не модель

Саша Филина слабых людей не любит. Не любит тех, кто не может за себя постоять, не любит глупых. Она любит сильных, тех, кто может защититься, а девушек любит красивых, как с обложек журналов, которые листала в детстве. Дженнифер Лопес, Адриана Лима, Элизабет Олсен. Саша любит моделей, актрис, певиц. Любит тех, у кого фигура идеальные 90-60-90 и милая мордашка. Она любит податливых и улыбчивых, любит тех, кто слушается и не выступает против. Филина любит быть «сверху». Но все эти «люблю» перечеркиваются, когда она видит Машу Романову. Машу, что на Юлиану с большими сиськами летит, Машу, что рыдает на её плече, когда той никакой весточки от родных нет. Саша смотрит на неё, наверное, слишком много. Пытается найти модельный рост, длинные ноги, большую грудь, но за мешковатой одеждой ничего не видно, лишь слабые очертания. «Да не может она мне нравиться, она даже на Агату Муцениеце из Закрытой школы не похожа! Ну не модель!», — размышляет, наблюдая за тем, как Маша идёт в сторону ванной. Филина неловко стоит у двери и понимает, что становится сталкершей. Потому что ждёт Романову, потому что хочет ещё раз вглядеться в лицо и увидеть в нем модельное, идеальное, то, на что, честно сказать, дрочила как не в себя в четырнадцать. Маша выходит из комнаты в полотенце, у неё мокрые волосы и ресницы, она удивлённо смотрит и спрашивает с неловкой улыбкой: — Саш, ты че? Филина вздыхает, опускает взгляд на пухлые губы и жмет плечами: — Да ниче. Думаю вот… Романова брови поднимает и спрашивает, аккуратно обходя Сашу, будто догадывается: — О чем думаешь? Филина отвечает, смотря на довольно широкую спину, совершенно не хрупкую, как ей кажется: — О том, что ты не модель совсем. Маша оборачивается и смеётся, поправляет полотенце на груди, тоже не большой, не такой, какие в мужских журналах: — Я знаю. Я просто Маша, Сашка. Маша. Филина разглядывает бледную кожу, родинки и капли воды, что стекают вниз, в ложбинку между грудью: — Да. Просто Маша. Романова хмурится и улыбается: — Ага-а… Странная ты, Филь. Она идёт одеваться и Саша жмурится, заставляет себя остаться на месте, не пойти, не быть извращенкой, они же почти не знакомы, вот правда. Маша же, одетая в их красивую нежную пижаму, причесывается и понимает, что Филина какая-то странная. Вдруг обиделась на что? Романова идёт к ней, что сидит на подоконнике и болтает ногами, рядом усаживается, пока вокруг девочки гундят о своём и Поцелуева, кажется, рассказывает Диане о том, что у неё вкус на девушек странный. Больше она не слушает, потому что Саша вдруг смотрит на неё и говорит хрипло: — Красивая ты, Маша, но не пойму, почему. Романова чуть краснеет, отводит взгляд, думает, что же это значит. Неделю знакомы, по сути, разве можно рассуждать о красоте? — А ты странная, Саша. Минуты в тишине, смех в другой комнате. Филина смотрит на Романову, отмечает аккуратные черты лица, милую улыбку и чувственность. Шепчет: — Настоящая. Поэтому красивая. Касается аккуратно щеки, заставляет вздрогнуть и посмотреть с удивлением, облизать губы и опустить взгляд на чужие: — Ты тоже ничего, Филь. Тоже красивая. Неловкий поцелуй под чей-то свист, а потом смущение на пару и переплетенные пальцы. Возможно это лишь на время, но какая разница? Зато теперь Саша знает, что красота не в обложках журналов.