Самозванец в барсучьей норе

      Это место похоже на дом Сириуса. В воздухе такой же запах старых книг и гнилых досок. Хотя в полумраке лестницы не удается разглядеть головы домашних эльфов, а злополучная подставка для зонтиков не стоит в коридоре, все еще есть ощущение чего-то родного, погружающего в воспоминания о днях, когда все было иначе.       Что-то не так.       Я не должен здесь быть.       Голова гудит, возникает чувство странного спокойствия, будто Гарри находится во сне. Тяжело двигать руками и ногами, каждый вздох дается с трудом, а глаза будто застелила пелена, не дающая четко рассмотреть окружение. Неужели какое-то проклятие?       Из дальней комнаты слышны звуки пианино. Клавиши неторопливо перебираются неизвестным, или, быть может, это одно из многих заклинаний, которых Гарри не суждено узнать.       Уже нет.       Он помнит то чувство долгожданного облегчения, когда мрак тихо-нежно укутал его тело в своих объятиях. Он помнит, как каждая мышца его тела будто освободилась от многолетнего напряжения.       Его тело отлично справилось со своей задачей. Пора отдохнуть. Он ведь заслужил это, правда?       Правда ведь?       Мелодия смолкла. Жаль, она была приятной. Вокруг стало тихо, лишь в голове слышно шепот, привычно предвещающий плохое. Что теперь? Он останется здесь навсегда?       Пожалуйста, можно мне остаться?       Равномерный стук шагов. Кто-то приближается к нему, вместе с этим в голову закрадывается ощущение бессилия.       Что, если это снова Дамблдор? Неужели он снова хочет отнять у него свободу? Уж лучше умирать снова и снова, терять дорогое сердцу снова и снова. Все, лишь бы вновь не почувствовать эту противную леску, которая режет запястья и лодыжки, пока кукловод репетирует выступление.       Шаг. Ты не обретешь покой.       Шаг. Тебе здесь не место.       Шаг. Судьба никогда тебя не отпустит.       Шаг. Они тебя никогда не отпустят.       Шаг.       Гарри поднимает свой взгляд. Губы так и застыли в самоуничижительной усмешке.       Это точно не директор.       Кто-то другой, на уровне подсознания непохожий на человека, смотрел на него мягко, почему-то не пытаясь подойти ближе, остановившись у дверного косяка в паре метров от Гарри.       Опасность? Угроза?       Вместо вопроса получается издать лишь хрип. Руки внезапно затряслись, парень прижимает их к телу, словно пытаясь согреть что-то внутри себя. Кашель, вновь хрип, горло сжали тиски, не давая произнести ни звука. Накатывает слабость, глаза не могут сфокусироваться, ноги подгибаются, хочется упасть в спасительную темноту, но Кто-то подхватывает его на руки.       Эти руки ему знакомы.       – Мой мастер, – нежный шепот (нечеловеческий), полный ласки и едва уловимой горечи. Кто-то проводит рукой по шее, ласково очерчивая сонную артерию, зарываясь пальцами (слишком длинными) в волосы на затылке.       Так вот почему я почувствовал слабость.       – В этот раз вы переносите мое присутствие в разы легче, – рука вернулась к горлу и, едва касаясь его, легким импульсом магии (или другой силы, не подвластной человеку) ослабила напряжение голосовых связок, по крайней мере, так показалось Гарри.       Может, можно оставить все как есть? Я просто хочу отдохнуть, мне больше не нужен голос, вдруг все снова повторится?       – Мне так жаль, мой любимый господин. Я подвел, не смог избавить от одержимости моей Сестры, – теперь горечи стало больше, – Если бы только я с самого начала защитил вас...если бы не показал, как вы мне дороги...       Не сейчас, у меня нет сил слушать.       Знакомый незнакомец замолчал, чтобы не тревожить мысли своего Мастера.       Этот мастер расселся на его руках и ни на что не реагировал, вперив взгляд на ничем не примечательную стену. Если бы Кто-то не слышал его поверхностные мысли, то он был бы уверен, что держит бездушную куклу. О чем думает его драгоценный господин?       Приятно.       В этих объятиях всегда было тепло. Казалось, будто через них никто не сможет прорваться и начать лезть со своими надоедливыми делами, просьбами, приказами. Хочется зарыться поудобнее, словно маленький котенок у мамы, только наевшийся молока. До чего же нелепые мысли.       Недолго думая, парень решил просто зарыться в них поудобнее, но на весу получалось плохо.       Он услышал тихий смешок и вспомнил декана Равенкло, который также усмехался и покачивал головой в притворном укоре, когда находил своих учеников заснувшими во время чтения или исследований в укромных уголках замка.              А ведь профессор Флитвик ни разу не улыбнулся после похорон.       Теперь Кто-то сидит на земле, а на нем сидит Гарри. Удобно.       Может, останемся так ненадолго?       – Мы можем сидеть здесь хоть вечность, пока Вам это нравится, – черные непослушные пряди ласково перебирают, сходство с котенком усиливаются.       Я рад. Наконец-то могу ничего не делать.       – Я сделаю все, чтобы эта возможность сохранялась у вас в дальнейшем, – едва слышное обещание чуть не было пропущено из-за гудения в голове.       Зачем? Я ведь уже мертв.       Мне нужен покой       Я так устал       Не хочу никуда идти              Ты ведь пообещал мне тогда, ты-             – Я не отступлюсь от сказанного, Мастер, прошу, успокойте свой разум, не навредите себе. Я клянусь, что с этого момента вы станете хозяином своей жизни, даже если Судьба будет считать иначе. Как ваш верный слуга, я лично позабочусь об этом и всегда буду рядом.       А если я попрошу тебя уйти?       – Тогда я уйду и буду ждать вашего зова.       Судорожный вдох и дрожащий выдох.       Что, если это не ложь? Вдруг в этот раз все получится?       Я хотел бы наконец отдохнуть.       Не могу больше играть.       Наконец, после долгих минут, которые даже по меркам этого измерения казались вечностью, Смерть услышал тихий шепот:       – Если ты будешь рядом, то я согласен.       Душа Мастера найдет покой. Он об этом позаботится.       Любой ценой.