Лепестки в следах

Она умирает в пепле, крови и лезвии меча — от него и с ним в руках. Она едва дышит, она едва чувствует что-либо, кроме пробирающейся пустоты вместо боли (это смерть; она знает это; она уже встречала её в глазах других), она едва понимает, что Сосо говорит над ней, беспокойная и определённо громкая, но она не слышит, и это расстраивает её, она бы хотела услышать её голос ещё раз, если у неё есть такой шанс. Она видит цветы сливы. Великолепные, яркие и нежные, несмотря на смертоносность, что они несут другим. Лепестки окружают их, заслоняя небо; их так много, больше звёзд, и она чувствует умиротворение. Это Чхон Мён; она знает его ярость, и она знает его милость; эти цветы — для неё. Она не знает, где он; он бы был здесь, если бы мог, она знает это; но, должно быть, их враг достаточно опасный, что он может отправить только лепестки слив, хотя ей также хотелось бы увидеть его глаза, как и голос Тан Сосо. Спасибо, — думает она, когда один из лепестков падает ей на лицо, ненадолго прилипая к её мокрой, от слёз, от великолепия, коже.

Ю Исоль умирает в последней битве; в битве, когда воскресло чудовище, которое забрало у её саджэ, у её предка, всё; и Чхон Мён не мог отступить, не мог отвернуться, не мог оглянуться, как бы того не желал, рыча и позволяя горю литься из его глаз — но он побеждает, ценою собственной жизни. В тот день, Хуашань потерял двух из пяти мечей, но никого больше. Они не ощущали это победой.

***

Она просыпается, её ноги утопают в воде, а солнце греет кожу, когда она помнит всё. Она — ученица Хуашань. Она — беспризорница в городе, утопающего в хвори и бедности. Она — женщина, воин, прожившая всю жизнь с мечом и умерев с ним. Она — девочка, незнающая родителей, брошенная на несправедливость мира и случайно утонувшая в реке, потому что никто никогда не учил её плавать. Её зовут Ю Исоль; у неё нет имени. — Тебе нужна помощь? И тогда появляется мужчина, в дорогом-жёлтом, пожилой и с глазами полного беспокойства, хотя её инстинкты говорят ей: не доверяй, — голосом её саджэ. Однако, ровно также, как она знает, что не может уйти с этим мужчиной, что-то заставляет её согласиться. Может быть, это та девочка, которая просто делала, чтобы на неё посмотрели. Ю Исоль ничего не знает (кто она, где она, когда она, что случилось, где Хуашань, почему я говорю на другом языке, как далеко дом, мы победили?), и ей нужно узнать больше.

***

Мужчина, который привёл её в место, полное золота, настоящий дворец, с территориями дальше горизонта, что он называет своей сектой, предложил стать ей ученицей. Она хочет отказаться. Она не может отказаться. Ей некуда идти; вновь, там ничего нет; она не уверена, что произошло, но не думает, что так должно быть. Она думает о том, что бы сделал Чхон Мён, вспоминая слова Юн Чжона, что надо делать с точности до наоборот, хотя она никогда не была согласна с этим. Она думает, что Чхон Мён бы притворился послушным, пока ему это выгодно. Она считает, что Чхон Мён всегда не договаривал им очень многого, но это не было столь важно; она знала, что он любил Хуашань больше, чем кто-либо. Поэтому Ю Исоль соглашается стать ученицей другой секты, хотя всё в ней противится этому. Это мужчина с улыбкой (ей не нравится эта улыбка, хотя она не может сказать почему) говорит ей, что он лидер этой секты, Хуанхуа (внутри неё звучит гадкий смешок, удивительный похожий на Пэк Чона, когда тот крайне раздражён), и он также даёт ей новоё имя, взамен отсутствующего — Су Сиянь.

***

Она довольно быстро совершенствуется, потому что во второй раз это намного легче, чем в первый. Её методы отличные от тех, что она может видеть на длинных и заполненных площадках для внешних учеников, поэтому она сбегает от пустой траты времени в леса (здесь нет сливовых деревьев, как бы сильно и долго она не искала), и тренируется от восхода до захода солнца, повторяя основы снова и снова, пока это не станет второй, а затем и первой натурой для её нового и слабого тела. На этот раз она действительно хочет догнать своего саджэ; она хочет быть полезна; она умерла, и, Ю Исоль знает, что Чхон Мён будет винить себя даже больше, чем Тан Сосо. Она знает их обоих слишком хорошо, чтобы отвлекаться на такую чепуху, как боль в мышцах или снующее презрение в окружающих, когда она избегает их. Немногим позже её ловят в момент, когда она хочет прогулять очередное занятие. Их учитель суровый мужчина, но она может видеть, как уложить его на землю за четыре секунды (Чхон Мён смог бы за одну), потому как тот открыт и не ждёт атаки от кого-то из слабых учеников не старше двенадцати лет. Её, в наказание, как она понимает, выставляют сражаться с каким-то другим ребёнком, чья улыбка неприятно-самодовольна, хотя на то нет причин. (Она не знала тогда, что это был лучший ученик из всех внешних учеников, несмотря на свой юный возраст пятнадцати лет). — Я испорчу твоё красивое личико, — нараспев произносит этот мальчик, когда она непонимающе наклоняет голову на бок. У неё есть странное ощущение, что она много раз видела нечто подобное со стороны. Ю Исоль не избивает ребёнка до потери сознания, как привыкла делать, потому что их учитель останавливает спарринг. Дети в жёлтом, таком как на ней самой, напуганы и шокированы в разной степени. Её окружает тишина, хотя часть её всё ещё ждёт поддерживающие крики её саджэ и саджилей, её самаэ с самым громким голосом, её сахёнга, выдыхающего все свои нервы, и где-то там, посреди всего, стоял бы Чхон Мён, невозмутимый и сдержанный, но улыбающийся ей, с наивысшей похвалой из всех. Когда Ю Исоль оглядывается, там никого нет.

***

(— Ты можешь показать мне цветение слив ещё раз? — просит она своего саджэ в одном из моментов, когда ловит его перед рассветом с началом его тренировки, уходя сама из теней ночи с конца своей. Её саджэ больше не подпрыгивает при её внезапном появлении, но всё равно заметно выдыхает, медленно и устало; Ю Исоль никогда не признается в этом вслух, но ей нравится заставать его врасплох. — Зачем? — спрашивает в ответ он, поворачиваясь, когда его чёрная форма тонет в темноте глубже, чем её противоположно-белая; она не может отвести взгляд от его сливовых глаз. — Ты уже и сама способна распустить сливы. Это правда, она может, но… — Пожалуйста, — вновь просит она, и Чхон Мён смягчается, сдаваясь. Ю Исоль не понимает, как кто-то другой в Хуашань может не видеть этого? Их младший довольно слаб перед их искренними просьбами. Чхон Мён вытаскивает меч, она чувствует его ци в воздухе, и…)

…сливы распускаются на кончике её меча, нежно-розовые и лёгкие, следуя за её движениями, похожими на танец, оставляя линию из лепестков. Су Сиянь смогла заставить сливы цвести, и часть её, под всеми её стенами, смогла успокоиться. Она всё ещё ученица секты Хуашань.

***

Она бы хотела, чтобы с ней был кто-то более умный, чем она, когда спустя пять лет она не находит ничего стоящего. Она не узнаёт карты или названия мест, она не узнаёт имена или империи, она не узнаёт растения или животных. Она не понимает концепцию демонов. Царство Демонов, которым правит Небесный Демоном, пускай и с другим именем. Значит ли это… Они проиграли?

***

В этом месте нет ничего о Хуашань, ничего о Десяти Великах Сектах или Пяти Семьях; вместо этого есть четыре крупные секты, и самое близкое к тому, чтобы могло ей напомнить о горе Хуа, это Цан Цюн, но это не так. Это совершенно другое место, это совершенно другие горы, это совершенно другой… мир? Могла ли она быть в другом мире? Так ли работает реинкарнация? Об этом ли говорил Хэ Ён, повторяя сутры вслух? Ю Исоль ничего не знает о этом, и она не знает, что значит быть Су Сиянь по-настоящему.

***

Дворцовый Мастер делает её главной ученицей, и для неё, человека, который жил в секте, построенной на преемственности, а не навыков и силы (иначе её саджэ давно бы стал лидером секты; она знает, что он бы возненавидел эту должность), это странная концепция. Её отправляют на соревнования, её сахёнги шисюны, саджэ шиди, саго шицзе и самаэ шимэй по какой-то причине, если не презирают её, то ненавидят или боятся. Поэтому она находит себя за тем, что сражается во всём в одиночку. Это неприятное чувство. Соревнование полно других сект, и она встречает мальчика странно похожего на Короля Нокрима во всём, кроме характера, с глазами острее ножей и аурой непринятия тяжелее, чем зимние тучи — поэтому она не заводит с ним разговор; она встречает другого ребёнка, тоже похожего на лидера семьи из её прошлого, но она не тешит себя надеждами, уходя, едва появившись. Потом другой мальчик в жёлтом, но не её оттенка, врезается в её грудь, ей смешно наблюдать, как он приносит тысячи извинений, когда она также может видеть, что её оценивают, её узнают, её анализируют, а не отвергают, как первые два (она отмечает его, как опасного; здесь некому прикрыть ей спину, кроме неё самой; Тан Сосо очень расстроится, если она умрёт ещё раз из-за своей глупости). И, пожалуй, самым интересным был, как она успела расслышать из разговоров, будущий лидер Цан Цюна; он силён, она может это чувствовать, эта сила похожа, если не превосходит Чхон Мёна, и это кажется ей несравненно поразительным. Это всё равно, что смотреть на само небо. (Конечно, сливы могут затмить небеса; она уже видела это). В конечном итоге, она занимает второе место, но, увидев такой талант, она не может чувствовать неудовлетворение. Есть что-то привычное в наблюдении за гениями.

***

Дворцовый Мастер даёт ей задание, оно… за неимением лучших слов, она думает, что Дворцовый Мастер хочет убить её. Соблазнить Небесного Демона? Если бы это было так просто, она бы сделала это ещё в первой жизни, уйдя и ничего не сказав никому из них (она знает, что они все были бы против, каждый человек в Хуашане; хотя Чхон Мён мог бы сделать что-то настолько же отчаянно-глупое; она скучает по ним). — Я верю, что ты справишься, — говорит ей Дворцовый Мастер, и его рука странно касается её лица, поглаживая бледную кожу. (Она помнит, что её самаэ, её саджэ, её сахёнг, её старейшины говорили ей, что мужчины опасны, но не может вспомнить по каким конкретно это признакам можно определить; прошло больше тридцати лет). — Природа одарила тебе всем, чем только могла. Она думает, что речь идёт о её силе, но полагает, что, видимо, и о красоте. Ей часто говорили подобное, что в первый раз, что во второй, несмотря на её отстранённость ото всех. Су Сиянь только официально кланяется своему нынешнему лидеру секты. — Эта ученица не подведёт. Ю Исоль почти уверена, что её ждёт смерть.

***

Тяньлан-цзюнь это… не то, что она ожидала от Небесного Демона. Ю Исоль встречала Небесного Демона, и тот был… безжалостным, кровожадным, беспристрастным, не человеком, ужасающ. Тяньлан-цзюнь же похож на шута. У него громкий смех и яркие глаза, даже если он притворяется человеком рядом с ней, она не думает, что это… обман. Правда в том, что Тяньлан-цзюнь искренен до крайности, настолько бесстыден и честен, что это обескураживает, хотя и не заставляет её краснеть (она не настолько молода, чтобы её возмущали жёлтые книги в руках демона; она выросла единственной женщиной во втором поколении своей секты; едва ли не единственной женщиной во всей секте), что, по какой-то необъяснимой причине, только радует и расстраивает одновременно этого противоречивого и, очевидно, сумасшедшего демона. Цель Су Сиянь соблазнить и убить его, но Ю Исоль не знает, что делать с тем, как демон улыбается ей, радостно и ослепительно, и здесь нет ничего от тьмы, которую, она почти хочет, чтобы тот проявил. Правда в том, что Тяньлан-цзюнь — это слишком для любой из её жизней.

***

(Он говорит ей, что она сладко пахнет, что это похоже на цветы, что он любит этот запах. Он говорит ей, что влюбился с первого взгляда, как увидел её технику, когда она сражалась всем, что имела, в их спарринге, когда сливы распускались вслед за ней, но она всё равно не могла одержать вверх, но и не упала замертво вновь. Он говорит ей, что любит её, не за имя, которым она редко пользуется, а за то кем она является, каким её выковал Хуашань: стойкой, преданной и с лепестками за её шагами).

***

Ю Исоль удивлена, как её саджэ лично не появился из ниоткуда и не уволок её на какую-нибудь болезненную тренировку, ворча, вместо дыхания, швыряя при этом проклятия и обещания болезненной смерти демону, когда она позволяет Тяньлан-цзюню касаться её; когда она позволяет себе касаться его; когда она смеет позволить себе полюбить Небесного Демона. У него красивая улыбка, почему-то думает она; ей нравятся эти красные глаза, когда как нечто схожее было частью её смерти; она думает, что заплутала во всём этом слишком сильно. Она сожалеет, извиняясь, что любит, кого ей не положено. Она не знает, простят ли её за это; она не знает, не оглянется ли её саджэ на неё с отвращением, не отвернётся ли от неё её самаэ, не отвергнут ли её за это старейшины, не разочаруется ли в ней её отец, но… она не может приказать себе перестать. Она просто знает, что это не может закончиться хорошо; ничего из этого; но прямо сейчас, прямо здесь, среди полотна деревьев слив, которые Тяньлан-цзюнь нашёл для неё, которые показал ей, которые такие же, какими она ожидает от них — она любит. Су Сиянь, Ю Исоль, любит демона, и это закончится только трагедией; возможно, даже более худшей, чем её первая жизнь. Сливы распускаются в начале весны, а в середине зимы рождается ребёнок, отправляющийся в путешествие вниз по ледяной реке; но он не один.

Лепестки сливы тянутся за ребёнком, защищая его.