии кто-то из зарослей, очевидно в надежде отвлечь внимание от Лихо, чтобы та успела удрать. — Ха, — сказала Лилия. Но помощь всё же пришла к Лихо, неожиданным образом. — Стойте все! — крикнула одна фея, выбравшись из кустов. Как будто Лилия вдруг перестала быть устрашающей. — Вы ничего не слышите? Против воли даже Лилия прислушалась, хотя взгляда от Лихо не отвела. — О чём ты? Что ты слышишь? — спросили из кустов. — Тихо! — велела та отчаянная. — Что? Что? — принялись без конца спрашивать остальные. Лилия напряжённо следила краем глаза, что происходит вокруг неё. — Слышите? Феи явно заволновались. Но Лилия пока ничего не слышала. — Что это? — Кто это? — они заозирались. — Чудовища! Это шаги чудовищ! У Лилии сердце так и остановилось. — Здесь чудовища! Это она! Феи выскочили из укрытий и заметались туда-сюда, поднимая песок и налетая одна на другую. — Нам всем конец! — запищала одна малявка. — Это она, она, она! — визжали со всех сторон. Лилия почувствовала, что задыхается. Было ясно, как день, про какую ону все кричат. Теперь все попрятались всерьёз. Кто-то с разбега нырнула в тину, зарывшись так, что её и не было видно, кто-то исчезла в зарослях подводной гречихи, словом, все искали укрытие. Лилия несмотря на растерянность, поняла, что ей тоже надо этим заняться. — Беги, смертная, — крикнула ей кто-то, — Это за тобой гонится Темнозверь! Кривые тени возникли за углом, они становились ближе и ближе. Лилия, не выпуская песок из ладони, бросилась бежать. Под ноги она не глядела. Она спотыкалась и падала, но её это не останавливало, она стала как бы неживая. Она даже не разжала руку. Если она посмотрит на этих чудовищ, то умрёт, а смерти она боялась очень сильно. Перед ней бежала Лихо; она то и дело оглядывалась и кричала: — Беги быстрее немедленно! Возерай выгонит нас из дома, если с тобой что случится! На выходе Лилия увидела узкий проём, куда вполне могла бы пробраться, и который вёл, вероятно, куда-нибудь далеко. Не долго собираясь Лилия устремилась туда, но Лихо заметила, и со всей силы толкнула Лилию на лестницу, в другую сторону, и сама быстро побежала вниз. «Ну и противная» — подумала Лилия, пожелав Лихо всего плохого. Причины такого поведения остались для неё совершенно непонятны. Но подниматься и бежать обратно к проёму было поздно. Лилия решила мстить Лихо при случае, а сама бросилась по лестнице, перелетая через четыре ступеньки разом, иногда подскальзываясь и едва не падая. За углом она обнаружила тёмный коридор, куда и свернула. Но не успела Лилия выбрать одну из пустых комнат, чтобы там затаиться, как возникла Лихо и толкнула её опять из коридора вон на лестницу. — Что ты творишь? — возмутилась Лилия, выходя из себя окончательно. Лихо дёрнула лохматой бровью. — Беги в другую сторону, — сказала она. Лилия хотела было встать и обогнуть её, просочившись в коридор у Лихо под локтем, но та не позволила и пришлось поворачивать и опять бежать по лестнице. «Да в своём ли она уме? Она же крикнула, что случись что со мной, Возерай побьёт их. Так нет бы мне помочь...» — рассуждала она сбито, пока мимо пролетали повороты и углы. Рассудив, что достаточно оторвалась от этой отвратительной несносной дряни, Лилия прыгнула в новый коридор, и затем в первую же попавшуюся комнату. Здесь был вроде как склад: повсюду вещи стояли на столах, в сундуках и ящиках, и вазах, и кувшинах, и банках, и странных других ёмкостях для хранения. На полу лежали доски, палки и камни аккуратными стопками. Лилия осмотрелась, нашла в уголке местечко и хотела уже сесть на одну доску и перевести дыхание, если так это можно назвать, как тут опять возникла как из-под земли (а возможно так и было) эта проклятая Лихо и схватила Лилию за плечо. — Ну-ка вставай, человек, чего расселась? — воскликнула она, — Живо-живо! От такой наглости Лилия прямо обалдела. Не успела Лихо сообразить, что происходит, как Лилия с размаху хлопнула её доской по лицу. Она не била никого с раннего детства, и получилось не особо. — Уйди от меня! — крикнула Лилия. Лихо, отшатнувшись и оскалясь, вырвала доску у Лилии из рук. — Как некрасиво вот так драться! — рявкнула она, а глаза у неё прямо кровью налились от злобы. Она схватила Лилию за воротник безрукавки и выволокла, как мешок, из склада на лестницу. И загородила спиной дверь. Гомон и топот раздались совсем близко и Лилия больше даже о Лихо не думая, кинулась в последнее место, где могла бы искать укрытие, вниз по всё той же лестнице, туда, где во мраке находился узкий проход, и где её уж оставят в покое, потому что никакие чудовища туда просто не поместятся. Но она ошиблась. Сиротливые голубые огоньки мелькали наверху. Здесь не было выхода, только глухая стена. Он будто рассеялся при её приближении, растворился. Лилия споткнулась и упала, но тут же вскочила на ноги, лишний раз обрадовавшись, что она почти невесомая. Однако бежать дальше было некуда. Чьи-то когти и копыта стучали по каменному полу. Казалось, сама тьма пришла за ней и вот уже тянет свои лапы. Мысли бежали нестройным рядом, перебивая одна другую. Она больше не увидит маму и сестёр. И вот это и есть её жалкий конец. Тьма разинула пасть, нависая над ней. И тогда Лилия закричала, зажав лицо руками. Тьма вдруг рассеялась, а жуткий гомон заглушил громкий смех. Лилия подняла глаза и увидела нескольких хохочущих фей. — Какая же ты забавная, вот это да... — они так и падали на пол от смеха, не в силах устоять на ногах. Лилия всё ещё ощущала биение сердца всем телом, и у неё не было ни сил, ни желания отшучиваться или угрожать. Да и песка кругом не было, гладкий пол, глаже не бывает. Она села, прижавшись к стене, как будто всё ещё предчувствовала скорую смерть, и глядела на мрачный коридор почти невидящими глазами. — Ну и вид у тебя, — сказала одна фея. Феи кое-как приходили в себя, у одной даже слёзы выступили. Некоторые всё ещё продолжали всхлипывать от хохота. Щёки у них и вовсе посинели, как будто разгорелись синим подводным огнём. Даже ненависти и страха в Лилии уже не осталось. Но надо было оставаться собой даже после такого, и Лилия, держась за стену, с трудом поднялась на трясущиеся ноги. Вдруг ей показалось, что-то переменилось вокруг. Внезапно стало тихо. Даже ещё страшнее, чем когда она услышала шаги чудовищ. Лилия повернула голову, всматриваясь в пустоту.