И было утро перед казнью…
На улице стоял народ,
Мешая вопли вместе с грязью,
Уже зевая во весь рот…
Вели горбатого урода
В сорочке белой и тугой,
Она проправила три года,
Украв корону у другой…
Поставив резко на колени
Перед разгневанной толпой,
И с небольшою долей лени
Солдаты встали вдруг стеной.
Вперёд же вышла королева,
Кладя ладонь свою на стол,
Своим приказом повелела
Начать суровый приговор.
Перед людьми лежали вещи
Для пытки тяжкой и простой…
И люди стали вдруг зловещи,
Ведь плоть пытать может любой…
«Дерзайте, что же, разрешаю
Вам сделать всё… Всё это с ней…
Одно лишь только запрещаю —
Её же смерть будет моей…»
Сказав всё это, королева
В смятении быстро отошла
И люди подступили смело,
Осталась пленница одна…
Её измученные плечи
Терзались плетью докрасна,
Тушили об ожоги свечи
И закрывали ей глаза…
Тащили волосы руками
И били больно по щекам,
Друг друга жадно все толкали,
Не уступая старикам.
Кидали камни и плевали
В ту, что смиренно казнь ждала,
А ведь недавно величали,
Когда венец и трон несла…
Теперь же, робко подойдя
И не смотря совсем на тело,
Зима шипы от роз взяла
И ей на голову одела…
Из глаз текли на землю слёзы
И кровь стекала от чела,
Нет, не такие она грёзы
Тайком внутри себя несла.
Ей рвали белую сорочку
И обнажали догола
И снова плеть чертила строчку,
Зверела шумная толпа…
Жестокость быстро затмевала
Народу уши и глаза,
А королева лишь стояла,
Стояла тихо и ждала…
Никто здесь даже не подумал,
Что узница еле жива,
Кто-то душить её придумал,
За горло взял, смотря в глаза…
И тут остановилось время,
И расступилась вся толпа,
Шагала мерно королева,
В графине плескалась вода…
Она на землю опустилась,
Смотрела долго на неё…
Левана до земли склонилась,
Скрывая жалкое нутро…
«Казни её!» — кричали люди -
«Казни её, казни, казни!»
Зола же знала, что так будет —
«Нет, вы не люди… Звери вы!»
«Дала я власть вам и вы взяли
И стали силу применять,
Вы так жестоко наказали,
Ту, что имела ту же власть!»
«Как смели вы кидать камнями
И попирать её грехи…
Но до сих пор не замечали,
Что сотворили сейчас вы…»
Зола сняла венец колючий,
Взяла графин, издавший звук,
Струя казалась очень жгучей,
Но омывала кисти рук.
Все раны были в миг промыты,
Грязь стёрлась быстро и с лица,
Как быстро были позабыты
Мученья злого подлеца…
Найдя поблизости лукошко
Зола влила туда воды,
Вцепившись в миску, словно кошка,
Та выпила без суеты…
И опустив стыдливо руки,
Отдав обратно свой стакан,
Левана знала — казни муки
Убьют её убогий стан.
Но нет, какое благородство
Спустилось тотчас же с небес…
Воззрев же не её юродство,
Тут сжалился бы даже бес…
Придвинувшись почти вплотную
И волю дав своим рукам,
Зола придвинула больную -
Та пала ниц к её ногам.
Так могут плакать только люди,
И могут люди так прощать…
И даже праведные судьи
Не станут больше суд свершать…
Так королева показала,
Что власть дана не для войны,
Ни чтобы кровь та проливала…
Дана была власть для любви…