***
Кот и Киса не разговаривали друг с другом три дня. Он изредка поглядывал на неё, когда они находились в одной комнате, но, насколько он знал, она ни разу не бросила на него и взгляда. По лицам остальных он видел, что они хотя бы немного в курсе происходящего. Да и как они могли не знать? В тот вечер они несколько минут подряд кричали друг на друга на своём родном языке. Может быть, остальные и не знают всего контекста, но он уверен, что, по крайней мере, большинство из них были достаточно умны и проницательны, чтобы уловить подсказки. Подсказки, которые они бросали за завтраком, обедом и ужином, а также в промежутках между ними. Но после ужина Кот всегда уходил к себе. Он бежал, вернее, шёл, поскольку не хотел вызывать подозрений, в свою комнату, прежде чем кто-нибудь успевал его остановить. Он просто не может остановиться. Он не может вынести, когда Смерти нет рядом. Быть рядом с ним, под ним, это было просто лучшей частью этих трёх дней, и он просто не может насытиться этим волком. Смерть заставил его почувствовать себя таким нужным, таким ценным. Честно говоря, он не может припомнить случая, когда бы его так сильно осыпали любовью и лаской. Даже тогда, когда у него ещё была его madre. Будь то утро, день или ночь, он проводил каждую свободную минуту со Смертью наедине в своей спальне. Будь то просто быть в присутствие друг друга, как бы ни было это приятно, или просто занимаясь сексом. Он логично предположил, что это лишь вопрос времени, когда кто-нибудь застанет их со Смертью вместе. И именно это и произошло. И это был абсолютно последний человек, которого он хотел, что бы его застал. Он задыхался и содрогался, глаза его закатились на затылок, когда он выпустил из себя всё что мог. Последний толчок волка заставил их обоих переступить через край. Узел Смерти был крепко зажат внутри него, эффективно удерживая его сперму внутри. Член Смерти был почти равен размеру тела самого Кота. Невозможно было протолкнуть его внутрь, не причинив ему серьёзной боли или не убив его. А Смерть, будучи божеством, несомненно, использует какую-то «магию высших существ», которую он никогда не поймёт, чтобы не причинить ему вреда. Когда нож полностью вошёл в ножны, наконечник едва заметно выпирал у него на животе. Они пыхтели и глотали воздух. По крайней мере, Кот так делал. Смерть просто сидел на корточках, всё ещё запертый в нём, и улыбался ему таким взглядом, который Кот не мог описать. Он не мог описать его, и всё же нашёл в себе силы сделать такое же лицо в ответ. Когда он смотрел на волка, его сердце билось в груди от эмоций, которые, как он думал, он мог испытывать только к Кисе. Смерть был так добр к нему и так хорошо с ним обращался. Подобно тому, как это сделал бы особенно романтичный партнёр в какой-нибудь сказке. Он всегда заботился о том, чтобы Кот чувствовал себя как можно лучше. Он никогда не делал ничего такого, чего бы Кот не одобрил или что ему просто не понравилось бы. Каждое его действие было сделано для удовольствия Кота. Может быть, просто может быть, Смерть действительно лучший выбор для него. Волк начал наклоняться вниз, его позвоночник изгибался таким образом, что Кот, по крайней мере, был уверен, что это неестественно для того вида, который он себя представлял. Он слегка приподнялся, желая, чтобы поцелуй, их первый поцелуй, произошёл как можно скорее. Дверь открылась. — Кот, нам нужно по… Они оба замерли, их губы были всего лишь в нескольких сантиметрах друг от друга. Он инстинктивно понимал, что нет никаких шансов скрыть то, чему она уже стала свидетелем, разубедить её в том, что она уже поняла. Но это не мешало его почти неработающему сознанию быстро придумывать оправдание той сцене, при которой она вошла. Широко раскрыв глаза и разинув рты от шока, кот и кошка уставились друг на друга. Смерть, в отличие от них, лишь бросил злобный и раздраженный взгляд на стоящую в дверях кошку. Киса перевела взгляд на него. И Смерть, чувствуя себя в этот момент особенно жестоким, не смог удержаться от того, чтобы не бросить в её сторону торжествующую ухмылку и не толкнуть бёдрами. Кот мяукнул от удовольствия, его лицо и конечности напряглись, вновь притягивая взгляд Кисы. Несколько долгих секунд её голубые глаза смотрели на кота, с которым она когда-то была помолвлена, насаженного на всё ещё твёрдый член Смерти. Затем, после долгой и напряженной паузы, она повернулась и закрыла за собой дверь. Чтобы больше не видеть его до завтра. Смерть на мгновение задержал взгляд кроваво-красных глаз на двери, ожидая, что она или кто-то другой войдёт без приглашения. Но никто не вошёл. Удовлетворённый тем, что они снова остались наедине, он наклонился и утешал теперь всхлипывающего Кота, из его маленького рта вырывались вздохи, а по щекам катились слёзы.***
Смерть, по своей природе, не является существом, которое может испытывать злобу или мстительность по отношению к смертному. Кот, вопреки тому, как он вёл себя по отношению к нему до сих пор, не был исключением. Тогда он хотел просто проучить его. Он никогда не собирался убивать кота. Злоба и месть. Эти чувства, которые он не должен был испытывать, теперь были обращены к этой кошке. Он стоял и наблюдал за тем, как чёрно-белая кошка каждый день поносит его драгоценного gato резкими словами и бросает ему ненужные упрёки. Она ему не нравилась. Ни. Капли. Он хотел отомстить ей. Отомстить ей и в то же время заявить свои права на Кота, ясно дав понять, что он вне её досягаемости. И только после того, как они с Котом попались ей на глаза, он придумал идеальный способ сделать это. Его маленький план был приведён в действие сразу же на следующий день, и результаты оказались именно такими, на которые он рассчитывал. Посреди зала, в ранний час дня, когда солнечные лучи проникали в окна, он прижал Кота к стене и хрипло прорычал ему в ухо, что не может насытиться им. Он обнюхивал, облизывал и покусывал его плоть, пока gato не превратился в стонущее месиво, а его протесты по поводу того, что их могут поймать, заглохли в его горле в считанные секунды. И, как и планировалось, кошка вышла из-за угла и стала свидетелем их разврата в самом общественном коридоре. Было очень забавно снова увидеть на её морде то же выражение, что и прошлой ночью. Смерть, всё ещё облизывая и покусывая шею Кота, смотрел полуприкрытыми глазами в её голубые глаза. Затем он укусил. Его острые зубы прокололи кожу на шее Кота, и он издал самый развратный звук, который, вероятно, когда-либо слышала от него кошка. Маленькие капельки крови потекли на язык Смерти, и он тоже застонал, всем телом содрогаясь от этого вкуса. Кошка смотрела на происходящее, разинув рот и широко раскрыв глаза. И снова она развернулась и ушла. Её присутствие осталось для Кота совершенно незамеченным. Смерть не смог сдержать ухмылку, которая растянулась на его губах.***
В течение следующих нескольких дней Смерть позаботился о том, чтобы они с Котом были пойманы кошкой в самый разгар их извращённого разврата. И, по крайней мере, три раза, когда они были романтичны. Он бы позволил, чтобы его и Кота снова застали кормящими друг друга за обеденным столом глубокой ночью, если бы это означало, что он сможет ещё раз увидеть это выражение её лица. Он хотел, чтобы она знала, что он может доставить удовольствие Коту лучше, чем она, что он может заставить его чувствовать себя более любимым и ценным, чем она когда-либо могла. И всё это сработало. Он видел это в её глазах. Он чувствовал это в её естественный смертном запахе. Она знала. Она знала, что с ним Кот был счастливее, чем с ней. Она знала, что совершила ошибку, будучи так враждебна к нему все эти месяцы. Она потеряла его, раз и навсегда. И она никогда его не вернёт. Не тогда, когда её соперник относится к нему гораздо лучше, чем она сама. Не тогда, когда её соперник, буквально, сама Смерть, божество. К несчастью почти для всех участников, именно в эту ночь должно было произойти нечто совершенно ужасное. Смерть материализовался, скрытый от глаз смертных, в тени, отбрасываемой каменными стенами замка. В обычной ситуации он бы разместился прямо в комнате Кота, готовый выплеснуть всю дневную скуку на шелковистый оранжевый мех Кота. И внутри него. Но он почувствовал, что его gato находится где-то поблизости и, очевидно, ещё не ушёл в свою комнату на ночь. Крики были первым, на что он обратил внимание после появления. Большинство слов и громкость исходили от одной кошки. Смерть молча размышлял о последствиях того, чтобы содрать с неё шкуру живьём прямо здесь и сейчас, оборвав нить её жизни и лишив возможности использовать оставшиеся семь жизней. Кот, насколько он мог понять за это короткое время, стоял на месте и просто принимал всё, что на него выливалось, высказываясь лишь тогда, когда считал нужным защититься или исправить ошибочное утверждение своей бывшей невесты. — ¡No puedo creer que me hicieras esto! ¡Y con la Muerte de todas las personas! — ¡Él me ha tratado mejj better en la última semana que tú en los últimos cuatro meses! Смерть окинул взглядом замок и увидел множество открытых окон, из которых лился свет. Он также заметил Перрито, высунувшего голову из-за подоконника. Чихуахуа был единственным человеком в замке, который понимал всё, что было сказано. Бедный пёс. Зная его, можно сказать, что это было и грустно, и очень страшно. Грустно потому, что два его лучших друга снова ссорились. И страшно оттого, что на этот раз, судя исключительно по контексту, который создавала кошка, существовала вполне реальная возможность того, что они снова расстанутся. Пёс, конечно же, последует за Котом. Оранжевый полосатик стал его «лучшим другом» ещё до знакомства с кошкой, несмотря на то, что с другим он больше сроднился благодаря смутно общей предыстории, состоящей из брошенных и преданных теми, о ком они заботились. Киса относилась только к последней части. — ¡Me has traicionado otra vez! — Крикнула она, заглушая опровержение, которое Кот собирался использовать против того, что она сказала. — ¡Me has traicionado otra vez y tienes el descaro de actuar como si no hubieras hecho nada malo! Она повернулась на каблуке, бросив последний горячий взгляд, и стала уходить, кожаные каблуки щёлкали по булыжной мостовой при каждом шаге. — Куда ты идешь? — Я… — Начала она, и её голос, и её сердито неритмичный шаги затихли, когда она взяла паузу, чтобы разобраться в своих мыслях. — Мне нужно прогуляться. — И вот она исчезла. Её чёрный мех позволил ей стать почти невидимой в тени стены замка, отбрасываемой тусклым лунным светом, и она быстро зашагала прочь. Смерть усмехнулся. Если эта ночь была похожа на первую ночь в Тридевятом царстве, то их с Котом ожидала очень приятная ночь. Если бы только это было так. Но когда Кот открыл дверь в свою комнату и увидел обнаженного волка, снова лежащего на боку с розой в зубах, он покачал головой. — Не сегодня, Muerte. Смерть оказался рядом с ним прежде, чем Кот успел опустить голову. — Кот. — Он заключил его в объятия. Или, по крайней мере, так близко, как он мог, учитывая разницу в размерах между ними. — Пожалуйста. Ты не должен быть несчастным. Позволь мне помочь тебе. Позволь мне сделать тебя счастливым. Он понимал, что рискует, открывая, что был там, стал свидетелем того, что произошло. Меньше всего ему хотелось, чтобы Кот подумал или, скорее, догадался, что это его рук дело. Что он несёт за это ответственность. Что это он всё организовал. Но он не мог остановить себя. Он чувствовал, как его сердце, которое ни разу не шелохнулось с тех пор, как он создал эту форму, дёргалось и даже скручивалось, когда он видел страдание на морде кота, и это было ужасно. Ужасно настолько, что его сексуальные желания превратились в непреодолимую потребность утешить его и успокоить его печали. Кот снова покачал головой и вырвался из его объятий. — Прости меня. Но я просто… я… — Он взволнованно вздохнул, и слёзы начали капать из его глаз. — Мне нужно время для себя. Мне… мне нужно кое-что обдумать. Он вышел за дверь, прежде чем Смерть успел что-либо сказать. Прямо там, на коленях перед дверью, он простоял несколько долгих мгновений. Он смотрел на пол, освещённый свечами в коридоре. Наконец, он повернулся. Его губы дрогнули, обнажив клыки в рычании, а его прежде мягко светящиеся красные глаза горели достаточно ярко, чтобы частично осветить комнату. — Мягколапка. — Почти безумно прорычал он. В одно мгновение на его теле появились пончо и штаны, а серпы упали в лапы. Встав он шагнул вперёд и бесшумно растворился в тени.***
Кот не знал, куда он идёт. Он не знал, что делает, кроме того, что просто идёт по смутно знакомой тропинке. Он не думал. Не так, как он говорил. Его сознание было совершенно пустым, его внимание было заполнено звуками ночи и мягким хрустом грязи и мёртвых листьев под его сапогами. Он поднял голову, только когда увидел свет на земле. Свет из бара, который он не видел и в котором не был с тех пор, как… Как он оставил своих старых друзей. Он поспешно вытер слёзы с лица и шагнул внутрь. Всё было точно так же, как и тогда, когда он уезжал. Ни единой разницы между тем временем и сейчас. Гномы, прославившиеся здесь своей постоянной дракой на столах, обменивались ударами, а говорящие деревья наблюдали за ними, смеясь и перебрасываясь колкостями в адрес короткого дуэта. Хук всё ещё играл на пианино в своём обычном темпе. Но самое главное… — Долорес. — Кот! Гадкая Сводная Сестра ярко улыбнулась ему, когда он слабо поднялся на своё место за барным столом. — Давно тебя не видела. Уже думал, что ты умер. Ещё вчера он бы от души рассмеялся и заявил, что он Кот в сапогах, что нет ничего такого, с чем бы он не справился, что нет никаких оснований полагать, что когда-нибудь он снова не войдёт в эту дверь. Но сейчас он, чёрт возьми, чувствовал себя мёртвым. — Как обычно, por favor. Её улыбка тут же сменилась озабоченным хмурым взглядом, мгновенно уловив признаки депрессии друга, нуждающегося в плече, на котором можно поплакать. — Вот. На стол поставили рюмку, достаточно маленькую, чтобы она удобно поместилась в его крошечной лапке. Вонь leche ударила ему в лицо, и он понял, что не пробовал этот сливочный нектар богов с тех пор, как… С того самого дня в баре. С того самого дня, когда Смерть впервые явился и начал охоту на него. Он схватил стакан и выпил его одним глотком, тщетно пытаясь заглушить воспоминания. — Ого, красавчик. Не стоит слишком быстро одурманиваться. — Ещё. — Бокал опустился гораздо резче, чем он намеревался, но эффект был достигнут. Его стакан снова наполнился, и он принялся за него так же быстро, как и за первый. — Кот. — Долорес остановила его, положив руку на его лапу. По выражению её лица было понятно, что она хочет что-то сказать. Что-то важное. Может быть, надеялась, что поможет ему в трудную минуту. Но этому не суждено было случиться. Сзади раздался грохот, и Долорес закатила глаза. — Вот гномы! — Она тихо воскликнула, покачав головой, и пошла прочь из его поля зрения. Он уставился на свой напиток и слегка взболтал его, его яркие зелёные глаза следили за вихрем белой жидкости. Он наклонился, чтобы сделать глоток. Но остановился, его язык завис прямо над молоком. Его уши дёрнулись под шапкой, когда он уловил свист, исходящий от… Медленно он повернул голову. Справа от него на табуретке сидел человек, безмолвный, как могила. Человек, которого ещё минуту назад здесь не было. Человек, который насвистывал незнакомую мелодию. Нижняя половина его лица была скрыта за длинным и высоким воротником потрёпанного чёрного плаща, украшавшего его плечи, а верхняя за тенью, отбрасываемой изогнутым концом его странной цилиндрической шляпы. Его внимание привлёк царапающий звук. Ближайшая к Коту кожаная перчатка имела тонкую золотую цепочку, которая обвивала его руку и соединялась с дорогим на вид медальоном, пристегнутым к тыльной стороне перчатки. На кончиках пальцев перчатки, также соединенных цепочками, были золотые когти. Коготь указательного пальца был источником царапин, идеально заточенный металл вгрызался в дерево и выводил на нём странный символ. Палец остановился, и рука поднесла к его лицу рюмку, стоявшую на стойке, золотые когти, соприкоснувшись со стаканом, издали тихий звон. На мгновение Кот увидел собственное отражение в рюмке, когда человек осматривал её, и заметил, как потускнели его обычно яркие зелёные глаза. — Так, так… Стакан был поставлен на место, издав мягкий «лязг», когда он ударился о дерево. Мужчина слегка повернул голову в его сторону, но Кот так и не смог различить никаких черт, напоминающих лицо. Тень, отбрасываемая его изношенной и сильно помятой шляпой, казалась неестественно тёмной. Особенно при таком освещении. Вся эта сцена казалась слишком знакомой. — Кто это у нас тут? Сам легендарный Кот в сапогах? Да ещё в таком захудалом баре? Несмотря на несколько глубокий голос, он звучал ужасно молодо. Возможно, слишком молодо для бара. Кот не смог удержаться от того, чтобы не сжать губы. — Лучше здесь, чем умереть трезвым где-нибудь в канаве, compadre. Незнакомец рассмеялся. Это было не очень много, но хоть что-то. — Полагаю, что так оно и есть. Человек сомнительного возраста встал и потянулся под прилавок, чтобы нащупать бутылку. Его поиски не были напрасными, он вытащил на стол то, что выглядело как бутылка виски, и налил себе стакан. — Эй! Долорес, обернувшаяся к ним как раз вовремя, чтобы стать свидетелем действий мужчины (мальчика?), подошла к нему с пылом раздражённого гнева, на который способен только опытный бармен. — За стойку никого не пускают. Поставьте… Она замерла на месте, когда молодой человек откинул голову назад, открыв лицо. И пару сияющих голубых глаз. И да, он выглядел так же молодо, как и говорил. По его оценке, ему не могло быть больше восемнадцати, максимум двадцати. Судя по общей форме лица, он был немецкого происхождения. Его глаза вспыхнули, как две голубые свечи, а губы оттопырились, демонстрируя неестественно длинные и острые клыки. В лицо Коту ударила вонь железа и крови, и он зажал рот лапой. Долорес смотрела на него широко раскрытыми глазами и плотно сжатыми губами. Она оглянулась на своих посетителей, которые ничего не понимали в происходящем, перевела взгляд на Кота и, наконец, вернулась к молодому человеку. Мудро решив, что безопасность клиентов важнее проступка этого человека, она ушла, не сказав больше ни слова в сторону угрожающего существа. Кот отмахнулся от неприятного запаха крови и, приподняв бровь, посмотрел на человека. — Значит, ты какой-то вампир, amigo? Мужчина снова рассмеялся. — Это может быть одним из способов взглянуть на это. То, как воздух проходил через его рот, когда он говорил, придавало его голосу лёгкое змеиное шипение. Кот сомневался, что большинство людей уловили бы это, если бы не прислушивались к нему специально. Мальчик наклонился вперёд и вниз, положив вес на левую руку, и ухмыльнулся острыми клыками и широкими светящимися голубыми глазами. Он не сразу понял, что это тот же взгляд, что и у Смерти, когда они впервые встретились в баре в Дель-Маре. — Кот откусил язык, сэр в сапогах? — Ч-что? — Да ладно. — Мальчик вернулся в более нейтральное положение, взяв со стола свой стакан. — Я узнаю взгляд человека, попавшего в эмоциональную дилемму. Так что же тебя беспокоит, незнакомец? — Я… — Кот не был уверен, что рассказывать о своём положении возможному вампиру было хорошей идеей. Но, с другой стороны, узнать мнение человека, наблюдающего за происходящим со стороны, не помешает. — Я… не знаю, как это объяснить. — Подведи итог. — Мальчик отпил глоток. Кот поиграл своим ещё полным стаканом, обдумывая факты и возможные истины. — Я… не могу… выбрать между… э-э-э… — Лапа прижалась к его лицу и нервно почесала щеку. — Ах. — Мальчик, который тоже определённо был сверхъестественным существом, издал звук понимания. — Значит, любовный треугольник, да? — …Да. — Боги, он был так смущён. — Ну и влип же ты. Кот кивнул, опустив голову, пока его подбородок не упёрся в мохнатую грудь. — М-м-м… Когда-то я был в похожем положении. Кот бросил на «человека» удивлённый взгляд. — Правда? Как… что ты сделал? Мальчик улыбнулся ему. — Я принял решение, которое принесло мне наибольшее удовольствие. Я переспал с ними обоими. Они не были счастливы, особенно большой, но это сделало меня счастливым. Он сделал глоток своего напитка и снова наклонился, повернувшись так, чтобы положить руку на своё колено. — Проблема, с которой ты столкнулся, Кот в сапогах, заключается в том, что ты настолько зациклился на том, что, по твоему мнению, ты хочешь, что даже не осознаёшь, что то, что сделает тебя счастливым, всё это время находилась прямо перед тобой. «Человек» встал и положил на стол несколько золотых монет замысловатой формы с черепами в центре. Затаив дыхание, кошачьи уши уловили вопрос мальчика о том, возьмет ли Долорес золото ацтеков. — Немногие готовы признать это, но иногда лучшее решение, которое ты можете принять, это то, которое ты принимаете в угоду своим собственным интересам. В конце концов, сэр в сапогах, вы должны спросить себя: кто из них сделает вас счастливее? Он или она? Мальчик стряхнул пыль со своего древнего, поношенного тёмно-коричневого плаща и растрёпанной чёрной накидки, украшавшей его плечи. — Мне понравилась эта беседа. Давай как-нибудь повторим. И с этими словами он ушёл. Оставив Кота размышлять. Он хочет Кису, но Смерть делает его счастливым. Киса заставляет его чувствовать, что он снова и снова подводит её. Да, он ей «изменил», и она вправе сердиться на него в этот раз. Но как же все остальные разы? Почему она была так чертовски враждебна? Она ненавидела его? Неужели, она просто вела его за собой? Неужели их сердечный разговор после «Звезды желаний» был фальшивым? Неужели всё это было… ложью? Он не хотел даже думать об этом. Она бы так не поступила. Это на неё совсем не похоже. … Верно? … … … Подожди, блядь, секунду. Чего я хочу или что сделает меня счастливой? Он или она? — Подожди. — Он повернулся, чтобы поймать мальчика, прежде чем тот уйдёт. — Откуда ты знаешь… Но его там не было. За те несколько секунд, что он находился вне поля зрения Кота, он исчез. Исчез в темноте, в тусклом свете свечей бара. Чтобы больше никогда не быть увиденным.***
Когда он вернулся, замок был холодным и казался почти безжизненным, как огромный каменный труп. Свечи, факелы и люстры уже давно погасли. Привыкший к гораздо более тёплому климату своей родины, Кот уже начал чувствовать, как холод пробирается сквозь его оранжевую шерсть, когда он вернулся в свою комнату. Холодная, тёмная, пустая комната. Нигде не было видно его волчьего партнёра по постели. В ту ночь он лёг спать замёрзшим и очень одиноким. Сердце сжалось, когда в голове пронеслась мысль о том, что Смерть потерял к нему интерес за то, что он отказал ему в свободном доступе к его телу. Телу, которое он решил добровольно отдать. Когда бы и где бы он ни захотел.***
Утро, к сожалению, было не намного лучше. Или теплее. Он проснулся от голоса Перрито, который срочно и тревожно звал его из комнаты. Он тихо размышлял о том, в чём может быть причина, и, пошатываясь, сел, отчего одеяло, под которым он уютно устроился, упало ему на талию. — Кот! Маленькая собачка запрыгнула на кровать, сумев наконец открыть дверь. Это был настоящий подвиг для его размера и роста. — Киса не вернулась вчера вечером! И вот причина. Прежде чем Перрито успел объяснить, как он пришёл к такому выводу, Кот надел шляпу, сапоги и меч. Он побежал к тому месту, где в последний раз видел Кису. Толчком ноги, от которого в воздух взлетело несколько пылинок, он бросился бежать. Он пошёл по её запаху со двора, где они поссорились. Он пошёл по следу, который она оставила за собой в городе. Он проследил её шаги в лесу, пока… — Нет… Её запах закончился у пруда, примерно в четверти мили от того места, где она вошла в лес. — Нет! Он помчался на другую сторону и попытался снова уловить её запах. Но ничего не нашёл. Даже следов нет. Земля была слишком твёрдой, и не было ничего такого, что она могла бы потревожить, чтобы оставить след, по которому он мог бы пойти. — Киса! Кричал он, бегая между деревьями. — Киса! Но никого не было. Никакого ответа. Даже деревья не издавали ни звука. — Киса!***
Он вернулся в замок только через несколько часов, ближе к полудню. Его завалили вопросами встревоженные друзья, спрашивая, всё ли у него в порядке, нашёл ли он Кису. Он не нашёл. Он искал. И искал. И искал. Но ничего не нашёл. Она полностью исчезла. Исчезла. Он потерял её во второй раз. И, опять же, это была его вина. По крайней мере, так он говорил себе. Но, глядя в большие голубые глаза Перрито, он понял… Она не просто ушла от него. Она ушла и от Перрито. Она решила уйти. Она решила скрыть свой запах, окунувшись в пруд, чтобы её не смогли выследить. Она ушла и не хотела, чтобы её нашли. Она ушла от них обоих. Он мог вступить в интимную связь со Смертью, но это не было похоже на то, что они снова встречаются. Он мог предать её доверие, но он не изменял ей. Но, с другой стороны, предал ли он её? С момента появления Звезды Желаний она была настроена исключительно враждебно. Четыре месяца она только и делала, что указывала на его недостатки, на его ошибки, на список недостатков его характера, как будто хотела причинить ему боль. Ненавидела ли она его? Может быть, она вела его за собой только для того, чтобы выместить на нём своё наказание? Честно говоря, он не знает. Он положил лапу на голову Перрито и печально покачал головой. — Она не вернётся, Перрито. Он отвернулся, не имея сил, чтобы увидеть убитое горем выражение в глазах собаки, и пошёл обратно в свою комнату. — Кот. Много чего он должен был почувствовать, увидев волка, одетого и сидящего на его кровати, положив лапы на колени, но всё, что он мог почувствовать, было… Облегчение. Он был встревожен, когда вернулся прошлой ночью в пустую спальню. Он забеспокоился, когда утром, проснувшись, понял, что его там нет. Но теперь он был здесь. Во всей своей красе: высокий, тёмный и красивый. К удивлению волка, Кот забрался к нему на колени и прижался к его животу, обхватив руками его талию, насколько это было возможно при их разнице в размерах. Но через мгновение он почувствовал, как волк обнял его в ответ. Он забеспокоился, когда Смерть на какое-то время исчез. Он боялся, что, отказав ему в ту ночь, волк потерял к нему интерес. Он был счастлив и испытывал огромное облегчение от того, что это не так. Объятия продолжались довольно долго, прежде чем Кот отстранился. — Ты вернулся. — Я недолго отсутствовал. Кот усмехнулся. — Учитывая, сколько времени мы провели вместе за последнюю неделю, почти день это довольно много. Улыбка на лице Смерти и взгляд в его глазах наполнили его сердце такими тяжёлыми и горячими эмоциями, что он… Он просто… Он мог… … К чёрту. Кот поднялся, схватил шокированного волка за морду и впился в его губы в их первом поцелуе. Глаза Кота были закрыты, он повернул голову в сторону, чтобы углубить поцелуй. Смерть тем временем широко раскрыл глаза. Ошеломленный действиями кота, он едва не отпрянул в сторону. Вместо этого он подался вперёд, раздвинул губы и начал языком исследовать рот Кота. Кот вздрогнула от этого ощущения, и всё его тело дрожало, когда он стал пробовать язык на вкус. Они отстранились слишком быстро, чтобы это могло понравиться любому из них. И выражение облегчения на лице Смерти застало его врасплох. — В чём дело? — Ничего. — Смерть ответил совсем неубедительно. — Это… я… Было что-то очень забавное в том, что Кот наблюдал, как воплощение самой смерти запинается, пытаясь выразить свои мысли и эмоции во время жаркого и интимного момента. — Я… волновался. — О чём? Волк провёл рукой по спине Кота, отчего тот почти выгнулся дугой. — Я волновался, что после ссоры с Мягколапкой ты… захочешь… покончить… с нами. Каждая пауза сопровождалась тем, что волк опускал голову. То ли от стыда, то ли от смущения, Кот не мог сказать. Но что он мог сказать, так это то, что эта мысль, очевидно, разъедала разум живой концепции всё то время, пока он беспокоился о своих отношениях с ними обоими. Как эгоистично с его стороны было даже не задуматься о том, что чувствовал Смерть всё это время. — Этого не будет. — Он снова взял в руки морду Смерти и пристально посмотрел в его прекрасные светящиеся красные глаза. — Porque te quiero. Глаза бледного волка на мгновение расширились, затем он зажмурил их улыбаясь. — Yo también te amo. В тот день они не трахались. Они занимались любовью. Сладкой, медленной, влажной любовью. Смерть, толкаясь и задыхаясь, превратил Кота в стонущее, мяукающее и дёргающееся месиво. Он вытолкнул из себя холод своей физической формы, чтобы помочь остыть коту после этого. Холод, который его сердце, не двигавшееся за всё время существования этого тела, изо всех сил пыталось согреть горячей кровью, устремившейся по его уже не замерзшим венам. Он провёл пальцем по спине Кота, по гребням его маленького позвоночника. С неменьшей любовью в глазах он наблюдал, как кот извивается и выгибается в его руках. Он хихикнул. — А я уже целую речь заготовил, чтобы убедить тебя остаться со мной. — Но теперь он видел, что она так и не понадобилась. Кот дьявольски ухмыльнулся и хмыкнул. — Ох, теперь я просто обязан это услышать, mi amor. Поначалу он был обеспокоен, когда Кот отказал ему. Мысль о том, что Кот больше не искал его, чтобы выплеснуть накопившееся разочарование, агрессию или печаль из-за ситуации с его бывшей невестой, была неприятной. Но потом он сказал, что ему нужно «время для себя» и, что ему нужно «кое-что обдумать». В этот момент он запаниковал. Его первой мыслью было, что Кот подумывает о том, чтобы бросить его. Что его конфликт с кошкой, так сказать, «открыл ему глаза» и показал, что это, конечно, не самый здоровый способ справиться с ситуацией. Он был расстроен. Затем зол. После в ярости. И наконец В БЕШЕНСТВЕ. Он хотел вырвать ей горло своими клыками и содрать шкуру когтями за то, что она хотя бы подумала о том, чтобы вложить в голову Кота, что это неправильный способ справиться с проблемой. Кот его. Он всегда был его. С того самого момента, как кот был создан его братьями и сестрами. Всегда. Конечно, они будут отрицать, что Кот существует для того, чтобы быть его родственной душой. Что они не писали ему такой судьбы. Но Смерть знал лучше. Силой, превышающей даже их собственные, он и Кот должны были быть вместе. Неважно, кто или что говорит обратное. Он просто знал это. И он был готов на всё, чтобы это произошло. Было почти пугающе легко настроить кошачьих друг против друга, ещё со времён Звезды Желаний. Всё, что от него потребовалось, это несколько раз шепнуть ей на ухо, о её собственной неуверенности, пока она спала. Кошка сделала всё остальное. Однако было ужасно наблюдать, как его любимого каждый день ругает эта дрянь. Ему хотелось подойти к нему, обнять и успокоить. Ворковать ему в ушко и шептать ласковые слова. Но если Смерть и умел что-то делать лучше всех, так это ждать. В этом его опережали только его брат и сестры Время, Судьба и Карма соответственно. Он обхватил спину Кота и прижал их друг к другу, разглаживая шерсть, пока рассказывал историю своей речи. И пока он говорил, он посмотрел в окно и улыбнулся. Несмотря на расстояние и всё то, что физически стояло на пути, его глаза всё ещё видели на дне небольшого пруда мёртвый кусок плоти. Повреждённый и обезображенный до неузнаваемости, того, какой она могла быть в прошлом.