***
— Я встретил лидера секты, — шепчет Шэнь Юань Ло Бинхэ, когда они возвращаются в общежитие. У обоих мокрые волосы, и к тому же Шэнь Юань не успел добраться до бани раньше всех. — Это было странно. Ло Бинхэ моргает, а потом улыбается, причем так мило, что выглядит почти беззащитно удивленным. Это одна из любимых улыбок Шэнь Юаня, и он считает, что «Самолет, устремленный в небо» был жестоким, раз не описал ее в подробностях. Меньше па-па-па, больше описаний улыбок! Автор халтуры. — Встреча с уважаемым главой секты была странной? — шепчет в ответ Ло Бинхэ. — Да. Он все время спрашивал о моей… нашей учебе. — Он глава секты. Приятно слышать, что он заботится о нас, даже если мы не являемся учениками его пика. — Ну, да. Но я был так удивлен, когда он заговорил со мной, что чуть не упал… — Он вздрагивает, когда Чжао Дэ, который на три года старше, натыкается на него. Только это не случайное столкновение, а целенаправленный толчок. Только крепкие руки Ло Бинхэ не дают ему упасть лицом вперед на мощеный двор общежития. Он цепляется за своего друга, пока не встает на ноги. — Ой, — пробормотал он, хмуро глядя на спину Чжао Дэ, — почему он так спешил? — Он должен был хотя бы извиниться, — говорит Ло Бинхэ, и когда Шэнь Юань смотрит на него, то с удивлением видит, как тот смотрит вслед Чжао Дэ: — Ты мог пострадать! — Но я ведь не пострадал, благодаря тебе, — уверяет Шэнь Юань, сжимая его руку, прежде чем отступить назад, — Возможно, у него был плохой день. — Это не оправдывает грубость. Шэнь Юань лишь смеется. — Все в порядке, Бинхэ. Ло Бинхэ хмурится, но неохотно кивает и прижимается так близко, что их руки продолжают соприкасаться. Приятно осознавать, что главный герой заботится о нем. Он действительно успешно прижимается к золотым бедрам. По пути внутрь они проходят мимо Мин Фана, и Шэнь Юань делает вид, что не замечает его. Старший мальчик набросился на него после того, как они избежали обнаружения (и потенциального убийства, будем честны) Шэнь Цинцю, и Шэнь Юаню потребовалось приложить все усилия, чтобы изобразить трусость и извиниться, а не указать на то, что тот тоже подслушивал, спасибо ему большое. Лучше притвориться, что он не знает о присутствии Мин Фана, чтобы избежать новой лекции. Шэнь Юань так же предпочёл пропустить ухмылку Мин Фана мимо глаз.***
Нин Инъин надулась. — Но у тебя такие же длинные волосы, как у меня, — хнычет она, дергая за одну из своих оранжевых лент, — а мне нужно практиковаться в плетении косичек. Пожалуйста, А-Юань, А-Ло! Шэнь Юань приостанавливает процесс уборки. Нин Инъин, хнычущая по поводу забав с их волосами, — хороший повод приостановить ужасное занятие, которым является стирка белья. Он скучает по химчисткам, где не было риска стереть руки до красноты и морщин в погоне за чистой одеждой. — У этого, — отвечает Юань, — нет времени на такие вещи. Но, может быть, Бинхэ, — добавляет он, посылая другому мальчику улыбку, — свободен. У него очень пушистые волосы. (И им уже пора стать возлюбленными детства. Было бы неплохо начать уже сейчас. Ло Бинхэ как-то странно медлит с этим.) Ло Бинхэ улыбается в ответ, быстро скривив губы, а затем качает головой. — Если у тебя нет времени, то и у меня нет. У Мэйфэн-шицзе ведь тоже длинные волосы? — Да, но она не хотела, чтобы мои руки приближались к ним, — скорбно вздыхает Нин Инъин, — Я была бы осторожна! Я же не собираюсь их стричь, я просто хочу попрактиковаться в плетении косичек! — А потом она хмуро смотрит на них, стоящих на коленях у умывальников, окруженных корзинами с грязным бельем, которое еще предстоит постирать: — И почему только вы двое этим занимаетесь? Разве не должны быть и другие? — У всех свои обязанности, — говорит Шэнь Юань, хотя в душе соглашается с этим. Такое количество белья просто безумно, и некоторые из пятен остались у него шрамами на всю жизнь. К тому же, изначально стирал только он. Он рад, что Ло Бинхэ закончил свои дела раньше и пришел помочь, потому что ВТФ? Неужели на пике Цин-Цзин стирают белье только раз в три недели? Так глупо. — А у Шицзе тоже нет обязанностей? Нин Инъин покраснела. Это хоть какое-то облегчение. Он боялся, что Шэнь Цинцю так ее избалует, что у нее не будет никаких обязанностей. Но, как оказалось, это не так, и Шэнь Юань не смог сдержать смеха. — Шицзе уклоняется от своих обязанностей? — невинно спросил он и вздрогнул, когда Шицзе отвесила ему подзатыльник. — Эта Шицзе просто проверяла своего Шиди, — оправдывается она с ярко-красным лицом, — по пути к своим обязанностям. Вот и все! Ло Бинхэ встает и вытирает мокрые руки о ноги, подталкивая Инъин к двери. — Этот Шиди не хотел бы, чтобы у Шицзе были неприятности с Шицзуном из-за пренебрежения своими обязанностями, — говорит он, а Шэнь Юань выдыхает и снова принимается за уборку, — Давайте встретимся снова, когда придет время есть? — О, хорошо, — отвечает Нин Инъин, но по ее улыбающемуся лицу видно, что она не обиделась, — но я не перестану просить о практике! Увидимся позже, А-Ло, А-Юань. — До свидания, Шицзе. Шэнь Юань оглядывается по сторонам после ее ухода и вздыхает. — Наверное, надо было попросить ее принести еду сюда, — скорбно говорит он, протягивая руку к ближайшей форме. На ней… коричневые пятна. Шэнь Юань вздрагивает. — Не думаю, что мы успеем закончить за свою жизнь. — Я сбегаю и найду нам еду, если это займет слишком много времени, — заверяет Ло Бинхэ, меняя воду в тазике. Вода брызнула вниз, омывая босые ноги Шэнь Юаня, прежде чем попала в слив. По крайней мере, «Самолет» позаботился о том, чтобы вписать в сюжет приличную сантехнику.***
Самое удивительное, (кроме того, что Шэнь Юань может быть сыном Шэнь Цинцю, о чем он изо всех сил старается забыть и не замечать, особенно после того, как услышал от Юэ Цинъюаня, что тот почти это сказал) — это то, что Шэнь Цинцю, если захочет, может быть неплохим учителем. Такой, что заставляет учеников плакать и не стесняется отлупить их по пальцам за то, что они слишком много лажают. Но при этом он как-то умудряется объяснить, как играть на гуцине, так, что Шэнь Юань понимает. Это еще более впечатляет, если учесть, что для Пикового Лорда Шэнь Юань не существует. Он находит время, чтобы объяснить Мин Фаню, Нин Инъин и даже Цуй Вэньяну (у которого это ужасно получается, и ему приходится менять струны четыре раза за два урока), и демонстрирует на виду у всех. Но ни разу его взгляд не упал на угол, который занимают Шэнь Юань и Ло Бинхэ. Это должно быть облегчением. Это и есть облегчение. Он не хочет, чтобы негодяй помнил о существовании Ло Бинхэ. И все же Шэнь Юань с тревогой закусывает нижнюю губу, когда в очередной раз прекрасно играет мелодию и получает… Ничего.***
Он сгорбился над своей каллиграфией, изо всех сил стараясь провести ровную линию, не размазывая уже нарисованное. Звук кисти по бумаге стал привычным и успокаивающим, а странный запах мокрых чернил — еще одной вещью, которой он стал наслаждаться. Так легче притворяться, что он один в комнате. Но это, конечно, не так. Он находится не в классе, а в комнате, куда ученики приходят заниматься более спокойными видами деятельности. Чтение, рисование, каллиграфия. Но ключевое слово — тихие занятия. Как в современной библиотеке. Что очень приятно: ему не нужно беспокоиться о внезапных помехах. За исключением того, что его дергают за волосы. Он вздрагивает: кисть беспорядочно волочится по его работе, полностью ее испортив. Сердце колотится, глаза расширены, Шэнь Юань оглядывается через плечо. Чжао Дэ хмурится, но вид у него скорее озадаченный, чем оскорбленный. (в кои-то веки) — Тебе нужно пойти и протереть пыль на полках в хранилище, — говорит ему Чжао Дэ низким голосом, едва слышным в тихой комнате, и Шэнь Юань кивает и встает. Он не может удержаться от того, чтобы не поправить хвост, не подтянуть воротник, чтобы убедиться, что он по-прежнему высоко поднят. Он неуклюже собирает принадлежности и кладет их на место, после чего спешит выполнить приказ, с нетерпением ожидая начала работы. Оставшись в одиночестве, Шэнь Юань на мгновение задерживает дыхание. Всего лишь короткое мгновение.***
— Подожди…тебе разрешено пользоваться кухней? — воскликнул Шэнь Юань. — Угу, — отвечает Ло Бинхэ, настолько скромно и гордо, что Шэнь Юань чуть не ущипнул его за щеку в отместку, — пока я веду себя хорошо. Его друг улыбается ему, такой красивый и милый даже в свои двенадцать лет, что Шэнь Юань ставит на то, что пятнадцать возможных жен заплачут прямо в этот момент, даже не зная почему. — У тебя есть какие-нибудь пожелания, Юань? Шэнь Юань моргнул. — Ты будешь готовить для меня? — Для кого же еще? Для своих жен??? О, подожди. Нам двенадцать. — Ох… Спасибо, — отвечает он, потирая внезапно потеплевшие щеки. Он не краснеет. Просто приятно осознавать, что главный герой хочет готовить для него. Ему интересно, Ло Бинхэ уже умеет готовить, или это то, чему он научится позже: — Все, что ты захочешь приготовить, я… я с удовольствием съем. Улыбка Ло Бинхэ расширяется. Он готовит конги. Шэнь Юань определенно не плачет.***
Шэнь Юань рассеянно ковыряется в зеленой крапинке на колене. В последнее время он часто падает: то на него сваливается слишком много груза, и он не видит, куда идет, пока не становится слишком поздно, то кто-то из старших учеников натыкается на него и слишком занят, чтобы остановиться и помочь. Чаще всего Ло Бинхэ удается удержать его от слишком сильного падения, и не раз его друг попадал в неприятности за то, что огрызался на старших, призывая их быть осторожнее. Но даже если главный герой ловит его в восьми случаях из десяти, у него остаются синяки от всех тех случаев, когда он не смог этого сделать. Форма, к счастью, все это скрывает. Он не хочет привлекать к себе больше внимания, чем это необходимо, а мысль о медицинской помощи заставляет его вздрагивать и царапать затылок. В любом случае это всего лишь синяки, и все потому, что он был неуклюж. Черт, да у Ло Бинхэ кровь из носа пошла от Нин Инъин, когда она случайно ударила его локтем по лицу. Это гораздо хуже, и Ло Бинхэ точно не нуждался в помощи. Шэнь Юань опускает взгляд на себя. Ло Бинхэ попросили нарубить дров, Нин Инъин была занята где-то еще, а Шэнь Юань закончил с делами. Так что он остался один у их любимого дерева, и только нездоровое любопытство заставило его закатать рукава и надеть штаны. Ничего страшного, говорит он себе, разглядывая мозаику синяков, расползающихся по его конечностям. Он просто чертовски неуклюж, что не является чем-то новым ни в этой, ни в предыдущей жизни. Вот только… все это выглядит так, будто их много, и они собраны в кучу. Странное ощущение. Ему становится не по себе, когда он тычет в фиолетово-красную, оставшуюся после падения с лестницы два дня назад. Шэнь Юань поднимает голову, торопливо натягивая одежду, чтобы скрыть все это, но это только Минг Фан и его друзья. Он моргает и смотрит на них. От того, как они возвышаются над ним, его начинает тошнить. Они ухмыляются, и от того, как тень от дерева падает на них, у него сжимается горло, и он вцепляется в траву так, что ногти впиваются в грязь. — Ты даже не поприветствуешь нас? — Мин Фань насмехается: — Шиди должны быть почтительны и прилежны. А ты вот, пренебрегаешь своими обязанностями и бездельничаешь. — Этот извиняется? — говорит он, но вместо ответа получается растерянный вопрос. Цуй Вэньянь и Чжао Дэ, стоящие по обе стороны от Мин Фаня, синхронно закатывают глаза. — Этот Шиди и не знал, что у него остались обязанности. И… и Шисюн удивил меня. Этот извиняется за то, что не поприветствовал его должным образом. Даже когда он говорит, он не может удержаться, чтобы не отползти в сторону. Он ударяется спиной о дерево, и от этого движения троица перед ним только ликует. Он чувствует тошноту. Мин Фан бросает что-то ему в лицо; Шэнь Юань вздрагивает, но не может уклониться. В него попадает тонкая книга, от которой не только щиплет в носу. Она выглядит старой и потрепанной, едва держится на ногах. — Это поможет тебе учиться, — говорит Чжао Дэ, — не волнуйся, ты можешь поделиться ею со своим другом. — Мы не хотим, чтобы вы позорили нашего Шицзуна, — надменно заявляет Цуй Вэньянь. Шэнь Юань не обращает внимания ни на то, что Цуй Вэньянь не умеет играть на гуцине, ни на то, что Чжао Дэ ужасно неуклюж и постоянно натыкается на Шэнь Юаня. Ему кажется, что это плохая идея. Он просто смотрит на учебник по культивированию, лежащий у него на коленях, его мысли кружатся в голове, а живот словно наполнен льдом. — Ну что? — сказал Мин Фань, подойдя ближе, — Будь благодарен! — Б-благодарю тебя, Шисюн. Это большая честь для меня, что ты мне помог, — заикаясь, произносит он, прижимая книгу к груди, — спасибо. Они ворчат и еще немного издеваются над ним, прежде чем уйти, громко смеясь и не обращая на него ни малейшего внимания. Все было не так уж плохо, говорит он себе и опускает взгляд на книгу, лежащую у него на коленях. Действительно, ничего страшного. Совсем не похоже на то, что пережил Ло Бинхэ в веб-романе. Они даже не прикоснулись к нему. Но ему все равно кажется, что его сейчас вырвет.***
Руководство по культивации — подделка. Очевидно. Но ведь Шэнь Юань не может так сказать , верно? Он не должен знать, что это подделка. Он должен быть благодарен. Он и Ло Бинхэ должны использовать дерьмовое, поддельное руководство по культивации, которое может их сильно покалечить. Ло Бинхэ, конечно, будет в полном порядке со своими способностями протагониста. Он будет казаться немного медленнее остальных, но как-нибудь переживет это. Шэнь Юань не так уверен в себе. Он ненадолго задумывается о том, чтобы выбросить его или просто спрятать. Но в «Гордом пути бессмертного демона» именно Шэнь Цинцю велел Мин Фаню передать руководство. Когда Ло Бинхэ не проявил должного прогресса, он был наказан. И хотя в этот раз пособие досталось Шэнь Юаню, он должен был им поделиться. Что же будет, если Шэнь Цинцю узнает, что он не воспользовался руководством? Или, что еще хуже, избавился от него? (Что будут делать Мин Фан и его друзья, живущие в одном общежитии?) Все это полная чушь. Шэнь Юань хочет закричать в подушку, но, конечно, не может. Ведь их окружают со всех сторон, и, черт возьми, как он сможет снова заснуть? Он зажмуривает глаза и зарывается под одеяло. Должно же быть какое-то решение. Но он слишком хорошо понимает, что ему уже двенадцать лет, и неважно, что он помнит жизнь до этой. Он все еще тощее ничтожество, которого никто не слушает.***
Он составляет список. Разумеется, не на бумаге, а в голове, составляя его так, как раньше составлял каждую глупую сюжетную дыру в «Гордом пути бессмертного демона », прежде чем написать автору подробный комментарий, объясняющий, почему он — жадный до денег ленивый писатель. Однако этот список не о том, почему жена № 49 могла бы просто съесть определенный волшебный цветок, чтобы решить свою «уникальную» проблему без па-па-па. Это список об издевательствах. Он начинается с того, что, как он помнит, Ло Бинхэ пришлось пережить от рук Шэнь Цинцю. Его связывали и пороли. Тяжелая работа по дому, пропущенные приемы пищи и ночевки в лесном сарае. Поддельное руководство по культивированию, а также побои. Украденный нефритовый кулон. Экстремальный сценарий темного протагониста действительно не подвел. Но, конечно, ничего этого еще не произошло. Ло Бинхэ позаботился о том, чтобы они оба вовремя поели, и быстро управлялся с домашними делами. Только колка дров заняла время из-за расстояния и трудоемкой работы по доставке древесины туда, где она была нужна. Сложнее было понять, что можно расценить как издевательство над собой. Это были толчки. Часть из них должна была быть умышленной, но, конечно, не все. Шэнь Юань действительно был неуклюж, и ему уже было трудно справляться с физическими нагрузками, прежде чем Мин Фань бросил в него поддельное руководство. Так что наверняка хотя бы половина из этого была случайностью. Работа по дому была, пожалуй, самой вопиющей. Было немного странно, что ему поручили так много дел. Теперь он знал, что в этом деле должны помогать как минимум еще два ученика. Но это было не так уж и плохо — Ло Бинхэ всегда охотно присоединялся, когда мог, а проводить время с главным героем всегда было приятно. Но может ли это перерасти в нечто большее? Обычно это происходило. Но как? Шэнь Юань вздрогнул. — Юань? Он вздрагивает и поднимает взгляд от чашки с чаем, на которую смотрел. Он остыл, а жаль. Это был хороший чай. Очень сладкий. Ло Бинхэ смотрит на него. Он держит Шэнь Юаня за руку. Должно быть, Шэнь слишком сильно постукивал по столу. — Да, Бинхэ? — отвечает он, его щеки пылают. Должно быть, он раздражал своего друга до такой степени, что единственным выходом было поймать его руку в свою. Это так неловко. Глаза Ло Бинхэ внимательно изучают его лицо. Шэнь Юань смущенно улыбается. В будущем этот взгляд поможет даже самым скучным женам почувствовать себя особенными. Сейчас на щеках Ло Бинхэ все еще держится щенячий жир, а из собранных в хвост волос, обрамляющих лицо, выбились локоны. — Мне интересно, о чем ты думаешь, — тихо говорит Ло Бинхэ, сжимая руку Шэнь Юаня, — ты выглядишь рассеянным. — Да так… Просто думал, куда делось мое одеяло, ха-ха. Лицо Ло Бинхэ помрачнело. Шэнь Юань поморщился. Ладно, возможно, ответ очевиден. Одеяло пропало вчера вечером, когда пришло время ложиться спать, и друзья Мин Фана выглядели слишком веселыми, наблюдая за тем, как Шэнь Юань напряженно разминает руки. Если бы Ло Бинхэ не отдал ему одеяло, он бы так и не смог уснуть. Конечно, он пытался отказаться! Но Ло Бинхэ был упрям и благовоспитан, как и подобает уличной крысе, и, честно говоря, Шэнь Юань чувствовал себя так, словно его заставили подчиниться. Он попытался предложить им разделить кровать — просто переночевать! Неважно, что они жили в одном общежитии и одно из правил запрещало делить одну постель. Наверное, из-за смешанного пола. Так интересно! Почему у Бинхэ не было целого гарема до того, как он угодил в Бездну???? Все девушки буквально были там! — Я верну его сегодня, обещаю, — говорит он Ло Бинхэ, — я могу просто достать новое! Мы вчера все постирали, там полно новых одеял. — Оно не должно было исчезнуть с самого начала, — пробормотал Ло Бинхэ, что да. Шэнь Юань кивает в знак согласия, но потом вспоминает, что не хочет, чтобы главный герой знал об издевательствах. — О, я уверен, что я просто как-то перепутал. Ты же меня знаешь, при пробуждении этот человек всегда рассеян, — уверяет он его, — может, я подумал, что одеяло это полотенце. Может быть, оно все еще ждет этого в бане, гадая, куда же делся его хозяин. Бедняжка. Губы Ло Бинхэ подрагивают, потом он смеется. Выражение лица главного героя стало намного лучше. Шэнь Юань улыбается в ответ, радуясь, что стал причиной этого. В начале их дружбы улыбки Ло Бинхэ были редкими и незначительными. Теперь же Шэнь Юань дорожил каждой из них. — Тем не менее я с радостью позволю своему одеялу оставаться твоим, пока оно не найдется, — говорит Ло Бинхэ, — Этот думает, что становится слишком тепло, чтобы спать под ним, так что это не будет проблемой. Хм, верно. Наступило лето, и даже на горных вершинах стало довольно тепло. А волосы Ло Бинхэ были густыми, пушистыми и вьющимися, и в хорошие дни их едва удавалось усмирить. Шэнь Юань ему не завидовал. — Я могу заплетать косы? — медленно предложил он, — — Может, это поможет тебе справиться с слишком теплыми ночами? Ло Бинхэ моргает. — Правда?! — Ммм… Только не говори Нин-Шицзе, — поспешно добавляет он, — пожалуйста. Она очень добрая и очень увлеченная, — Это был очень хороший способ сказать, что она будет требовать, чтобы он заплетал ей волосы до самой смерти, а Шэнь Юань предпочел бы этого не делать. Глаза Ло Бинхэ блестят, он кивает в знак согласия и отпускает руку Шэнь Юаня, чтобы придвинуть к себе крошечную тарелку с угощениями, которые приготовил. Удивительно, что главный герой может приготовить что-то такое на простой кухне! — Это ранняя плата за то, что в будущем ты будешь заплетать этому человеку волосы, — поддразнивает он, и Шэнь Юань смеется и соглашается. Он может вернуться к списку позже. Пока же он предпочитает хвалить кулинарные таланты Ло Бинхэ и не думать о том, что еще украдет группа хулиганов Мин Фана.***
Белье грустной грязной кучей свалилось у ног Пикового Лорда. Шэнь Цинцю не убил его. Шэнь Юань повернул за угол, неся грязное белье (опять. Неужели эти хулиганы каждую ночь валяли свои костюмы в дерьме ? Как они могли быть такими грязными и пахучими????), он шел слишком быстро и… ну… Шэнь Юань застыл, как статуя. Впервые за несколько недель он оказался так близко к Шэнь Цинцю — он всегда старался держаться на расстоянии, и повелитель пика Цин Цзин, похоже, ответил ему тем же. Интересно, может ли культиватор расслышать, как сильно бьется его сердце? Глаза Шэнь Цинцю встретились с его глазами; он видит только глаза мужчины, а веер держит достаточно высоко, чтобы скрыть рот Шэнь Цинцю. Красивый веер. На нем нарисованы журавли, и выглядит он очень эстетично. Шэнь Юань предпочел бы сосредоточиться на художественной красоте этого веера, а не на зеленых глазах, покоящихся над ним. Ему кажется, что его сейчас вырвет от нервов. Медленно поднимается бровь. Шэнь Юань бледнеет. — Этот ученик просит прощения! — пискнул он. Кто-нибудь, убейте его сейчас, пожалуйста! — Этот не следил за своими шагами. Я глубоко сожалею, Шицзун! — Хм… Твою мать. Почему ХМ пугает???? Шэнь Юань решает притвориться, что это был невысказанный приказ, чтобы собрать все это. Он опускается на пол и начинает запихивать все обратно в корзину для белья так быстро, как только может, прикусывая губу так сильно, что кажется, она может начать кровоточить. Шэнь Цинцю не двигается и не говорит. Шэнь Юань, спотыкаясь, поднимается на ноги, корзина для белья снова переполнена одеждой. Он прижимает ее к себе — прошлая ноша теперь стала защитой от мерзкого злодея. Раздается звук закрывающегося веера, Шэнь Юань вздрагивает и делает шаг назад, прежде чем его сознание успевает прийти в себя. Шэнь Юань снова замирает, его сердце бешено колотится. Тишина стала настолько плотной, что ее можно было разрезать. Шэнь Цинцю, казалось, изучает его лицо. Шэнь Юань знает, как он выглядит. Волосы растрепались от того, что он их быстро стянул, одежда помята из-за того, что он целый день куда-то спешил. На коленях — пятна от травы, на челюсти — расцветающий синяк. Вряд ли это впечатляет. — Твое лицо, — наконец говорит Шэнь Цинцю, слова короткие и отрывистые, как ножницы, разрезающие веревку, — как ты повредил свое лицо? — Эта… эта травма была получена на тренировке, Шицзун. Это даже не ложь. Этот синяк, из всех имеющихся у него, он получил не от того, что его толкали. А от удара деревянным мечом, который он не успел блокировать. Зеленые глаза сузились и стали острыми как нож. — Будь лучше, — велит Шэнь Цинцю и проходит мимо. Ощущение такое, будто из его сердца выжали всю кровь. Последний удар по его гордости, и Шэнь Юань вздрагивает и пригибает голову, отходя в сторону, чтобы дать ему пройти. Мерзкий негодяй не обращает на него ни малейшего внимания. По крайней мере, он выжил в этой схватке.***
Мокрое белье тяжелое. Очевидно, что это очень логично. Однако это не отменяет того факта, что ему приходится развешивать все это на улице для просушки. Повторяющиеся движения напрягают, особенно если учесть, сколько белья он выстирал. И да, именно так — он только что провел несколько часов за стиркой. По крайней мере, Ло Бинхэ помогает. Вместе они развешивают белье для высыхания. Простыни и униформа, халаты и нижнее белье. Ло Бинхэ смог помочь лишь наполовину, но это лучше, чем ничего. К тому же его постоянно отправляют рубить дрова. Немного перебор, думает Несравненный Огурец. Он не хочет, чтобы Ло Бинхэ следовал оригинальной сюжетной линии запугивания. — Как думаешь, у Мин Фаня и его друзей проблемы с кишечником? — спрашивает он, слегка подпрыгивая, чтобы перекинуть простыню через веревки. Почему он такой чертовски короткий? Ло Бинхэ смеется и помогает ему разгладить простыни. — Там было много странных пятен, — соглашается он, и они обмениваются озорными ухмылками, на которые способны только двенадцатилетние дети, — может, нам стоит рассказать Шицзуню. Шэнь Юань гримасничает. — Боюсь, Цинцю-шиди неинтересно знать о таких вещах, — говорит Юэ Цинъюань, и Шэнь Юань вскрикивает. Они оба уставились на него. Шэнь Юань чувствует, что его щеки пылают от стыда, ведь крик был на уровне собачьего слуха. Он решает скрыть покрасневшее лицо поклоном, а не пытаться спрятаться за руками. — Шибо! Этот ученик не знал, что вы здесь! Я приношу свои извинения! Юэ Цинъюань лишь улыбнулся. — Прошу прощения за то, что напугал вас, — говорит он, — но я рад слышать, что у тебя такие здоровые легкие. Шэнь Юань посмотрел на Юэ Цинъюаня с ужасом. Неужели… глава секты… дразнит его??? ЧТО? Он чувствует, как Ло Бинхэ придвигается к нему, вероятно, желая успокоить, когда Шэнь Юань только и хочет, чтобы его оставили наедине с его смущением. — Этот приветствует Главу Секты, — с поклоном произносит Ло Бинхэ, — чем может служить этот скромный человек? Шэнь Юань бросает на него боковой взгляд. Почему только у главного героя язык из золота? Почему Ло Бинхэ может говорить без колебаний, с изяществом, в двенадцать лет, в то время как Шэнь Юань, взрослый мужчина в детском теле, нет? Ладно, он признает, что его мозг определенно очень детский. Он старается не думать об этом слишком много, потому что его пугает, что если он попытается, то сможет активно ощущать, как его мыслительный процесс отличается от его спокойного взрослого «я» (который вовсе не умер от ярости), и он просто предпочитает оставить некоторые вещи в покое. У него и так дел по горло. Юэ Цинъюань говорит: — Этот господин просто приехал на пик Цин Цзин, чтобы навестить друга, — и теперь Шэнь Юань косится на него, потому что знает, что есть только один человек, с которым лидер секты хотел бы встретиться по какой-то непостижимой причине. И он действительно не думает, что Шэнь Цинцю мог бы назвать их друзьями. — Вам нужна помощь в его поисках? — сказал Шэнь Юань и прикрыл рот рукой. Краем глаза он видит, как Ло Бинхэ смотрит на него с недоверием. Улыбка Юэ Цинъюаня расширилась, а глаза снова заблестели. — Этот мастер будет благодарен, если ученик Шэнь Юань проведет его, — с удовольствием произносит он, запечатывая Шэнь Юаня своей самодельной гибелью. (F-очков +50! Поздравляем, вы открыли новую систему очков. Пожалуйста, продолжайте усердно работать! ) — Блять!!!!!!!!