Разговор тет-а-тет

После третьего часа у бара, Чимин понятия не имел, чем себя дальше занять. Он успел попробовать каждый коктейль из списка «luxury», несколько раз вышел на танцпол, успев оттоптать лезшим к нему альфам ноги и окончательно их от себя отвадить, устал, перечитал меню, проголодался от созерцания картинок блюд, но так ничего и не заказал — если начнет есть, уже не остановится, а ему нужно еще выглядеть презентабельно. Он откровенно скучал. Домой не уйдет — нужно дождаться, когда вернется Сокджин, иначе стоящие под отелем папарацци заметят, что они ушли по отдельности, и сразу же накатают отвратительную статью в желтой прессе. А их отношения и так обсуждают все кому не лень, и было бы желательно больше не давать поводов для сплетен. Поэтому приходилось терпеливо ждать своего жениха, чтобы пройтись по красной дорожке с ним под ручку, а в машине рассесться как можно дальше друг от друга и разъехаться по отдельным квартирам. Чимин выпустил трубочку изо рта и взглянул на свое кольцо. Покрутил несколько раз на пальце, остановился на россыпи крохотных диамантов. И удрученно вздохнул. Не то, чтобы их отношения действительно были провальными, как считало общество и большинство престижных журналов. Просто… Чимин не знал, как их назвать. Или оправдать. Просто не понимал, что не так. В первую очередь с ним. Чимин человек гибкий. Он легко подстраивается под любого, не капризничает, не устраивает истерик. Он спокойный и совершенно неконфликтный. Делает, что нужно, и не возражает. Всегда так было. И поэтому он так долго продержался на верхушке. Он, будучи слабым полом в отвратительном патриархальном мире, не имел много вариантов, как пробиться к сливкам общества. Только через постель. Знал это, принимал, как обыденность, и не возражал. Так он привык, так он жил, и так было со всеми до Сокджина. Но не с Сокджином. Сокджина он полюбил. Полюбил впервые, ведь до этого ни один альфа не смог разбудить в нем что-то по-настоящему теплое и родственное. Чимин бросил своего богатого продюсера, потерял роль в многообещающем фильме (хотя без Чимина в главной роли он все равно не стал успешным), влез в скандал, но добился своего. А потом в порыве неестественной ему радости сказал «да». Раньше бы ни за что не пошел на такую глупость — не был уверен, что протянет с одним альфой всю оставшуюся жизнь. Но с Сокджином был готов зайти достаточно далеко, если его альфа того пожелает. Они готовились к свадьбе. Какое-то время назад. Заказали ресторан, выбрали дизайнера костюмов, утвердили меню, стиль интерьера, список гостей, но… Забронированную дату перенесли на неопределенный срок, пошив костюмов остановили, а приглашения так и остались лежать запечатанной стопкой в кладовой. Чимин не жалел о своем решении. Не понимал, почему тогда заистерил, почему пошел на конфликт и почему решил, что то, что они делают — неправильно. Однако интуиция не позволяла двигаться дальше. Он с отвращением смотрел на предложенный крой костюма: не нравился фасон, цвет, украшения… Все было не так, как он хотел. Но Сокджин настаивал, и Чимин неуверенно кивнул. Сокджин был счастлив, а значит и Чимин должен. Чимин еле выдержал процесс выбора гостей. По неизвестной причине не хотел видеть никого на собственной свадьбе, даже родственников. Настаивал, чтобы все прошло тихо и без пафоса. Возможно, дорого и роскошно, но без сотни гостей. Сокджин же выслушал его, а потом сам утвердил список и выбрал ресторан. Просто, чтобы не заставлять свою омегу переживать лишний раз. Чимин был не очень доволен, но, заметив любящий взгляд Сокджина, терпеливо кивнул. Ну что ж… Его альфа просто заботился о нем, хотел сделать, как лучше. Чимину на самом деле было приятно. Все же, ничего криминального в его поступке не было. Потом они поругались. Из-за цветов, кажется. Глупый был спор, если Чимин не может вспомнить, в чем была его суть. Но тогда это была трагедия. Первая масштабная ссора. Чимин был уставшим, он еле справлялся с коллективным продюсерским бойкотом против него, который устроил ему бывший, не мог никак выбраться из финансовой дыры, в которую сам же себя и загнал, а Сокджин только наседал. Они вспылили из ничего, а потом разругались так, что разъехались по своим квартирам. С того момента в общую они не возвращались. Они помирились, да. Встретились через какое-то время, извинились друг перед другом. Даже примирительный секс был. Но в каком-то отеле, на нейтральной территории, будто они вернулись в тот период, когда еще нужно было прятаться. И Чимин не понимал, что изменилось. Все, вроде бы, было хорошо. Он любил. Был любимым. Но больше так не мог. Уже не хотел свадьбы, не желал денег, не мечтал о карьере. Просто существовал. Он предполагал, что измена Сокджина повлияла на него. Поначалу думал, что пропустил эту новость через себя, успокоился и жил дальше. Он был действительно влюблен, поэтому предпочел умолчать, когда узнал. Ну оступился человек один раз, не расходиться же после этого. Однако в той ссоре они все зашли дальше, чем были способны выдержать. Сокджин сказал, что Чимин в последнее время похолодел к нему, и учитывая его ветреное, разгульное и крайне падкое на деньги и славу прошлое, нашел себе очередного любовника. Очевидно, альфу побогаче и повлиятельней, чем сам Сокджин, раз все время срывает подготовку к свадьбе, ведет себя странно и практически не подпускает к себе. Изменяет, точно трахается где-то на стороне, а дома строит из себя несчастного. Ни в какие рамки! Чимин после таких заявлений впервые повысил голос. Кричал раньше только на съемках, если того требовал сценарий. А дома, особенно на любимого человека, никогда бы не решился. Однако все сказанное Сокджином в тот вечер так задело его, что омега сам сообщил, что знает об измене своего жениха, знает, что это было не единожды и даже знает, с кем. Но не бросал, потому что любил. И любит. Наверное. — Солнышко, я не держу тебя, — выслушав тираду Чимина, спокойным тоном ответил Сокджин. — Ты не обязан мне ровным счетом ничего. Наоборот, сделал бы только одолжение, если бы ушел раньше, и не заставлял сейчас страдать! Чимин хлопнул дверью первым. Не в его стиле хлопать дверьми перед носом своего альфы. Особенно того, кого любит. И от кого финансово зависим, учитывая его ситуацию с отсутствием работы. Но тогда было так все равно на будущее из-за пелены ярости перед глазами, что ни одной расчетливой меркантильной мысли не появилось. Не люби он так сильно, проглотил обиду и не скривился бы. А Сокджина он любил. Поэтому расстроился, раскричался, сбежал от него, а потом со слезами на глазах принимал извинения. Конечно, ближе они после примирения не стали. Отношения, как и подготовка к свадьбе, на паузе, про секс нет и разговоров. Из общего остались только выходы на камеру в компании друг друга. Вот как сегодня. Сокджина пригласили на премьеру фильма. А после, как и полагалось, на закрытую афтепати. Чимин следовал за своим альфой как украшение, приятное дополнение к образу успешного и известного актера. Сам он уже давно работал исключительно как модель для журналов и рекламы брендов. После официальной части, спрятавшись от папарацци, все приглашенные разбрелись по своим компаниям. Они курили и пили, сколько хотели, рассевшись перед панорамными окнами последнего этажа отеля на широких диванчиках, и творили все, на что хватило фантазии. Чимин даже видел, как организаторы (очевидно, проверенные люди, «свои», как их любили называть) пригласили шлюх — с десяток альф и омег разной внешности и возраста, которые также были «свои». Двоих парней Чимин уже видел раньше на похожих мероприятиях. И теперь угашенные и пьяные примеры для подражания юных фанатов закрывались с незнакомцами в номерах, сосались у всех на виду, если были в достаточной кондиции, чтобы забыть о стыде, охотно разделяли косячки между собой и подмешивали без страха за собственные жизни какие-то порошки в напитки. Чимин старался туда не лезть — такие развлечения были не для него. Он знал, что Сокджин грешит подобным, но сегодня альфа обещал только встретиться со знакомыми из влиятельного лейбла, чтобы договориться о контракте в обстановке тет-а-тет. Чимин знал, как это работает. Вначале компания из альф займет укромное местечко подальше от чужих глаз, разговорится о чем-то незаурядном и глупом, выпьет немного, употребит что-то легкое «для настроения», а потом перейдет к делу. Раскрепощенному Сокджину будет проще выпрашивать выгодные для себя условия, а довольные агенты быстрее согласятся на любые предложения. Так было всегда, так в их мире подписывались новые контракты. Но в этот раз как-то слишком долго. Четыре часа, чтобы напиться? Ну серьезно? Сокджина уносит после первой бутылки. Чимин расплатился на баре и пошел искать своего жениха. Пора закругляться. Уже давно за полночь, завтра у Чимина несколько съемок после обеда, на которые никак нельзя опоздать. А омега и так пьяный настолько, чтобы проспать минимум до двенадцати без задних ног. Чимин протискивается между расплывшихся танцующих тел, задыхается от забитого воздуха и запаха травы, но идет дальше в самую гущу, так сказать. У бара, где сидели такие же одиночки, как Чимин, было намного свежее и спокойней. Он огибает несколько столиков, проходит мимо своих знакомых, удачно игнорируя их, и направляется к закрытым комнатам. Но не успевает сделать и шагу, как замечает знакомую блондинистую макушку где-то сбоку, когда на очередном взрыве музыки от диджея в ритм вспыхивает свет приглушенных ламп. Сокджин общался с одним альфой. Кажется, это был его друг по съемкам. Приятный молодой человек, очень милый и внимательный, домашний семьянин. Таким он Чимину запомнился. Но сегодня он предстал в новом для омеги амплуа. Как и Сокджин, который обещал больше никогда не поступать так со своим женихом. Пока альфы вели еле разборчивую беседу — по их заплывшим лицам было ясно, что они уже давно находятся не в этой реальности — двое омег пристроились у их ширинок. Чимин не видел, что именно происходило. Но по ритмичным движениям двух растрепанных макушек, быстро догадался. Чимин наблюдал, как завороженный. Хотел уйти, поскорее сбежать отсюда и никогда не возвращаться. Однако оставался на месте, будто его дрожащие ноги приклеили к полу, а тело обвязали тугими веревками. В этот раз узнавать об измене, когда он получил личное обещание «больше никогда», было намного больнее. Он мог простоять так вечность. Но пьяный Сокджин каким-то шестым чувством все же заметил присутствие постороннего и поднял на Чимина глаза. По его медленно сменяющимся эмоциям было ясно, что соображает он крайне туго. Он еле смог издать какой-то несвязный звук, который Чимин так и не смог расслышать в какофонии из музыки и криков, и попытался подняться. Ноги альфу не держали, руки не слушались. Сидящий с ним друг тихо смеялся, наблюдая за чужими попытками, а приглашенные омеги даже не удосужились остановиться. Наверное, им заплатили баснословные деньги. Чужой растерянный взгляд заставил Чимина рвануть прочь. Какая теперь разница, если его увидят журналисты? Главное, чтобы Сокджин не нашел его, не смог до него добраться. Ведь Чимин снова простит, если альфа заговорит с ним и хорошенько извинится. Может, даже позволит прикоснуться к себе. А все потому, что любит. И потому, что нуждается в его деньгах и безупречной репутации. Чимин пытался пробраться к выходу. Перебирал путающимися ногами так быстро, как только мог. Еле мог различить темные силуэты перед собой. Теперь перед глазами все плыло еще и из-за слез. А потом кто-то оказывается у него на пути. Будто незнакомец вырос из-под земли. Чимин больно уткнулся носом в чужую грудь, сразу же почувствовал насыщенный запах альфы, выгодно подчеркнутый дорогим одеколоном. Он не почувствовал неловкости. Это вечеринка, здесь такое часто случается. Хотел было сразу отстраниться и уйти, но в самый неподходящий момент голова закружилась, и омега ухватился за пиджак мужчины, перепугавшись, что сейчас свалится на колени. — Эй, все в порядке? — голос альфы прозвучал где-то рядом, у самого уха. Видимо, мужчина наклонился ближе, чтобы Чимин услышал его. На талии появились большие ладони. Они не прижимали к крепкому телу, только помогали держать равновесие, но Чимину от чужого жеста стало только хуже. Черт, а его, оказывается, уже так давно никто не касался. Даже Сокджин. Кстати о нем. Чимин обернулся назад, чтобы убедиться, не последовал ли альфа за ним. И испуганно вздрогнул — идет. Слегка растрепанный, штаны с распахнутым ремнем, но идет. А увидев своего жениха в объятиях другого, впал в ярость и стал распихивать людей в стороны активней. Чимин поднимает на альфу глаза, хочет извиниться за сей неловкий инцидент и поскорее сбежать. Но, увидев знакомое лицо быстро передумал. Он его видел уже. Запомнил септум в носу, хорошо уложенные черные волосы, проницательный взгляд бездонных глаз. Этот альфа был в компании приглашенных на вечеринку шлюх. Заходил вместе с ними и беседовал с каким-то омегой. Чимин не хотел думать, как так вышло, что альфа сохранил себя нетронутым за четыре часа — выглядел невероятно, вряд ли хоть одна омега отказалась бы от его компании на эту ночь. Но по каким-то причинам, он еще ни с кем не спал. И Чимин тоже. Омега оглянулся на Сокджина. Тот был настолько не в себе, что еле контролировал свое тело, поэтому время у Чимина еще было. И он не стал его тратить зря. — Сколько? Альфа рядом с ним удивленно вскинул брови. — Что, прости? Чимин раздраженно шикнул — цену себе набивает. Именно поэтому его никто и не взял. Но искать другого претендента было некогда. — Сколько за ночь? — повторил Чимин. — Пять тысяч? Десять? Цена в долларах, конечно. Чимин слышал от старого друга, еще до своего падения с пьедестала, что на таких мероприятиях «особые гости» за бесплатно предоставляют только некоторые услуги. Составляют компанию, целуются, ублажают, трогают, позволяют трогать себя. Но за ночь выставляют свой прайс. И, насколько было известно, ничего за эти годы не изменилось. Но альфа так удивился, будто об этом правиле не знал. Или же все еще пытался набить себе цену. Какое-то время он молчал. Чимин раздражался еще больше — Сокджин скоро окажется рядом. Он все время оглядывался, а потом поднимал на альфу молящий взгляд, безмолвно прося поторопиться с ответом. Денег у него немного осталось, но хотя бы проститута для мести жениху он себе позволить может. — А ты уверен, что потянешь меня? — наконец-то отозвался альфа. Его глаза приобрели игривую, прищуренную форму. Пухлые губы расплылись в ленивой улыбке. Чимин закатил глаза и схватил альфу за руку. — Да, потяну. Пошли уже. Он потащил мужчину к выделенным для гостей номерам, но тот уперся ногами в пол. Чимин обернулся к нему, чтобы поскорее узнать, в чем дело. — Я работаю не один, — объяснил альфа, заметив немой вопрос в округлившихся глазах омеги. — Я… Он хотело было продолжить, но Чимин перебил: — Хорошо, хорошо! Я согласен. Только идем скорее! Альфа усмехнулся, показав свои удлиненные клыки, и все же поддался. Но было поздно. Сокджин уже догнал их и встал перед Чимином, не позволяя пройти. Он еле стоял, говорил неразборчиво и громко, словно пытался перекричать целый оркестр. — Ну и куда ты собрался? Чимин скривился и попытался отвернуться. Такой перегар он стерпеть не мог. — Я же просил меня подождать! — напомнил альфа. Чимин хотел было ответить. Сказать, что вообще-то ждал его, целых четыре часа, что доверял, хотя имел не один повод пойти за альфой и проконтролировать его поведение, а потом сразу же утащить за собой домой. А еще, что ради него же согласился остаться и не уходить одному — Сокджин не хотел ставить под удар свою репутацию хорошего и воспитанного альфы. Для него новые слухи ничем хорошим не закончатся. Особенно, когда он вот-вот подпишет новый контракт с лейблом. В этот момент ничто не должно запятнать его идеальное лицо. Он так же мог бы напомнить, что буквально две минуты назад никто иной, как Ким Сокджин, обкуренный и пьяный в стельку, позволял какой-то шлюхе отсасывать себе на глаза у всех. Но незнакомец, с которым Чимин планировал провести время до рассвета, неожиданно вступился за омегу: — Все в порядке, Сокджин. Мы на поговорить. Тет-а-тет. Он выставил руку вперед, чуть отталкивая Сокджина в сторону. Альфа и без того не улавливал, где верх, а где низ, так что совсем легкого пинка было достаточно, чтобы актер отступил в сторону, стараясь ухватиться хоть за что-то. Чимин не хотел знать, почему пусть и элитный, но все же проститут, позволяет себе так общаться с потенциальным клиентом. Ему даже лучше. Пусть Сокджин отстанет от него наконец, пропадет с поля его зрения и, возможно, в наркотическом угаре забудет о своем женихе так же быстро, как и о своей шлюхе. И Сокджин, судя по его растерянному лицу, когда он снова поднял глаза с расширенными зрачками на Чимина, все же забыл. Или окончательно перестал понимать, что происходит, или о чем они говорили до этого. Чимина это разозлило. Блядский обкуренный идиот! Кобель, не умеющий держать свой член в штанах! Мужчина увел его в комнату прежде, чем Чимин успел взорваться. Хотелось высказаться, наорать еще раз. Только теперь при всех — вывести Сокджина на первый этаж, где все еще осталось несколько отчаянных журналистов, и уничтожить его любимую репутацию, рассказав обо всем в раскрытом интервью. А завтра под бутылочку сухого просекко наблюдать, как Сокджин сгорает под шквалом критики и ненависти тех, кто считает, что имеет право указывать, как знаменитостям жить свою жизнь. Хотя бы где-то хейтеры пригодятся. Накопившуюся ярость Чимин выплескивает в номере. Хватает первое, что попалось под руку — керамическая ваза, кажется — и швыряет ее в ближайшую стену. Звук разбивающегося стекла расслабляет, но недостаточно. Нужно уничтожить что-нибудь еще. Омега тяжело дышит, стягивает с шеи шарфик, который за вечер и ночь успел прилично так сдавить его шею, получая, наконец-то, возможность нормально вдохнуть; ему плохо. Он еще никогда не чувствовал себя так отвратительно, как сейчас. Даже когда приходилось спать с гнилыми альфачами за место на экране, было спокойней. — Хочешь, разнесем этот номер? — предложил альфа, так и оставаясь стоять в сторонке. Он не подходил ближе и, судя по всему, не спешил выполнять свою работу. — Денег за помощь в мелком хулиганстве брать не буду, — хмыкнул он, когда заметил, что Чимин никак не реагирует на его попытку разбавить обстановку. И возможно, Чимин бы посмеялся и согласился. С радостью разбил бы здесь все в клочья. Но не в этот раз. Сейчас ему настолько гадко, что кроме мести он ничего не хочет. — Как тебя зовут? — спрашивает омега. — Чонгук. — Чонгук, ты денег хочешь? Чимин поднимает на мужчину холодный, решительный взгляд. Душит отвратительный ком в горле — помнит, как ему говорили тоже самое. Только тогда именно он был на месте Чонгука. Не шлюха, но очень близко к этому. Если точнее, начинающий омега-актер с огромным талантом и потенциалом, но без нужных знакомств и денег. Альфа оторопел от вопроса. — Если нет, я найду того, кто захочет, — прошипел Чимин, предположив, что с первого раза до Чонгука не дошло. Ком в горле стал невыносимым. Может, из-за алкоголя. А может, из-за отвратительных воспоминаний. Чонгук не испугался. Возможно, сам не из пугливых. Или же Чимин не настолько устрашающий, каким пытался быть. — Хорошо, если ты так хочешь, — ответил альфа, достал свой телефон, что-то быстро написал и спрятал его обратно в карман. Чимин проследил за его действиями с откровенным непониманием. По сценарию его уже должны были раздевать. А не отвлекаться на сообщения. Не удивительно, что с этим альфой никто не переспал до сих пор. Уж слишком… не сообразительный, как для элитного проститута. Чимин, пусть и не был таким, быстро научился распознавать знаки, которые ему посылал партнер. Иногда одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что хочет альфа. С минуту они стояли, рассматривая друг друга. Чимин понятия не имел, что происходит. Пить нужно было меньше — может, на трезвую голову соображал бы лучше. Зато выдался момент рассмотреть интерьер. Атмосфера как нельзя подходящая. Чимин бывал в похожих местах, где буквально каждая деталь намекает на постыдное, помогает настроиться и расслабиться. Приглушенный розовый свет от светодиодных лент, простой интерьер и огромная кровать. А запах… Сладкий, концентрированный. Похожий на тот, что испускают ароматические свечи, но ни одной в номере не было. Возможно, какие-то распылители, чтобы усилить погружение. Дверь все время была закрыта, поэтому запах собрался в номере плотной пеленой, прицепился к каждому предмету. Даже успел вскружить Чимину голову своей сладостью. И в добавок ко всему высокий, широкоплечий, альфа с длинными волосами, завязанными в небольшой пучок, пирсингом и татуировками, что виднеются из-под рукавов его рубашки. На такого не грех заглядываться даже без пяти минут замужнему парню. — Ну и? — хмыкнул омега, сложив руки на груди. Его колючий взгляд прошелся от носков начищенных, отполированных туфель до макушки. — Это какая-то новомодная техника бесконтактного секса? Ты хотя бы подскажи, когда начать стонать. Губы альфы дрогнули в ухмылке, но было очевидно, что комментарий Чимина задел его. Оу, какой ранимый малыш-альфа. Стоит спровоцировать еще. — Ой, погоди, — ахнул Чимин, — кажется, чувствую что-то… — тихо вздохнул еще раз, изобразил вожделение, приподняв брови и приоткрыв губы в беззвучном стоне. — Хм, знаешь, что напоминает? Уменьшающийся гонорар. Как же невероятно! Тебе нравится? Альфа поджал губы, опустил взгляд. — Я же говорил, что один не работаю. Чимин вспоминал, как Чонгук говорил что-то такое, но омега тогда не захотел выслушать. Он спешил, был зол, не мог нормально мыслить. Наверное, тогда ему стоило вначале разбить что-нибудь, а уже потом бросаться на проститутов. Ну да ладно, хороший секс ему не помешает. Немного приведет в чувство, так сказать, освежит. Позволит наконец-то почувствовать себя желанной омегой, а не просто любимой. Так что если для этого нужен еще один альфа, Чимин не против. Главное, чтобы он остался довольным. — Ну и сколько ждать второго? — нетерпеливо пробубнил Пак. В комнате было душновато. Жар, охвативший его, вынуждал поскорее раздеться — хороший маркетинговый ход. — Кхм… Еще двоих, — поправил мужчина, хищно облизав клыки. В темноте что-то блеснуло. Крохотный шарик на кончике языка. Чимин сглотнул. А надо было сперва его послушать. Втроем у него однажды было. Как-то попался один замужний режиссер, который безумно любил свою омегу. И разделял с ним все свои увлечения. А Чимин просто хотел больше экранного времени. Но вчетвером… Он же не в блядском порно снимается… В конце-концов, должен же быть предел! Заметив в глазах омеги намек на испуг, альфа расслабленно опустил плечи и преодолел между ними расстояние в вальяжной походке. Он приобнял омегу за талию, проскользил рукой на поясницу. Чимин резко вдохнул, надеясь, что этим он не выдал своего восхищения. От альфы так и веяло аурой власти и контроля, необузданной силой, что вырывалась из него, когда тот двигал своим литым телом. Чимин в его руках был совсем крохотным и утонченным, даже слабым. Рядом с Сокджином он не любил таким быть. Не хотел того расстраивать, показывать, что он тоже может чувствовать себя плохо. Но с Чонгуком было не страшно. Он, в отличие от Сокджина, казалось, мог защитить Чимина от всего мира. — Не бойся, маленький, — рыкнул мужчина и склонился, чтобы укусить задрожавшую омегу за ушко. Чимин издал крохотный звук, позволил прижать себя ближе. — Я проконтролирую, чтобы ты испытал только удовольствие. Ты заслуживаешь этого. Его слова ударили в самое сердце. Чимин знал, что проституты умеют говорить красиво: их языки годятся не только для физических ласк, но и хорошо подвешены. Однако не догадывался, что они умеют быть настолько проницательны. Рядом с альфой было горячо. В его объятиях невыносимо жарко. Тем не менее, Чимин не пытается отстраниться. Он льнет ближе, ластится под прикосновения. Ему нравится запах альфы, мускусные и тягучие нотки в нем, чистый голос, которым мужчина так умело переходит на шепот, вызывая по коже мурашки. Что-то незнакомое раньше заставляет забыть об обиде — не портить таким горьким чувством будущее удовольствие — и поддаться появившемуся из ниоткуда желанию. Ощущение довольно необычное, резкое, словно сбивает с ног высокой волной. Альфа, кажется, чувствует что-то подобное, и, несмотря на слова, что «сам не работает», прислоняется сильнее, опаляет горячим дыханием подставленную шею и тянется к тонкой коже клыками. Чимин хнычет, напрашивается на ласку, вставая на носочки. Дверь открывается. Чимин испуганно распахивает глаза, которые до этого прикрыл от неги. Альфы — определенно они, учитывая рост и телосложение, — медленно вошли в номер, на мгновение впустив в комнату шум с танцпола. Чимин уже и забыл, как там громко. В отеле отлично постарались над шумоизоляцией. Один из них вошел первым, второй же — Чимин мельком успел разглядеть за чужой спиной — совершенно спокойно усадил возмущенного Сокджина на свободный диванчик, по-дружески похлопав актера по плечу. Ким тоже успел рассмотреть Чимина в объятиях другого и уже хотел было броситься к ним, но второй альфа повесил на ручку с той стороны табличку «Не беспокоить», захлопнул перед ним дверь и закрыл ее на замок. Чимин четко слышал щелчок. — Вау, кто у нас тут! — выдохнул первый, бесцеремонно подходя к Чимину и Чонгуку. Бледноватый, с выбеленными до платины волосами. Ещё один красавчик, на которого не стыдно было пускать слюни. Он стащил с себя пиджак, бросил его себе под ноги, будто это была дешманская тряпка, а не от кутюр, и закатал рукава белой рубашки по локоть. — А ты не предупреждал, что это будет Пак Чимин, — альфа взял Чимина за подбородок и развернул к себе, его тяжелый взгляд пригвоздил омегу к полу. Этот был совсем не такой, как Чонгук. Он был чуть ниже его, не такой крупный, но от него явно исходил дух лидера. Настоящего альфы. Сильный, не терпящий отказа. Перед ним не поиграешь в кошки-мышка, как можно было с Чонгуком. У Чимина задрожали коленки. Этого он хотел первым. — А что? Не нравится? — где-то со спины послышался голос Чонгука; его руки сразу же обняли Чимина за талию и притянули обратно к себе, будто бы этим жестом он говорил своему другу «не хочешь — мне больше достанется». — Смеешься? Этот малыш настоящий секс-символ, — промурлыкал первый, подходя еще ближе. Они зажали омегу между собой, не позволяя даже вдохнуть чем-то другим, кроме собственных запахов. У Чимина закружилась голова. О Господи… — И как же ты его достал? — Оказался в нужном месте и в нужное время, — довольно хмыкнул Чонгук. Его широкие ладони оказались на бедрах омеги, сжали и, пробравшись ко внутренней стороне, развели в стороны. — Долго упрашивал это сокровище? — с нескрываемым интересом спросил мужчина. Чимин почувствовал себя вещью. В том, как они о нем говорили, хотя он стоял прямо между ними, как они трогали его тело, как властно и жадно облизывали взглядом. Прямо маленькой, жалкой вещью. Но ему это безумно нравилось. Хотелось еще. — Скорее он упрашивал меня, да, маленький? — Врешь! — Учитывая, какой Сокджин идиот, может и не врать. Чимин резко бросил взгляд в сторону — заговорил второй. Самый высокий из них троих. Красивый безбожно. Большой и… Боже, какой же огромный. Чимину пришлось поднять голову, чтобы рассмотреть его лицо. Он тоже оказался рядом. Но не прикасался, а наблюдал. И смотрел так голодно, будто набросится на омегу, стоит тому издать хотя бы один стон. — Действительно, — согласился первый. Он стянул с Чимина пиджак с каким-то детским трепетом, специально проследовав пальцами за тканью, пока та съезжала по опущенным рукам. Чимин проследил за его манипуляциями помутневшим взглядом. Как же это было горячо, сколько в альфе было восхищения к нему. Чонгук же припал губами к открывшейся шее, поглаживая изгибы круглых ножек у промежности. Своими острыми клыками и пирсингом на языке он заставлял омегу окончательно обмякнуть. Это было так приятно, так необычно. Чимин не верил, что от одних засосов, которые никогда не откликались в нем, можно так сильно течь. Ему уже было неудобно в брюках, которые за короткое время успели прилипнуть к заднице из-за смазки. Чимин положил ладонь на его затылок, прижал его губы сильнее. Он еще никогда не чувствовал ласки от альфы так же остро, как сейчас. Казалось, если Чонгук сейчас коснется его члена, Чимин с позором спустит себе в трусы. А возможно, уже спустил — Пак практически задыхался, не контролируя своего тела. — Черт, да он же накаченный! — первый альфа взял его за щеки, покрутил голову совершенно не сопротивляющегося парня. Наоборот — Чимин только сильнее застонал. Хотелось, чтобы альфы не нежничали с ним, а вели себя как можно похабней. — Посмотрите, какой податливый! — У меня наркоты не было, — сразу же отмахнулся Чонгук, поднимая руки. Он ведь точно ничего подобного не делал, да и Чимин еще пять минут назад вел себя абсолютно адекватно. Ну, как для омеги, чей альфа изменил с первым встречным. Чимин, которого перестали держать, свалился к чужим ногам. Он, как ума лишенный, даже не заметил этого, только уткнулся носом в чужие ботинки и стал ластиться, тереться щекой о край штанины и поскуливать, как нуждающийся щенок. — Я слышал, что в номерах распыляют афродизиаки для омег, но думал, это только слухи, — послышался голос второго где-то сверху. — Я ничего не чувствую, — Чонгук принюхался. — Но ты же альфа, — хмыкнул первый. На мгновение они замолчали — Чимин чувствовал их тяжёлые сосредоточенные взгляды спиной. Наверное, размышляли — стоит ли? Все же, никому не нужны были проблемы. Потом послышались шаги. Слегка торопливые, быстрые. А потом — щелчок и голос Чонгука: — Скоро ему полегчает. Мне он грубым нравился больше. Отключили распылитель — догадался Чимин где-то на периферии сознания и недовольно захныкал. Ну зачем? Ему ведь только-только стало все равно на Сокджина. — А сейчас что нам с ним делать? Он же не соображает. Но Чимин соображал. Отлично слышал их приглушенные и будоражащие голоса, чувствовал запахи, наслаждался прикосновениями. Просто его тело и разум настолько расслабились, что желания концентрировать свое внимание хоть на чем-то постороннем, кроме собственного возбуждения, не было от слова совсем. Кто-то присел перед ним на колени. Чимин сразу же приподнялся, положил голову на чужие бедра и издал звук, похожий на урчание. Альфа зарылся пальцами в аккуратно уложенные стилистом волосы и погладил ластящегося под прикосновения омегу. — Я бы не бросал этого крохотного щеночка одного, — умиленно пробормотал первый альфа. — Только посмотрите, какой нуждающийся мальчик. Намджун, ты правда готов от него отказаться? Намджун, второй альфа, тоже присел рядом. Чимин полузакрытыми глазами увидел, как еще одна пара рук тянется к нему, дарит новую порцию желанной ласки. Намджун гладит его щеку, провел большим пальцем по пухлым губам, слегка надавив на нижнюю. Чимин поддался вперед и обхватил его палец, принялся медленно посасывать. Обвел языком, втянул щеки, создавая приятное давление, — намекал, на что способен, если с ним решат остаться. А он очень на это надеется. Сам точно себя удовлетворить не сможет. — Черт, — восхищенно выдохнул Намджун. — Юнги, может, ты и прав. Чимин услышал смех всех троих, а потом понял, что его поднимают. Он даже не попытался ухватиться за кого-то. Просто поддался — неважно, что с ним сделают, главное быстрее. Ему уже не терпелось. Если до действия афродизиака ему казалось, что трое альф это слишком, то сейчас ему мало их. Ему определенно нужно больше. Он хочет все и сразу. Его уложили на кровать. Такого послушного, расслабленного, позволяющего все, что только придет альфам в головы. Чимин сразу же потянулся к ним. К кому-нибудь, только бы не мучиться без прикосновений. Первым, кто откликнулся на скулеж, был Чонгук. Он припал к покрасневшим искусанным губам омеги, целуя и трахая приоткрытый рот языком. Чимин стонал, выгнувшись в пояснице, чтобы прижаться к альфе набухшими сосками. Так хотелось, чтобы на них поскорее обратили внимание, ведь у Чимина они были такими чувствительными. Но кто-то надавил на его грудь и прижал к кровати. Это был Юнги. Именно его руки блуждали по подтянутому спортивному животу омеги, пока где-то на груди по напряжённым соскам скользила атласная ткань наполовину распахнутой блузы. Она уже ничего и не скрывала, но Чонгуку так не хотелось отрываться от губ омеги, что не позволял снять ее. Намджун же устроился между разведенных в стороны ног и стал расстёгивать ширинку на брюках. Конечно, до этого он ещё успел поиздеваться, оттягивая самое сладкое. Альфа потерся носом о вставший член через мокрую ткань, несколько раз глубоко вдохнув, не веря, что нетечная омега может так сильно пахнуть, и немного помял ладонями бедра. Испачканные брюки и трусы сняли практически сразу. Чимин заерзал голой задницей на шелковых простынях, измазав и ее прозрачной жидкостью. Но ему было так хорошо, когда прижавшийся к животу член скользил головкой по коже, что остановиться было невозможно. Поэтому это сделал Намджун. Альфа подхватил омегу под колени и согнул стройные ножки, разводя их пошире для себя. Острыми укусами, боль от которых колючими волнами разливалась по телу, и мягкими поцелуями Намджун прошёлся по внутренней стороне бедер. Чимин хныкал под Чонгуком от контрастов ощущений. Медленно, но напористо, собирая губами выступившую смазку, мужчина подбирался все ближе к промежности. — Сладкий щеночек, так сильно течешь, — шептал мужчина. — Ты ведь только для нас такой прелестный, правда? Намджун замахнулся и с силой шлёпнул по мягкой части бедра. Чимина выгнуло, он вскрикнул в рот Чонгуку, ухватившись обеими руками за плечи альфы. Черт… Это было так горячо. Намджун, довольный реакцией омеги, бьет еще. Сильно, кажется, будто кожа растечется горячей лавой. Но на самом деле, Намджун только аккуратно похлопывал, а разгоряченному Чимину каждое его прикосновение казалось фурором чувств. Он только и успевал, что дергаться и издавать громкие нуждающиеся звуки. — Вот так, сладенький, постони для нас, — промурлыкал Юнги куда-то в шею и сжал кожу на сгибе плеча клыками. Чимин послушно выполнял его просьбу, практически не отвечая на поцелуй Чонгука. Он только плавился от кусачего и грубого поцелуя, подставляясь под боль с остервенением. — У тебя такой прекрасный голос. Так и хочется поскорее вставить тебе. Чимин второй рукой потянулся к Юнги, уткнулся пальцами в его рубашку на прессе и жадно пригладил его тело сквозь ткань. Крепкое, сильное, мышцы ощущались непробиваемой сталью. Он спустился ладонью к штанам, провел по напряженному бедру и нащупал твердый бугорок. От альфы послышался довольный вздох. — Какой нетерпеливый малыш, — ворковал Юнги, оставляя красные следы на тонкой шейке. — Такой хорошенький. Правда хочешь член альфы? Чимин отозвался приглушенным стоном. Попытался привлечь к себе внимание ерзаньем по кровати. Особенно к своему сочащемуся смазкой члену и заднице, которых так не вовремя игнорируют. Чонгук тихо хихикнул, разорвав поцелуй. Губы после него горели, приятно покалывали. Хотелось еще. — Кого из нас ты хочешь первым? — спросил Чонгук, приглаживая тонущего в удовольствии омегу по голове. — Кто тебе понравился? Наверное, он спрашивал просто так — не рассчитывал, что Чимин вообще поймет суть его слов в таком состоянии. Но Чимин понимал. И крупно задрожал — первым. А это значит, что его дырочка сегодня будет трудиться сразу для троих шикарных членов. Чимин первым делом поднимает затуманенный взгляд на Юнги. О нем он подумал в первую очередь, как о настоящем альфе, лидере этой троицы. Именно его решениям следуют, как будто безмолвно подчиняются его воле. Но потом понимает, что нет. Юнги он хочет на десерт, последним. Хочет быть затраханным и разморенным настолько двумя другими альфами, чтобы Юнги чувствовался как можно ярче, даже болезненно. Этим альфой он хочет быть разрушенным окончательно. Поэтому он тянет руку справа от себя и обхватывает бицепс Чонгука. Он тихо поскуливает ему в накачанное бедро, подползает к нему ближе и отчаянно цепляется за мужчину. Чонгука он сегодня встретил первым. И именно его он посчитал лучшим партнёром для себя. — Оу, у кого-то есть фаворит, — задорно хихикает Намджун, отрываясь от полюбившихся бедер. Но Юнги молчит. Видел, как Чимин смотрел на него, какими молящими были его глаза, с какой преданностью они ждали его. И именно поэтому принимает правила игры. Ему тоже не помешает немного закипеть, довести себя до настоящего неудержимого голода. Чонгук наклоняется для крохотного поцелуйчика в уголок губ. — Я не разочарую тебя, маленький. И отстраняется, чтобы слезть с кровати и стянуть с себя сковывающую движения одежду. Чимин не успевает пронаблюдать за этим возбуждающим процессом — Намджун занимает место Чонгука и затягивает омегу в долгий жаркий поцелуй. Его испачканные в смазке губы двигаются еще грубее, не позволяют даже участвовать в нем. Чимину ничего не остается, только позволить альфе трахать и вылизывать его рот. Матрас прогибается у его ног, а потом разведенных в стороны бедер касаются горячие ладони Чонгука. Они скользят вверх по пятнистой коже и собирают несколько капель смазки с подтянутых ягодиц, чтобы потом быть очищенными юрким язычком. — Сладкий, как мед, — довольно выдыхает альфа. Чимин наблюдает за ним приоткрытыми глазами, и его маленький член позорно дергается у пупка. Кончить хотелось нереально. Чонгук подползает ближе, прижимает ножки Чимина коленями к груди, чтобы упростить доступ к розовой дырочке. Чимину нравится эта поза. Открытая, постыдная. Когда у него даже нет шансов сбежать или спрятаться от мужчины. Сейчас он такой беззащитный перед ним, такой слабый и молящий, что вряд ли Чонгук сумеет сдержать свою сущность. Жадный взгляд Чонгука заставляет кровь кипеть еще сильнее. Пока двое других альф отвлеклись на собственную одежду, Чонгук обхватил ладонями упругие половинки и провел большим пальцем по сжимающейся дырочке. Тело Чимина полностью расслабленное, податливое, оно легко реагирует на любые манипуляции с ним, и поэтому сладкая дырка легко пропускает палец внутрь, словно до этого была растянута. Чимин шипит, хватается за подушку над головой не слушающимися пальчиками. Если вставит полностью, Чимин спустит с позором от забытого чувства наполненности. — Такой влажный, такой горячий внутри, — низко тянет Чонгук, довольно урча от представленного зрелища. Он оттягивает нежную стеночку, неторопливо двигая пальцем и толкаясь с хлюпающими звуками. У Чимина яйца поджимаются от удовольствия. С его члена уже во всю капает на грудь. Когда Чонгук с хлюпаньем достает палец, истекающий и нуждающийся проход остается приоткрытым, словно Чимина до этого долго и старательно растягивали. Но под афродизиаком омега слишком бессильный, чтобы контролировать собственное тело. Вид раскрытой дырки вызывает в Чонгуке утробный рык, который резонирует в Чимине. — Не издевайся над ним, — просит Намджун, стягивая с Чимина последний элемент одежды. — Только посмотри, как его задница просится на член. Чонгук тихо смеется, его глаза с горящим огоньком наблюдают, как новая порция смазки вытекает из омежьей попки. Должен войти, как по маслу. Чонгук приставляет головку ко входу, вначале водит вокруг, шлепает несколько раз стволом по расселине, а потом настойчиво толкается. Губы Чимина округляются в сорвавшемся стоне; омежье тело привычно реагирует на проникновение — напряженно замирает, сжимается, все внутренности скручиваются в тугой узел. Разгоряченному Чимину же еще хуже. Его сознание воспринимает все настолько ярко и оглушающе, что почти невозможно удержаться. Когда член оказывается внутри на половине, Чимин замирает с резким визгом и много кончает на себя. Его маленький член извергает тягучую сперму, дергаясь в оргазменных судорогах, а дырочка жадно сжимается вокруг ствола альфы, надеясь выдоить и себе побольше семени. Чимин распахивает глаза, его бедра привычно двигаются навстречу члену, пытаясь получить желанное трение о стеночки. Чонгук издает пораженный вздох от неожиданности, мышцы его живота напрягаются до острой боли, чтобы не кончить вместе с омегой. Где-то со стороны раздается хриплый смех Юнги: — Еще чувствительней, чем в течку, — альфа водит пальчиками по влажным губам, не сводя глаз с потерявшегося в удовольствии парня, — сколько же раз ты кончишь за сегодня? — Да ты посмотри на него — к утру он будет весь в своей сперме, — усмехнулся Намджун. Чимин перевел на него завороженный взгляд: без одежды альфа выглядел намного внушительней, чем в ней. Теперь ничего не скрывало его широкую трапецию плеч и татуированную грудь. В сосках был пирсинг. — Маленький, ты же сможешь поработать ртом? Сделаешь альфе приятно? Чимин задорно закивал, совсем не замечая усталости после первого оргазма — только окрыляющее чувство удовлетворения, и послушно высовывает язык, ожидая поскорее почувствовать на нем тяжесть крупной головки. У Намджуна член просто огромный. Он упругий, украшенный венами. Чимин уже представляет, как его головка в форме шапочки будет скользить в его горло и попку. А пока альфа хлопает возбужденным стволом по губам и языку, медленно толкается за щеку, чтобы растянуть ее собой и получить незабываемые ощущения. Чимин хочет помочь себе руками, но Юнги быстро перехватывает их: одну заламывает над головой, а вторую направляет к своему члену. Чимин принимает правила его игры и обхватывает толстое основание, начиная надрачивать. Чимин млеет от полной наполненности, разгоряченный чужими феромонами, которые теперь полностью вытеснили своей насыщенностью афродизиак и заставили омежью сущность пищать от восторга. Их члены такие разные, но все идеальные, ровные, с большой розовой головкой, хорошей длиной и толщиной. Хочется побыстрее вставить их в себя по самые яйца. И Чимин думает об этом уже без такого плотного тумана в голове. Его все еще плющит, но после первого оргазма стало намного легче контролировать свои конечности. Его душа будто вернулась в тело, мозг перестал воспринимать происходящее, будто все случилось с кем-то другим. И так даже приятнее. Чонгук проникает глубже, когда понимает, что омега полностью отошел от оргазма и ему точно не будет больно. Он, не отрываясь от растянувшихся вокруг его ствола покрасневших краев, вошел до основания. Слушать при этом сладкие стоны Чимина было сродни божественной симфонии. Бедра омеги подрагивали от удовольствия, его натруженная дырочка быстро-быстро сжималась, будто засасывала член альфы глубже в себя. Чонгук хрипло выдохнул. Как же хорошо… Жарко, мокро, запах омеги забился в легкие и не давал спокойно надышаться. — Какой ты… Блять… Тугой… — прошипел мужчина, но останавливаться или замедляться не собирался. Он только сильнее заводился и увеличивал амплитуду и силу толчка, пока припухшая дырочка не начала непривычно пульсировать и покалывать от грубых действий альфы. Омегу пробирает судорогой и воздух застревает в горле; однако альфы не жалеют его, даже заметив брызжущие из глаз слезы: оставляя синяки и белые полосы от ногтей, засосы и отметины зубов, будто пытаются откусить себе кусочек. Член Чонгука входит в растянутое отверстие с громкими шлепками, Чимин охотно насаживается на него, будто только этого и ждал все это время; его покрасневшие от шлепков сочные ягодицы привлекают взгляд альф, у которых уже слюнки текут — так они хотят смять их в ладонях. — Тебя Сокджин совсем не балует, а, щеночек? — хихикает Намджун, продолжая натягивать рот Чимина на себя. В такой позе Чимин не мог заглотить полностью, даже нормально двигать головой, и очень жалел, что не может почувствовать разрывающее давление в глотке. — Соскучился по хорошему члену в заднице? — Не жалей его, — подначивает Юнги, обращаясь к Чонгуку. — Разве не видно, что он хочет быть разрушенным? Я угадал, Чимин, ты ведь хочешь, чтобы твоя сладкая дырка была растрахана и использована? — и, дождавшись размашистого кивка и протяжного стона, обхватывает пальцами снова вставший член. Чимин вскрикнул от неожиданной ласки и забился в неудобной позе, пытаясь толкнуться в кулак. Не держи Чонгук его за бедра, он бы смог подмахивать задницей сразу двум альфам. — Какой хороший мальчик, послушный, такой милый омега. Мы хорошо о тебе позаботимся. — Черт, я сейчас кончу…! Чимин, услышав чужой довольный вздох, активней замычал. Ему не терпелось получить хорошую порцию спермы в задницу. К утру его животик должен быть наполнен до отказа. — Видишь, как просится. Давай, не сдерживайся. Получив от Юнги разрешение, Чонгук ускоряется, чуть меняет угол проникновения и начинает вдалбливаться в омегу. Головка билась точно о простату, часто и сильно, выбивая из Чимина хрупкие, жалостливые стоны. Он хотел бы молить альфу не останавливаться, кричать его имя, но Намджун не отпускал его, проталкиваясь к небу. — Давай, Чимини, кончи для своих альф еще раз, — нашептывал Юнги, чуть склонившись к парню. — Порадуй нас, покажи, какой ты красивый на пике удовольствия. Ты был таким невероятным, таким громким… Ты стонешь, как настоящая маленькая сучка, которая никак не может слезть с члена альфы. Нравится, когда в тебя долбятся, как в собственность, как в маленькую вещь? Чимин мог только стонать в ответ, принимая огромный член в себя. В заднице все горело, член был готов излиться уже совсем скоро, с каждым новым попаданием по простате прижимаясь к напряженному животику омеги вместе с яичками. Чонгук толкается особенно сильно и глубоко и замирает внутри, изливаясь в парня с тихими вздохами. Чимин, чувствуя, как вязкая сперма стекает дальше, оставаясь глубоко-глубоко в нем, бьется в оглушающем его удовольствии. Его глаза широко раскрыты, грудь быстро вздымается на мелких, сбитых с ритма вдохах, налитый кровью маленький член двигается вверх-вниз от спазмов, выталкивая собственное семя. Он весь мокрый, вспотевший, на коже не осталось чистого от отметин и полос места, его подтянутый животик уже второй раз оказывается испачканным. Еще один оргазм отзывается в теле болезненными волнами, но он все такой же насыщенный и желанный. Чимин не хочет, чтобы на этом все заканчилось. — Черт, ты просто невероятен, — восхищенно шепчет Намджун и отстраняется от омеги. Он подходит к Чонгуку и с предвкушением наблюдает, как член выскальзывает из натруженной дырочки. Она сжимается, закрывается от возникшей пустоты, словно желает поскорее быть наполненной снова. Альфа довольно присвистывает и сплевывает на проход, после размазывая по тонкой чувствительной коже пальцем слюну. — Я хочу быть следующим. И он не ждет ничьего разрешения. Помогает омеге перевернуться на живот и заставляет уставшее и безвольное тело подняться на колени. Чимин прижимается к Намджуну спиной, жарко выдыхает от ласковых поцелуев в шею и нежится в крепких руках, что обвили его талию. Ох, как же приятно быть крохотным рядом с ним. Юнги подходит к нему спереди, наклоняется и страстно целует, пока длинные пальцы прошлись по груди, собирая белые капельки. Его запах самый полный, цельный и многогранный из всех троих. В нем так много разных оттенков, которые кружат голову, которыми хочется дышать вечность, что Пак преждевременно разрывает поцелуй и утыкается носом под скулу альфы. Жарко вдыхает, ведет холодным кончиком носа за ухо и пьяно ласкает языком, будто дорвался до настоящего наркотика. Юнги остается только вздрагивать от опаляющего его кожу дыхания. Юнги льстит такое внимание. Он довольно урчит, поглаживая омегу по загривку. — Нравится, как пахнет альфа, который может тебя удовлетворить? — Да, да… — отзывается Чимин севшим и слабым голосом. — Пожалуйста, пожалуйста… Мне так нужно еще… — Намджун, ты слышал его? — мужчина обращается к другому альфе не так мягко, своим свирепым и лидерским рокотанием вызывая у Намджуна и Чонгука чувство подавленности, превосходства другого альфы, а у Чимина сдавленный восхищенный писк. — Займись делом. Намджун повинуется, кивая. Чимина ведет сильнее от их разговоров. В голове проскальзывает совершенно невыполнимая фантазия: Намджун и Чонгук ублажают его, используя, как дырку для траха, а Юнги сидит в сторонке и наблюдает. Старший альфа не участвует лично. Но своими редкими приказами управляет процессом, создавая для себя желанное и прекрасное зрелище. Предложи эта тройка проститутов ему подобный опыт, Чимин точно не отказался бы. Намджун, удерживая омегу за кисти обеих рук, входит одним резким рывком. Чимин ахает Юнги в шею, прячет покрасневшее лицо от взглядов альф. Пусть от наблюдающего у спинки кровати Чонгука его удовольствие скрыть не получается, и мужчина довольно прикусывает губу, поглаживая себя. Член Намджуна толще, он кажется тяжелее внутри, но после первого раза принимать его намного проще. И приятнее. Использованная, наполненная спермой и смазкой дырка охотно растягивается, хлюпает и истекает. Ствол альфы блестит, когда тот выходит, чтобы загнать по самое основание снова. Края прохода краснеют, покалывают от ритмичных фрикций, но Чимин не против. Намджун выбрал идеальную позу, чтобы вытрахать из него душу. Чимин подмахивает задницей в ритм чужому тазу, лопатки сводит от натяжения, но все удовольствие от скользящего внутри члена затмевает любые болезненные. Чимин даже не замечает, как затвердевает снова. Мышцы в паху неприятно ноют — третий раз за такое короткое время слишком для него. Но противиться ощущениям Чимин не может. Особенно, когда Намджун в очередной раз изменил угол проникновения и попал точно по простате. Юнги обхватил искаженное возбуждением лицо Чимина и приподнял, чтобы посмотреть в его заплаканные глаза. — Сладкий щеночек, так мило стонешь, — шепчет альфа в самые губы. Чимин выгибается в спине, пытается насадиться еще глубже. — И у тебя снова стоит. Какая же ты развратная, маленькая омежка. Нравится, когда тебя имеют так грубо? — Д-да… — И как далеко ты сегодня хочешь зайти? На сколько тебя хватит? Юнги аккуратно скользит пальцами по влажному от слез и слюны лицу, поправляет растрепанные волосы. Чимин тащится от неожиданной нежности, что так контрастирует с грубой долбежкой от Намджуна. — Ты такой хрупкий и маленький, так приятно разрушать тебя, наблюдать, как ты ломаешься и кончаешь от этого, — Юнги собирает сперму с живота Чимина и проталкивает испачканный палец между губ, заставляя облизать их. — Ты такой развязный… Блудливой омежке хочется больше спермы в ротике? Чимин угукает сквозь стоны. Спину уже начинает ломить от постоянного напряжения, но Чимин не попросит остановиться. Ему так больше нравится. Юнги повторяет манипуляцию с прозрачной жидкостью, пачкая в ней опухшие губы. — Сделай мне приятно, щеночек, и тогда я заполню тебя ею. Чимин нетерпеливо кивает, закрывая глаза. В такой позе Юнги сможет войти полностью, наполнив бедного омежку со всех сторон. Юнги хрипло урчит и давит на затылок, опуская парня к своему члену. Чимин высовывает язычок, лакает им выступившую природную смазку с головки, и расслабляет челюсть, передавая весь контроль Юнги. Альфа размазывает сперму по губам парня перед тем, как толкнуться ему в рот, надавливая на затылок, пока не входит до конца. Медленно, позволяя привыкать понемногу, но без остановок. Чимин хотел бы помочь себе руками, но Намджун не отпускал его, продолжая тянуть на себя, пока Юнги прижимал к себе — в другую сторону. Он чувствовал, что разрывается надвое между такими жадными к его телу альфами. Омега глухо дышит, утыкаясь носом в лобок. Во рту быстро собирается слюна, проталкиваясь в горло вместе с головкой, и Чимин непроизвольно сглатывает, чтобы не подавиться. Но для перевозбужденного и обделенного лаской альфы это было слишком — мужчина неожиданно рычит и хватает Чимина за волосы, натягивая парня на свой член грубее. О свободе действий можно было полностью забыть: зафиксировав голову в одном положении, Юнги стал вбиваться в узкое горло с лёгким фанатизмом и вылетевшими тормозами. Чимин давился, кашлял, сдерживал непослушный рвотный рефлекс как мог. Конечно, он желал этого и даже не собирался возражать — кто в здравом уме откажется быть использованным таким невероятным мужчиной? — Только посмотри, как хорошо ты принимаешь, — сладко тянет Юнги. — Твой блядский рот только для этого и создан. Чтобы отсасывать члены, а, щеночек? Ты же течешь, как настоящая шлюха, когда тебя берут двое. Что же будет, если нас будет сразу трое? Чимин прикрыл глаза и захныкал. О Господи… Они ведь действительно могут… — Такой помешанный, горячий… А ведь афродизиак уже не действует… Да, не действует. Чимин больше не чувствует себя так, будто плавает в бездонном океане. Но от запахов, особенно запаха Юнги, его ведет не меньше. Юнги надавил на затылок и вошел так глубоко, что у Чимина перед глазами заискрились звезды. Омега давится его членом, и Намджун чувствует, как напрягается всё тело парня, сжимаясь вокруг него. Он полностью обмяк в сильных руках, когда густая сперма покатилась вниз его горла. Хотелось сделать вдох — хотя бы один — но мужчина держал его крепко, пока Чимин не проглотил все до последней капли. Все закружилось, когда при очередной попытке наполнить легкие воздухом, его горло сжалось вокруг пульсирующего члена. Чимин слабо кончает, и жидкость стекает по его небольшому члену, пачкая бедра омеги и Намджуна, капая на простынь от того, как быстро и грубо его трахают. Третий оргазм выбивают из него силой, доводя практически до сухого оргазма — спермы выделяется только несколько капель. Намджун следует за ним. Прижимается тазом к ягодицам с сильным шлепком и изливается с протяжным стоном. Низким и бархатным голосом альфы. Юнги отпускает его, и они вдвоем с Чонгуком наблюдают, как Чимин не может устоять на дрожащих коленках. Со спермой Намджуна внутри кажется, что больше в него не влезет. Он такой наполненный, такой кругленький, сытый. И его альфам это тоже нравится. — Какой же ты прекрасный… Такой красивый… Кончаешь только от того, что тебя кормят сладкой спермой… Чимин слышал их отдаленные голоса, но не мог разобрать, кто говорит. Их слова троились у него в голове. Чимин упал лицом на простыни, как только Намджун отпустил его. После третьего оргазма и новой порции семени он чувствовал и пустоту, и насыщение одновременно. — Только посмотрите, какой он заполненный… — восхищенно выдохнул Намджун, разведя красные и горящие ягодицы в стороны. — Вся не вмещается уже. Намджун не преувеличивал. Чимин инстинктивно сжался и сразу же почувствовал, как по бедру скатывается несколько капель. Но альфа не позволил им упасть на кровать — подобрал пальцем и вернул на место, протолкав фаланги по самые костяшки. — Ну что же ты не стараешься, щеночек? Так всю и растеряешь. Чимин заскулил. От таких разговоров узел внизу живота снова начал затягиваться. — Хм, думаю, ты больше не сможешь принять меня, — раздосадованно рассуждал Юнги, расхаживая по кровати где-то сверху. Чимин почувствовал его ладонь на своем бедре, сжимающую и оставляющие следы. — Намджун и Чонгук не оставили мне места. — Нет… — Чимин замотал головой, словно в бреду. — Нет… Пожалуйста… Чимин именно этого и добивался. Именно так все и должно было быть. Он хочет, чтобы после Юнги он вообще не смог соображать. — Прям так просишь? А мне будет приятно, когда твоя дырка уже настолько расстраханна? Я хоть почувствую что-то, кроме чужой спермы? — Да… Я постараюсь… Я буду очень хорошим… — мямлит Чимин, чуть покачивая поясницей, чтобы подвигаться на пальцах Намджуна. — А ты, оказывается, еще та шлюшка, — насмехается Чонгук, приподнимая измученного омегу за подбородок. — Такой развязный и грязный малыш… С виду и не скажешь, что ты такая давалка. Чимину не обидно. Но он на самом деле не ожидал от себя такого. Его просто ведет от них, ему хочется еще. И то ли это странный афродизиак для омег все еще так странно действует на него, то ли он не выносит запахов альф. Парень крутит задницей, хнычет и ерзает. В его попке так отвратительно пусто без члена. Особенно без члена Юнги. — Чимини, я знаю, как ты можешь порадовать меня после такого, — горячо шепчет Юнги, склонившись к его ушку. Омега ждет предложения с нетерпением. — Ты будешь хорошим мальчиком и постараешься для нас? — Да, да, я буду. Пожалуйста, я очень хочу…. — Ты же примешь двоих одновременно? Юнги спрашивает с надеждой. Звучит так, будто заранее готов к отказу, ведь для многих это было бы слишком — даже очень слишком — но этот отказ определенно расстроит его. Чимин поражается сам себе — всерьез думает над предложением. В трезвом уме ни за что бы не согласился. Это опасно и в такой спешке не делается. Тем более, без должной подготовки и с незнакомыми людьми. Проститутами, конечно, что для них как плюс на весах решения — наверняка они разбираются в подобных вещах. Он не знает, почему думает об этом. Может, потому что пьян. Или потому, что на него действует так много восхитительных запахов. Намджун что-то шепчет Юнги. Чимин слышит еле разборчивое «не перегибай». — Не слушай его, маленький, — воркует Чонгук, склонившись к его лицу. — Откажись, если не хочешь, не бойся… Но когда Чимин поднимает на альфу глаза, мужчина понимает — не боится. И отказываться не хочет. В его заплаканных глазах со слипшимися ресницами плясали бесы. — Я… — Чимин сглатывает вязкую слюну в горящее после траха горло. — Я не уверен… — омега не скрывает своих сомнений, надеясь, что так альфы не будут слишком требовательны к нему. А потом все же смущенно шепчет: — Я не против. И отводит блестящие глазки в сторону, чтобы не видеть реакции Чонгука на свои слова. Рядом оказываются они все, нежно мурлыча комплименты между довольными хихиканьями. — Я позабочусь о тебе, щеночек, — пообещал Юнги, проведя носом по скуле и втянув омегу в долгий поцелуй. Парень впивается во влажные уста, позволяет проникнуть в себя языком и сплетается с ним в страстном танце. Его касаются очень мягко, три пары рук и губы творят с его телом невероятные вещи, окружая буквально со всех сторон. Слишком невероятно и трепетно. Но растраханному и чувствительному омежке этого мало. И мужчины это прекрасно понимают. Поэтому Чонгук первым ложится на кровать и приглашает Чимина устроиться у него на бедрах. Пак поднимается с болезненным поскуливанием, даже не представляя, как долго он сможет продержаться в такой позе, ведь его ноги уже давно не слушаются хозяина. Но Чонгук помогает ему и медленно входит в хлюпающую дырочку, придерживая за талию. Чимин довольно выдыхает, когда в проходе снова появляется приятное ощущение наполненности. Он даже крутит тазом немного, чтобы как следует распробовать это давление. Юнги же слез с кровати и встал позади Чимина. Он мягко погладил ровную спинку, сжал клыками загривок, чуть не прикусив тонкую кожу в свободном от метки местечке. Чимин лег на грудь альфы, ответил на еще один поцелуй, когда мужчина развернул его за подбородок к себе. Целоваться с Юнги было особенно приятно. Он сразу чувствовал, кто хозяин положения. Юнги тоже замечал изменения в парне. Ему нравилось, каким мягким и разнеженным становится Чимин, стоит альфе только прикоснуться к нему, совсем легонько надавив на него, чтобы прогнуть под себя. Чимин поддается, будто сделанный не из твердой плоти, а мягкого и гибкого меда, который растекается под пальцами стоит только разогреть. Юнги надавил на плечи омеги, заставляя того лечь на грудь Чонгука. Второй альфа перетягивает все внимание на себя, обнимая и целуя, срывая с пухлых губ крохотные стоны. Но ненадолго. Юнги коснулся покрасневшего входа, обвел огибающие ствол края, размазывая смесь смазки и спермы вокруг. Ее так много, и палец так легко скользит по коже, что у Юнги не остается сомнений — будет не так уж и сложно. Мужчина еще какое-то время ласкал припухшее отверстие, а после аккуратно добавил к члену один палец, заставляя Чонгука и Чимина прошипеть сквозь стиснутые зубы. Чимин справляется легко — замечает увеличившееся натяжение, но совсем не чувствует дискомфорта. Поэтому подает Юнги знак, чтобы продолжал. — Умничка, молодец, сладкий малыш, — повторял альфа, чтобы отвлечь его. — Посмотри, как ты хорошо справляешься. Ты же такой утонченный, изысканный… Но так прелестно принимаешь сразу и пальцы, и член… Ты такой невероятный щеночек. Чимин срывал голос с каждым новым пальцем. Он не боялся, что ему навредят — Юнги должен был знать, как все сделать так, чтобы Чимин оставался в безопасности. И так и произошло. Но новые ощущения были такими непривычными, особенными — мощными. Чимин переживал, что второй член не просто разрушит его. После такого от омеги ничего не останется. Четвертый палец оказался самым болезненным. Чимин глубоко выдохнул в ключицу Чонгука и заерзал, пытаясь отстраниться. Из груди вырвался тихий скулеж. Юнги послушался — вытащил сразу все пальцы, позволяя омеге небольшой перерыв. Чимин сразу сжался от возникшей пустоты. Теперь члена Чонгука было мало, хотя еще минуту назад было вполне достаточно, чтобы изнывать на нем от удовольствия. — Нет, нет… — захныкал парень, — верни… Губы Юнги растянулись в ехидной улыбке. Ладони Чонгука на его талии сжались сильнее. Пальцы проскользнули вдоль основания члена Чонгука и медленно вошли. Три сразу. Чимин захрипел, плаксиво надул губки и сам дернул бедрами. Ему уже не терпелось. — Хочешь попробовать снова? — Да… Да… Давай… Юнги послушался. Добавил четвертый палец и чуть оттянул стеночку вверх. Для Чимина это было слишком. Он замычал от смеси непонятных ощущений и вцепился в плечи Чонгука. Запах альфы помогал не сойти с ума. Чонгук заботливо пригладил растрепанные волосы на затылке и затарахтел на ушко: — Ты такой молодец, так отлично принимаешь… Убедившись, что омега хорошо растянут, Юнги сплюнул себе на ладонь и тщательно размазал все жидкости по стволу испачканной рукой. Чимин слегка приподнялся, чтобы проследить за тем, как Юнги будет проникать в него, но как только головка коснулась дырочки, Намджун обхватил его щеки двумя руками и влажно поцеловал. Чимин взвизгнул в ласкающие его губы, стоило головке протолкнуться внутрь к члену Чонгука. Юнги сам прошипел от давления и замер, приходя в себя. От такого уже можно было кончить. — Расслабься, маленький, — улыбнулся Чонгук, успокаивая омегу. Он проскользил по напряженным бедрам, изгибе талии и остановился у стоящих сосков. — Тебе не больно? Чимин помотал головой. Не больно. Но так много. Увидев, что с Чимином все в порядке, Юнги двинулся глубже. Его член входил медленно, пока Чонгук гладил бедра и ягодицы омеги, а Намджун занял его рот своим языком. Они замерли все вместе, когда это произошло. Чимин отстранился от Намджуна и опустил пораженный взгляд вниз на свой маленький и слегка округлившийся от спермы животик. Теперь он заметил что-то еще. И коснулся. Чонгук сразу же отозвался гулким вздохом, тоже не отрывая глаз от столь невообразимого зрелища. Чимин задышал чаще. Ему не верилось, что все это с ним, а не с кем-то другим. Он чуть надавил пальцами на выпирающую головку, обвел ее и забито застонал. Господи… Это было так хорошо. Он не жалел ни секунды, что согласился на подобное. Его животик был переполненным. Таким тяжелым, сытым. Внутри же все горело, покалывало от липкого и сочного удовольствия. Такого у него еще никогда не было. — Блять, крошка… — протянул Юнги за его спиной и уткнулся влажным от испарины лбом в загривок омеги. — Ты такой… Как же в тебе хорошо… Блядство… Юнги двинул бедрами. Легонько, на пробу. Надеясь сделать все очень аккуратно и безболезненно. Чимин отозвался новым стоном. Давление и так распирало его изнутри, а тут уже толчки… Да он же сойдет с ума… — Юнги, давай уже… — не выдержал Чонгук, потонув в безумии первым. После этих слов Чимин последовал за ним. Ведь Юнги действительно начал двигаться. Омега скулил, когда они долго и мучительно заполняли его до отказа. Это было так хорошо, так чертовски правильно и нужно, что нельзя было вообразить что-то лучше. Когда же к ним присоединился Намджун, приставив к приоткрытым от удовольствия губам снова горячий и упругий член, Чимин забылся окончательно. Он дёргался и скулил, не зная, в чью сторону двигаться. Его натруженная дырочка хлюпала и истекала смазкой и каплями спермы, маленький вставший в четвертый раз член терся о пресс Чонгука, придавая процессу невероятных ощущений. — В тебе так горячо, маленький. Ты так стараешься для нас, — шептал Юнги в маниакальном бреду. Чонгук и Намджун вторили ему, тихо поддакивая и осыпая запутавшегося между реальностью и вымыслом Чимина комплиментами. Парень царапал бедра Намджуна, пока давился его толстым членом, и одновременно с этим пытался дышать и стонать. Он был так хорошо и качественно заполнен во все дырки, так грубо и умело использованный, что остатки разума оставили его. Движение внутри интенсивное, оно выбивает весь воздух из легких, оставляя их гореть от пустоты. Животик начинал побаливать от чрезмерной наполненности, член Чонгука с каждой фрикцией натягивал взмокшую кожу. Он тек от их грубых толчков и пошлых слов, задыхался, судорожно сжимался сразу вокруг двух членов, хотя растраханная и уничтоженная дырочка почти не справлялась с этим. Он даже думать не хочет о том, какой она будет, когда альфы выйдут из него. Чимин начал скулить жалобней, как только понял, что больше не может терпеть. В висках пульсировало, член требовал к себе внимания, но если он сам попытается довести дело до конца, Намджун проткнет его горло насквозь своим размером. Это было невыносимо приятно. Он хотел кончить, но после стольких оргазмов вряд ли сможет сделать это без рук. Ему нужно хоть немного. Особенно, когда по яйцам уже стекает смазка, а сама головка начинает пульсировать. — Умница, маленькая хорошенькая омежка, — продолжал Юнги. — Сегодня ты заслуживаешь награды. Что ты хочешь? Что мы должны сделать, чтобы тебе было ещё лучше? Намджун на минуту отстранился от него, чтобы дать возможность ответить. Чимин еле разобрал смысл чужих слов и севшим, сиплым голосом прошептал: — Я хочу, чтобы вы наполнили меня своей спермой. Втроём. Все вместе. Хочу вас в себе. Глубоко. А потом, чтобы вы заткнули меня пробкой, чтобы ничего не вытекло до утра. Они переглянулись. Довольные, возбужденные, жадные к такому разврату. Им нравилось, что они сделали с омежкой, до чего довели его, что у милого и послушного Пак Чимина, известного своим ангельским характером, появились такие похабные желания. — А ты сможешь? В тебе уже столько нашей спермы… Вся не влезет, — Намджун цокнул языком, перебирая меж пальцев влажные волосы на затылке омеги. — Влезет… Я смогу… Пожалуйста… Они переглянулись снова. Более чем довольные таким ответом. — Твое желание — закон, маленький наш, — соглашается Юнги. — А теперь постарайся расслабиться: у тебя ещё много работы. — Да, щеночек, постарайся не кончить сразу. — Да — только, когда мы позволим. Чимин недовольно дует горящие губы. — Но… Я уже хочу… Чонгук опускает взгляд на истекающий член омеги и недовольно цокает языком. — Нет уж. Если кончишь, все закончится, и мы будем играть с теми, кто соблюдает правила. Как тебе такое? — Я соблюдаю! — возразил парень. — Я всегда играю честно. — Тогда будь хорошим мальчиком — раскрой себя, — попросил Юнги, замедлившись в толчках. Чимин повинуется: заводит руки за спину и разводит половинки в сторону, показывая альфе чудом растянутую вокруг двух огромных членов альф натруженную сладкую дырку. — Ох, крошка, это прекрасно. Ты просто нечто. Я так хочу тебя. — Мы все хотим тебя. Хотим наполнить тебя со всех сторон. — Вот так, маленький, — Чонгук не выдержал паузы, начал толкаться сам, добавляя нового трения и давления на простату. Чимин задрожал, вскрикнул от удовольствия. — Ты такой хороший мальчик, так хорошо держишься для нас. — Чонгук, я… Я не могу больше… — захныкал тот, по красным щекам прокатились несколько капель слез. — Пожалуйста! Позвольте мне… — Нет, — твердо возразил Чонгук. — Хотя бы немного, — снова взмолил Чимин, теперь оборачиваясь к старшему. — Юнги, прошу! — Ты хорошо справляешься, щеночек, — улыбнулся тот и пригладил парня вдоль позвоночника. — Намджун? — с мольбой в глазах позвал омега. — Нет, Чим, — хмыкнул мужчина и притянул его голову обратно к члену. — Лучше займись делом, а? Все начинается сначала. Чимин умирает в их руках, крупно дрожит и извивается от оглушающего удовольствия, но кончить все никак не может. И эта безысходность заставляет его гореть, кончаться как личность и оставаться безвольной игрушкой, которую так удобно нанизывать до самого основания. Его собственный член, обделённый лаской, набухший от возбуждения, красный от прилившей крови, шлёпает по мягкому животу. Руки так и просились все же коснуться его, но безуспешно — Юнги перехватил их и завел за спину, удерживая одной рукой в тугом замке. Юнги замирает первым. Он прижимает Чимина к себе за талию, загоняя член по самые яйца и долго выплескивает густое семя. Чимин распахивает глаза, скулит и стонет, пытаясь отстраниться. Нет… Это так много… Это слишком… Но за ним следует Чонгук, когда почувствовал, как омежья попка сладко сжимает их члены в себе, окончательно выдаивая. Намджун кончает тоже, прижав омегу к своему лобку носом, надавив на затылок, как только Чимин начинает стонать громче и сглатывать чаще. Омега давится от неожиданности, белая сперма выплескивается наружу, стекая по подбородку и шее вместе со слюной. А внутри у него уже ее столько, что не успевают альфы вытащить, как из задницы уже вовсю течет. — Глотай, крошка, не халтурь, — приказывает Намджун, толкаясь в горло еще раз. Чимина скручивает в спазме, все его тело сжимается, и альфы, что все еще пульсировали внутри него, стонут в унисон. Чонгук несколько раз проводит по горячему члену омеги и тот сухо кончает, только извиваясь и поскуливая от болезненного оргазма. Отдышавшись и придя в себя, альфы медленно отпускают Чимина, позволяя ему окончательно обмякнуть и упасть на Чонгука. Мужчина прижимает его, такого запыхавшегося и уставшего, к себе и аккуратно поглаживает по коже, где, казалось, не осталось живого от отметин места. — Ты такой молодец, был таким хорошим малышом, — прошептал Чонгук и нежно поцеловал в макушку. Чимин прикрывает глаза от ласки, после таких грубых действий поцелуи Чонгука кажутся мимолетными прикосновениями цветочных лепестков. Он тычется носом куда-то в шею, выискивая, где феромоны будут чувствоваться ярче, тем самым вызывая легкую щекотку в чужом теле. Юнги и Намджун тоже были где-то рядом. Чимин чувствовал их успокаивающе поглаживая и трепетные поцелуи, но сморенный омега совсем не мог на них сосредоточиться. Чимин чувствует себя таким податливым и беспомощным, что даже двинуть пальцем не получалось. Он медленно отходит от всего случившегося, переваривает то, что натворил. И в целом, если закрыть глаза на моральную сторону вопроса, он весьма доволен собой. Чонгук поднимает его на руки через какое-то время. Чимин жмется к его груди, даже не пытаясь разглядеть, куда его несут. Пусть и не очень хотелось оказаться в таком виде перед гостями вечеринки, на сопротивление сил не было. Только желание поскорее провалиться в сон. Его опускают в горячую ванну. Вода плавными и гладкими потоками окружает его, позволяя задубевшим мышцам наконец-то расслабиться. Чимин чуть шипит, когда полосы от ногтей неприятно пекут, но это временный дискомфорт, который очень скоро проходит. — Чимин, не засыпай пока, — просит его Чонгук, будто прочитав мысли омеги, — позволь мне поухаживать за тобой немного. Чимин довольно мычит и кивает. А потом сонно бубнит: — У меня нет столько денег… — Ты о чем, маленький? Чимин шепчет, не открывая глаз: — Это ведь не входит в основной прайс, да? — О чем это он? — слышится удивленный голос Юнги где-то рядом, а потом хриплый и урчащий смех Чонгука. — Расскажу потом. После ванны его укладывают на чистую кровать и окружают заботой, позволяя уснуть. Чимин был таким чистеньким и свежим, будто последние несколько часов нежился в спа. Но приятная тяжесть и боль в каждой клеточке, горящая задница и полный животик напоминали об обратном. Чимин только хотел было узнать, каково это — изменять тому, кого любишь. И это оказалось божественно.

***

Спустя какое-то время Чонгук и Намджун выходят из номера, направляясь к бару, чтобы взять что-нибудь перекусить. В пять утра музыка уже не играла, многие бедолаги, что остались, валялись по углам в отрубе, а работники отеля лениво кружили по помещению, приступив к уборке. Чонгук вяло зевал, тер сонные глаза и пытался пригладить распустившиеся после «развлечений» волосы, но все было тщетно — больше он не выглядел таким же сногсшибательным, как после умелой руки стилиста. Намджун, грубо говоря, тоже. Они оставили такому же уставшему и сонному бармену небольшой заказ и, даже не успев присесть за стойку, заметили уже знакомую мордашку на диванчиках. — О, глянь на это. Муженек нашелся, — с язвительной ухмылкой пробубнил Намджун. Альфы переглянулись. По задорным взглядах друг друга они поняли, что разговор предстоит веселый. Они подходят к нему и будят: — Эй, Сокджини… Просыпайся! Сокджин, развалившийся на спинке в крайне неудобной позе, по очереди разлепил глаза, словно они у него открывались по одному, как у рептилии. Наблюдать за этим было бы весьма забавно, если бы мужчина не решился болезненно выдохнуть и одарить двоих альф невероятным перегаром. — Что? А? Где? — он покрутил головой и схватился за виски — Чонгук практически ощутил на себе эту адскую боль. — Доброе утро, — шикнул на него Намджун и для лучшего эффекта пнул чужой ботинок своим. — Который час? Сокджин завозился, его ослабевшие конечности смешно дергались, пытаясь ухватиться за диван. — Почти шесть. Тебе пора домой, — посоветовал Чонгук, помогая мужчине подняться. — Да-да… — Сокджин неохотно поддался и закивал. Он был очевидно не рад, что его разбудили только ради этого. А потом в прокуренной голове что-то зашевелилось — Чонгук точно заметил в заплывших глазах проблески сознания — и альфа растерянно выдал: — А где Чимин? Вы не видели его? И огляделся, словно омега должен быть где-то под его ногами. Но, на огромное удивление, не найдя там своего жениха, занервничал и стал осматриваться активней. — Видели, — хмыкнул Намджун. — Он просил передать тебе это, — Чонгук достал из кармана золотое кольцо, украшенное диамантами, и вручил ошарашенному мужчине прямо в руки. Тот смотрел на украшение очень долго, словно понятия не имел, что держит. Соображал крайне туго, слегка пошатываясь на неустойчивых ногах. А потом его глаза округлились, словно он узнал кольцо. Сокджин будто бы проснулся и заговорил осознанней: — Откуда это у вас? Что происходит? Чонгук, еще при первой встрече, заметив на пальчике Чимина это кольцо, не мог стерпеть мысли, что такой отвратительный козел, как Сокджин, может называться женихом такого прекрасного омеги. А как только Пак уснул, аккуратно снял его и закинул себе в карман. Думал, встретиться с Сокджином в более личной обстановке и подправить ему парадный макияж, но все случилось не совсем так, как бы ему хотелось. — Хей, успокойся. Полегче, — Намджун выставил руки вперед, чтобы в нужный момент остановить альфу от глупостей. А они уже зарождались в чужой голове — Чонгук был в этом уверен. — Мы просто немного поговорили с ним и договорились о новом контракте. Пока на пять лет, а потом посмотрим, как пойдут дела. — Ну, это же отличная новость, — альфа пожал плечам, но пока не складывал «два и два». Намджун решил ему помочь. — Да, он тоже так считает. Ты выбил для него отличный контракт, поздравляем! — Чего? Что это значит? — Мы подпишем с ним твой контракт. Со всеми правками и повышенным гонораром, — простыми словами объяснил Чонгук. Сокджину этого было достаточно, чтобы взорваться. Его лицо залилось красным от злости. — Вы с ума сошли? С кем вы собрались подписывать контракт? Да он неуравновешенный кретин! Он алкоголик и наркоман! С ним одни проблемы; где бы он не оказался, постоянно разгораются скандалы! Вы разве не знаете, какой он шлюха? Да он скакал на каждом члене этого шоу-бизнеса… — То есть, такой же, как и ты? — не выдержал Намджун, перебив альфу. Он закатил глаза и недовольно цокнул языком. — Послушай, Джини. Ты все равно нам не подходишь. Мы ищем профессионала, а не аматора, с отличным послужным списком и хорошими отзывами. В отличии от тебя, на Чимина никогда не поступало жалоб в профессиональном плане. На съемки он не опаздывает, не появляется пьяным или накуренный, при наличии стабильного дохода проблем не создаёт. А у тебя крыша протекает даже, когда кошелек ломится от денег. Так что советуем искать другое агентство, пока не оказался на улице. Сокджин, кажется, не совсем слушал его. Кивал, да. Но не переваривал суть. Словно думал о своем, совершенно о других вещах. Чонгук было подумал, что мужчина после наркоты совсем не соображает, но тот брезгливо усмехнулся и протянул догадливое «а-а». — Он и с вами трахался… — прошипел Сокджин. Его кулаки сжались сильнее, под пальцами что-то хрустнуло и посыпалось на пол. Чонгук запоздало понял, что кольцо. Золотое. С чертовыми диамантами. Рассыпалылось, как песок. Сокджин так быстро рванул с места, будто и не отходил от алкоголя и травы. Намджун с Чонгуком даже моргнуть не успели, как Сокджин направился к двери, пытаясь войти в номер. — Чертова сука, — кричал он, будто бы мог одними словами достать Чимина. — Ну я ему устрою! Надо было раньше показать ему, где его место. Шваль, он будет у меня такой синий, что о других альфах и не подумает. Стоило мужчине коснуться ручки двери, как из номера вышел Юнги. Юнги, в сравнении с высоким и широкоплечим Сокджином, не казался таким уж и устрашающим. Но это только на первый взгляд. Если наблюдать за ситуацией издалека. На самом же деле, стоит только встретиться с ним лицом к лицу, как все сомнения сразу же пропадали. — Может, повторишь? — ровно сказал Юнги, но с таким ледяным лицом, что только у Сокджина затряслись коленки. Даже бармен поскорее ретировался, хотя очень хотел забрать деньги за готовый заказ. — Я не расслышал. Ну, чего же ты? Язык проглотил? — Чонгук было подумал, что Сокджин от первозданного ужаса и оцепенения просто кивнет, признавая чужое превосходство. Ведь альфа совсем растерял былой запал, замерев перед Юнги. — Значит слушай сюда. Если я увижу тебя хотя бы в радиусе ста метров от Чимина, я не то, что уничтожу тебя. Я сделаю так, что ты больше никогда не попадешь на камеры. Ни одна вшивая собака на тебя не посмотрит, ни один журнал не напишет, даже если ты пройдешь голым и обкуренным по центру Сеула. О твоём существовании забудут все. Ты меня понял? Сокджин гулко сглотнул. Он какое-то время молча тупился в пол, пока Юнги не рыкнул на него, и тот отскочил в сторону, выставляя руки вперед в защитном жесте. Чонгук точно слышал щенячий скулеж. — Какой трусливый маленький альфа, — захихикал Намджун, подходя к Сокджину со спины. Его огромные ладони легли на напряженные плечи. Намджун наклонился к чужому уху и прошептал: — Может, ты хочешь искупить свою вину? Мы натурой извинения тоже принимаем. Сокджину хватило секунды, чтобы вырваться из чужой хватки и скрыться за дверьми лифта. Чонгук с нескрываемым удовольствием наблюдал, как в глазах альфы виднелся ужас — поверил, что его могут пустить по кругу. — Последнее было лишним, он ведь теперь спать не будет. — Думаешь? Они рассмеялись и дали друг другу пять. — Заткнитесь оба, — шикнул на них Юнги, чуть прикрывая дверь в номер, — ещё разбудите. Альфы склонили головы. — Прости, хен. Юнги закатил глаза. — Я побуду с ним. Как проснется, отвезу домой. — Так нечестно! Почему только ты остаешься? Но Мин не слушал их возмущения. Он уже возвращался в номер к спящему омеге, желая поскорее оказаться рядом с ним в теплой кровати. — А вы — отсыпаться. В понедельник готовим текст контракта к подписанию, — скомандовал Юнги и сделал характерный жест кистью, который значил «поскорее выметайтесь». Намджун и Чонгук недовольно побухтели, но против лидера не пошли, поэтому покорно протянули: — Есть, шеф. И направились к выходу. А Юнги поправил слетевшую с ручки двери табличку «Не беспокоить» и с легкой улыбкой закрылся в номере.