***
«Сегодня был плохой день. Стоял жуткий холод, а я забыл надеть шарф. Я еле добрался до школы, думая, что меня спасёт он. Но он был какой-то другой — весь хмурый и с осиплым голосом. Я тогда спросил, не заболел ли он, а он ответил, что всего лишь не выспался. Такого с ним раньше не случалось из-за недосыпа. Если честно, то при болезни он тоже таким никогда не был. Я не знал, что с ним, и просидел весь день, смотря в окно. За это меня отругали».***
Майк переоделся и сел на кровать, обнимая ноги, но не зарываясь в них, чтобы не трогать больную коленку. В голове не крутилось ни одной мысли — лишь белый шум и тихие потрескивания. Так трещит костёр, когда ты рассказываешь друзьям свою лучшую страшилку. Только вот сейчас этот звук был не снаружи, а где-то глубоко в подсознании. Сейчас это был не весёлый костёр — это было адское пламя, которое высасывало все силы. Майк упал на спину и смотрел в белый потолок.***
«Я не пошёл сегодня в школу. Сказал маме, что заболел, а сам смотрел телевизор. Мне не хотелось идти в школу, потому что он был там. Он, наверно, сидел за партой и ничуть не сожалел. Вечером я выпил обезболивающее, потому что у меня болела голова. Мама думала, что это из-за температуры, но я понимал, что просто думал слишком много. Такое иногда бывает».***
По телевизору крутили что-то очень смешное. Майк слышал, как его отец смеялся. Хотелось закрыть уши. Закрыть уши и заплакать. Он никогда не чувствовал себя настолько слабым. Настолько беспомощным, что становится тошно. Он никогда не позволял себе быть тряпкой. Возможно, думал он, поэтому всё так и получилось.***
«Если бы меня спросили, о чём я мечтаю, то я бы ответил, что хочу, чтобы он тогда на меня не кричал. Я вообще хочу, чтобы мы никогда не ссорились. И чтобы ему было хорошо. Я так хочу, чтобы ему было хорошо».***
Уилер думал, когда же всё пошло под откос. Хотелось сказать самому себе: «Когда ты родился!» — но всё же Майк понимал, что эта мысль была не совсем правильной. Возможно, проблема была глубже, чем Уилер мог себе представить.***
«Он и так в последнее время стал меньше обращать на меня внимания. Сейчас это стало просто невыносимо. Он не смотрит на меня, а я постоянно пялюсь. И он не замечает только потому, что ему действительно всё равно. Я очень боюсь, что когда-нибудь он всё поймёт».***
Майк включил внутреннего специалиста по разуму. Такого у него никогда не было, что, впрочем, ничуть не мешало. Он спрашивал себя, почему это произошло. Что могло бы предотвратить всё это? Почему его так волнует то, что Майк повзрослел? И что плохого в том, чтобы проводить время со своей девушкой? Ничто из этого не помогало и лишь глубже закапывало в пучину из непониманий.***
«Иногда мне кажется, что мою душу съели. Или надежду. Или всё вместе. Существует ли надежда без души?»***
Копаться в себе было чертовски трудно. И очень сложно. У Майка начинала болеть голова. Он задал, наверное, миллиард вопросов, но никакой из них не приближал Уилера к разгадке. А потом он внезапно задал самый правильный за свою жизнь вопрос: «Почему я вообще так переживаю из-за этой ссоры?»***
«Я ведь в первом класе написал сочинение про дружбу. И писал только о нём. И он так же сделал. Он, наверное, забыл об этом, а для меня это воспоминание — чёртов пластырь на душу».***
Сначала Майк подумал, что, на самом деле, это глупый вопрос. Как почему? Он его друг, чёрт возьми! Только вот когда он подумал, как бы он себя чувствовал, если бы Уилер поссорился с Дастином или Лукасом, то понял, что это были бы совсем другие эмоции. Они не были слабее, они были именно другие. «Но это же Уилл!» — отчаянно говорит себе Майк. А потом понимает, что эти слова на самом деле означают.***
«Я часто спрашиваю себя, когда стал таким. Стал ли я таким вообще или просто родился? Я боюсь, что болен».***
Всё это ощущается, как одна большая комедия, и он в самом первом ряду. Хотя, нет, он самый что ни на есть главный герой фильма. И Майк не понимает, кстати или некстати в голове мелькают всё то, что было в его жизни. Он не понимает, кстати или некстати весь пазл складывается в его голове. И, когда он залезает на велосипед, его не останавливает возможность упасть ещё раз, как это было в прошлый раз, когда он хотел поехать к Уиллу и извиниться. Впрочем, теперь он хотел не только извиниться. Майк понял, что в прошлый раз его остановила вовсе не рана. Его остановил всепоглощающий страх. Но сейчас у него только расширенные от осознания глаза и ветер, пронизывающий всё нутро.***
«Сегодня был хороший день. Он смотрел на меня. Но, наверно, ему просто стало жаль меня. Почему-то всем всегда меня жаль».***
Дождь так и не перестал лить. Майк не понимает, едет ли он так быстро из-за того, что боится промокнуть, или всё дело в том, что ему слишком сильно нужно увидеть Байерса.***
«Ладно, я забираю свои слова насчёт желания назад. На самом деле, я просто хочу быть как все».***
Джойс выглядит очень удивлённо и на вопрос Майка о том, можно ли ему к Уиллу, отвечает, что тот спит. А Майку ну очень нужно поговорить с её сыном. И Джойс решает поверить ему, что всё будет хорошо. Что Уилер разбудит Уилла, и они просто поговорят. Впрочем, именно такой план у Майка и был. Он проходит в дом и подходит к комнате друга, пытаясь не выглядеть так, будто он осознал слишком многое. Дверь открывается с лёгким скрипом.***
«Когда-нибудь я уеду настолько далеко, что меня никто не найдёт, пока не вернусь. Только чтобы крикнуть в пустоту: Я ЛЮБЛЮ ЕГО».***
Уилл спит, укрывшись одеялом до самого подбородка. Шторы были раздвинуты, и Майк довольно хорошо видит всю комнату. Он подходит к другу, чтобы аккуратно разбудить, но не делает этого. Вместо этого он переводит взгляд на прикроватную тумбочку, где лежит раскрытая книга. Майк замечает, что буквы не были напечатаны — всё было написано от руки. И вот тогда он понимает, что видит перед собой дневник Уилла. Он чувствует себя неправильно, но начинает читать первые строчки. «Сегодня был плохой день. Стоял жуткий холод, а я забыл надеть шарф…»