Настала зима (reboot)

Лик солнца бледнеет, и ветер свежеет, Листы облетают, цветы доцветают, И год Лежит в облетевших листах, помертвевших, Как лёд. Перси Билли Шелли, «Осень: Похоронная песнь».       Лондон. Унылый, мрачный после войны Лондон. Над городом нависло грязно-серое небо, нисколько не добавляющее красок этому пейзажу. Виднелось множество домов, из труб которых медленно шёл тёмный густой дым, который, как казалось, будто зависал в воздухе, причём эта иллюзия усиливалась с тем, как дома уходили всё дальше и дальше в белую дымку.       Поезд двигался не спеша, тусклых красок купе изредка покачивало на рельсах. В нём был только один пассажир, что держал в руках письмо. Пожелтевший конверт лежал на столике рядом с подносом для чашки, газетой, чёрной фуражкой, обвязанной вокруг тёмно-красной шерстяной лентой и с двумя серебряными кокардами посередине. Нижняя кокарда представляла собой шестерню, однако если верхняя часть была именно что шестернёй с пятью зубцами, то остальная представляла собой некое подобие перекрещивающихся ножек. Верхний значок изображал две перекрещённых между собой винтовки. Поднос был самый ни на что есть обычный: белая керамика с золотистой обводкой вокруг и с цветами. Белоснежная чашка находилась в болезненно-бледной худой, но огрубевшей руке незнакомца, который придерживал её за маленькую ручку своими слегка трясущимися пальцами. В правой руке было письмо. Отпив остывший чёрный чай, господин со слегка вьющимися чёрными волосами принялся читать. Вид текста был не самым аккуратным: строки плыли то тут то там:       «Дорогой Блук! До меня дошло сведение, что война, наконец, окончена. Это знаменательнейшее событие в истории Новой Британии, которое скоро будет гордо высечено в учебниках нашей и без того великой истории. Очень надеюсь на твоё скорое возвращение в Лондон, однако позволь тебя сначала незначительно побеспокоить. Нам необходимо встретиться в здании парламента и обсудить несколько важных дел, которые накопились за последние несколько лет, так и просто имею желание тебя повидать. Буду дожидаться твоего приезда, до скорой встречи».       Он уже много раз читал письмо, однако так и не смог отделаться от усмешки. «Будет гордо высечено в учебниках нашей и без того великой истории», да уж, Главнокомандующий может оформить всё так, будто не своему знакомому пишет, а перед всей Империей произносит громогласную речь. Впрочем, ближайшая цель была ясна: необходимо явиться в здание парламента, а там дальше будь что будет.       «Интересно, это как-нибудь связано с так называемым «Великим похолоданием», о котором так кричат в этих газетах? Впрочем, даже если и так, то что такого Вальден собрался обсуждать с бывшим капитаном, какая будет погода в ближайшие месяцы? Глупость, никак иначе. А может, и не глупость, вдруг дело государственной важности? Ай, чёрт, почему я об этом думаю? Мне любоваться городом надо, а не решать проблемы, которые меня пока не касаются. Как-никак я вернулся, вот он, его серейшество Лондон», — думал господин в поношенной серой шинели. На вид мужчина был молод, лет ближе к тридцати, со слегка впалыми щеками, глаза были серо-синего цвета и глядели чуть весело, с некоторой долей радости, однако в целом выражение лица было тоскливым. Ястребиный нос был опущен, сам цвет лица чуть бледноватый, румянец не проглядывался. Тёмные брови тоже были выразительны, однако это заключалось лишь в их черноте — сами по себе они были ничем непримечательны. Плечи не слишком широкие, да и в целом пассажир был худоват, несмотря даже на то, что шинель и чёрный мундир прибавляли ему некоторых габаритов.       Отпив из чашки ещё раз, Блук принялся складывать письмо обратно в конверт. Перевернув, можно было прочитать имя, фамилию, второе имя — Вальден Шот Глендауэр и получателя — Блук Незер Кенуэй.       «Вальден, видимо, спешил, когда писал письмо, буквы скачут по всем строкам. Впрочем, неудивительно, ему дел всегда хватает. Доля правителя Империи не самая сладкая», — думал Незер, положив письмо в конверт и запечатав. Отложив его на стол, взялся за газету вновь и начал беглым взглядом рассматривать чёрные заголовки. В газетах говорилось, что метеорологи в разных точках мира заметили формирования странных погодных циклонов, причём большая их часть концентрировалась в Тихом океане и ближе к Азии с Дальним Востоком. Отмечались аномалии погоды в странах, что находились ближе всего к этим циклонам, в некоторых начинался голод из-за неурожаев. Также заметили повышенную активность вулканов, пепел и дым закрывали всё небо, солнечный свет едва просачивался через эти чёрные облака. Писали также про окончание Русско-Британской войны. На строке о войне Кенуэй смял газету, по итогу получился большой бумажный шарик. Положив его в чашечку и достав коробок со спичками, Блук взял одну, чиркнул и поджёг газетный шар. Язычок пламени принялся поглощать бумагу, усиливаясь всё больше и больше. Чувствовалось лёгкое тепло от оранжевых языков пламени, за которыми капитан пристально наблюдал. Это зрелище завораживало его и одновременно пугало, несколько раздражало, напоминало об огне, который он видел там, по ту сторону моря. Однако тот огонь нёс только смерть и страдания, бесконечную боль и разруху, после которой останется пепел и чернейший уголь. А это пламя успокаивало, не несло тех разрушений, скорее уничтожало то, что не хотелось видеть. Совсем скоро от газеты ничего не осталось, лишь одни чёрные обрывки. Никакой войны не было.       Чувствовалось, как поезд начинал сбавлять свой ход, а из гудка объявили об остановке в Лондоне. Конечная точка путешествия. Капитан решил заглянуть в чемодан, хотя нужности в этом было немного. Сам он был вместительным, внутри оказались сменная одежда и посеребрённый револьвер на ней.       «Нет, товарищ, тебя надо при себе держать», — подумал Незер, и, взяв револьвер, подержал его в руке несколько секунд, думая, оставить его всё-таки или положить во внутренний карман пальто, но по итогу решилось в пользу последнего. Два патрона, с собой больше нет. Закрыв чемодан, Блук взялся за него и вышел в коридор уже остановившегося поезда. По ту сторону двери было видно, что уже выходили. Все в военной форме — солдаты, офицеры, в общем, военные. Все с разных точек конфликтов, кто-то с полей недавно закончившейся войны, кто-то просто из командировки. Кенуэю не терпелось увидеть город, поэтому он старался протиснуться между всеми как можно скорее вперёд. Через окна поезда было видно серый пейзаж Лондона.       Свежий, как казалось, воздух; начинало моросить. Пока домов было особо не видно, поэтому Незер буквально побежал с вокзала вон, чтобы поглядеть на то, как те выглядят. Бегло он увидал, как мелькают военная форма, солдаты, рюкзаки с винтовками, родные тех, кто смог вернуться. Счастливый плач, свист — всё это составляло атмосферу вокзала, а также стойкий запах сигарет, которые вскоре потухнут от мороси. Впрочем, она может и не усилиться, чёрт знает эту погоду. Совсем скоро капитан увидел и сам город — серый и тоскливый. Часть домов была сгоревшей, завалы разбирали люди с различными инструментами, вытаскивая то кирпичи, то погоревшие брёвна. Колонны грузовиков виднелись вдали, вновь офицеры то тут, то там. Судя по всему, после обстрела эту часть города ещё не отстроили, поэтому такой пейзаж был неудивителен. Виднелся и разрушенный памятник какому-то писателю. Но несмотря на эту разруху, Блук буквально сиял: он был рад видеть это пусть и безобразие, но зато более чем родное. Он облегчённо, если не влюблённо, вздохнул.       «Никакого больше пороха, никакого грохота артиллерии, никаких больше атак. Сначала, пожалуй, к Вальдену», — размышлял Незер, неспешно зашагав по вымощенной улице. Вот, справа какой-то буфет, по ту сторону стеклянной витрины виднелись испечённые булочки и прочие вкусности. Остановившись, Блук прищурился и принялся вглядываться. Виднелись столики со стульями, несколько посетителей, из которых парочка военных и несколько гражданских.       «Ошибся, не буфет, какое-то кафе. Впрочем, не важно. Гм, зайти?» — Кенуэй постоял несколько минут — внимания на него никто так и не обратил. По итогу, посмотрев на часы, решил всё-таки не заходить: нет времени. Морось усиливалась, ветер завывал свою печальную мелодию, поэтому капитан прижал воротник шинели как можно ближе к шее. Листва окружающих деревьев уже окрасилась в разные осенние цвета, некогда сочная зелёная трава поникла и превратилась в засохшие безжизненные кустарники. Всё напоминало о том, что те тёплые деньки ушли, солнце, которые сейчас не было видно, грело своими лучами уже не так сильно. В воздухе витал запах листьев и сырости.       Кенуэй уже приближался — виднелась величественная Башня Елизаветы с её часами. Во время войны её тоже задело, поэтому реконструкторам пришлось постараться, чтобы вернуть ей прежний вид. Впрочем, внешне отличий не было заметно. Вот, он уже на Вестминстерском мосту. И здесь этих грузовиков, даже, кажется, больше, чем там, на вокзале. Некоторые солдаты, что были в кузовах, махали Блуку или освистывали его, возможно, просто чтобы приподнять настроение. Тот же лишь слегка махал огрубевшей рукой и улыбался в ответ.       Незер остановился и принялся всматриваться в голубую гладь Темзы. Там маячили маленькие лодочки, плывущие откуда-то с севера. Виднелся и Лондонский Глаз, который, видимо, тоже пришлось отстроить заново после авианалётов. Кто-то уже катался на нём, если судить по плавным движениям колеса обозрения, капитан не совсем чётко мог видеть, есть ли кто-то в кабинках или нет. Впрочем, это было и не так важно, главное — сам этот завораживающий успокаивающий вид. Ему хотелось остаться здесь подольше, однако его ждал Главнокомандующий. На мосту дуло ещё сильнее, а дождь усиливался, поэтому капитан ускорил шаг и думал себе на уме:       «Зонт не взял с собой, дурная привычка, знаю же здешнюю погоду. Не в Италии уже как несколько лет живу же, можно было и привыкнуть. Льёт как там, в России, в тех боях. Утопаешь в грязи, ведя свои отряды, одежда тянет вниз. Ты хочешь сдаться, просто упасть лицом и больше никогда не вставать. Заснуть вечным сном, будто этого не происходит. А это происходит, здесь и сейчас. Неважно, чего хочешь ты, важна та задача, которую дало руководство, и ты должен её выполнить без единого противоречия. По колено в этой размокшей земле мы шли не в бой, а на убой. Сколько погибло тогда, в то сражение. Мне даже страшно представить, скольких мы не откопали, сколько осталось в той грязи», — вспоминал Кенуэй и опомнился, когда оказался недалеко от входа во Дворец. Перед дверями стояла охрана — профессиональная гвардия в тёмно-красных мундирах и с винтовками наготове. К счастью для гвардии, эти большие чёрные медвежьи шапки были упразднены и их заменили чёрными фуражками. Незер сделал несколько шагов вперёд и остановился, один из охраны подошёл к нему.       — День добрый, сэр. Разрешите уточнить цель вашего пребывания.       — Секунду, — сказал Блук и принялся искать письмо у себя в карманах шинели. Найдя то, что нужно, капитан передал конверт. Охранник достал письмо и принялся читать, изредка посматривая исподлобья на гостя. Тут из Дворца вышел мужчина, лет таки за пятьдесят, в чёрной шляпе-котелке, сюртуке, виднелись воротник белой рубашки и галстук. Из-под котелка были заметны редкие седые волосы, на лице виднелись усы. Карие глаза вдруг уставились на Блука.       — Мистер Кенуэй, я вас сразу же и не узнал! Приветствую, давно приехали или только вот с поезда? Можете и не говорить, я вижу ваш чемодан, значит, только с полей, — приветствовал мужчина, всё ближе и ближе подходя к Незеру. В левой руке он заметил сложенный зонт, в правой — трость.       «Освальд Мосли», — медленно проскрежетало в мыслях у Блука. Он постарался выдавить из себя доброжелательную улыбку, однако вместо этого вышла кислая ухмылка. Худший сценарий сбывался, самый ни на что есть кошмар.       — Сэр Мосли, вы закончили? — спросил охранник, передав конверт с письмом капитану.       — Да. Мистер Кенуэй, вы сейчас к Главнокомандующему? — спросил Мосли и на кивок продолжил: — Я, пожалуй, сопровожу его, можете оставаться на посту. Боюсь, потеряетесь там, мистер Кенуэй.       «Сопроводит? Мне услуг от фашиста ещё не хватало», — думал Незер, надеясь на то, что, в конце концов, его сопроводит кто-нибудь другой, но только не Освальд.       — Пожалуйста, сэр Мосли.       Блук тяжело вздохнул, фашист слегка улыбнулся.       — Идёмте, мистер Кенуэй.       Пол блистал от чистоты, судя по всему, его совсем недавно мыли. Во всём Дворце царила тишина, по крайней мере, сейчас не было слышно ни единого звука, кроме шагов Блука и Мосли, которые эхом отзывались по всей прихожей. Один плюс в сопровождении всё-таки был: не придётся искать Вальдена среди множества тех комнат, однако это могла сделать и охрана. Было достаточно темно, несмотря на то, что светильники были включены, да и солнце закрывали тёмные тучи. Уныние, грусть и тоска по лету — вот как можно было охарактеризовать настроение в такую погоду.       — Как воевалось против русских, мистер Кенуэй? — спросил вдруг Мосли, постукивая по мраморному полу своей тростью. Этот звук раздражал Незера ещё больше, чем присутствие Мосли рядом. Отвечать на вопрос не хотелось, всё, чего сейчас желал капитан, так это поскорее подняться на нужный этаж, да чтоб Мосли провалился и отстал наконец от него. Угораздило ведь попасться ему…       — Думаю, не хуже, чем вам в первую мировую войну, мистер Мосли, — как можно нейтральнее ответил Кенуэй, стараясь свести разговор на нет, однако фашист и не думал замолкать.       — Да, правда, недолго я там пробыл, вы, мистер Кенуэй, несколько лет воевали, должен отдать вам должное, я стал уважать вас ещё больше, чем после гражданской войны, — подметил Мосли, достав из кармана сигарету и закурив её.       «А я тебя нет, чёртов дьявол», — подумал Незер, случайно скрипнув зубами, однако собеседник либо не заметил этого, либо лишь сделал вид. Освальд предложил сигарету, Блук отказался, так как не курил. Он слегка закашлял от удушающего дыма.       Насколько помнил Блук, Освальд Мосли является главным в партии Британского Союза фашистов, который был создан ещё перед второй мировой войной. Партию во время войны запретили, однако тут началась гражданская война и, когда они поддержали Вальдена в качестве нового короля страны, партию Мосли вновь разрешили. Однако в действительности реальной власти в парламенте он не имел: Вальден не собирался давать власть тем, кто нёс разрушения и смерть. Опыт Германии и Италии имеется. Да и процент населения, что поддерживал БСФ, был ничтожно мал, поэтому Освальда ни разу не назначали на пост премьер-министра. Жалкое зрелище.       — Как успехи в партии? — спросил Незер, зная, что эти самые успехи не очень, как бы подкалывая Мосли. Однако тот ничуть не смутился, выдохнул ядовитый дым и ответил:       — Как сказать… Я решил немного изменить политику партии, скажем так, преобразовать её идеологию. Дело в том, что я понял, что британцам не слишком нравится само определение фашизма и его программа. Я для этого сегодня и приходил к Главнокомандующему и около часа рассказывал о своей новой концепции, Вышестоящий подметил некоторые пробелы в ней, я же сказал, что так называемый «новый фашизм» требует корректировки, он только на стадии проработки. В целом, Главнокомандующий одобрил мою концепцию…       «Ну-ну, одобрил. Рано или поздно он тебя скинет, Мосли. Незаменимых людей не бывает. Вальдену куда нужнее будет Флетчер», — думал Незер, вспомнив про основного идеолога британского ордеризма. Речь собеседника утомляла, пусть замолчит хоть на секунду. Блук старался не слушать его дальше, однако получалось неудачно.       — Рано или поздно фашизм охватит Британию, как сделал это ордеризм. Рано или поздно этот огонь охватит англичан, мы укрепим Империю и на обломках старого мира мы построим новый порядок! — с жаром говорил Мосли, под конец затянув сигарету, и, выдохнув дым, спросил: — Что думаете, мистер Кенуэй? Вы же при Муссолини жили, как-никак.       Напротив были массивные двери, по бокам стояла охрана. Судя по всему, нужное место было здесь. Незер остановился и на несколько минут уставился куда-то в сияющий пол. Освальд остановился тоже и вопросительно взглянул на него, вытащив сигарету у себя изо рта. Тут капитан поднял голову и уставился на своего собеседника серо-синими глазами. Этот взгляд был пустым, холодным, но тут в тёмных зрачках вспыхнул алый огонёк.       — Что я думаю, Освальд? Я думаю, что вам не место в этом мире, вашей идеологии и кучке тех фанатиков, что вас поддерживают. Я видел последствия того, что будет, если у власти окажутся те, кто несёт разрушения. И даже прочувствовал, как тебя считают предателем, чужим, идиотом лишь потому, что у тебя другая точка зрения, и ты не хочешь всё это поддерживать, — начал Блук, вплотную подойдя к Освальду, который стал пристально наблюдать за капитаном. — Я думаю, Освальд, что вам место на кострище. Мосли ещё несколько секунд смотрел на Блука, прищурившись. Вновь затянулся сигаретой.       — Вот, значит, как. Впрочем, я не удивлён. Ладно, мистер Кенуэй, идите к Главнокомандующему. Правда, когда я пришёл, тот был не в лучшем расположении духа, да и ещё несколько министров. Удачи.       — Свободны, мистер Мосли, — только и проговорил Незер, подойдя к одному из охранников. — Вечер добрый, мне нужно к Главнокомандующему.       — По какому вопросу? Главнокомандующий сейчас обсуждает государственные дела с министрами.       — Просто скажите товарищу Главнокомандующему, что прибыл Блук Незер Кенуэй. Этого достаточно.       Охранник ушёл за двери. Блук вздохнул и принялся ждать, когда до него дойдёт очередь. Голова разболелась, этот Мосли пошатнул его.       «Может, и погода так влияет, впрочем, фашист тоже на нервах сыграл. Надеюсь, это была наша последняя встреча». Было странное чувство, словно хотелось курить, хотя Незер не имел такой привычки. Двери отворились снова, вышел охранник.       — Проходите, Главнокомандующий ждёт вас.       Кенуэй прошёл в кабинет. Недалеко от зашторенного окна стоял дубовый стол, на котором было множество книг, перьевые ручки, различные сборники и прочее множество письменных и не только принадлежностей. Ближе к середине комнаты стояло два стула со спинками и небольшими подушечками, сами стулья направлены к столу, в них сидели какой-то министр и ещё один человек, который на министра не походил, скорее на какого-то учёного или инженера, если судить по дресс-коду.       Главнокомандующий сидел в кресле за столом и что-то горячо обсуждал с гостями, так что даже не заметил, как зашёл Блук, несмотря на то, что до этого заходил охранник и сообщал о визите. Видимо, Вальден уже на автоматизме сказал «пусть зайдёт» и вскоре опять вступил в полемику. На нём было одето примерно то же самое, что и на Незере: чёрный мундир, чёрные штаны и, вероятно, чёрные туфли. Впрочем, последним униформа только и отличалась: у Блука были сапоги.       — Товарищ Главнокомандующий! — громко, но не крича обратился Незер, отдавая честь. Вальден приподнял голову и стал глядеть своими светлыми синими глазами. Повернулись и министр с не то инженером, не то учёным: первый налысо постриженный, в костюме и при галстуке, чуть крупноватый. Как оказалось, хамелеон оказался членом Королевского метеорологического сообщества — Кенуэй понял это по отличительным знакам в виде золотистой планеты и облака над ней. Тёмные волосы зачёсаны назад.       — А, вы, мистер Кенуэй! Извините, совсем про вас забыл. Вольно! — скомандовал Вальден, встав с кресла и подходя к Блуку. Крепко пожал руку. Да, всё-таки туфли. Главнокомандующий был чуть выше Незера, однако внешне это было не слишком заметно. Русые волосы зачёсаны назад, на правый бок, чуть впалые скулы. Синие глаза глядели доброжелательно, но устало.       — Вы говорили в письме, что мне необходимо придти.       — Да, да! Увы, обсудить все дела не выйдет, очень занят. Одна проблема появилась… — спеша говорил Главнокомандующий, подбежав к столу. Слышалось шуршание бумаги.       — Так вот, товарищ Главнокомандующий, боюсь, холодать будет не везде, а лишь в определённых местах. Наши острова и часть Европы попадают под удар, поэтому необходимо усилить финансирование в область постройки Генераторов. Если этого не сделать, то погибнет гораздо больше городов. Однако спасти нам всех всё равно не удастся, — проговорил метеоролог, просматривая свои записи.       — Откуда нам взять деньги после войны? Или вы думаете, что репарации Канцлериата покроют расходы на строительство Генераторов? Это капля в море, они кончатся через неделю-другую, а Башен будет ничтожное количество. Нам нужно продать всё, что только можно, вероятно, придётся продать даже сокровища королевской семьи, чтобы были хоть какие-то средства на подготовку к этому апокалипсису. Финансов у нашего государства нет! — сказал министр, закуривая сигарету.       — Откуда-нибудь да достаньте. Хоть себя на продажу выставьте, неважно. У нас есть Британская Северная компания, в конце концов, пусть братья Райд потребуют больше руды от наших товарищей скандинавов. Или, не знаю, потребуем большую плату за произведённые Генераторы. Почему я должен обременять себя этими вопросами, если вы этим занимаетесь? — продолжал напирать метеоролог.       — У нас договор с Северной Гвардией, менять условий не можем, — отметил Главнокомандующий, продолжая поиски. — Да где же оно…       — Вот, значит, как. Ну, дела наши плохи, товарищ Главнокомандующий и министр. Видимо, придётся продать колонию, а может и колонии. Помните, как Америка свой штат Канаде продала? Ну вот, видимо, придётся и нам расстаться с чем-нибудь. Хотя кому сейчас они нужны? Только война закончилась. Право, не все в ней участвовали, но тем не менее урон экономике серьёзный.       — Никто ничего продавать не будет. Что продать? Да и кому продать? Вот-вот, тоже не знаю, — прокомментировал Вальден. — Да где же, чёрт возьми…       — Что потеряли, товарищ Главнокомандующий? — спросил Незер, посматривая на политическую карту.       — Письмо куда-то дел, совсем заработался. А, вот же оно, — ответил Главнокомандующий, достав конверт и какую-ту бумагу.       — Вам бы не помешал покой или хороший сон, товарищ Главнокомандующий, — заметил министр, выдохнув дым.       — Какой уж тут покой, когда совсем скоро всему миру может прийти конец, — отметил метеоролог.       — В общем, мистер Кенуэй, я искренне рад, что вы вернулись с полей сражений, и благодарен за службу, но все награды, парады и прочее останутся на потом, как бы прискорбно это ни звучало, сейчас есть проблема серьёзнее, чем война. Здесь в конверте билет до Атомхилла — города на южном побережье Англии. Вы будете Капитаном, возглавите город и проследите за строительством Генератора, это приказ. Всё это ради выживания людей, вынужденная необходимость. Думаю, вы и сами без меня всё прекрасно понимаете, — сообщил Главнокомандующий, вручив конверт и билет на корабль в одну сторону. Незер ждал чего угодно, но явно не этого: поплыть чёрт знает куда, да и ещё город со строительством возглавить, вот так сюрприз.       — Подождите, товарищ Главнокомандующий, я ничего не понимаю. Какой Генератор, какой Атомхилл? Я, право, только с войны вернулся и ничего не знаю из того, что произошло за все эти года. Я не уверен в своей компетентности в качестве Капитана города, — удивился Блук, осматривая то конверт, то билет.       — Не волнуйтесь, мистер Кенуэй. Несколько офицеров, что было здесь до вас, тоже задавались такими вопросами и ничего, сейчас сидят по указанным городам. Так что вы не одиноки в таком положении. В конце концов, какая разница: город или полк возглавлять? — подбодрил министр.       — Мистер Кенуэй, я вам доверился первый раз и не ошибся. А сейчас уверен ещё больше, так что не волнуйтесь, вы более чем подходящий кандидат на данную должность. Так что отправляйтесь в порт и садитесь на корабль. Успехов, — сказал Вальден, протянув руку. Блука словно парализовало, поэтому он не сразу отреагировал, но вскоре неуверенно пожал руку.       — Свободны, мистер Кенуэй. Поторопитесь, вам надо домой ещё наверняка заглянуть, — напомнил Главнокомандующий. — Вернёмся к нашему разговору, господа. Финансов у нас, может, и не так много, но могу точно заявить… Незер вышел из кабинета. Рука непроизвольно сжала конверт так, что тот слегка помялся. Нужно было присесть.       «Видимо, отпуск мне не светит. Впрочем, раз слухи о великом похолодании подтвердились, значит, он бы не светил что в том, что в этом случае. Домой надо сходить, собрать нужные вещи и отправляться чёрт знает куда. Что это за город вообще, никогда о нём не слышал. Хотя, может, и слышал, просто не придавал этому значения. Может, какой-нибудь военный городок… Почему именно он? Почему не Лондон, почему не Манчестер или Оксфорд? Почему Генератор надо строить именно в Атомхилле, что в нём может быть? Ерунда какая-то. Ладно, мне не привыкать, посылали и не в такие места. Не знал, чем займусь после войны, вот тебе, пожалуйста, решение. За мной, видимо, чёрная полоса», — думал Блук, найдя стул и присев. Нужно было всё обдумать, задача стояла серьёзная: строить Генератор… А, собственно, что это? Вальден сказал, что это ради выживания людей, значит, это некое устройство должно помочь спасти людей во время наступления снегопадов. Вырабатывает тепло? Гм, видимо. Впрочем, приплывёт — узнает. Дождь лил вовсю. Незер надеялся на то, что конверт с билетом не промокнут во внутреннем кармане шинели. Он нёсся по мосту, опять мелькали военные грузовики, спешащие солдаты и прочие прохожие. Лондон был теперь ещё мрачнее, чем прежде: серое, тёмное небо, виднеющиеся вдалеке развалины домов, дым отовсюду. Теперь Незеру казалось всё не таким уж и в некотором роде ярким и родным. Были разочарование, горечь и тоска. Надежды оказались неоправданны, но твои ожидания — твои проблемы, верно? Или нет? Дом был неблизко, нужно было пройти несколько улиц, чтобы добраться до него. Раз отправляться уже сегодня, то на пути в порт Блук поймает такси. Впрочем… почему бы не поймать его сейчас? Путь явно неблизкий, что до дома, что до порта.       Кенуэй остановился около одного из кафе и принялся высматривать хотя бы одно из такси. Пустота, очень странно для Лондона, уж не траур ли объявили? А, вот, кажется, есть. Блук принялся размахивать правой рукой, вскоре такси остановилось, опустилось окно и показалось слегка бородатое лицо мужчины средних лет.       — Куда, сэр? — спросил таксист. Лицо выражало спокойствие, однако сами глаза были заспанными.       — Пирман-стрит.       — Садитесь.       В машине пахло кожаным сиденьем, нейтральный запах, по крайней мере, не скуренный табак. Блук не особо горел желанием разговаривать с кем-либо, особенно ему неизвестным, так что предпочёл остаток оставшегося пути провести молча в своих мыслях.       — С войны, сэр? — спросил мужчина, нарушив построенную тактику. Эти чёртова фуражка, шинель да форма выдают его, достаточно взгляда на Блука, чтобы понять, откуда он.       — С неё самой. Сейчас был у товарища Главнокомандующего, — на этом моменте водитель слегка повернул голову в сторону заднего сиденья. Заинтересовался. — Отправляюсь в Атомхилл.       — Атомхилл, значит, неблизкая дорога. Город не слишком большой, во время войны был одним из оборонительных центров. Кроме этого, там есть университет по изучению… Забыл, но что-то важное, правда, насколько слышал, его закрыли. Вы отправляетесь сегодня? — спросил под конец мужчина, повернув налево.       — Да, сегодня. Не будет трудно меня подождать и отвезти в порт? — спросил Блук, посматривая в несколько длинную линию сплошных коттеджей. Некоторые из них были починены наспех, судя по всему, удары достали и до этого района, просто кому-то пришлось хуже, а другому легче.       — Стоп, вот здесь. Я быстро, много времени это не займёт, — сказал Кенуэй и быстро вышел из машины.       — Не торопитесь, сэр, — только и успел сказать таксист, однако Кенуэй вряд ли услышал, так как уже был у порога дома.       Сам дом был сплошным и представлял собой что-то вроде миниатюрной двухэтажки с отдельными «подъездами». Светло-серый кирпич был где-то более ярким, где-то более тёмным, над окнами и входами были небольшие арки из красного кирпича и белой каймой над ними. Двери внутрь, из чёрного дерева и с двумя стёклами, разделяющиеся чёрной перегородкой. Не всем повезло в таком виде сохранить свои дома, чуть дальше было видно, как соседи разбирали завалы.       «Целый, чёрт возьми, никак удача, по-другому не объяснишь. Где же этот ключ…» — думал Блук, роясь по карманам, и, найдя, принялся быстро отворять дверь. Пара щелчков, дверь открыта, скорее внутрь.       Судорожно закрыв дверь, Кенуэй опустился на пол. Дом, милый дом. Кенуэю казалось, что он сейчас расцелует эти стены, этот пол, в целом всё, что есть здесь и сейчас. Впереди виднелось кресло гостиной, справа от Блука была проходная на кухню. Тут же встав, он понёсся вперёд. Посередине стены стоял камин, по его бокам — два шкафа со стеклянными витринами. Недалеко от камина стоял прямоугольный диван, по бокам от него два кожаных кресла. Окна были занавешены оранжевыми шторами, которые среди всего этого строгого стиля комнаты выглядели несколько инородно. Пространство стен занимали различные картины природы либо портреты.       «Пыльно», — подумал Незер, проведя пальцем по столу, и, заметив небольшой оставшийся след пыли, двинулся из гостиной. На кухню заходить Незер не стал — и так ясно, что в холодильнике ничего давно нет. Поднявшись на второй этаж, Капитан прошёл в кабинет, который был и его спальней. Впереди виднелось окно с теми же оранжевыми шторами и с небольшим подоконником, на котором стояли горшки с кактусами. Слева стену украшала кровать с объёмным матрасом, потому внешне она казалась огромной. Блук подошёл и тяжко плюхнулся на неё.       «Фух, чёрт возьми. И чего это я матрас хотел поменять, нормальный же. Впрочем, после всего пережитого и не так взгляды поменяешь…» — думал Блук, лёжа на блаженной кровати. Пожалуй, это было лучшее за сегодняшний день. Так и хотелось уснуть.       «В сон клонит, надо постараться оторваться, а то так и приклеюсь. Чёрт, забыл шинель снять, совсем умотался. Впрочем, я в ней всё равно так и так поеду. Я никогда её не оставлю», — думал Незер, повернувшись на левый бок, где стояла небольшая тумбочка с лампой и фотографией. На ней был изображен сам Блук и молодой паренёк, внешне фактически не отличимый от Кенуэя, но всё же с более низким ростом, растрёпанностью и более жизнерадостным выражением лица. Кроме этих двоих по разные стороны были изображены мужчина средних лет в костюме и с кучерявыми чёрными волосами, а также женщина примерно тех же лет, что и мужчина, с прямыми коричневыми волосами и в платье. Из всей семьи угрюмым выглядел только Блук.       «Вас я тоже заберу, несмотря на всё произошедшее. Там, на войне, без вас мне было тяжело. Да и до этого тоже, я всего лишь делал вид, что мне без вас будет лучше. Я ошибся. Но и возвращаться я не собираюсь. Слишком рано», — размышлял Незер, приподнявшись с кровати, и, взяв фотографию, ещё несколько секунд посмотрел на неё, по итогу взяв её.       Вскоре Незер спустился с верхнего этажа, открыл чемодан и положил фотографию туда. Распахнув дверь, он увидел, что такси ещё стоит, значит, его просьбу не проигнорировали. В автомобиле слегка пахло свежим дымом сигарет.       — Повидали дом, сэр? — спросил водитель, посматривая в стекло заднего вида.       — Повидал, — кратко ответил Блук, глядя на дом. — Не так я представлял своё возвращение сюда.       — Не всем так повезло увидеть свой дом, сэр. А кто вернулся, тот видел лишь развалины, которые когда-то им были.       — Да, может, и так. Ладно, теперь в порт.       Дом отдалялся всё сильнее, пока вскоре совсем не скрылся в серой туманной пелене Лондона. Улицы отчасти пустовали, лишь редкие пешеходы и машины появлялись то на дорогах, то на тротуарах. Но чем дальше такси ехало, тем оживлённее всё становилось, но Незеру было уже всё равно, так как он уже совсем утомился. Где-то в середине пути он придремал от бесконечных рассказов водителя, шума автомобиля и однообразия дороги, которая была ему так знакома. Тем не менее Блуку спалось неспокойно, поэтому он то просыпался, то снова засыпал. Звуки шумных грузовиков, выстрелов и свист снарядов проносились в его голове, ему всё время казалось, что на него вот-вот что-то упадёт. Спать хотелось, но не так, как есть сейчас. Нужно где-то достать снотворное. Автомобиль вдруг замедлил ход.       — Приехали, выходите, сэр.       Незер уже не спал, лишь держал глаза закрытыми, стараясь уснуть вновь.       — Благодарю. Удачного рабочего дня, — пожелал Блук, расплатившись, взяв свой чемодан и выходя уже из автомобиля.       — Удачи вам там, в городе, сэр.       Хлопок дверью, такси двинулось назад в город. Перед Незером предстал пейзаж типичного порта Лондона: серый и перегруженный. Здесь стояло множество кораблей, в основном это были военные линкоры и дредноуты. Часть из них пассажирские с войны, другие — грузовые. Весь порт был обставлен контейнерами, портовые краны тут и там. И самое основное — это куча людей, через которую нужно было сейчас пробираться. И не совсем было ясно, на какой корабль садиться, да и к кому, собственно, подходить?       — Извините, сэр, какой дредноут идёт в Атомхилл? — спросил Незер одного из моряков, пробравшись среди всей этой людской массы.       — Вы Капитан или в качестве рабочей силы туда отправляетесь?       — Капитан, вот мой билет и удостоверение, — сказал Блук и предоставил всё перечисленное. Моряк бегло всё просмотрел и указал на нужный корабль.       — Подниметесь по трапу к тамошнему капитану, всё сообщите и там доплывёте.       — Благодарю, — сказал Незер и пожал руку, дальше двинувшись на корабль. Там Блук спросил, куда пройти к капитану, ему подсказали, и вскоре он оказался у него.       — Капитан Джозеф, — с протянутой рукой ответил мужчина уже чуть более, чем средних лет, с небольшой щетиной, морщинами на лбу и под глазами. Ниже ростом, чем Незер. — Можете не представляться, я про вас уже всё знаю.       — Хорошо. Собственно, долго нам плыть? — спросил Блук, осматривая кабинет. Самый обычный кабинет, в котором стул, рабочий стол с кружкой чая и картами на столе, шкаф, тумбочка и тому подобное.       — Вот здесь, день-два, не больше. Доплывём быстро, тем более всё это нужно сделать как можно быстрее. Синоптики хоть и говорят, что похолодание будет нескоро, но я им никогда не верю, — сказал Джозеф, указав место на юге острова и затем отойдя к окну.       — Кто-нибудь есть из моих сослуживцев, не знаете? — поинтересовался Блук, посматривая на карту. Во всяком случае ближе, чем плыть в Российский Канцлериат.       — Кажется… Есть один, — ответил капитан, ища что-то в бумагах. — Но не то чтобы сослуживец, ваш товарищ. Он как раз будет вас сопровождать в Атомхилле, к тому же он главный инженер при строительстве Генератора. Догадались уже, о ком речь?       — Хм… Видимо, да, но как это возможно… — ответил Блук, вспоминая своего товарища по университету. Среди его знакомых было много людей инженерной квалификации, ведь он учился среди них. Однако самым близким и запомнившимся среди всех был только один.       Джозеф подошёл к столу и набрал номер телефона.       — Алло, да, капитан Джозеф. Приведите ко мне в кабинет главного инженера по Генератору Ровика Уильманса.       Теперь Незер понял, что все его догадки подтвердились. Спустя столько лет он увидит своего товарища по университету, вероятно, тот сильно изменился. Хотя, зная характер Ровика, тот никогда не меняется и остаётся всегда тем, кем он является, — видным деятелем науки, который полностью себя ей отдаёт. Но одно Блук знал точно: даже если и изменился его товарищ, то сам Капитан куда больше.       Вскоре в дверях появился мужчина средних лет с усами, среднего роста с карими глазами и зачёсанными короткими тёмными волосами. На нём были коричневая военная шинель, которая была у многих в Британии после войны, под шинелью виднелся серый вязаный свитер, вокруг шеи был завязан лазуритовый платок с позолоченным держателем, на лацканах шинели были отличительные позолоченные знаки инженеров. В качестве обуви были чёрные натёртые сапоги. При взгляде на Блука Ровик слегка улыбнулся и развёл руками для дружеских объятий.       — Я хоть уже и знал, что ты будешь на борту, но тем не менее не могу не скрыть своей искренней радости при взгляде на тебя. Иди же сюда, чего встал как вкопанный, — сказал Ровик своим слегка низким голосом в ожидании действий от Незера.       — Всё ты да знаешь, иди сюда, — ответил Блук и двинулся в сторону товарища, пока они не оказались в совместных дружеских объятиях.       — Жив, чёрт возьми.       — Жив-жив, всем и всему назло жив, — усмехнувшись, ответил Капитан. — Ты не сильно изменился, но… Чего с глазами? — подметил Блук, всматриваясь в глаза Уильмансу, а точнее под них, поскольку там были видны странные тёмные потёки. Вполне возможно, что это просто очередные мешки под глазами, которые всегда были у Ровика из-за постоянной работы.       — Сплю плохо, точнее совсем не сплю, тем более сейчас. Не слишком нагружай себя, Блук. Полагаю, он свободен, капитан? — отмахнулся инженер, обратившись к Джозефу, который на вопрос лишь утвердительно кивнул. — Тогда пойдём, покажу, где будет твоя каюта на время нашего маленького путешествия. Каюта была минималистичной, но Незеру много и не надо было: столик, диванчик, кровать, шкаф. Картина на правой стенке с каким-то морским пейзажем. В общем говоря — самая обычная каюта.       — Вот, неплохо, да? Как там на войне было, доплыл нормально? У тебя всё в этом одном чемодане? Ну ты даёшь, всё равно, что нашего брата по университету перещеголял. А это что за решето на тебе? — заваливал вопросами Ровик, под конец указав на потрёпанную шинель Блука. Незер же лишь упал на кровать и кратко произнёс:       — Оставь меня, пожалуйста, Ровик, я очень утомился. Со всеми вопросами давай уже разберёмся завтра.       Инженер лишь постоял перед кроватью несколько секунд, пожал плечами и вскоре скрылся за дверью. Блук перевернулся на спину, глядя в побелённый потолок каюты. Совсем скоро веки совсем отяжелели под тяжестью усталости и бесконечных вопросов, поэтому Блук вскоре и уснул.