Зависимость

Иногда в жизни наступает сложное решение, которое ты не можешь решить. От твоего решения может зависеть чьё-то будущее, ты сам или же любовь, что так дорога тебе. Ли Ёну, к сожалению, пришлось столкнуться с этим. Несмотря на доставучесть, Ли Ран был очень милым мальчиком, которого хотелось защищать. Ён старался научить младшего всему, что он и сам знает, особенно искусству боя. Бывали моменты, когда у мальчика ничего не получалось и у него опускались руки, но после разговора со старшим братом вдохновение приходило и Ран снова пробовал. Ён учил его быть терпеливым, потому что не всегда может получиться с первого раза. И Ран теперь всегда пробовал много-много раз, ровно до тех пор, когда у него получится. Повзрослев, Ли Ран хотел стать как его старший брат: таким же уверенным и сильным. Характер Ёна был не сахар, если конечно его не доводить до белого каления, но весь вид старшего брата так и излучал величие и власть. Ран стал уже сам следить за своей формой, бывало вставал рано и тренировался в одиночку. И всегда младший счастливо улыбался, когда Ён хвалил его. Но когда у Рана проявилась сущность альфы, ему стало сложнее жить. Поначалу он не замечал, но постоянно, когда он находится достаточно близко к брату, ему так и хочется прикоснуться к нему. Теперь он мог услышать аромат брата, который не замечал раньше и этот запах ему казался очень приятным. Когда Рана беспокоило что-то или тревожило сильно, ему достаточно было просто вдохнуть аромат брата и сразу обреталось спокойствие. Юного альфу стало пугать собственное поведение, но в то же время ему было интересно. Проявлялся какой-то странный интерес к брату. И только когда подруга-волчица сказала ему диагноз странной болезни, Ран не понял. Разве такое бывает? Страшно было только поначалу. Ран признался Ёну в своих чувствах, когда ему исполнилось ровно двадцать пять. Он дико смущался и даже краснел, но говорил искренне, с улыбкой. Признание брата напугало Ёна. Старший брат не хотел обезнадёживать совсем ещё юного альфу и причинять ему боль: он наплевал на чувства младшего брата, обвинил его в грехе и велел уходить прочь. Было очень тяжело говорить такое, но Горный Дух считал это единственным выходом, не понимая, что своими словами разрушил весь мир того маленького мальчика и заставил его усомниться в своей правильности. Ли Рану стало одиноко, он был подавлен. Он не мог поверить, что Ён был способен на то, чтобы просто отослать его прочь. Годы тянулись для него ужасно медленно, ему было страшно в этом огромном мире, потому что он не знал его: не знал, как общаться с незнакомыми ему людьми, не знал, где переночевать, не знал абсолютно ничего. Но со временем он стал привыкать. Некогда беззаботная жизнь превратилась в выживание; Ран понял: для того, чтобы выжить — иногда нужно быть жестоким. Чтобы не голодать и спать в тёплой постели, Ран внушал людям, всегда ломал пальцы воришкам, которые пытались его ограбить, относился к омегам как к вещи, не заботясь об их чувствах. Спал с омегами, чтобы снять напряжение и свою злость. Слал к чёрту омег, которые признавались ему в любви, не волнуясь об их разбитом сердце. Увлечение никотином стало для Рана настоящим спасением, он увлекался многими запрещающими вещами, совершенно не заботясь о своём здоровье. Но все эти увлечения были только для того, чтобы никогда не вспоминать брата, который его предал. Познакомившись с Юри, его никчёмная жизнь обрела новые краски, у него наконец появилась подруга, о которой он стал заботиться. Пришлось переехать обратно в Корею, чтобы вернуть Юри её «родителям» и Ран даже не думал, что возвращение в родную страну обернётся для него встречей со старшим братом. Они встретились на улице города, никто из них не стал подходить к друг другу, или Ён пытался, вот только Рану хотелось как можно скорее уйти прочь. Шрам, оставшийся на сердце, заболел с новой силой, он почувствовал ярость к брату, ему хотелось просто не видеть его столько же, сколько они не виделись, может даже больше. Но улететь из Кореи ему не дали вновь вспыхнувшие чувства, которые не ослабли. Теперь не было ни минуты, чтобы альфа не думал о брате, постоянно, когда он силой заставлял себя думать о чём-нибудь другом, его мысли всегда возвращались к Ёну. И в один день Ён позвонил ему. Ран понятия не имел, как брат узнал его номер, но, когда он услышал голос родного брата, он чуть не заплакал. Он был счастлив и ему было больно одновременно. Ён говорил неуверенно, тихо, — на него совершенно не было похоже. Старший попросил его встретиться и поговорить. Ран честно хотел отказать, ведь, если он согласится, то не сможет вынести повторной истории дважды, тогда он точно сломается. Когда разговор был давно окончен после множественных неловких пауз, Ран спустя несколько минут понял, что согласился встретиться с братом в кафе. Но, к счастью, Ран давно научился скрывать свои настоящие чувства и безразлично реагировать на чужие, всё, что ему требовалось это не показывать себя настоящего. В кафе было достаточно много народа в выходные. От соседних столиков доносились тихие голоса, но приходилось не обращать на них внимания, ведь братья и так сели в самый дальний угол. — Ты совсем не изменился, — подал голос Ран, разбавляя неловкую тишину для старшего, так как младший вёл себя на удивление спокойно. — А вот ты сильно изменился, — ответил Ён, подмечая, что младший брат действительно стал другим. Некогда горевшие с интересом и весельем глаза стали смотреть на него со спокойствием и даже немного хладнокровием, черты лица стали более взрослые, давая понять, что перед тобой теперь не просто незрелый пацан у кого пубертат в самом разгаре, а вполне зрелый мужчина. Запах крепкого кедра стал более ярким, но довольно приятным. — Подумал, почему бы не измениться. — Как твои дела? — задал вопрос Ли Ён, разрушая неловкую паузу. Ладони отчего-то начали потеть, а слова с трудом находились, чтобы поговорить. Ран вскинул брови, но взгляд так и остался холодным. Это вводило старшего в заблуждение, но он понимал, что возможно его просто сейчас ненавидят. — Неплохо. Познакомился с одной вспыльчивой особой в России, живём душа в душу. — Твоя девушка? — Подруга. Ли Ён понимающе кивнул и вздохнул. Чёрт бы побрал эту неловкость. Ему было бы гораздо спокойнее, если бы он не знал, почему он не может нормально поговорить со своим братом, но, к сожалению, он знает и от этого ему в разы сложнее находиться рядом с Раном. — Ну а ты как? Почему ушёл с Пэкдудэгана? — По моей вине умер один человек. Я обещал его найти, если переродится. — С каких это пор тебя волнуют чьи-то чувства? — хмыкнул Ран, не замечая, как своим заявлением попал прямо в сердце брата. — Она… Дорога мне, — с трудом выговорил Ён, напряжённо ожидая реакции младшего. Но тот молчал, только взгляд отвёл. — Вот как? — усмехнулся Ли Ран. — А меня зачем тогда позвал? Сомневаюсь, что просто соскучился. — Может прекратишь уже паясничать? — Я даже не начинал. Просто правда не понимаю, зачем я здесь, мне казалось, нам обоим жилось хорошо все эти годы. — Я, — Ли Ён вздохнул, разговаривать с братом приходилось сложнее. — Я переживал за тебя. Я поступил ужасно, выгнав тебя, но другого выхода не было, как ты не поймёшь? — Единственное, что я не понимаю, это как тебя угораздило с человеком сдружиться. Насколько я помню, ты людей либо гнал, либо убивал, ничем другим там и не пахло. А о прошлом я уже и думать забыл. Ли Ён раздражённо откинулся на спинку стула. — Ты меня ненавидишь, не так ли? — Ты прекрасно знаешь, что я чувствую к тебе. Если это всё, то я пойду. Хочу отдохнуть перед рейсом. — Ты улетаешь? — недоумённо посмотрел на него Ён, а в груди зарождался страх. Ран кивнул. — А как же я? — А что ты? — спокойно спросил младший. — Разве ты не соскучился по своему старшему брату? — Я привык думать, что где-то там существует мой брат, — кивнул Ли Ран. Ли Ён вздохнул. Он не хочет, да и боится, что Ран улетит, возможно навсегда. Тогда они больше никогда не увидятся. Ён не мог не думать о Ране хоть один день. С самого начала, Ён сомневался в своём решении, хотелось догнать Рана и сказать, что он ляпнул, не подумав. Но тогда Ли Ёна двигало страх за их будущее, он боялся, что братская любовь разрушится и боялся подпускать к себе кого-либо. Тогда Горный Дух думал, что он поступает правильно и знал, что Ран всё равно придёт к нему. Вот только он не учёл того, что, выгнав его с горы в жестокую реальность, Ран изменится почти до неузнаваемости. Внешне он почти не изменился, да. Но, глядя в его глаза, Ён видел там пустоту. Создавалось ощущение, будто Ли Ран и вовсе не тут или это просто не он. Отпустить брата Ён не мог, если позволит ему уйти, то Ли Ён попросту сойдёт с ума. Чувство, преследовавшее его на протяжении шестисот лет, пожирало его изнутри, предоставляя Горному Духу бессонные ночи, постоянные стрессы и чуть ли не депрессии. — Ладно. Чего ты хочешь? — Что? — Не могу позволить, чтобы мой братишка шлялся неизвестно где и с кем. Я же всё-таки переживаю, вдруг его где-то в подворотне ограбят. Так чего ты хочешь? — спустя некоторое время повторил Ён. На минуту Ли Ран задумался, смотря на брата пристально. Он не понимал, серьёзно ли говорит Ён, но выражение лица у того было более, чем серьёзное. — Тебя. Видеть редкое явление как лицо Ли Ёна вытянулось, а он сам потерял дар речи было весело. — В каком смысле? — прохрипел лис, прокручивая последние слова у себя в голове, не желая верить своим ушам. — В прямом. Если раньше Ён думал, что у него с возрастом начал слух подводить, то сейчас он думает, не свихнулся ли Ран. — Но… Но мы же братья! — Почему-то моё сердце это не останавливает. То, что мы братья из-за отца для меня ничего не значит. Я помню, что мы с тобой были братьями, когда я был маленький. — Извращенец, да как ты вообще смеешь… — процедил старший. — Что? Не ты ли спросил, чего я хочу? Я ответил честно, а вот соглашаться или нет — это уже твоё решение, — сказав это, Ран встал из-за стола. — Я улетаю в девять вечера. Звони за час до отлёта, если надумаешь. Приоткрытый рот от потрясения и глаза, в которых плескалось множество эмоций и которые смотрели в спину уходящего альфы.

***

Ближе к вечеру Ён вернулся домой после долгой и мучительной прогулки по городу. После разговора с братом, мужчина не мог мыслить здраво. Да, он предполагал, что чувства Рана к нему возможно и не угаснут, учитывая, что в его жилах течёт лисья кровь, но так как он только наполовину лис, то была вероятность, что его влюблённость могла и испариться. Разговор с братом прокручивался в голове мужчины на протяжении всего дня, отчего голова начала болеть и требовала хоть немного передохнуть. Но уснуть Ли Ён не мог и вряд ли потом уснёт. Был ли ответ Рана как-то связан с его влюблённостью? Неужели он до сих пор любит Ёна и таким образом пытается получить его? Но разве ему действительно плевать на их родственные отношения? Неужели, выгнав брата с горы, Ран затаил на него обиду и пытается ему таким образом отомстить? Вопросов было просто неимоверно много, но ответов не было вообще. По-хорошему Ёну следовало бы врезать младшему брату, чтобы следил за своим языком, но тот уже не ребёнок, это раз, а во-вторых — Ён сам спросил, чего хочет Ран. Самый безобидный вариант был просто не соглашаться. Тогда Ли Ран снова исчезнет и Ён больше никогда его не увидит и не услышит. Но даже мысленно такой вариант заставлял впадать в отчаяние и яростно согласиться на условие брата. Только бы он не уехал. Мобильный телефон, дисплей которого светится слишком ярким светом в темной комнате и показывает комбинацию цифр, ощущается в руке как нечто тяжёлое. — Слушаю, — прозвучал голос на другом конце провода. — Это я, — произнёс Ён тихо, глубоко дыша. — Я согласен. Тишина на другой стороне заставляет напрячься. — Отлично, — усмехнулся Ран, а Ёну хотелось эту улыбку стереть с его лица. — Тогда встречаемся завтра в парке. Ён вздохнул и отключился. Сомнения всё ещё не покидали его, но одно радовало — Ран никуда не уедет.

***

Проснувшись рано утром, Ён не чувствовал себя бодрым. Наоборот, ему хотелось снова лечь в постель и отключить голову, потому что только во сне он может ни о чём не думать. Приняв душ, мужчина надел чёрный костюм и белую футболку и взял с собой зонт, направляясь в парк пешком. На часах было половина девяти утра, как вдалеке Ли Ён увидел Рана, сидящего на скамейке и смотрящего на маленького мальчика, играющего неподалёку. — Давно ждёшь? Оторвав взгляд от мальчика, что так счастливо смеялся, катая снежки, Ран поднял голову и посмотрел на Ёна. — Только пришёл. Встав со скамьи, Ран подошёл к брату. Между ним повисло неловкое молчание. — К тебе? — неловко спросил Ён. Ран усмехнулся. Он видел множество эмоций старшего брата, когда он был маленьким, но видеть, как взрослый мужчина смущается это отдельный вид удовольствия. — Потом. Сегодня мы просто гуляем. — Свидание устроил? — Ён поднял бровь. — Вовсе нет, — ответил Ран, помотав головой. — Почему бы нам, как братьям, просто не прогуляться? Столько лет прошло, нужно обо всём разузнать друг у друга, — Ран не врал на счёт того, что он хочет узнать, что произошло у Ёна на протяжении стольких лет. Но помимо этого Ран хотел ещё чтобы брат расслабился. — Пошли? И они действительно гуляли. Сначала Ён никак не мог расслабиться, в голове постоянно проносились вчерашние слова брата, из-за которых он не может нормально теперь жить. И из-за своего согласия. Какая-то часть мужчины хотела просто закончить весь этот абсурд, недоразумение и снова, как шестьсот лет назад, послать Рана к чёртовой матери, но если он поступит также, то какой из него старший брат? Старший брат, который не может разрешить проблему со своим братом и попытаться наладить с ним отношения. Ён думает, что ничего страшного не произойдёт, если он позволит себе играть по правилам Рана. С одного раза с него не убудет, гордость, возможно, его не будет задета, а Ран больше никуда не будет исчезать. Не слишком идеально, но лучше, чем никак. Заметив состояние старшего, Ран пытался отвлечь его своими рассказами о жизни, не сильно вдаваясь, как ему было тяжело. Хотелось ткнуть Ёна носом, что ему пришлось действительно выживать, но тогда тот и вовсе, может быть, закроется. Благодаря показной расслабленности Рана и его напускной весёлости, Ён смог всё-таки немного отвлечься и теперь просто наслаждался обществом младшего брата. Как будто и не было этих шестисот лет. Ли Ран шутил, смеялся, рассказывал разные истории и ему даже удалось заполучить улыбку Ёна, отчего он был уже счастлив. Его не ненавидят, это уже плюс. День прошёл просто превосходно и оба брата возвращались домой в приподнятом настроении. Вот только Рану захотелось проводить старшего до дома. А Ён был и не против: лишняя минута с младшим братом приносит ему радость. — Я уже и забыл, какого это, проводить время со своим братом, — произнёс Ран, когда они остановились напротив дома Ёна. — Теперь у нас будет больше времени. Ран ухмыльнулся. Он повернулся к брату и посмотрел на него. Когда младший поймал взгляд Ёна, Ран произнёс: — Каждое воскресенье буду приходить к тебе. У тебя же завтра нет планов? Ли Ён непонимающе на него посмотрел. — Каждое? — А ты надеялся обойтись одним разом? — насмешливо спросил Ран. — Я столько лет ждал, думал о тебе. Мог вообще каждый день потребовать. Когда будешь готов? Днём или вечером? Ён смотрел на брата, все ещё не веря своим ушам. Какое это уже потрясение за неделю? Ли Ён и в правду не ожидал, что Ран имел ввиду раз в неделю, старший ошибочно предположил, что дай Рану наиграться со своим телом, то они просто забудут это как страшный сон. Но, видимо, только Ён тут горел желанием забывать все, как страшный сон, ибо по тому, как Ран легко говорит о таком, ему нормально. Даже не смущается, гад. Хорошее настроение сменилось на ужасное, теперь Ёну хотелось, чтобы Ран побыстрее ушёл. Отведя взгляд в сторону, Ён ответил хриплым голосом. — Вечер. Ран улыбнулся. — Хорошо. Добрых снов, — сказал он, развернулся и ушёл, оставляя старшего одного со своими мыслями.

***

У Ёна дэжавю. Он не мог уснуть этой ночью, уснул только под утро, проснулся ближе к обеду и чувствовал себя совершенно разбитым. Обед, который так любезно приготовил для него Синджу, в горло не лез и Ён не стал мучить себя и давиться пресным куском жареной курицы. Ли Ран отправил сообщение и сказал, что прибудет в семь вечера. Что ж, у Ёна осталось ещё целых шесть часов, чтобы снова погрязть в своих мыслях, медленно пожирая себя изнутри, либо прямо сейчас написать брату, что всё отменяется и Ран уедет из страны. Зато гордость Ёна не будет задета. Но он почему-то ничего из вышеперечисленного не делает, а стрелка часов неумолимо приближается к назначенному времени, до тех пор, пока часы не показывали четверть седьмого вечера. Уже без пяти раздался звонок. В гробовой тишине он прозвучал сильно громко и резанул по слуху. — Не передумал? Если тебе противно, мы можем этого не делать, — вполне серьёзно спросил Ли Ран, проходя за старшим в спальню. — Мне не противно, — ответил Ён, что было чистой правдой. Противно ему не было, как бы Ран не поступил, он все ещё оставался его младшим братом. Была только неуверенность и стыд, который уже второй день пожирал его изнутри. Ран хмыкнул. Он подошёл к старшему и ненастойчиво повернул того к себе лицом, заглядывая в его лицо. Ли Ён смотрел куда-то мимо него: на окно, на тумбочку, в стену. Куда угодно, лишь бы не в глаза. Пальцы альфы начали медленно расстёгивать пуговицы темно-серой рубашки, не делая резких движений. Ран вглядывался в лицо Ёна, следил за его эмоциями, на случай, если тот всё-таки передумает. У альфы нет желания заставлять кого-то ложиться к нему в постель, особенно брата. Он вообще не думал никогда, что они будут когда-то стоять друг напротив друга, когда Ран будет раздевать Ёна, а тот будет покорно стоять. Расстегнув все пуговицы, младший снял с того рубашку и пробежался глазами по телу брата. Идеально. Будучи маленьким, Ран много раз видел старшего брата, раздетого по пояс, когда ему приходилось обрабатывать его раны или, когда тот только принял ванну. Но с истечением в шестьсот лет Ран уже успел забыть, как выглядит тело Ёна. Подтолкнув брата к постели, намекая на то, чтобы тот лёг, Ран снял с себя пальто с водолазкой и навис над Ёном. Большим пальцем он провёл по губам омеги, оттягивая немного нижнюю и поймал взгляд старшего. Ён нахмурился. Не будет же он целовать его, верно? Мысленно усмехнувшись, Ран оставил поцелуй чуть ниже скулы, под нижней челюстью и на пахучей железе, глубоко вдыхая запах сладких пионов. — Это твой первый раз? На секунду Ён перестал дышать. Он как-то странно посмотрел на брата, когда Ран поднял на него взгляд. Альфа улыбнулся. — Не бойся. Я буду осторожен, — пообещал он с лёгкой улыбкой. Ли Ён фыркнул и отвернулся от альфы. Ему не понравилось, что с ним будут нежничать, словно он хрустальный, это задевает его гордость. Нежный поцелуй в шею заставил Ёна покрыться мурашками. Всего лишь касание губ, ничего более. Разум твердит одно, тело хочет другого, каждый раз, когда Ран покрывает шею омеги влажными поцелуями, целует кадык, ключицы, и прикусывает не сильно под косточкой, Ёну становится приятно. Такая невинная ласка, но такая приятная. Рукой Альфа погладил бок старшего, вверх-вниз, не заходя дальше. Ран хочет познакомить Ёна с лаской, показать, что это очень приятно. У Рана вообще грандиозные планы на брата, в которых секс с ним занимает отнюдь не последнюю ступень, но в данный момент именно это сейчас и нужно им обоим. Рану, чтобы он перестал так сильно сходить по нему с ума, Ёну чтобы тот снял напряжение. Может упрямиться перестанет, Ран будет на это надеяться. Спустившись к соскам, Ран ласкал их языком, всасывая горошины, руками оглаживая ноги старшего через плотную ткань брюк. Поддавшись своей прихоти, Ран сжал ягодицу омеги, с наслаждением подмечая как Ён судорожно вздохнул. Наверняка этот вздох был не от наслаждения, а от того, чтобы не прибить младшего брата, но Рану нравится и этот. Расцеловал живот и начал расстёгивать ширинку старшего, снимая с того брюки вместе с нижним бельём и откидывая на пол. Дыхание участилось у обоих. Ён схватился за простыни и сжал в кулаке, следя как младший скользит по его телу взглядом полного желания. Альфа раздвинул ноги омеги, сгибая их в коленном суставе и поднял глаза, встречаясь с взглядом старшего. Вид омеги с раздвинутыми ногами определённо сводит альфу с ума, а если этот омега ещё и желанный, то можно смело свихнуться, не боясь. Не отрывая взгляда, Ран медленно поцеловал коленку. Ён смотрел на это хмурым взглядом, но глаза не отводил. Словно альфа старался удержать на себе взгляд как можно дольше, чтобы омега видел всё, что он собирается с ним сделать. Когда Ран прошёлся языком по внутренней стороне бедра, по телу омеги прошлись маленькие приятные до одури импульсы, уходя все в низ живота. От ушей альфы не ускользнул шумный вдох, который не получилось подавить. Поняв в чём дело, Ран победно усмехнулся и снова лизнул внутреннюю сторону бедра, целовал и посасывал, вырывая из омеги сладкие тихие стоны. Запах белых пионов стал ярче и слаще, послышались нотки запаха смазки, выдавая возбуждение. Помучив бедро ещё немного, но рукой продолжал поглаживать, Ран спустился и поцеловал совсем рядом с промежностью. Альфа сглотнул. Хотелось прямо сейчас вылизать омегу, попробовать его на вкус и доставить старшему незабываемые ощущения. Но Ран отстранился, достал из кармана презерватив, кинув его рядом на кровать и поймал взгляд Ёна. Пальцами прикоснулся к влажному входу и погладил его вокруг. Убрал пальцы и поднёс к своему рту, пробуя на вкус, внимательно следя за реакцией старшего. Ран улыбнулся. Ён удивлённо смотрел на него, но потом прикрыл глаза и тихо простонал, когда пальцы снова погладил вход и указательный палец медленно вошёл по одну фалангу. Продвинувшись медленно на оставшуюся длину пальца, Ран на мгновение замер, но, не увидев ничего, чтобы выдало бы у старшего дискомфорт, начал сгибать его внутри. Учащённо дыша, Ён повернул голову в бок, чувствуя каждый изгиб пальца. Скоро к первому пальцу прибавился второй. Натяжение мышц в заднем проходе стали ощутимы и причиняли небольшой дискомфорт. Альфа осторожно вводил в омегу пальцы, стараясь не причинить ему боль. Он внимательно следил за эмоциями брата, который в это время смотрел куда угодно, только не на него самого. Когда второй палец вошёл на фалангу, Ён шумно выдохнул. Хотелось спросить, не больно ли, остановиться или продолжать, но Ран поджал губы и наклонился, чтобы снова поцеловать пахучую железу. Сложно, когда партнёр не идёт на контакт и пытается внушить себе, что ему противно. В первую очередь Ли Ён своим поведением делает хуже себе, но альфу потом будет долго преследовать чувство вины. Но за шестьсот лет Ран набрался достаточно терпения, чтобы понять поведение брата и быть терпеливым к его упрямости и чувству «это неправильно». Когда в омеге было уже два пальца, Ран не спеша разводил их в стороны, растягивая тугие стенки, не прекращая покрывать шею поцелуями, слушая шумное дыхание. Ли Ён прикрыл глаза. Вся эта ситуация до сих пор не могла никак уложиться в голове, было неловко и непонятно. Прикосновения к его телу вызывали одновременно дрожь, но в то же время хотелось отстраниться. Сердце бешено выстукивало неровные ритмы, руки лихорадочно сжимали под собой простынь, чтобы хоть за что-то ухватиться. Почему-то до Рана не хотелось дотрагиваться вообще. Ён не понимает, что он чувствует, сейчас его сердце мечется куда-то, а в голове полная каша. Каждый раз, когда он хочет успокоиться и поразмыслить со спокойной головой, то его начинает как будто лихорадить, стоит только подумать о Ране. Старший прикусил нижнюю губу, подавляя какие-либо звуки, когда альфа вошёл на три пальца. Три пальца ощущались уже с дискомфортом, но было терпимо. Из-за того, что омега не может расслабиться и просто получать удовольствие, возбуждение начало остывать, отчего смазки становилось меньше, а дискомфорт острее. Не выходя из тела старшего, альфа спустился вниз, взял под колено ногу брата и всосал кожу на внутренней стороне бедра, смачно проходя языком, наслаждаясь реакцией. Ли Ён издал приглушённый стон, выгнувшись в спине, самостоятельно насаживаясь на пальцы прям до костяшек. Альфа, всасывая кожу, вылизывал, целовал и дул на свежие поцелуи, посылая мелкие мурашки и новое удовольствие от своих действий. Возбуждение стало снова нарастать, из-за настойчивой ласки на бедро, Ён почти забыл о существовании чужих пальцев в заднице, он откинул голову назад на подушку. Действия младшего помогли ему немного расслабиться, стенки заднего прохода стали более податливы и снова истекали смазкой, облегчая трение. Вскоре, когда Ран посчитал, что старший достаточно подготовлен, он снял с себя штаны, бросая их бездумно на пол, раскатал презерватив и направил головку члена к проходу. Альфа медленно выдохнул и начал осторожно, с предельной аккуратностью, входить в нутро омеги. Головка члена растягивала нежные стенки, Ён нахмурился. Войдя на половину, старший зашипел. Альфа тут же замер, напряжённо следя за эмоциями на лице брата, одной рукой удерживая его за талию, чтобы тот не отстранился. — Больно? — спросил Ли Ран, не дождавшись от брата никакой реакции. Ли Ён прикрыл глаза и напряжённо выдохнул. Орган альфы сильно растягивал изнутри, заставляя сжиматься вокруг него. Он повернул голову на бок. — Нормально. Продолжай. Ран стиснул зубы, яростно выдохнул, но сдержался, чтобы не съязвить. Когда-нибудь Ён точно доведёт его до белого каления. Двигаться младший не продолжал. Пусть Ён сам себе врёт, врёт ему, но Ран уже научился лишать девственников невинности. То, как омега сжимался, приносило немного боли, но альфа решил стойко её выдержать и постараться отвлечь брата от боли. Обхватив омежий член, младший стал интенсивно надрачивать, губами он припал к пахучей железе, снова целуя её. Ён тихо застонал, откидывая голову назад и прикрывая глаза, открывая больше доступа к железе. Опасно подпускать альфу к своей пахучей железе и вообще шее, но то, как Ли Ран покрывает её нежными поцелуями, то, как он проводит по ней языком, приносит совершенно новые и удивительно приятные ощущения, от которых глаза хочется закатать от удовольствия. Когда альфа вошёл на всю длину, он втянул воздух через стиснутые зубы, замирая на месте. Горячие стенки плотно облегают половой орган, отчего хочется уже поскорее начать двигаться и быстро входить в тело омеги, чтобы тот громко стонал от удовольствия. Слушая шумное дыхание брата, Ран оставил поцелуй на его скуле, встречаясь с ним взглядом. Выйдя наполовину, альфа также медленно вошёл, внимательно следя за реакцией омеги, но стоило старшему судорожно вздохнуть, Ран толкнулся в горячее нутро смелее. Сначала медленные толчки, которые сопровождались рваными выдохами и тихими постанываниями, затем альфа ускорил движения. Он обхватил Ёна за талию, прижимая ближе к себе, уткнулся в его шею и изредка прикусывал кожу, рыча от того, как уже наслаждающие низкие стоны ласкают его слух. Звуки, которые он долго мечтал услышать и которые готов слушать ещё очень долгое время, и только для него. Ли Ран с ума готов сойти от того факта, что его брат теперь принадлежит только ему и только ему удалось заполучить такое желанное тело. Спальню заполнили звуки шлепков двух тел, рычание альфы и стоны омеги, что впился ногтями в плечи брата, губы кусал и брови вместе сводил от удовольствия. Каждый раз, когда головка члена проходилась по простате, Ён так сладко стонал и спину выгибал, бёдрами навстречу поддаваясь. Забылось внезапно, что это сейчас его младший брат доводит до такого состояния, что это его брат сейчас издаёт грудной звериный рык и что это Ран сжимает в своих руках его бёдра, прижимая к себе ещё плотнее, хотя плотнее уже некуда. Но альфе мало, он продолжает вбиваться в омегу быстрыми и немного грубыми толчками, доводя того до крайней точки. Когда оргазм стал подступать, Ён закатил глаза и громко протяжно простонал, выгибаясь сильно в спине, пачкая грудь и живот свой и альфы. Множество мелких импульсов словно прошлось по всему телу, ноги задрожали и омега непроизвольно сжался. Ран продолжал входить в брата и, сделав последний сильный толчок, излился. Выйдя из тела омеги до того, как разбух бы узел, Ли Ран снял презерватив, завязал его и пошёл выбрасывать. Отходя от пережитого оргазма, Ён прикрыл глаза. Он не стал сопротивляться, когда до его тела снова прикасались. Дрожь никуда не ушла, накатила приятная усталость, а веки начали тяжелеть. Когда Ран привёл себя и брата в порядок, обтерев его влажными салфетками, он накрыл Ёна одеялом и лёг рядом, обхватив того за талию и прижимая к себе, носом зарываясь в его волосы, глубоко вдыхая его насыщенный запах. — Уже всё закончилось. Разве тебе не пора уходить? — охрипшим голосом спросил Ли Ён, чувствуя спиной горячую грудь альфы. — Вечер ещё не закончился. Позволю побыть себе немного наглым, — с улыбкой произнёс Ран на что старший устало выдохнул, прикрывая глаза и засыпая под стук аритмичного сердцебиения альфы. Проснувшись утром, вторая половина кровати была аккуратно заправлена, словно Ли Ран не оставался с ним на ночь. Одежда мужчины была аккуратно сложена на заправленной части кровати. Весь следующий день ни Ён, ни Ран не звонили друг другу и за это старший был благодарен брату. Воспоминания прошлой ночи были всё ещё свежи, и не сказать, что Ёну было легко воспринять это. Неприятные мысли стали забиваться в голову, чувство, что он какой-то извращенец, но мужчина качал головой, не желая думать об этом. Возможно нужно было всё заново обдумать, правильно ли он поступает, что идёт на поводу своему брату, но почему-то думать об этом вовсе не хотелось. На второй день Ран позвонил сам, на удивление старшего. Тот предложил заехать за ним и быть готовым за пять минут до выхода. Ли Ён нахмурился и не понимал, почему за ним нужно заезжать, если он в состоянии и сам добраться, куда нужно, но спорить не стал. Когда Ран, как и обещал, приехал к брату за пять минут до выхода, старшего преследовало странное чувство и подозрение. За ним же не пытаются ухаживать? И поводов вроде для таких мыслей и нет, младший брат просто заехал за ним, чтобы отвезти в задуманное место, вёл себя так, словно ничего между ними не произошло в воскресенье, также смеялся и рассказывал о себе. Поначалу Ёну всё никак не удавалось расслабиться. В голове всплывали события той ночи, которые нагло врывались в сознание, и всю первую половину поездки Ли Ён просидел ни живой, ни мёртвый. Только к концу старший стал вклиниваться в разговор и даже стал улыбаться с забавных историй младшего. Приехав в назначенное место, Ён сильно удивился, никак не ожидая такого. Они приехали на Пэкдудэган, по словам Рана он не был тут с того самого момента, как ушёл. Чувство вины кольнуло сердце, но альфа и не думал обижаться. Словно его это совсем не волнует и не по вине старшего брата ему пришлось искать себе новое жильё. Прошло много лет как Пэкдудэган сгорел до тла после ухода Горного Духа. Ли Ён посещал гору лишь один раз через несколько лет после ухода брата, но потом возвращаться сюда было болезненно для него. За шестьсот лет горный хребет успел обрасти новой зеленью и множеством количеством разных цветов, деревья, которым не по одной сотне лет, набирали листочки и обещали быть пышными, трава только начинала разрастаться, а цветы, сладко пахнущие, уже украшали лес. Приятная ностальгия накрыла обоих, каждый вспоминал хорошие воспоминания, произошедшие на этой горе и каждый старался не думать, из-за чего они оказались в такой ситуации. Ли Ён чувствует себя виноватым в том, что разбил чувства младшего брата так безжалостно, выгнав его с горы, лишив его дома и уюта. В то время Горный Дух считал, что поступает правильно, но сейчас, идя по полю, где когда-то он тренировал Рана сражаться, мужчина не уверен в своих действиях. Возможно следовало поговорить с ним, объяснить, что его чувства неправильны, но как он может говорить такое, когда сам полюбил человека, с которой у него и будущего нет? Звери, встречавшиеся на пути братьев, зачастую были либо просто лесными созданиями, либо мифическими существами, которые оставались тут в надежде найти защиту и кров. Лесные жители, которые жили на Пэкду ещё до пожара были сожжены заживо, но спастись удалось не всем. Вторая вина, лежащая на сердце Ли Ёна мёртвым грузом, которая, наверное, никогда не пройдёт. Ли Ён ужасный Горный Дух, предавший своего брата и тех, кто жили под его защитой. В основном, сегодняшний день предполагал в себе кучу воспоминаний и снова пережитые эмоции, и чувства, которые оба из братьев испытывали заново. Но всё прошло не так уж и плохо, как казалось на первый взгляд, Ли Ран не затыкался ни на минуту, что радовало старшего брата, который всё никак не мог связать и двух слов. И только под вечер, когда они возвращались домой, Ён сам назначил встречу через два дня, в связи с его работой. Ран легко согласился и попрощался с братом, улыбаясь своей солнечной улыбкой и задумчиво смотря на старшего брата, вспоминая, как он стонал под ним. Пожалуй, это самый лучший день в его жизни.

***

Когда братья снова встретились, Ёну было уже куда легче, чем в прошлый раз. Видеть своего младшего брата доставляло ему особую радость, особенно когда тот продолжал вести себя, как будто ещё не повзрослел. Ли Ран вёл себя, как вёл себя в детстве: не затыкался ни на минуту, постоянно говорил, как вспоминал о нём все эти годы и что быть похожим на старшего брата у него все ещё в мечтах; светился весь и улыбался так, словно он самый счастливый человек на свете. Ли Ёну было комфортно с таким братом, и он умилялся даже с этого. Словно не было тех шестисот лет, в течение которых Ли Ран полностью изменился, хотя это не так. Может тот и изменился, но по крайней мере, Ран всё также оставался солнечным мальчиком. На удивление Ёна, Ран вообще не спрашивал про работу старшего, даже никак не намекал на разговор о ней, что действительно странно, так как Ли Ён ожидал множество вопросов, в которых будут фигурировать такие слова, как: я, девчонка, любовь. Но, не желая забивать свою голову ненужными мыслями, Ён не стал сильно думать об этом. Братья проводили время чуть ли не каждый день, встречались они по возможности Ли Ёна. Продолжались также их встречи исключительно по воскресеньям. И казалось, что неделя пролетала слишком быстро и незаметно, а воскресенье длилось чуть ли не целый год из-за постоянной нервозности. Даже несмотря на то, что это было уже не первое и даже не третье воскресенье, Ли Ён всё равно никак не мог расслабиться в присутствии альфы, а по совместительству и брата. Если сравнивать Ли Рана в будние дни, то Ён может с уверенностью сказать, что он видит исключительно того маленького мальчика, совершенно не похожий на взрослого сейчас. В этот день Ран словно меняется. Нет этой солнечной улыбки, нет весёлости во взгляде, только серьёзность и мужественность, что совершенно не вяжется с Раном. Наступила ранняя весна, самая лучшая пора, когда природа начинает оживать, даря её обитателям пропитание и красоту, а тёплая пора раздевала постепенно людей из тёплых пальто в лёгкие ветровки или тонкие кофты. Но, к сожалению, почему-то именно в эту пору Ран никак не может связаться с Ёном вот уже на протяжении трёх дней. Были мысли, что брату просто некогда, но Ли Ён даже не перезвонил и не оставил никакого сообщения, а не отвечать на звонки вообще не в его стиле. Беспокойство постепенно начало его охватывать, поэтому он позвонил Синджу, чтобы вовсе не сойти с ума. — Ли Ран? — Где Ён? Почему я не могу до него дозвониться? — сразу напрямую спросил Ран с явным раздражением в голосе. На том конце провода послышались какие-то невнятные мычания, которые раздражали сильнее. — Ну… Ён просил не говорить тебе, — промямлил лис. Ли Ран нахмурился. — Если ты мне сейчас же не скажешь, где Ён, я отправлю Юри обратно в Россию уже навсегда, — хмуро пригрозил Ран, зная, что если угрожать тому жизнью, то он всё равно не расскажет. Такая преданность Рана поистине удивляет, но сейчас она ему боком не вышла. — Ён, он… Он дома сейчас, но он… У него внезапно началась течка, — заикаясь, неуверенно ответил Синджу, испугавшись, что Ран выполнит своё обещание. Как только до ушей альфы дошло слово «течка», ярость захватила его разум. Значит у Ёна началась течка. То есть, его омега три дня подыхает от ужасной боли и не отвечает на его звонки. Ладно, то, что Ён сейчас не в состоянии думать о каком-то там телефоне, Ран понимает, но, черт, Ли Ён и словом не обмолвился, что у него скоро наступит течка. Не должен ли его брат говорить об этом? Имеет право. Но почему-то от этого его «права» внутри всё дрожит от злости. Сорвав все свои планы, Ли Ран направился прямиком в квартиру Ёна, но когда он приехал, он вводил уже наизусть выученный пароль, то дисплей загорелся красным и дверь не открылась. Стиснув зубы, Ран попробовал свой отпечаток пальца, но он был удалён из базы данных. Ярость заволокла его полностью, он со всей силой ударил кулаком по железной двери, глубоко дыша и на мгновение замер. Сладкий, но чёткий запах белых пионов проникал в его лёгкие, заставляя жадно вдыхать этот чудесный и такой манящий сейчас аромат. Течка омеги в самом разгаре, отчего омежьи феромоны заполнили всю квартиру и даже железная дверь их не удерживала. Альфа неосознанно зарычал и услышал совсем приглушённый стон, который потом перерос в жалобный скулёж. Ли Ран прикрыл глаза. Его омега сейчас совсем один мучается с ужасной болью, его феромоны, которые крышу сносят, заполнили каждый уголок квартиры. И его омега сейчас там такой мокрый, такой желанный, такой нуждающийся в ласке… И вовсе не его. Ли Ён опять выбрал одиночество, вместо того, чтобы облегчить свои страдания. Сейчас его течный брат находится в глубине квартиры, на смятой и мокрой постели, который сейчас скулит от того, что альфа не может к нему прийти, но, когда это всё закончится, Ён будет спокоен, когда поймёт, что брат всё-таки не посещал его квартиру. Всё ещё чувствуя злость по отношению к брату, Ран глубоко вздохнул сладкий аромат омеги. Запах, что стал более манящим и сладким, будоражил его кровь, заставляя её чуть ли не кипеть. Этот запах заставляет его возбудиться, хочется вырвать эту чёртову дверь с петлями, наплевать на решения брата с высоты птичьего полёта и взять его собственнически, поставить метку на брате, пометить своим запахом и сцепиться с ним, чтобы Ён принадлежал только ему. Но вместо этого Рану требуется огромнейших усилий, чтобы отстраниться от двери и пойти прочь как можно скорее, дабы не сорваться. Оставшиеся два дня Ран проводил словно в астрале. Фантазия посылала ему самые горячие и развратные картинки с течным братом и это было невыносимо. Злость все не утихала, но даже несмотря на это, Ран продолжал прислушиваться к решениям брата.

***

— Хочешь поменять позу? — спрашивает Ран, сталкиваясь с недоумённым взглядом. Альфа переворачивает старшего на живот и приподнимает зад, вынуждая встать в коленно-локтевую стойку. — Мне трахнуть тебя так? Альфа сильно сжимает ягодицы, разводя их в стороны, гладит бока и поясницу, наслаждаясь видом брата. — Ран, — тихо позвал его Ён, чувствуя как лицо алеет. — Не надо. — Не надо, что? Трахать тебя или не надо трахать тебя в такой позе? — раздражённо спросил Ран. — Пожалуйста, — прошептал омега, не в силах произнести ни слова больше. Щеки горят от смущения и стыда, Ён не знает куда себя деть. Такая поза ужасно смущает, у Ёна только одна ассоциация с ней, будто его сейчас поимеют как какую-то сучку. Ли Ён не привык к такому: он не привык к половой жизни, не привык подчиняться альфе и уж тем более находиться в таком положении. Вся ситуация сегодня его выбивает из колеи, Ран сегодня не в духе. Злой на что-то и Ён понятия не имеет, то ли это он что-то натворил, то ли это что-то личное. Его грубость задевает. Раздражённо выдохнув, Ран рывком перевернул старшего обратно на спину, раздвинул его ноги и резко вошёл, не обращая внимания на ногти, больно впивающиеся в его предплечья. Выбиваясь в тело омеги, Ран обхватил шею брата и сжал её, но недостаточно, чтобы тот начал задыхаться. Течка брата прошла и окончание выпало на пятницу. Злость альфы никуда не испарилась, Ли Ран только ещё больше разозлился от того, что Ён вёл себя так, словно ничего не было. Ён на мгновение испугался. Он схватил руку альфы, но отстранить от себя не было сил, тело дрожало и не слушалось. Альфа двигался быстро, грубо, жёстко, срываясь на нём и не обращая на редкие всхлипы внимания. Больно не было, но было неприятно. Сделав несколько финальных толчков, альфа толкнулся в последний раз особенно жёстко и излился, вздрогнув всем телом. Выйдя до того, как разбух бы узел, Ран обхватил всё ещё возбуждённый член старшего и стал быстро надрачивать тому, доводя его до исступления. Не став дожидаться, пока Ён отойдёт от накрывшего его оргазма, Ран выбросил презерватив, обтёр себя и брата салфетками, не забыв накинуть на того одеяло. В полном молчании и даже каком-то безразличии Ран одевался, после чего молча ушёл, не кинув взгляд на брата и не поинтересовавшись о его самочувствии, как делал это раньше. Ли Ён смотрел вслед уходящему младшему брату и не пытался его окликнуть. Сегодняшний вечер был просто-напросто уговором их сделки, завтра снова начнётся неделя их братских отношений. Прикрыв глаза, Ён тяжело вздохнул. Сегодняшний вечер был другим. Ран был грубым, почти не считался с его чувствами, он был раздражённый. И Ли Ён понятия не имеет причину его резкой смены настроения. Сердце бьётся бешено, и мужчина очень хочет верить, что это после недавнего секса, но себя обманывать он не любит. Хотя делает он это уже продолжительное время своей жизни. Усталость настигла его, Ён устроился на другой половине кровати и закрыл глаза, в надежде, что, хотя бы этой ночью он нормально выспится. Но ни этой ночью, ни следующей Ён не может нормально отдохнуть, мысли не покидают его, а внутри него разрастается настоящее беспокойство.

***

После того вечера они не виделись. Ён понял, что так продолжаться больше не может. В кого он превратился? Каких-то шесть недель назад он был непоколебим, хладнокровен и безжалостен к тем, кто переступает черту или доставляет ему какие-то проблемы, а что теперь? Бегает за собственным братом, чуть ли не на коленях у того ползает и торгуется своим телом, как какая-то распутная девка. Это больно. Больно осознавать то, что когда ты хочешь помириться, то получаешь в ответ безразличный взгляд. Ён сомневается, что Ран до сих пор испытывает к нему какие-то былые чувства, разве что презрение и ненависть. Ён сам виноват в том, каким Ли Ран стал, не выгони он брата тогда и просто спокойно поговори, то возможно ничего этого не было. Возможно у них были бы такие же тёплые родственные отношения, возможно даже любовные, хотя Ён не очень-то в это и верит, да и не хочет верить. Большая вероятность это просто нейтральные отношения, когда ты ни в ссоре, но и не в тёплых отношениях. Даже такой вариант подошёл бы Ёну. Но Ли Ён испугался, точно также, как боится сейчас. Как бы не было стыдно признавать, но старшего настораживает альфа. Столько времени прошло, Ён не знает теперь, какой Ран на самом деле. Действительно ушёл тот солнечный мальчик, который всё время доставал его всякими глупыми вопросами? Действительно Ран любит его или ненавидит? Мужчина не много знает о любви, единственные романтические отношения у него были с Аым, но даже он понимает, что такое отношение и не стоит рядом с любовными. Такое отношение к себе отталкивает, заставляет страдать и у Рана прекрасно это выходит. Ран названивал, писал сообщения, просил, чтобы ему ответили, но Ён не отвечал. Он читал сообщения, но потом сразу же удалял их, потому что знает, если он будет их оставлять, то он ответит. А этого он не хочет, ему пора вспомнить, что у него тоже есть гордость. Жаль, что он не вспомнил ещё до того, как всё это случилось. На протяжении нескольких дней, Ли Ён завалил себя работой, взял сразу несколько заказов о преступниках, которых он вылавливал и убивал, и возвращался домой только поздней ночью: раненный и уставший. Синджу очень беспокоился, просил поговорить с Раном и помириться с ним, но Ён обрывал его просьбы на корню, не давая договорить. Он не станет больше унижаться. Он взрослый мужчина, которому уже давно не сотня лет, он девятихвостый лис в конце концов. Но не только из-за гордости Ли Ён стал игнорировать брата. Тот вечер стал переломным моментом, каждый раз вспоминая ту грубость и пренебрежение им, вспоминая то, как он заставлял испытывать жуткий стыд, Ён понял, что поступает неправильно. Ему больно и неприятно, а ещё очень обидно. Ён правда волнуется за своего младшего брата, правда любит его и хочет, чтобы у них всё было как прежде, вот только, видимо, Ран этого не хочет. А потому и делает все, что ему позволено, использует своё положение против самого Ёна. Уже шесть недель как продолжалось это и одна неделя, когда Ли Ран не мог связаться с Ёном. Он даже приезжал к нему домой, но либо омеги не было дома, либо он специально даже не дышал, чтобы Ран не понял, что он в квартире. Только на четвёртый день альфа понял, что его игнорируют. Рану это не понравилось, но он также был заинтересован, неужели Ён наконец-то понял? Ран всегда восхищался сообразительности старшего брата, но почему-то именно сейчас он оставался на редкость ещё тем тугодумом. Вводя уже новый код от квартиры, который Ли Ён любезно сообщил, Ран, не церемонясь, зашёл внутрь, направляясь в гостиную. Играть в ищейку ему уже надоело и если Ли Рану нужно прождать родного брата в его квартире целый день, то не сложно. Но вышедший только что из спальни старший, облегчил ему задачу. Ран даже облегчённо вздохнул, но потом с раздражением посмотрел на того. — В прятки захотелось поиграть? — Ты не знал, что нельзя вламываться в чужую квартиру? — спокойный голос и равнодушный взгляд заставляет Рана напрячься. — Я же могу и под дверью тебя прождать, вот только ты почему-то не сильно хочешь облегчить мои страдания. — Я не обязан облегчать твои страдания. Если ты пришёл сюда, чтобы потрахаться, то лучше найди себе кого-нибудь в клубе. Можешь уезжать обратно в Россию, — сказав это, Ён прошёл в коридор и взял красный зонт, намереваясь уйти. Ран, шокированный, недоумённо смотрел на то место, где стоял брат. Не на это он рассчитывал. Шок вскоре сменился злостью. Ён думает, что он хочет только трахать его? Каким тупым нужно быть, чтобы додуматься до такого? Может с возрастом у Ли Ёна уже маразм развился, всё-таки не молод. Сорвавшись с места, альфа подошёл к старшему, схватил того за плечо и прижал к стене, зло смотря в недовольные глаза напротив. — Ты что, дурак? Если бы я хотел просто тебя трахнуть, то не стал бегать за тобой хвостиком столько времени, нашёл бы другого омегу и больно ты бы мне сдался. — Не нужно было бегать за мной хвостиком, а то я смотрю, ты мне прям одолжение делал. — Да? — Ли Ран усмехнулся. — А не ты ли раздвигал передо мной ноги, только чтобы я никуда не улетал? Сдуру сказал, так удивился, когда ты согласился. — Заткнись, — прошипел Ли Ён, но Ран продолжал безжалостно говорить. — Если бы я относился к тебе как к шлюхе, то точно бы не стал церемониться с тобой, взял бы в первый раз без всяких нежностей. Оставался я на ночь не для того, чтобы потешить своё эго, а чтобы ты не чувствовал, словно тебя использовали. Но ты и до этого не додумался. Ли Ён недоумённо посмотрел на него. Смысл сказанных слов до него не доходит и старший, если честно, вообще без понятия, до чего он должен додуматься. Сделав медленный вдох, альфа более спокойной спросил. — Почему ты мне ничего не сказал про течку? Ён вздёрнул бровью. — А должен? Ран стиснул зубы. Спокойствие брата выбешивает, в последнее время альфа ходит и скалится на всех, и всё из-за гордого упрямца, которому врезать уже хочется. — Ты предпочёл подыхать от боли, нежели попросить помочь меня? — И как бы ты мне помог? Альфу бы мне нашёл? — раздражённо поинтересовался Ён. — Где это видано, когда старший брат просит младшего помочь ему с течкой, а потом делать вид, словно ничего и не было? Ли Ран поднял брови и насмешливо усмехнулся. — А где это видано, когда старший брат раздвигает ноги и стонет как последняя шлюха, а потом делает вид, будто ничего не было? Актёр из тебя прекрасный, но, поверь мне, ты сам не замечаешь, что хочешь быть оттраханным мной, всё скулишь, что это неправильно, пока сам течёшь, словно… Ли Ран отшатнулся, больно хватаясь за нос. — Чтоб ноги твоей здесь больше не было, — дрожащим от гнева голосом произнёс Ён, сильно сжимая зонт. Ран отстранил руку и посмотрел на неё, замечая следы крови. Ли Ён развернулся и хотел было уже уйти отсюда, но сильная хватка на его плече заставила его остановиться. Развернув к себе, Ли Ран злобно зарычал и с силой поцеловал, грубо вгрызаясь в чужие губы. Ён протестующе замычал, он хотел оттолкнуть от себя брата, но тот перехватил обе руки и зафиксировал за спиной, больно сдавливая запястья. Второй рукой альфа схватил омегу за волосы и придавил своим телом тело брата, лишая его всяких возможностей как-либо уклониться. Омега продолжал сопротивляться, что-то пытался сказать, но слова переходили в мычание. Его губы терзали, кусали, но не до крови. Когда Рану надоели сопротивления брата, он сжал волосы у того на затылке, из-за чего Ён зашипел от боли, что позволило альфе раскрыть рот, углубляя поцелуй, языком встречаясь с чужим. Возмущения стали потихоньку стихать, как и напор альфы: хватка стала слабее, а поцелуй медленней. Губы старшего стали неуверенно отвечать на поцелуй, прикрыв глаза от наслаждения, когда альфа удовлетворённо замурчал. Рука младшего, удерживающая руки, переместилась на талию, обвивая её крепко и тесно прижимая к себе, вторая рука ослабила хватку и уже просто удерживала голову омеги. Ён обхватил руками плечи брата, сжимая их, но не притягивая. Грубый поцелуй постепенно перерос в медленный и нежный, и, грех соврать, Ён готов с ума сойти от такого. То, как Ран властно целует, как собственнически сжимает его талию, от этого всего хочется с ума сойти, потому что это слишком. Сильные руки, удерживающие его тело, крепкая грудь, придавливающая его к стене, и губы, что целуют его и направляют, беря всю инициативу на себя. Нет больше в данный момент того маленького мальчика, который хвостиком бегал за Ёном, сейчас перед ним стоит зрелый альфа, который своей силой и своими феромонами может запросто подчинить его и Ён не сможет сопротивляться. С трудом оторвавшись от манящих губ брата, глубоко дыша, Ран прижался своим лбом ко лбу Ёна и сглотнул, прикрыв глаза. — Теперь ты понимаешь, что я чувствую? — хрипло прошептал в губы Ран, беря руку брата и прикладывая к своей груди на область сердца. Ли Ён, до конца не отошедший от поцелуя, посмотрел на свою руку, под которой бешено билось чужое сердце. — Оно так бьётся из-за тебя. И всегда оно вело себя так, стоило нам остаться с тобой наедине. Ты сводишь меня с ума, как ты этого не поймёшь? — Ран посмотрел на Ёна, встречаясь с его поплывшим взглядом. — Если бы ты не испытывал то же самое, ты бы никогда не стал соглашаться на моё предложение. Но когда ты согласился, я окончательно убедился, я тебе тоже неравнодушен. Вот только ты признать самому себе даже боялся, — всё ещё удерживая его руку, Ран провёл носом по скуле брата, глубоко вдыхая запах белых пионов. — Твой запах меня будоражил с самого детства, — горячо прошептал альфа, заставляя омегу покрыться мурашками. — Хватит уже думать, что правильно, что нет. Просто согласись сходить со мной на свидание. Ён отчаянно прикрыл глаза. Ран сказал вслух то, что не мог признать в себе Ли Ён. И от этого становилось страшней. Но как бы то ни было, всё это было правдой — ещё с самого начала. Шестьсот лет назад, когда Ран только был совсем юнцом, Ён уже стал замечать, что смотрит на него по-другому, но тогда он считал, что это простой интерес к младшему брату, как к простому родственнику. Но когда он лично сказал Рану уходить, то внутри него что-то оборвалось, но Ён думал, что это страх за брата. И все эти годы, живя в неведении, Ён также считал, что просто волнуется за младшего. Ли Ён действительно волновался. Но только сейчас он понимает, что его сердце так бешено билось не из-за страха, когда Ран признался ему в чувствах, а из-за взаимности. Большим пальцем Ран провёл по щеке, вытирая одиноко скатившую слезу, заглядывая в глаза старшего. — Ты согласен? — спросил он мягко. Не до конца уверенный, Ён слегка заметно кивнул, вызвав слабую улыбку у младшего. Облегчённо выдохнув, Ран притянул к себе брата, обнимая его одной рукой за талию, вторая гладила того по спине. Уложив подбородок на плече, Ён смотрел в пустоту и вдыхал аромат крепкого кедра.

***

С тем, что было дальше Ли Ён никак не мог привыкнуть. После того, как он согласился сходить с Раном на свидание, глубоко надеясь на правильный исход, прошла неделя. И первое, что заставило Ёна уже чувствовать себя неловко это, что Ран заехал за ним. Конечно, когда брат заезжал за ним раньше, то мужчина не нервировал себя так. Переломным моментом стало, когда Ран открыл дверь машины, чтобы старший сел. На какой такой правильный исход надеялся Ён он и сам понять не мог. Но первое свидание не отличалось ничем необычным — просто поход в кафе и Ён очень благодарен, что альфа выбрал не ресторан. Всё проходило спокойно, и если бы Ён не знал, что у них свидание, то он бы и не догадался. Единственное, что отличалось от простых посиделок с братом — это его отношение. Если раньше Ран много говорил и буквально почти всегда излучал свою улыбку и юношеские эмоции, то в этот раз всё было по-другому. Взгляд стал серьёзный и полный любви, когда Ран смотрел на Ёна, улыбка нежная, а голос глубокий. Словно за ночь Ли Ран полностью изменился. Такая смена настроения сбивала Ёна с толку, что совершенно не помогало ему не трепать себе нервы. Ли Ран же твёрдо решил заполучить брата. Он не был сильным фанатом романтики, но с Ёном хотелось именно прочувствовать всю любовь. Непреодолимое желание ухаживать за своим омегой, проявляя любовь к нему даже в самых незначительных деталях. Однажды они поехали в бар. На вопрос Ёна, почему именно туда, Ран ответил, что только там нужная для него обстановка. Ли Ён не мог понять всю дорогу, что там за обстановка, в барах он был несколько раз в своей жизни, и то только из-за работы. Всё, что он успел запомнить: это пьяные люди, которые клеятся абсолютно ко всем и не только к людям. Но Ли Ран выбрал именно не тот, который Ён привык представлять, бар походил больше на небольшой ресторан с тихой и не яркой обстановкой, в котором было совсем мало людей, занятые исключительно собой. Проходя к столику, Ран мельком кинул бармену, чтобы тот сделал им два одинаковых коктейля, название которое было весьма странное. Они сели у стены, столик находился за большой колонной. Сплошной тёмно-коричневый диван полукругом окружал округлый стол из тёмного дуба. Свет был приглушен, на бортиках дивана стояли ароматические свечи, излучая еле уловимый запах цитрусов. Альфа пригласил старшего сесть, Ён ожидал, что Ран сядет напротив него, но тот присел рядом с ним. Всё ещё пытаясь привыкнуть к своему новому положению, Ёну показалось это немного странным. Если честно, то странным ему кажется абсолютно всё, потому что Ён привык доминировать, а не чувствовать себя девицей, за которой нужно ухаживать. Через пять минут бармен принёс два коктейля синего оттенка и закуски в виде цитрусовых. Коктейль был алкогольным и немного сладким, но довольно лёгким. Ли Ран сделал глоток со своего бокала только после Ёна, внимательно следя за его реакцией. За первым бокалом были совсем незначительные разговоры, Ён даже сказал бы, что будничные; второй бокал уже давал о знать о себе, что помог заметно расслабиться и принимать активное участие в беседе. — Почему именно Россия? — задал вопрос Ён, который мучил его с самого начала, посмотрев на брата. Ран слабо усмехнулся и пожал плечами. — Не знаю. Услышал как-то у прохожих, как они бывали в России, вот и решил туда податься. Ён отвёл глаза, сделав глоток напитка. — Сколько времени ты был в Корее? Ран посмотрел на брата задумчиво. Ворошить прошлое ему не хотелось, но всё же он ответил. — Где-то шестьдесят лет. Ли Ён прикусил губу, пригубив коктейль. Шестьдесят лет Ран шатался неизвестно где, не имея дома. Альфа, смотрящий, как омега сделал ещё глоток, придвинулся ближе. — Во всём нужно искать плюсы, если бы я остался жить под твоим крылом, возможно я не стал бы полноценным мужчиной, — полушёпотом проговорил альфа, едва касаясь руки старшего пальцами, вызывая у того табун мурашек. Ли Ён смотрел на руку брата, медленно сходя с ума от этого низкого и, чёрт возьми, сексуального голоса. В какой-то момент Ён не замечает, как Ран внезапно стал ближе к нему, как его рука позади лежала на спинке дивана, в то время, как вторая рука едва касалась его тыльной стороны ладони, вырисовывая на ней разные узоры, и продолжал говорить тихим и манящим голосом. Дышать стало трудно, альфа наклонялся ближе, нагло пользуясь опьянённым состоянием брата и совершенно не стыдился говорить, как все эти годы он мечтал о Ёне, как представлял его в своих влажных и развратных фантазиях, и что ему всегда хотелось сделать с ним, вгоняя Ли Ёна в густую краску от того, как Ран бы хотел трахнуть его со связанными руками и глазами. Альфа мягким движением взял подбородок и повернул голову омеги в свою сторону, наслаждаясь расфокусированным взглядом брата и алыми щеками. Весь вид старшего излучал сейчас одну сплошную похоть и его эта чёрная бархатная рубашка совершенно не спасала ситуацию. Ран хочет прямо на этом столе разложить брата, но вместо этого он медленно наклоняется к лицу, сокращая между их губами ничтожные миллиметры. Громкий смех какой-то женщины заставил Ёна сильно вздрогнуть от неожиданности. Ран, поняв, что момент нещадно упущен, отстранился, а Ён прерывисто вздохнул, стараясь угомонить бешеное сердцебиение, что сейчас из груди выскачет, делая большой глоток алкоголя и быстро закусывая. Домой они возвращались в напряжённом для Ли Ёна молчанием. После того недопоцелуя Ран не обмолвился ни словом, что вводило Ёна в заблуждение. Алкоголь постепенно начал выветриваться, а разум проясняться. Припарковавшись напротив дома, Ран заглушил двигатель, откидываясь на спинку сиденья, тяжело вздыхая. По истечению минуты, Ён схватился за ручку двери. — Спокойной ночи, — сказал он напоследок, открывая дверь. — Постой, — произнёс Ран, поворачивая голову в сторону омеги. Переведя на младшего взгляд, Ён встретился с глазами брата. Альфа положил ладонь на шею старшего, притягивая к себе ближе и накрыл губы омеги, целуя их жадно и ненасытно. Прикрывая глаза от наслаждения, Ён непроизвольно придвинулся ближе, отвечая на поцелуй и рвано выдохнул, встречаясь с его языком. Большим пальцем Ран погладил шею омеги, прикусив нижнюю губу. Ён выдохнул. Рука альфы властно держала его за шею, не давая ему отстраниться и за такое Ли Ён бы руку сломал такому смельчаку. Но не Рану, что сейчас целует так сногсшибательно, отчего приятное тепло уходит в низ живота, что ещё пару таких ласк альфы и Ён точно потечёт. — Иди, — томно прошептал Ли Ран в губы омеги, отстраняясь и нехотя убирая руку. Моргнув, Ён сглотнул и вышел. Ноги стали ватными, казалось алкоголь по новой стал затуманивать разум. Зайдя в тёмную квартиру, Ён не спеша прошёл на балкон и посмотрел вниз, замечая, что красная машина продолжала стоять, а рядом, облокотившись о капот, стоял Ран, разговаривая с кем-то по телефону. Губы после недавнего поцелуя продолжали гореть, все ещё ощущая прикосновение чужих губ и их вкус, рука фантомно продолжала дотрагиваться до задней части шеи старшего и Ён провёл по ней ладонью, убирая остатки помутнения. Захлопнувшая дверь привела Ли Ёна в замешательство, когда тот начал переодеваться, но даже не успел снять с себя ничего. В гостиной загорелся свет. Выйдя из спальни Ён ожидал увидеть Рана, который наверняка что-то забыл ему сказать, но какого же его удивление было, когда он увидел девушку, которая объявила на него охоту. Сбитый с толку лис, стоящий на пороге в спальню и не сильно удивлённая девушка, улыбающаяся ему. Ёну следовало убить эту девушку, просто позволить ей упасть с этого балкона, но чувство долга его не оставляло, и он поймал её. Но сейчас ему точно следовало убить эту самоуверенную в себе женщину, которая начинала уже раздражать, потому что она его сама чуть не убила, воткнув шприц ему в шею. Ли Ён терпеть не может, когда касаются его шеи, Ран исключение. И сидя за столом, распивая чаи и слушая трогательную историю о пропавших родителях, Ён думал, почему она до сих пор жива. Мужчина предпочёл свести это к хорошему настроению. Слушая краем уха Нам Джиа, Ён не мог перестать думать о сегодняшнем вечере. О Ране, который ведёт себя слишком уверенно и местами грубовато, который, зная, какой Ён на самом деле и каким жестоким он может быть, доминирует над ним, совершенно не боясь последствий. Характер брата поистине впечатляет, старший никак не может поверить, что это его мелкий братишка. Воспоминания прикосновений альфы заставляют представить их ярче. Как альфа уверенно сжимал его талию, прижимая к себе вплотную, как он пальцами гладил его тыльную сторону ладони, как его горячее дыхание опаляло ухо, когда он в баре шептал ему всякие непристойности и когда его губы целовали его, грубо и ненасытно. — Ты слушаешь меня? Ли Ён открыл глаза и посмотрел на Джиа, только сейчас осознавая, что сидел с закрытыми глазами, представляя образ альфы. Девушка выглядела отчаявшейся и немного нервной, но Ён не обратил на это внимание. Ему сейчас очень хорошо, он опьянён, хотя алкоголь уже давно перестал на него действовать. И у Ёна нет совершенно никакой причины помогать какому-то человеку, который пытался его убить, ещё и угрожал, но почему-то сейчас на его губах играет совсем слабая улыбка и он соглашается, оставляя озадаченную Джиа одну, собираясь лечь спать. Сегодня однозначно был прекрасный вечер и Ён хочет, чтобы таких вечеров было больше.

***

Соглашаться на сделку с человеком была не совсем хорошей идеей. Ён даже сделкой бы это не назвал, он помогает Нам Джиа только потому, ничего не получая взамен, ведь он просто мог её убить, имея на это весьма убедительную для него причину. Но, как истинный человек слова, Ли Ён теперь вынужден болтаться по всем своим знакомым и выпрашивать у них всё, что те знают. Так прошло несколько дней, во время которых Ли Ён и Ран не виделись. Ран звонил ему, предлагал ему всё также встретиться, но старший отказывал. Как бы ему не хотелось снова встретиться с Раном, он знал, что если увидит его, то все его планы пойдут наперекосяк, потому что он не сможет просто мыслить здраво. Приняв наконец-таки свои чувства к брату, Ён теперь не мог не думать об альфе, тот заслонил собой всё, не давая сделать глубокий вдох. Когда он рядом, он доводил Ёна до исступления своими словами и прикосновениями, когда же он далеко, то хотелось самому к нему приехать и обнять, и чтобы Ран также притянул его за талию. Поиски родителей шли гладко и довольно легко, сегодня они узнали, что во всём замешан согёнский предатель. Оставалось найти теперь этого предателя и дело с концом. Джиа оказалась довольно милой и от Ёна не скрылась её уверенность в своих действиях. Уверенность самое любимое его качество в людях, но иногда эта уверенность переходит все границы. Задержавшись на фестивале, не замечая этого, Ён с Джиа возвращались домой в приподнятом настроении, хотя девушка была немного смущена. Подходя к своему дому, Ён не сильно удивился, когда увидел красную машину брата, который стоял, облокотившись о капот. — Что ты здесь делаешь? — спросил Ён, подходя к брату. Тот обернулся и раздражённо выдохнул. — На звонки ты не отвечаешь. Встретиться не можем, потому что занят. Заволновался уже, что твоя правильность опять проснулась. Ли Ён вскинул бровь, слегка усмехаясь. И после этой усмешки раздражение мигом испарилось, а на смену пришли нежные чувства. — Не расскажешь? — поинтересовался младший. — Не важно. Скоро всё улажу, — отмахнулся Ён. Ран ничего не ответил, хотя чужой запах на Ёне сильно раздражал его рецепторы и у альфы возникало множество вопросов. Увиливание от вопроса и этот запах чужака приводило в ярость, но Ран успокаивал себя. Он доверяет Ёну, если что-то случилось, то наверняка что-то важное, а запах, что исходил от него за километр, не обязательно был альфой. Возможно это какой-то его друг, который не альфа, возможно просто какой-то человечишка, увязавшийся за старшим. Успокаивало ещё то, что запах был совершенно обычным и непримечательным, что означало, с большей вероятностью, что это человек. — Ну ладно, — ответил Ран, слабо улыбаясь. — Поехали. — Куда? — непонимающе спросил Ли Ён. — Ко мне, — просто ответил младший. — Я тебя почти неделю не видел, неужели не заслуживаю хоть одного вечера? — усмехнулся он. Ён смутился. Он действительно избегал брата, скидывая свою занятость на неотложные дела, но дело в том, что неотложных дел и вовсе не было. Нам Джиа могла вполне и подождать, Ёну не стоит идти у неё на поводу, но почему-то пользуется её присутствием не видеться с братом. — Мне нужно принять душ и переодеться. Ли Ран окинул его взглядом, сдержанно улыбаясь. — Я подожду. Ён кивнул и пошёл к дому. Взгляд и какая-то странная улыбка брата напрягали. За время езды к Рану они не обмолвились ни словом, но младшему очень хотелось спросить, что это был за странный запах, который даже после душа не испарился. Все попытки не думать об этом заканчивались провалом и Ли Ран обязательно не то что думал, у него фантазия разыгралась настолько, что он начинает злиться на самого себя. Ён с кем-то встречается за его спиной? В каких они отношениях? Это альфа? А если альфа, то какие у того намерения? Поток бесконечных вопросов всё не кончался, а от слова «альфа» уже глаз дёргался. Когда они приехали, Ён с интересом рассматривал его квартиру. За все недели вместе старший ещё ни разу не бывал в квартире брата, встречаясь всегда у Ёна. Ли Ран, который отправил Юри к своему Синджу, зажёг свечи. Ён удивлённо посмотрел на стол. На нём стояли бутылка красного вина с двумя бокалами, две красные свечи, блюдце с фруктами и роллы. — Подумал, почему бы не устроить романтический вечер. Так ведь ухаживают в любовных сериалах? — произнёс Ли Ран, разливая вино по бокалам и предлагая один старшему. Приняв бокал, Ён чокнулся с бокалом брата, делая небольшой глоток. Алкоголь приятно растекался по телу, согревая. Присаживаясь за стол, Ран пододвинул к нему тарелку с роллами и Ён с удовольствием съел один, прикрывая глаза от удовольствия куска во рту, ведь со всей этой кутерьмой на фестивале Ён даже не поел нормально. Ран подавил улыбку, смотря на брата. Всё-таки очень приятно, когда ты кормишь любимого омегу и наблюдать, как этот омега кушает с удовольствием. — Что это за странный запах на тебе? — Ли Ран всё-таки не выдержал, фантазия у него не знает границ. Ён сначала не понял вопроса, но спустя секунду до него дошло. — Решал вопросы с одной настойчивой женщиной. — Эта женщина случайно не альфа? Ён нахмурился и уже недоуменно посмотрел на него, но в ответ на него смотрели очень серьёзно. Но на удивление альфы, Ён улыбнулся. — Ты что, ревнуешь? Ли Ран вспыхнул, он отвёл взгляд и глотнул вина. — Хотел бы я сказать «нет»… Но да. Ревную. Улыбка старшего стала ещё шире, Ён тихо посмеялся. Ран стиснул зубы и гневно выдохнул. Он терпеть не мог, когда над ним смеялись, особенно, если это смеялся его брат и особенно, если брат смеялся над его ревностью. Ли Ёну же необычайно хорошо, осознание того, что Ран ревнует его, очень приятно. — Просто простой оператор. Ох, если бы только Ён знал, как сейчас Рану стало легко. С души словно камень свалился, а атмосфера сразу стала более лёгкой. — Раз так, — Ран подлил обоим вина и взял свой бокал, поднимая. — тогда выпьем за наше воссоединение. Ён задумчиво посмотрел на приглашающий бокал брата, но после взял свой и чокнулся, делая небольшой глоток, не замечая счастливую улыбку брата. Ли Ён продолжает спокойно ужинать, а Ран делает себе маленькую пометочку, что с этой настойчивой особой нужно как-нибудь познакомиться, уж больно запах ему не нравится. Ближе к полуночи, когда бутылка оказалась пуста, а разумы захмелевшими достаточно, альфа стал действовать. Отставив бокал, Ран накрыл губы брата нежным поцелуем, мягко притягивая к себе за подбородок. Ён прикрыл глаза, рвано выдыхая и чувствуя, как мурашки проходятся по всему телу, стоит альфе положить ладонь на шею. Ли Ран оставлял нежные поцелуи на скулах и щеках омеги, плавно перешёл на нижнюю челюсть, большим пальцем оглаживая выступающую косточку. Спустился на пахучую железу и глубоко вздохнул, заполняя свои лёгкие до отказа ароматом пионов, что опьяняют посильнее вина, и потёрся носом, желая закрепить этот запах на себе. Старший прикрыл глаза, наслаждаясь ласкающими губами альфы, что выцеловывают каждый миллиметр на нежной коже его шеи, отчего Ён наклоняет голову в сторону, предоставляя альфе больший доступ к самой уязвимой части, желая получить больше ласки. Заставив брата откинуться на спинку дивана, Ли Ран опёрся локтём позади омеги, снова целуя его губы. Рука альфы накрыла колено омеги и стала подниматься, не забыв погладить внутреннюю сторону бедра. Ён закусил губу и шумно выдохнул. Реакция омеги понравилась Рану, он расставил рукой ноги старшего и уверенней стал гладить бедро брата, вызывая у того тихий стон и участившиеся дыхание. Жар переходил в низ живота, желание всё нарастало. Прикосновения альфы приносили неповторимые ощущения, а губы, что целуют так мокро и оставляют на шее засосы и вовсе плавили его изнутри. Хотелось целовать Рана до умопомрачения, чтобы он всё также прикоснулся к нему, вызывая дрожь по всему телу, чтобы он также сжимал его талию и крепко прижимал к себе, делая ноги старшего ватными, и нестерпимо хотелось его почувствовать. Ён не заметил, как начал течь, но зато это отлично почувствовал альфа, что удовлетворённо промурчал и отстранился, привлекая внимание старшего. Взяв Ёна за руку, он потянул его за собой, направляясь в спальню, ни на секунду, не отрываясь от его губ. Аккуратно уложив старшего на кровать, альфа накрыл его тело своим, расстёгивая белую рубашку брата и откидывая в сторону, сразу же целуя выступающую ключицу. Омега, часто дыша, расстёгивая ремень альфы, но его руку перехватил Ран, улыбаясь нетерпеливости брата. Положив руку Ёна себе на грудь, Ран сам справился с ремнём брюк и помог расстегнуть пуговицы своей рубашки. Получив доступ к обнажённому телу альфы, Ён скользнул руками по широкой спине, притягивая ближе к себе. Ли Ён безумно хочет почувствовать Рана полностью, он целует альфу в шею, поднимая бедра и давая стянуть с себя джинсы вместе с боксерами. С трудом оторвавшись от омеги, Ран скинул с себя рубашку вместе со штанами и глубоко поцеловал брата. Альфа возбуждённо зарычал, когда омега сам раздвинул перед ним ноги, и от этого рыка Ён начинает течь сильнее и сам постанывать от возбуждения. Открыв презерватив, Ли Ран раскатал его по члену, медленно и плавно вошёл в омегу, слушая сладкий стон брата. Ён двинулся навстречу альфе, с наслаждением прикрывая глаза, чувствуя в себе твёрдую горячую плоть альфы. Ран напряжённо выдохнул и спустя несколько секунд, давая брату привыкнуть, толкнулся в его тело, подхватив старшего за поясницу и прижимая к себе, постепенно ускоряясь. Тихие постанывания брата на ухо ласкали слух Рана, что впился в шею Ёна, оставляя заметную метку и зализывая её, чувствуя, как Ён зарылся в его волосы, сжимая и прижимая к себе. Ли Ран, растворяющийся в руках Ёна, медленно сходил с ума. Рана всё притягивает в брате: его стойкий характер, его сила, его голос, который сейчас стонет его имя с каждым сильным толчком, его тело, которому хочется вечно дарить только ласку и любовь и наслаждаться этим. Он не может не думать о Ёне ни на минуту, Ли Ран всегда, начиная с того, как ему пришлось уйти, вспоминал старшего брата. И он вспоминал его действительно как брата, который спас его и научил всему необходимому, но с возрастом альфа стал думать о нём в другом ключе, стыдясь своих мыслей. И только, когда Ран окончательно повзрослел, он не стал бороться со своими чувствами, всё, чего он хотел это — влюбить в себя брата, чтобы он всегда был только его. Возможно это помешательство или зависимость. Но даже если так, Рану всё равно. Всё чего он так желает вот уже на протяжении шестисот лет это только, чтобы Ён был рядом. И когда случился их первый раз всё, чего Ран боялся — это как-либо навредить омеге. Его сердце взволнованно отстукивало очень сильно, каждый раз, когда Ён испытывал дискомфорт или слабую боль он чувствовал себя виноватым. И на ночь Ран оставался после каждого раза, чтобы Ён не чувствовал себя использованным и брошенным. Даже когда Ён огрызался и сам бывало прогонял его, Ран всё равно оставался, крепко прижимал к себе и замечал, как сердце старшего было спокойно в его объятиях. Чувства Ёна возникли раньше чувств младшего брата, вот только он не хотел их признавать, тем самым отворачиваясь от родного брата. Потные тела обоих, сумасшедшее сердцебиение, сбитое дыхание. В горле всё пересохло, но Ёну не хочется отводить взгляд от Рана, что проникал в каждую клеточку организма. Единственный альфа, который смог подчинить девятихвостого Горного Духа и с которым Ёну спокойно. — Люблю тебя, — охрипшим голосом прошептал Ли Ён, затуманенным взглядом смотря в глаза напротив. Ран потёрся носом о висок омеги и оставил лёгкий поцелуй, прикрывая глаза. — И я… До самой смерти буду тебя любить, — на ухо шёпотом произнёс он, гладя по медным волосам ласково. Ён устало прикрыл глаза и выдохнул, наслаждаясь ласковыми поглаживаниями и биением горячего сердца. Любуясь видом спящего брата, Ран с облегчением думает, что теперь будет всё хорошо. Ёну потребовалось перейти через свою гордость, наплевать на принципы и просто послушать своё сердце, чтобы стать любимым и счастливым, а Рану только упорство, время и терпение. Но если бы кто-то спросил у него, стоило ли это всё тех шести сот лет, Ран с твёрдой уверенностью бы ответил «да». Потому что неизвестно, как бы сложилась их судьба, не уйди он в тот день с Пэкдудэгана.