Иллюзия солнца

      — Иногда, дорогуша, — бледная ручка вытягивается, — пронзительный блеск белого золота на запястье — касается точёной линии смуглого подбородка. Вздёргивает; зелёные глаза встречают тёплые, медовые. — Иногда мне сложно бывает понять тебя.       — Вникать никто не просит.       Стелла давно выработала устойчивость к яду в хриплом голосе. От шпильки же благополучно уворачивается — но разит ответно, наповал. Подаётся вперёд и вовлекает Дарси в поцелуй.       Полнокровные губы ведьмы терпко пахнут сигаретами, зельями — приворотными; как, иначе, объяснить мгновенно сбившееся дыхание? — и веским оскорблением, какое она вынуждена проглотить. Дарси не противится — фея чувствует, как царапают нежную шею цепкие ноготки.       Сейчас она не думает о свеженьком слое увлажняющего бальзама. Даже о том, что с ним придётся попрощаться — пальцы Дарси чертят абстракции прямо поверх. Сейчас Стелла не думает ни о чём.       Однако отстраняется спустя несколько секунд.       — Зачем тебе всё Измерение?       — А у тебя проблемы?       Исподлобный ведьмин взгляд — заточенное лезвие.       — Я против насилия, милая, — Стелла всё же тянется к тюбику крема для лица, выдавливает на руку; но шеи та не достигает — фея бездумно втирает лавандовое средство в тыльную сторону ладошки. — Тебе недостаточно власти над собой? Понимания, что вот она ты, — кутает Дарси заботливым взглядом, так, что меркнут стыдливо её сногсшибательные глаза, — красивая, сильная, такая яркая… Или вы на поводу у Айси?       — Не смей её обвинять.       Стелла теряется, но Дарси не думает извиняться за резкость. Только сжимает нервно шелковистое, явно мраморное запястье феи. И продолжает мягче:       — Опять: не нужно лезть, куда не просят, Стелла. Я… ценю тебя, — пальцы переплетаются. Тело прошибает электричеством, — но уж точно не позволю нарушать микрофлору Трикс. У Айси, уж поверь, есть основания действовать так…       — Жестоко?       — Радикально, — и снова оно — коронное недовольство на смуглом лице. Его требуется незамедлительно сцеловать, но Стелла сдерживается. Заставляет себя прислушаться. Уступить. — Только это не значит, что мы у неё в тени. Стала бы я её слушать, не будь у меня шкурного интереса?       — Дарси…       Фея тонет в жадной усмешке. Падает на траву, повинуясь ведьминым рукам. И крепко обнимает в ответ.       Как ультрафиолет — невидимые чернила, память проявляет линию едкой ухмылки Дарси в первый день их встречи.       Первый поединок; случайные касания, у обеих растворяющие желание предать друг друга анафеме. Ненависть, сходящую лавиной.       Непринятие. Беспокойную борьбу с собой, слишком частые свидания с Брендоном — как попытка противодействия; лишь бы не дать этому расцвести, лишь бы не признаваться себе, что да, я, принцесса Солярии, дала слабину, пала до подчинённой неслыханной ведьмы. Попытки заглушить биение сердца и стремление бежать.       Пустые слёзы на коленях у Флоры. Подруга целомудренно убеждена, что Стелла оправданно оплакивает расставание с самым лучшим бойфрендом в мире. Не подозревает, что в самом деле Стелле давно нет до Брендона дела — пусть путается с Диаспро сколько душе угодно. В груди в самом деле пустота да сплошная утрата — потеря собственного сердца.       Потому что оно давно принадлежит ей.       Дарси притягивает Стеллу ближе, целует в макушку. И фея утыкается ей в грудь, перебирает устало кофейные локоны.       Она вспоминает, как бежала ночью из Алфеи; осока едко царапает кожу, лысые ветви хлёстко стегают щёки. Никто её никуда не звал; лишь гнало прочь иррациональное желание оказаться подальше от комнаты, пронизанной мыслями.       Помещения временами следует проветривать от собственного обаяния. И чувства вины.       За… За любовь?       Нет. За нездоровое влечение к убийце.       Фея встречает Дарси в ту ночь. На лугу, совершенно потерянную. И тоже бежавшую от чего-то жёсткого, неуёмного, в темноту условно нейтральных территорий.       Едва ли они обменивались чем-то, кроме колкостей да атакующих заклинаний прежде. Однако, пересекаясь взглядами, понимают всё враз: читают собственную историю в радужках, полыхающих ужасом.       Как в их жуткую полночь Дарси нагибается, порывисто обхватывает лицо Стеллы ладонями. Опаляет поцелуями виски, щёки, даже кончик носа.       Сумасшедшее мгновение Стеллу одолевает дежавю. Ей кажется даже, что, разомкнув веки, она встретит ночную темноту и слёзы отчаяния в зелёных глазах ведьмы.       Но этого не происходит. В зрачках Дарси танцует отражение солнца.       — Я устала прятаться, Стелла, — воркует она непривычно мягко, — думаешь, нормально, что мы который год встречаемся тайком после того, как для вида надираем друг другу задницы перед лицом общественности?       — Не выражайся, — Стелла взволнованно, криво улыбается, приобнимая ведьму за талию.       — А ты к словам не цепляйся. — Дарси идёт с козырей, чрезмерно сексуально откидывая назад выбившийся из шевелюры локон. — Мне правда нужно целое Измерение.       Она вдруг вновь толкает фею вниз, нежно роняет на спину. Нависает сверху, заслоняя солнце. Трава ласково щекочет локти.       — Потому что тогда ты будешь со мной, куда бы ни пошла.       Стелла прыскает, вытягивается. Прищуривается кокетливо.       — Уже.       — Что? — Дарси театрально выгибает бровь, и Стелла почти верит, что та не понимает.       — Я уже с тобой, куда бы ни пошла.